Излеченные души

— Ты хочешь мне что-то рассказать? — Улыбнулась Макс и поиграла бровями. Я же лишь покраснела и спрятала улыбку за кружкой чая. Не знаю, как она сделала это, но она словно почувствовала, что только вчера я пережила свой самый личный и головокружительный момент с Хардином. — Я не почувствовала, у тебя всё на лице написано. — Боже, я опять говорила? — Да, но не волнуйся о многом ты не проговорилась. Лучше скажи мне, что это за момент такой? Вы переспали? Умоляю, скажи, что да! — Нет, — быстро сказала я. — Это было… другое. — Что? Скажи-скажи, прошу тебя. — Оральный секс. — Мне было неловко произносить это, поэтому я сказала так тихо, как можно. Я знаю, что покраснела, как рак. — О. Мой. Бог! — Глаза Макс чуть не вылетели из орбит, а на лице появилась широкая улыбка. — Ты ему или он тебе? Или вдвоём? В позе шестьдесят девять? — Макс, хватит, прошу, — я опустила голову вниз, чтобы максимально спрятаться. В этом я завидовала Макс и Хардину. Они были такими прямыми и откровенными, легко могли говорить о своих желаниях. Мне же с этим было труднее. Во-первых, я постоянно смущалась, ведь это же личные и интимные темы. Не зря они называются именно личными. А, во-вторых, я очень боялась, что надо мной будут смеяться. Не хочется выставлять себя дурой. — Давай о чём-нибудь другом, пожалуйста? И прежде, чем ты еще что-то скажешь, — быстро сказала я, когда Макс открыла рот для следующего вопроса. — Да, мне было хорошо. Очень, очень хорошо. Всё? — Нет, — покачала головой Макс и усмехнулась. — Когда моя маленькая невинная Лидия планирует стать женщиной и погрузиться в мир секса и наслаждения? — Тебя это не касается. — Касается! Я же твоя лучшая подруга. А интимные подробности и разговоры всегда самые интересные. Ты меня три года лишала такого удовольствия, а теперь я хочу сполна послушать всё самое интересное и сладкое. — Усмехнулась Макс и подмигнула мне, а я кинула в неё салфеткой, от чего Макс только сильнее засмеялась.       Мой телефон начал звонить, и когда я увидела, кто именно мне звонил, всё моё хорошее настроение резко улетучилось. Часть меня хотела просто бросить вызов, а другой было любопытно, почему спустя пять месяцев после нашего последнего разговора ему вдруг захотелось поговорить со мной. К слову, наш прошлый разговор прошёл не очень хорошо. Точнее совсем не хорошо. Две недели я ждала, что сейчас он позвонит и извиниться передо мной. Но этого так и не случилось. — Кто это? — Спросил Макс, заметив, как резко поменялось моё настроение. Я лишь провела пальцем по экрану и ответила. — Привет, пап. — Сказала я. — Значит, мой номер записан у тебя в телефоне, — сразу начал он своим глубоким голосом. За всё это время я уже забыла, как звучал его голос. И если честно, не будь я подписана в фейсбуке на его жену, то я забыла бы, как он выглядит. — Тогда почему, прежде чем принимать глупое решение, ты не можешь позвонить мне, чтобы сказать, что на тебя нужно поорать, чтобы твои мозги встали на место.       Я знала о чём он говорил. Прекрасно осознавала, что рано или поздно он всё же должен позвонить мне или приехать, чтобы поговорить об этом. Но я не думала, что это случиться так быстро.       После того, как София уехала, мне безумно сильно не хватало её. Да, Хардин стал одной из главнейших частей моей жизни. Мы много времени проводили вместе и он полностью владел всеми моими мыслями, чувствами и инстинктами. Но мне всё равно хотелось, чтобы София вернулась ко мне. Мы и так потеряли очень много лет. А Соф вообще потеряла важнейшую часть своей жизни. Я не хотела, чтобы она была лишена всех радостей своей жизни и молодости.       Поэтому три дня назад я написала в клинику, где лежит София, письмо, в котором попросила их выписать её под мою полную ответственность и опеку. Лечащий врач Софии сказал мне, что он обязательно рассмотрит мою заявку и поговорит с другими специалистами об этом. — Я не понимаю, о чём ты. — Лишь сказала я. — Лидия, ты же умная девочка, — ответил он. — Ты учишься, живёшь, с друзьями проводишь время. По крайней мере, на это я надеюсь. Тебе всего двадцать лет. Вот зачем тебе на свою шею вешать психически нестабильного человека? — Если ты не забыл, этот психически нестабильный человек, твоя дочь. Старшая дочь, от твоей первой жены. Любви всей твоей жизни, если ты уже забыл об этом. И этот самый психически нестабильный человек — моя сестра. Она моя единственная семья. — Я твоя семья. — Нет, — прошептала я, когда в глазах появились слёзы. Я не хотела плакать из-за него. Мне долго нужно было напоминать себе, что этот человек добровольно отказался от меня, Софии и нашей семьи. Он предпочёл бросить всё на самотёк и начать всё сначала. Закопать жену в могилу и сразу найти новую. Запрятать одну дочь в сумасшедшую клинику, а другую отправить в другой штат, чтобы завести двух новых. С золотыми косичками, веснушками на носу и страстью к рисованию. Начать сначала проще, чем пытаться по кусочкам собрать и исправить ошибки прошлого. — Ты отказался от этого, — продолжила я. — От нашей семьи. У тебя есть жена, две маленькие дочери. А у меня есть только София. Также как у неё есть только я. И я не позволю ей провести всю свою жизнь в месте, где она не должна быть. — Хорошо. — Лишь ответил мне папа через какое-то время, а я нахмурилась. Хорошо? Просто хорошо? Что значит это его «хорошо»? — Я рад, что хоть что-то с годами не меняется. — Сказал папа, и я услышала улыбку в его голосе. — Это значит, что ты права. Ты и София — семья. Я понимаю твоё желание забрать её и защитить, хотя она твоя старшая сестра и должна защищать тебя. — Хорошо. — Лишь тупо сказала я, потому что не ожидала, что он совершенно не будет возражать. — Сегодня я позвоню доктору и буду усиленно просить его отправить Софию домой. К тебе домой. — Спасибо, пап. — И ты не совсем права, — начал он, когда я уже хотела положить трубку. — Мне было трудно. Просто я нашёл то, что помогло мне жить дальше. Ты же искала это гораздо дольше. Но, как я понял, нашла.       Больше он ничего не сказал, а лишь сбросил вызов.       София будет жить со мной.       О, Господи, София будет жить со мной! Она приедет сюда и я смогу довольствоваться не короткими встречами, а полноценной жизнью. — Соф вернётся? — Спросила меня Макс. И когда она сказала это, до меня наконец-то полностью дошло осознание того, что моя сестра вернётся ко мне. И у меня будет шанс наверстать всё, что мы упустили за последние восемь лет. — Это же так круто! — Радостно сказала Макс и потянулась через стол, чтобы обнять меня. Она задела чашку и пролила себе чай на джинсы, а я засмеялась. — Прости, — виновато сказала я, всё еще посмеиваясь. — Просто я на эмоциях и это настолько круто! — Я понимаю. — Улыбнулась она и взяла салфетки, чтобы вытереть джинсы. — Хочу позвонить Хардину. — Я схватила свой телефон и быстро набрала его номер, который теперь у меня был в быстром наборе. Он ответил через пару гудков. — Привет. Не отвлекаю? — Нет, конечно, нет. Мы с Джин только что вышли из офиса агента, и я сам хотел звонить тебе. — О, Боже! Вы же к агенту ходили! Я совсем забыла про это. У меня тут тоже многое произошло. Я только что поговорила с папой. То был первый разговор за последние лет пять, и он произошёл из-за Софии. И ты не представляешь! Папа встал на мою сторону. О, боже, я опять забыла про агента. Прости меня. Просто я так взволнована всем этим, поэтому говорю даже больше обычного и путаюсь сильнее. Прости меня. — Снова сказала я. — Милая, ты же знаешь, что я обожаю тебя и эту твою привычку. Она позволяет мне узнать о всех твоих тайных желаниях, — я покраснела, когда услышала в его голосе усмешку. Знаю, что он намекает на то, что вчера, когда мы ложились спать, лёжа в кровати я еще прокручивала то, что произошло на диване, и случайно проговорилась вслух о том, что очень бы хотела еще раз испытать такое. Без лишних слов Хардин поцеловал меня, а потом залез под одеяло. Да, иногда эта привычка всё же была полезной. — Успокойся и расскажи мне всё. — В общем, Софию выпишут из клиники и она вернётся ко мне. Хардин, она вернётся ко мне. — Это просто потрясающая новость, Бэмби. Я знаю, как много она для тебя значит. И я очень рад за тебя. — Боже, я так взволнована. Не могу еще что-то сказать на все сто процентов, но я уверена, что она вернётся сюда. Не завтра, но обязательно вернётся. И… я такая эгоистка. У тебя только что закончилась самая важная встреча в твоей жизни, а я даже не спросила, как она прошла. Так как она прошла? — Мы подписали контракт, милая. — Я не совсем знаю, что это значит. — Виновато, сказала я. — Это значит, что моё увлечение музыкой стало официальной работой. Через пару недель мы начнём записывать наш первый альбом, а в мае отправимся в первый тур. Всего двенадцать городов, но это уже старт. — Ты достоин больше и ты прекрасно знаешь это. — Улыбнулась я. Он действительно был достоин всего этого и даже больше. Хардин был очень талантлив. Я не так много раз видела его на сцене, но до сих пор от впечатления от тех раз, когда мне выпадала такая возможность. Он дышал музыкой, он жил ею. А в своих песнях и мелодиях он не только изливал набор рифмованных слов и сочетающихся нот, а свою душу и сердце. И из-за этого моё сердце сильнее привязывалось к нему.