Я хочу быть твоей судьбой.

ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ « — Люди возвращаются. Забавно, правда? Тот, кто дрожащим от ненависти к тебе голосом говорил, что больше никогда не хочет тебя видеть, будет нуждаться в твоей поддержке настолько сильно, что, перешагнув через все свои принципы, в скором времени любыми способами восстановит общение с тобой. Люди возвращаются, но когда нам этого уже не нужно. Забавно, правда? И тогда, стоя у обломков той, казалось бы, надежной крепости, что они усердно строили в надежде огородить свою душу от своих же пороков, ты собственной ногой будешь вправе спихнуть в пропасть последний камень огромнейшей неприступной стены, что отделила ваши сердца. Люди возвращаются, они поднимают белые флаги, молят о пощаде, просят о понимании. Они говорят „прости, я скучал“ или „ты мне так нужен“, когда твое окаменелое, тяжелое сердце наполнено ненавистью по отношению к ним, и ты, резким движением вырывая его из груди, бросаешь прямо в них, — получай, вот, что ты заслужил, — но специально промахиваешься… Ты не можешь сделать то, чего требует ноющая обида внутри тебя, потому что каким бы моральным уродом ты не являлся. Ты не можешь. Просто не можешь этого сделать. » — Могу. Одно это слово разлетались эхом по пустой комнате маленькой квартиры, где-то недалеко от края города, где я жила. Дописав очередную брехню, что я иногда переношу из головы на телефон, я откинулась назад, прислоняя спину к стене, когда-то дедушкиного кабинета и устала посмотрела на открытый балкон от куда дуло холодным и важным ветром, что заставлял поёжиться сидя на линолеуме. Волосы были все еще влажными после прогулки под ливнем, как и одежда, которую мне было так лень снимать, даже не смотря на риск заболевания чем-нибудь, я продолжала сидеть в мокром и прилипшем платье. С момента моего прихода прошло уже больше пяти часов, а я все так же сидела на полу комнаты с открытым балконом. Небо уже начинало приобретать красный оттенок, который гласил о том, что завтра будет жара, а то есть я никуда не пойду. Отлично. Устрою себе день сна и отдохнуть, вечером все равно идти на работу. Как давно я уже привыкла к тому, что я одна? Мне определенно нужен кто-то, кто будет заставлять меня снимать мокрую одежду сразу после того, как я пришла, умываться по вечерам, чистить зубы утром и не забывать напоминать мне пить таблетки. Ха, по моему, мне просто нужно нанять няню. Были бы еще деньги на такое удовольствие. Закончив ворчать, я все же встала и направилась на кухню. В холодильнике кроме бутылки коньяка и ящика почти допитого пива, было еще пару яблок и литровая бутылка колы. Класс, сегодня ужин будет в «жидком виде». — Мне кажется или я слишком много пью для своих лет? — Сказала я вслух, зная, что на этот вопрос мне никто не ответит.- Да и черт с этим. Потянувшись к мокрой сумке, что так и валялась в пороге, я достала помятую и немного влажную пачку сигарет и вытащила оранжевую зажигалку из внешнего кармана своей чёрной жилетки. В этой квартире все равно больше никого не будет, кроме меня, а значит жаловаться на вонь от дыма тоже только моя привилегия. Прихватив с собой стеклянную банку пива, что я открыла зубами по дороге и с сигаретой в зубах, я решила вернуться к исходной позиции, только чуть сдвинув ее в сторону открытого балкона. Люблю дедушкин кабинет. Сколько бы времени не прошло, тут до сих пор пахнет его любимыми сигаретами, которые я курю исключительно здесь. Эти сигареты я терпеть не могу, мне нравятся более… бабские что ли? И то это скорее дело привычки. Но, если буду курить свои любимые черничные сигареты у него в кабинете, вся идиллия воспоминаний, что хранится в противном и едком запаха самых дешевых сигарет- пропадет. И кроме фотографий и пары вещей, включая квартиру, мне больше ничего не напомнит так сильно о человеке, что меня вырастил, как запах этих отвратительных на вкус сигарет и паленого алкоголя. Кто-то сейчас скажет, что я «типичный подросток с тяжелым детством и мое поведение можно объяснить». Да вы что? Можете сказать, кто? Я сама затрудняюсь ответить на этот вопрос. У меня сложности с пониманием того, кто я и на что способна.А вы считаете, что знаете и понимаете, кто я? У меня есть миллионы моих «Я». Мне кажется,  что я уже и забыла, кем я являюсь на самом деле. Любая ситуация — новая маска. Я стараюсь копировать эмоции людей на ту или иную ситуацию. Проблема в том, что у меня нет никаких чувств. Только один человек способен заставлять меня ощущать хоть что-то и тот уже мертв. Каждый раз он открывал во мне долю каких-то чувств, но чувствую я что-то только с ним, точнее, чувствовала. В остальное время я моральный урод, который не способен пострадать кому-нибудь или жалеть кого-то. Если я это и делаю, это не означает, что я действительно испытываю эти чувства. Просто любой другой человек поступил бы так, а не проигнорировал бы, например. Каждая маска — возможность показать людям, что я что-то чувствую, что я не пустышка. Мне ничего не стоит причинить боль другому человеку, а потом просто забыть об этом, типа: «что в этом такого? обычное дело!». И да, это действительно стало обычным делом, потому что так происходит очень часто. Даже радость мне приходится выдавливать из себя. И меня волнует вопрос — а как вообще можно любить такого человека? Как вообще полюбить бесчувственный призрак человека, в которого я превратилась? я хочу что-то почувствовать, хотя бы страх. Как-то раз мне сказали: «тебя невозможно любить», возможно, это правда. Мне только нравится, когда люди меня ненавидят. Я специально довожу ситуации до грани срыва, чтобы человек возненавидел меня. Столько грубости и сарказма в словах, много иронии. Всё это я делаю, чтобы люди считали, что я ещё хуже, чем есть. Иногда мне хочется схватить себя обеими руками за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы хоть что-то ощутить. Хватит… Допив пиво и оставив пустую бутылку на балконе, бросив в нее больше семи окурков от сигарет, я все же пошла в душ. Избавившись от запаха табака и алкоголя, моя тушка переоделась. Причесалась и направилась в порог, дабы обуться. Скоро уже 9, а значит моя смена в баре скоро начнётся. Идти не долго, так что приведу себя в порядок уже будучи на рабочем месте. Все та же пыльная дорога, старые наушники и громко играющая музыка, которая мне явно нужнее, чем слух. Все уже до боли знакомо. Я знаю наизусть свой маленький район, дорогу до двух работ, до проклятой академии, что так нравилась мои родным, до больницы, где до сих пор мучается бабушка, до кладбища, где уже как три месяца похоронен дедушка, до вокзала, где у нас забрали мою сестру под предлогом, что мы «неблагополучная неполноценная семья, которая не сможет содержать ребенка», до аэропорта… До аэропорта. Я знаю эту дорогу наизусть, потому что каждый день все 10 лет, я хожу пешком до него. Наблюдая за каждым самолётом в небе. Провожая глазами все следы этих больших не живых птиц в небе. Протоптав одну тропинку, ведущей через дебри в это место. Я ходила туда каждый день все 10 лет мечтая, что смогу когда-то убежать от сюда и более никогда не возвращаться. Потеряв тут все, в свои 17- я просто ходячий мервец, у которого ничего не. Который давно разлагается и гниет. И чтобы запах моей гнилой души никто не учуял, я топлю все в аромате спирта, покрывая шлейфом дыма. Я- безликий с тысячью масок в запасе.