Ты во мне есть.

       Леонардо О, твоё имя навевает такое спокойствие и равнодушие. Полный контроль над телом и душой. Владелец же, явно чувствуя своё имя, старается поддерживать этот имидж. Храбрые черты лица, в меру подкачанное многолетними тренировками тело выдают в тебе настоящего воина. Ты вроде такой холодный, как айсберг в океане, неприступный, как Великая Китайская стена, принципиальный, как самый тупой баран и правильный, как скромный юноша, впервые получающий неоднозначные намёки местной шлюхи. Удивляюсь порой, зачем ты сдерживаешься, пытаешься сохранить последние остатки здравого смысла и остаться джентльменом, порядочным парнем, когда рядом с тобой стоит обнажённая девушка. Я улыбаюсь. Помнишь? Твои глаза, цветом схожие с банданой, туго обтянутой вокруг зелёной бархатной макушки — их трудно описать, их надо видеть. Ох, Лео если бы ты знал, как я люблю твои глаза! Нет, это не глаза, это целый океан твоих внутренних переживаний, часто переваливающихся через край, выставляющих напоказ истинную душу. В твои глаза и не жаль засмотреться, не жаль потраченного на это времени, существуют лишь ты и твой голубой омут глубоко спрятанных чертей. Недовольно хмыкаю. Если ты думаешь, что ты урод, который недостоин моего внимания, то ты ошибаешься, Бесстрашный. Ты либо не разбираешься в полном значении названия «урод», либо пытаешься действительно внушить себе эту мысль в голову, чтобы легко ею оперировать в сложных, наших с тобой, отношениях. Какого чёрта? Урод, Лео, это тот, кто держит свою семью в страхе; урод это тот, кто жалеет куска хлеба своему ребёнку; урод это тот, кто насилует девушек в тёмных подворотнях; урод это тот, с кем вы вот уже сколько времени боретесь, спасая незащищенное население не только Большого яблока, но и всей планеты, а то и всей Вселенной. Вот, кто настоящий урод, Леонардо. А ты, мой милый, порой не подарок, но ты тот, кто держит всю команду в целости и сохранности, благодаря здравому мышлению и правильной стратегии. А ведь быть лидером это не просто, не так ли? Это огромная ответственность, и твои плечи годятся на эту роль лучше всех. За что же тебе дали прозвище Бесстрашный? Наверно потому что ты не ведаешь страха, когда речь заходит о твоей семье, братьях, что немаловажно. Твои мечи, как верное продолжение твоих бархатных зелёных трёхпалых рук, на удивление сохранивших мягкость кожи, несмотря на постоянный контакт с жёсткой рукояткой катан, уверенно рассекают воздух, поражая врагов прямо в слабые места, добавляя своим братьям больше времени на побег из сложившейся ситуации. Ты действительно лидер и старший брат. Ты прекрасный друг и верный попутчик. И самый идеальный парень для любой девушки. Да, я тебя считаю идеальным. Помни об этом, Лео.        Рафаэль Так, а вот это просто огонь. Ты ведь чувствуешь его? Он обжигает мне губы каждый раз, когда я произношу твоё имя. И это не просто огонь, это бушующее пламя твоих протестов, плавно и горячо складывающееся в слово из 7 букв, и явно выражая очередной протест! Да и красный цвет твоей чёртовой банданы даёт только малое преставление о том, какой зверь мечется внутри. Твоё тело не сравнится ни с чьим телом во всей Вселенной. А твой своеобразный аромат способен свести с ума — от тебя пахнет мужским началом. Рафаэль, ты настолько мужественен даже в таком обличии, что мне как девушке, самке, хочется склонить голову перед могущественным самцом, ибо я вижу, что он в состоянии обеспечить безопасность своей семье и быть настоящим кормильцем, «добытчиком», ведь именно такие качества хочет видеть каждая девушка в любимом спутнике по жизни. Ну да, конечно, ты и сам об этом всегда знал. Как же. Тогда почему тебя так привлекает всё человеческое? Я имею в виду, человеческая жизнь, общество, обличие? Зачем оно тебе, если ты и так являешься Ангелом, борющимся за людскую жизнь даже больше чем сами люди? Твой Ночной Всевидящий всколыхнул сердца всех спасённых тобой жертв разного хулиганья, это уж поверь. Когда последняя надежа угасала в их глазах, ты как Феникс восставал из ночной мглы и раздавал всем смачных пинков под зад, грозно и хрипло предупреждая о следующем увечии с твоей стороны в случае их повторного противозаконного акта. А теперь задумайся, разве ты мог бы, имея человеческие возможности, проделывать такие крутые трюки на крышах? Разве мог бы ты, будучи человеком, с равнодушным лицом и скучающей улыбкой на широком лице воспринимать летящие в тебя пути и за секунду до соприкосновения, поворачиваться к ним своей сочной частью — панцирем, оберегающим от всякого колюще-режуще летящего дерьма? А, Раф, мог бы? Что те человеческие силёнки против твоих, черепашьих? Что? Какие девушки? Раф, да, Боже, о чём ты? Любая бы тёща была рада такому зятю! Ты же посмотри на себя: временами, правда, тот ещё сукин сын, но это ты, нервный и сильный, бунтующий и вспыльчивый братец — это только снаружи. А внутри, внутри-то! Рафаэль, если бы ты знал как легко усмирить твой огненный пыл несколькими прикосновениями к тебе. Вроде такой грозный, а млеешь от одного прикосновения женских рук. Что значит неправда? Правда, правда! Ещё какая! Не задалась у тебя тренировка, спарринг вышел ещё дерьмовей, ты открываешь дверь своей комнаты громким пинком мускулистой ноги, сдавленно и прерывисто дышишь, жутко походишь на разъярённого быка, пелена обоснованной ярости из-за проигрыша затуманила твой разум, и сейчас ты идешь на поводу у своих горячих эмоций. Я откладываю ранее читаемую книгу, поправляю короткое платье и иду навстречу огненной буре, несмотря на возможные последствия. Ты яростно глядишь на меня в упор с высоты своего двухметрового роста, я приподнимаюсь на носочки, чтобы достать до тебя, провожу пальцами по твоему сжатому в злой гримасе лицу, оглаживаю щёки, веду по шее, массирую плечи, прижимаюсь головой к успокаивающейся под моими касаниями груди-пластрону, подталкиваю тебя к кровати, чтобы сел. Ты, вконец выпустив яростный шар негодования, сжимаешь меня в своих тисках как плюшевого мишку и утыкаешься мне лицом в волосы. А потом мы разбираем с тобой все бесящие тебя моменты минувшей тренировки. Ты успокаиваешься и твои глаза цвета весенней травы добреют и блестят манящим теплом. В такие моменты большим плюшевым медведем для меня становишься ты. Да, ты нуждаешься во мне порой. Но я нуждаюсь в тебе больше, Раф.        Донателло О, это мой гений, это мой умница, самый мозговитый из всех мозговитых мозгов Вселенной! Ты же просто клад для человечества, Донателло, правда не совсем раскрытый и не всем пока известный. Хочешь открою тебе секрет, Донни? Ты можешь похвастаться не только глубокими познаниями во всех областях науки, но и выдающимися руками! Ты мастер на все руки, малыш. Что бы не случись у меня дома, ты всегда тут как тут, я не успеваю набрать даже твой номер, как слышу звонок в дверь. Скажи честно, ты развил в себе телепатию на расстоянии? Что ты улыбаешься, я не шучу, Донни, ты меня прямо в нокаут такими выходками! Потому что я честно не могу взять в толк, как ты умеешь считывать с меня информацию вот так просто. Возможно тут даже есть капля вины и во мне, ибо у меня всегда всё написано жирным шрифтом на лице, но твои глазищи цвета крепкого виски, смотрящие на меня в упор, изучающие меня под микроскопом, словно паршивые детекторы лжи находят любой пробел в моем внутреннем состоянии и сразу передают это дело своим рукам, которые на пару с головой сочиняют тайные, приятные и романтические подарки, способные сбить на корню весь негатив. Бывает, задумаюсь с кислой миной, хмурюсь и тут — чувствую твой взгляд, оборачиваюсь, а ты уже ждешь меня в лаборатории, твоём Храме науки, куда почти всем, естественно, кроме меня, вход категорически запрещен, со специально накрытым сиреневой скатертью столом, где раньше покоились всякие химические колбочки, трубочки и химикаты, а сейчас там стоят две чашки крепкого, нашего любимого кофе, неподалёку сосуд с фруктами, так как ты знаешь, что я люблю смешивать несмешиваемое и пью кофе вприкуску с, к примеру, виноградом или персиком. И, чёрт, у меня постоянно крутится в голове один вопрос: когда ты сумел меня выучить? Мне с тобой хорошо, потому что ты чувствуешь меня. Мы нечто вроде сиамских близнецов, правда заключены в два отдельных тела, тонко чувствуем и проникаемся друг другом сполна. Мне действительно приятно находиться в твоём обществе, потому что я знаю, что найду отклик в твоих мыслях, возможно заложу новое зерно познания окружающей среды, а ты подскажешь мне что-нибудь интересное или вовлечешь меня в свои научные разговоры. Я, возможно, не пойму и 100% из всего сказанного, но слушать буду с замиранием сердца. И ты мне сполна отплатишь тем же. Помнишь, я пришла к тебе в лабораторию вся зарёванная, в грязной рубашке и короткой юбке, сразу после учёбы? А плакала я потому что меня задел какой-то самодовольный индюк в университете, мол, у меня большая грудь и хорошая жопа и мне путь открыт только в шлюхи, сказал, что я насосала себе место на факультете и неспроста стала старостой курса. Боже, этот человек же просто тупой кусок дерьма! Я не должна была даже останавливаться рядом с ним, чтобы выслушать его льющийся через край вонючий поток брани, за которое в Аду он лизал бы сковородки. Но я была молоденькой девчонкой, оскорбившись лишь на слово «шлюха», поэтому убежала и не размазала его слащавое лицо по стенам университета, как сделала бы в нынешнем возрасте. А ты размазал. Ты, успокоив меня, наговорив хренову кучу комплиментов, исцеливших каждый шрам от обидных слов, заставив меня поверить, что всё это фигня, и я лучшее, что случилось у этого парня в жизни, и он пытался таким образом привлечь моё к себе внимание, ты уложил меня в свою большую кровать, пошёл и отомстил. Ты вернулся под утро, весь в чужой крови, слегка подбитый, но несерьёзно. Знаешь, я тогда впервые увидела такой праведный гнев в твоих вечно ласковых глазах, в спокойных и расчётливых чертах лица. Ты пылал им, умножал его, пока не увидел меня и не смягчился. Но всё же эти пару томительных секунд заставили меня поверить в то, что и в ангеле есть что-то демоническое. В таком случае, ты будешь самым лучшим из демонов. Ибо внутри ты ангел, Дон.        Микеланджело Микки, что значит ты хочешь всё бросить? Ты — это и есть вся ваша черепашья команда. Ведь действительно, посуди сам, если тебя не станет, что будет с ребятами? Куда денется всё веселье, всегда опьяняющее каждого вошедшего в вашу обитель? Что случится с каждым из твоих братьев? Они ведь любят тебя, хотя и не воспринимают тебя всерьёз. Так в этом и есть твоя проблема? Малыш, это не проблема, это нормальное явление в каждой семье, все твердо понимают, что за младшими нужен глаз да глаз даже если самому младшему будет 70 лет. Да, Микки, так устроен этот мир, не гневайся на братьев, они лишь проявляют заботу по отношению к тебе, потому что знают, что не станет тебя — не станет их. Да и к тому же, Майки, знаешь ли ты настолько твоё сердце большое и доброе? Ты настолько ненавидишь вид плачущей меня, что готов с себя всю кожу содрать лишь бы я не плакала. Не знаю как ты умудрился это проделать, но ты закатил такую вечеринку на моё 21-летие, я потом еле пришла в себя, и это не потому что бухала как не в себя, нет. А от шока, что впервые мне предоставился шанс быть на настолько продуманной вечеринке. До сих пор ломаю голову, как ты додумался организовать на моей крыше полёты на аэростатах! Но это был улёт, признаюсь, я всё горло извизжала и чуть не перекинулась через край с тяжёлой бутылкой мартини наперевес, хорошо, что ты был рядом и схватил меня за талию прямо перед самым полётом вниз. Тогда ты со спины прижал меня к тёплому пластрону и мы вдвоём загадывали желания звёздам, параллельно придумывая им имена и даря их друг дружке. Ну как тебя не любить, Майки? Ты же такой наивный и слегка инфантилен как ребёнок, но ты заставляешь глядеть на мир сквозь призму веселого смеха, детской наивности и уверенности, что все хорошо сейчас и дальше будет лучше. Эти взрослые пусть сами разбираются в своих взрослых проблемах, а мы будем смотреть сериалы и кушать пиццу до отвала печени. Не уподобляйся Лео, никакое ты не зелёное чудище с нунчаками. Покажи мне урода, который вбил тебе это в голову, я самолично пробью ему череп. Ты не можешь быть чудовищем, мальчик мой. Только прелестным парнишей, который является солнышком и греет своими тёплыми лучиками окружающий мир. Тебя же обидеть страшно. Да, да! А вдруг в тебе померкнет всё тепло и внутри тебя будто выключат всю энергию? Тогда мир потеряет нечто большее чем справедливость, как сейчас. Надежду, Майки. Мир потеряет надежду.