Я - шторм

Она стояла у самой кромки воды. Волны набегали, едва касаясь босых ног, чтобы испуганно отпрянуть обратно. Серебряный свет луны, казалось, заблудился в спутанных светлых кудряшках. На детском личике застыла маска отрешенности и безразличия. – Пойдем со мной, Марк, – голос лился, словно патока. – Нас ждет новый мир. – Р-рей… Холодный взгляд карих глаз заставил вздрогнуть и запахнуть полы мантии плотнее. Его совершенное творение спустя столько лет вернулось. Вернулось, чтобы сровнять с землей лабораторию, в которой было создано. Его милая маленькая Рей стояла теперь в легком платьице, сосредоточенно оттирая с предплечья кровь. Возможно, это была кровь Калеба. Или Эрики. Или того полного надежд и грандиозных идей юнца, что вступил в ряды повстанцев всего неделю назад. У него было такое чудное имя, что никак не удавалось запомнить, а теперь уже и не было нужды. – Я – шторм. Я – чудо. – Таким образом, исследования на виоллантах и слизневиках показали, что наиболее высоких результатов можно добиться, если использоваться в качестве основы особей на начальных этапах развития. – То есть, детенышей? – Именно. К сожалению, воздействовать на этапе формирования организма на данный момент не представляется возможным – все особи оказались нежизнеспособными. Считаю целесообразным перейти к следующему этапу эксперимента – исследованиям человеческого организма. Хотя лично я считаю, если позволите, что идеальным был бы даэв, обращенный до пубертатного периода, однако это такая редкость, что проще научить куреса летать. В зале раздались сдержанные смешки. Марк нервно вытер пот со лба рукавом, окидывая взглядом крохотное душное помещение. Он думал, что отчитываться будет только перед Главой лаборатории Канисом, но в его кабинете, казалось, собрались все – от простых лаборантов до начальников исследовательских отделов. – Один месяц, – глава лаборатории сухо прокашлялся и махнул рукой, словно прогоняя. – Отделение в Северном Каталаме с радостью предоставит оборудование и… – он немного помедлил, будто взвешивая свои слова, и добавил: - … и опытные образцы. – Благодарю, – Марк коротко поклонился, поспешно собрал бумаги и покинул душную комнату. Лаборатория в Северном Каталаме была неприветливой и неприлично холодной. Персонал… братья, как следовало бы их называть, вечерами травили байки о том, что сердце Эрискаль захоронено едва ли не в соседней пещере, на что Марк обычно недоверчиво хмыкал и продолжал дописывать очередной отчет о результатах эксперимента. Даже за полгода ему не удалось привыкнуть к суровому климату здешних земель, но такая погода была идеальна для его исследований, потому он мужественно терпел. Очередной безымянный мальчик только что снова умер на операционном столе. Марк со злостью стянул окровавленные перчатки и швырнул их в мусор. Он снова и снова бился над своей теорией, но все попытки оказывались провальным. В первый месяц ему удалось достичь невероятных результатов. Окрыленный успехами и благосклонностью начальства, Марк думал, что с легкостью завершит эксперимент, но в его послужном списке прибавлялось лишь количество трупов. – Брат Марк, – тихий вкрадчивый голос заставил передернуть плечами. – Поступил новый образец. Этот мальчишка из младшего персонала всегда напоминал Марку критона. Скользкий и не заслуживающий доверия, с извечной змеящейся улыбкой. – Пусть доставят сюда, – безразлично бросил, запуская пятерню во взъерошенные волосы. – Хоть я и не вижу в этом смысла. – О, этот образец придется вам по душе, – пообещал мальчишка, мерзко хихикнув и протянув бумаги с информацией о подопытном. Марк без интереса бросил взгляд на бумаги и вздрогнул, будто его пронзил разряд молнии. Даэв. Это могло значить одно из двух: либо начальство безгранично верит в его успех, либо хочет свернуть эксперимент. Если опыт провалится на даэве, значит, теория Марка не имеет права на жизнь, и его сошлют куда-нибудь в Интердику цедить яд из виоллантов. «Момент истины, ха?» – он нервно сунул руки в карманы мантии, пытаясь скрыть дрожь, и горделиво вскинул подбородок. Настало время для чудес. Рей. Так ее звали. Хрупкая девочка безмятежно спала, опутанная трубками и проводами. Светлые волнистые волосы казались зеленоватыми сквозь толщу питательной жидкости, в которую поместили ребенка. Марк устало потер переносицу, откладывая в сторону исписанные витиеватым почерком бумаги, и осторожно, почти с нежностью, опустил ладонь на холодное стекло. Его маленькое чудо Рей. Его невероятная победа. Сегодня завершился последний этап эксперимента. Марк никуда не торопился и проделывал все с величайшей тщательностью и осторожностью. Наверное, в этом и крылся секрет успеха. Все едва не сорвалось еще на первом этапе, когда девочка пришла в себя во время извлечения эфира из ее тела. Испуганный ребенок не пробыл даэвом и месяца, когда угодил в руки повстанцам Ривара. Перед глазами Марка до сих пор стояло ее заплаканное личико, перекошенное от страха, и маленькие кулачки, которые колотили его в грудь. Она беспомощно бормотала под нос заклинания и рыдала еще громче, хватая пальчиками воздух в попытках поймать утекающий эфир. Наверное, в тот момент его сердце и дрогнуло. Марк гладил ее золотистые волосы и обещал подарить весь мир. Скоро, совсем скоро, нужно было лишь немного потерпеть. Марк медленно, словно раздумывая, стоит ли делать то, что собрался, перевел руку на панель управления и нажал несколько кнопок, заворожено наблюдая за тем, как питательная жидкость постепенно уходила из капсулы. Следующее нажатие остановило подачу ида по трубкам. Затем осталось лишь открыть капсулу. Негромко щелкнул затвор, ассистент распахнул резервуар и почтительно отошел в сторону, позволяя Марку склониться над хрупким тельцем и освободить девочку от плена трубок и проводов. Ее вены сияли бирюзовым сквозь тонкую кожу, ресницы беспокойно дрожали, а первый вздох заставил зайтись кашлем. – Последний этап эксперимента завершен, – сухо продиктовал ассистенту, усилием воли сдерживая радостную дрожь. – Образец выжил. – Что это? Рей куталась в плед из шерсти серны и жалась к Марку, испуганно глядя на бушующее море. Волны с диким ревом поднимались все выше, чтобы разбиться в пену о скалы, а ветер клонил деревья к земле, срывая листья и ломая тонкие ветви кустов. – Это шторм, мое чудо. Марк ласково взъерошил волнистые волосы и прижал девочку к себе, защищая от разбушевавшейся стихии. Рей не помнила ничего. Марк стал для нее всем. После завершения «преобразования», как называло это начальство, его вместе с опытным образцом перевели в Герху. Рей была слаба и нестабильна. Его невероятное чудо увядало на глазах. Марк с беспокойством следил за тем, как она заставляла огонь плясать в ее тонких ручках, как одним движением обрушивала ливень, а затем падала без сил. Чем больше она плела заклинаний, тем слабее становилась, но запретить Рей колдовать он не мог. Кто знает, как долго прожила бы его девочка, если бы однажды на побережье им не встретился даэв. – Я чувствую его силу, – шептала Рей, крепко впившись пальчиками в ворот мантии Марка. – Сила струится по его венам, Марк. Он – сама жизнь. Стоило тогда понять. Стоило покончить с этим. Но он не мог заставить умереть свое совершенное создание, он готов был сделать, что угодно, для своей маленькой девочки. Связанный даэв был без сознания, когда Рей ласково гладила того по щекам крохотными пальчиками. Ее глаза блестели в предвкушении, волосы выбились из тяжелой косы. Она с трепетом коснулась приоткрытых губ даэва и подалась ближе, делая глубокий вдох. Марк замер, не в силах отвести взгляд. Он готов был поверить в старые предания о существах, крадущих душу бессмертных для того, чтобы жить самим. Эфир тонкой струйкой из приоткрытых губ даэва устремился к Рей. Она глотала жизненную энергию с жадностью и нетерпением, как наткнувшийся на оазис путник в пустыне. Когда же она закончила и отпрянула от безвольно уронившего голову даэва, в маленькой комнате Марка разыгралась буря. Исходящие от девочки потоки эфира, казалось, готовы были снести все на своем пути. Глаза Рей пылали жизнью, щеки раскраснелись, на кончиках пальцев потрескивали молнии. – Я поняла, Марк, я поняла! – она схватила его ладони в свои и принялась плясать, звонко смеясь. – Я – шторм. И только мне решать, чьи жизни принадлежат мне. Чем больше даэвов лишались эфира в объятьях Рей, тем сильней и ненасытней она становилась. Не это ли идеальное оружие, чтобы уничтожить старый мир? Не она ли идеальное существо, чтобы построить новый рай? Марк не спешил докладывать начальству, ведь виной всему была ошибка в расчетах. Сообщить об этом – признать, что эксперимент его жизни на самом деле оказался провальным. Он не смог замкнуть потоки ида в теле Рей. Из-за этого она не превратилась в зомби, как предыдущие подопытные, потерявшие рассудок и изменившиеся до неузнаваемости. Ид просто покинул ее тело, оставив после себя пустоту, которую Рей теперь заполняла эфиром. Марк метался по тесной комнатке, не находя себе места. Честолюбие не позволяло признаться в том, что он создал. Его прекрасное творение – просто огромная бездна, в которую утекает эфир. Ее ничто не ограничивало, весь мир склонился бы к ее ногам. И вскоре она сама это поняла. - Марк, я вернулась за тобой. Хрупкая фигурка кружилась вокруг в причудливом танце, то склоняясь к воде, то резко выпрямляясь и раскидывая брызги вокруг, взметнув копной волос. Прекрасный ребенок, обреченный на бессмертие четверть века назад. Очаровательная женщина, навсегда запертая в детском теле. Смертоносное оружие с наивным личиком. Она поддевала миниатюрными пальчиками песок, поднимала брызги ладошкой, плясала с ветром. Стихии, повинуясь ее движениям, сходили с ума. В воздухе пахло грозой и кровью. Марк тяжело выдохнул, проводя ладонью по морщинистому лицу. – Я – шторм, и твоя жизнь принадлежит мне.