Quiet As An Ocean

Он недовольно рассматривает темные следы на своей шее, стараясь не думать о самом процессе – в таком случае злиться на Алекс будет практически невозможно. Его сердце ускоряет ход. Стоит лишь подумать о ней – и он чувствует себя пугающе живым, настолько, что в голову невольно закрадываются мысли о том, что это скоро закончится. С Алекс он позволяет себе забыться, не сковывая собственные эмоции, потому что когда девушка рядом, все отрицательное сразу становится положительным. Она, как ни банально, перевернула его мир, точнее, они сделали это вместе, потому что в ту ночь он наконец перестал отмечать каждое мельчайшее движение, теряясь во всеобщем потоке любви и тепла. Безусловно, произошедшее не решает большую часть их проблем, но внутри у Джонаса (и, ему хочется верить, что и у Алекс тоже) устанавливается гармония, и потому ни возможные кошмары, ни серьезный разговор с родителями, если они решат открыться им (что, в общем-то, неизбежно) не кажутся такими уж устрашающими. Главное, что пока девушка на его стороне, он готов свернуть горы. Джонас усмехается, поворачиваясь спиной к зеркалу и рассматривая темно-красные, постепенно исчезающие со спины отметины. Покачивает головой, думая о том, как же естественно, приятно и правильно ощущается происходящее. Оно, впрочем, приобретает нотку пикантного смущения – не проходит и пары дней, как за очередным школьным обедом, стоит Джонасу склонить голову и предоставить маломальский обзор «исследованной» накануне Алекс области, как Нона закрывает рот рукой, краснея до ушей и пихая Рена под локоть, а тот заходится смехом, ободряюще похлопывая друга по плечу. Парень облегченно выдыхает – как минимум в «своем круге» осуждения нет; те же мысли, кажется, вертятся в голове и у Алекс: хоть они и не обсуждали, будут ли рассказывать Рену и Ноне о том, как изменились их отношения (о чем те, пожалуй, могли догадаться и без столь яркого подтверждения), девушку явно терзали мысли о том, как же отнесется к подобному ее лучший друг. Джонас задается вопросом, как развивались бы их отношения, пройди все на острове куда лучше, чем было. Переступили ли бы они с Алекс через неловкость и породнились? Остались бы приятелями, постоянно чувствующими смущение в присутствии друг друга, потому что не знают, как именно себя вести? Или пришли к тому, что подходят друг к другу, и подобным отношениям стоит дать шанс? Он чувствует легкий укол совести при мысли о том, что его вполне устраивает нынешний расклад событий. Ему неведомо, как сложилась бы его жизнь, развивайся отношения с новой сестрой иначе, но то, что есть у них сейчас, терять Джонасу абсолютно не хочется. Он неустанно, пряча смущенную улыбку, повторяет себе то, что происходящее ощущается до абсурдности правильным, даря спокойствие и ощущение того, что все идет так, как должно быть. Это отражается не только на нем. Возможно, сама Алекс не отдает себе отчета, каким тяжким, пусть и привычным, почти незаметным, буквально сроднившимся с ней грузом лежала на ее хрупких плечах смерть брата, что их «приключение» на острове только усугубило, добавив пару валунов сверху, но готовность девушки двигаться дальше, заживление этой раны с каждым днем становятся все заметнее – по крайней мере, ему. Поэтому когда она как-то вечером берет перед прогулкой его толстовку, оставляя куртку Майкла на вешалке, в душе Джонаса, в этой умиротворенно тихой церкви, с новой силой отдается эхом безграничное тепло и надежда на нормальную жизнь.