Холистическая рапсодия

Кофе неприятно горчит во рту, словно пропитывая этой горечью весь организм, и Риггинс где-то на задворках сознания в который раз уж отмечает про себя, что надо выбить из начальства нормальную кофемашину вместо этой рухляди. Нежданный визитер сидит напротив – в правой руке держит чашку, левой до побелевших костяшек цепляется за кромку сидения, словно боясь свалиться со стула. Это было точно как выражении «гром среди ясного неба». Хотя, учитывая тот пренеприятнейший случай с наркотиками, небо над Одеон-холлом никак нельзя было назвать ясным. Кто-то постучал в дверь, Риггинс на автопилоте глянул на экран, куда транслировалось изображение с камеры, установленной прямо над входом в пультовую. Глянул – и остолбенел. Замер на пару секунд посреди небольшого помещения, освещенного тусклой лампой и мигающими экранами, потом непослушными пальцами надавил на кнопку электронного замка. Позволил нежданному гостю переступить порог, аккуратно закрыл за ним дверь. Он почти не изменился. Хотя, десять лет назад его гостю ни за что не продали бы спиртное без удостоверения личности – выглядел он в свои двадцать два как пятнадцатилетний подросток. Сейчас он уже хотя бы похож на взрослого парня. - Здравствуйте, полковник. Щека Риггинса непроизвольно дергается, уголки рта чуть приподнимаются. - Здравствуй, Свлад. Уже не полковник, как видишь. Тот несмело улыбается в ответ, переступает с ноги на ногу. - Простите, что вот так внезапно… Я не собирался вас беспокоить, просто увидел вас случайно в коридоре, вы как раз раздавали указания… Ну, я бы не подошел просто так. А теперь так получилось, что мне нужна ваша помощь. Риггинс качает головой, кивает на свободный стул и наливает кофе во вторую чашку, предварительно убедившись в ее чистоте. - Это просто невероятно. Ты здесь и сейчас… Что ты тут вообще делаешь? В смысле, и в Сиэтле, и в этом здании? - Я солист «Мексиканских похорон». Вы разве не видели наши выступления? Риггинс издает короткий смешок. - Только моя нелюбовь к современной музыке помешала нам встретиться раньше. Солист, значит. Ты не бросил музыку. Напрасно – шоу-бизнес подразумевает публичность, а она тебе совершенно ни к чему. И уж точно не стоило возвращаться в Штаты. – Стянув с головы форменное кепи, Риггинс нервно ерошит свою короткую седую шевелюру. - Господи, Свлад, ты же уже давно не ребенок! Ты прекрасно знаешь, что такое программа защиты свидетелей. Думаешь, десять лет это срок? Картель может идти по твоим следам годами, одного из свидетелей нашли и убили спустя тридцать пять лет после того, как он дал показания. Накинули болиту на шею, знаешь, что это такое? Его собеседник кивает, чуть бледнея и сжав губы в полоску. - Дирк. Теперь меня зовут Дирк, а не Свлад. Дирк Джентли. Риггинс морщится. - На самом деле, мне не нужно этого знать. Никому не нужно этого знать. Дирк, так Дирк, звучит очень по-британски. Ты уехал в Англию, я слышал об этом краем уха. Вот и оставался бы там. На худой конец, есть еще Европа, Канада, Австралия и куча стран. Но тебя за каким-то чертом понесло в Штаты. Вдобавок, ты вышел на сцену и засветился в местной телепрограмме, которая освещает конкурс. Более легкомысленного и самоубийственного поведения… Впрочем, что я тебе выговариваю? Я не твой отец, я не могу влиять на твою жизнь. Губы Дирка подрагивают, глаза медленно наливаются влагой, будто в них вставили прозрачные стеклышки. - Не надо… так. Я очень вам благодарен. Я знаю, что если бы не вы, меня бы не включили в программу, и наверняка я был бы уже мертв. Я не собирался возвращаться в Штаты, так получилось. Это сильнее моей воли. - Хватит нести чушь! Неужели ты до сих пор веришь в эту хрень про волю Вселенной и особое предназначение? Я надеялся, ты это перерастешь. Дирк всплескивает руками, едва не разлив кофе из своей чашки. - Вы можете мне не верить, но это работает! Моя группа в Кембридже распалась, следом я вылетел из колледжа при крайне странных обстоятельствах, перепутал рейс, оказался в этом городе, шел мимо бара, зашел и встретил… одного человека. Его зовут Тодд. Тодд Броцман. Глубокая вертикальная морщина прорезает лоб Риггинса. - Броцман… Тот самый…? - Да. Тот самый. – В глазах Дирка непоколебимое упорство и толика вызова. - И оказалось, что именно сейчас его группе срочно требуется вокалист. Подумайте, разве это все может быть случайностью? Я здесь потому что должен быть здесь! Тодд мой… друг, и сейчас ему нужна моя помощь! Риггинс качает головой. - Тебе стоит быть осмотрительнее в выборе друзей. Голубые глаза Дирка темнеют. - Вы несете чушь. Думаете, Тодд и вправду толкает наркоту?! Да никогда не поверю! Это просто смешно! И вам не кажется подозрительным, что как только наша группа выбилась в лидеры, случился этот… инцидент? Кто-то вдруг позвонил в полицию, указал именно на нас. Тот пакет нашли не у Тодда в кармане, или в ботинке, а всего лишь в чехле гитары, куда любой мог его засунуть. Риггинс задумчиво оглаживает усы. - Любой вряд ли, комната ведь запиралась, и ключи были только у вас. Хотя… Некоторые службы могут получить доступ куда угодно. - Секьюрити, например. – Дирк делает глоток из своей кружки, морщится и с брезгливым видом ставит ее на стол. - Будь у нас тут все по-другому, я послал бы тебя подальше и сказал бы, что готов поручиться за каждого из своих ребят. Но… Ладно, поглядим, что можно сделать.