Вместе

Страх и холод растекаются по венам оттуда, где десятилетия назад билось горячее, слепо влюбленное сердце. Он снова чувствует. Агония скручивает конечности Дэйви Джонса, словно возвращая ему всю боль и страдания, которые покоились на дне сундука. Он чувствует, как останавливается пронзенный бордовый комок, прижатый к грязным доскам. Он чувствует, как исчезает под ногами палуба. Он чувствует горько-соленые как слезы брызги ревущего под ним моря. Мгновение и страх проходит, уступая место почти мертвеническому спокойствию. Конец был предрешен. Сожалеть поздно. А он почти и не сожалеет: ни о загубленных жизнях, ни о нарушенной клятве. Все было лишь для того, чтобы знать, что она помнит его, что она чувствует к нему хоть что-то, хоть ненавидит, хоть ощущает мерзкий вкус предательства. Все, чтобы думать, будто Дэйви Джонс имеет над ней власть. Все, чтобы глупо предполагать, что Морской Дьявол повелевает стихией: ласковой и бурной, кроткой и непокорной, мягкой и страшной — изменчивой и оттого еще более привлекательной. Странно... Дэйви Джонс сожалеет лишь о собственной глупости. Все было ради нее. Этой женщины. Калипсо. Моря. Он не слышит ни криков команд, ни грохота бьющегося в агонии водоворота, ни рева ветра. Только тихая вечная мелодия медальона мягко баюкает Дэйви Джонса, напевая ему последнюю колыбельную: нежную и такую же жестокую, как его любимая Калипсо. Мерно тикающий за место сердца механизм шкатулки выскальзывает из немеющей руки, погружаясь в пучину. Но это не важно. Уже ничто не важно. Они наконец-то вместе. Капитан падает в объятия морской бездны.