Жизнь в ярких красках

      Следуя за высокой фигурой, Гарри невольно задался вопросом: что он вообще творит, куда идет, и зачем ему это надо? То, что «надо» — было неоспоримо, а вот «зачем», и «почему» — эти два вопроса требовали хорошего осмысления. Пора было перестать бегать от самого себя и заняться тем, что он так не любил делать. А именно - покопаться в себе и в своих чувствах и, хотя бы наедине с собой, расставить все точки над «i». — Так что там у тебя цветет? — нагнал он Северуса. Пошел с ним вровень, настроение с каждой минутой становилось все лучше. Гарри бросил косой взгляд на серьезный профиль рядом идущего юноши, и его сердце на миг ёкнуло. Ощущения походили на те, когда он делал различные финты на метле: будто поднимаешься высоко-высоко в небо, голова начинает немного кружиться от нехватки воздуха, делаешь резкий рывок — и вот оно: несколько секунд свободного падения. Сердце стучит в ушах, волна адреналина ударяет в кровь, и хочется смеяться в голос и обнять весь мир. — Если я скажу вам название, оно вам скажет что-нибудь? — фыркнул Снейп, вырывая Гарри из своих грез. Он посмотрел на него и удостоверился, что да, над ним потешаются — Северус старательно пытался сдержать улыбку. — Ну, я хотя бы покивал бы с умным видом, — не стал спорить Гарри, расписываясь в своем невежестве. — Не забивайте себе голову, скажу лишь, что цветет он очень редко и его цветки являются ингредиентом для многих редких лекарственных зелий. — Здорово, — они дошли до одного из боковых выходов из замка, Гарри распахнул дверь и автоматически пропустил Северуса вперед себя, за что тут же получил пренебрежительный взгляд и гордое фырканье. На миг Гарри замер, и только через несколько секунд проанализировав, как его поступок воспринял Снейп, не сдержался и чуть слышно рассмеялся. «Интересно, это я не осознаю, что творю, или наоборот, Северус придает слишком много значения обычным поступкам?» — казалось бы, такая реакция своего студента должна была если не возмутить, то хотя бы озаботить его: во-первых - как преподавателя, а во-вторых - мужчину. Но мысль о том, что он действительно стал небезразличен Северусу, вызывала у него искреннюю улыбку, радость и легкость на душе. Если быть до конца честным, то это очень походило на состояние влюбленности, но Гарри пока гнал от себя подобные мысли, хотя уже и пришел к тому, что пора обо всем было хорошо подумать. По своей натуре Гарри в личных отношениях всегда плыл по течению, и, в общем-то, ему никогда не приходилось ранее сильно копаться в себе, все складывалось само собой, да и опыт у него невелик. И теперь он впервые почувствовал на себе серьезную ответственность. Гарри был старше, по идее - мудрее, и даже если и не он был инициатором чувств, то сейчас, когда он почти на сто процентов был уверен в симпатии Северуса, считал, что вина за это полностью на нем. Он, как преподаватель, не справился с дистанцией между ними, не смог выставить четкие рамки, чтобы Северус даже и не подумал бы смотреть в его сторону. А уж когда понял, что невольно отвечает на невербальные знаки внимания и они ему приятны, то, не задумываясь, принял на себя всю ответственность за их отношения, какие бы они ни были. По-хорошему, сейчас был подходящий момент полностью свести на нет всё их общение. Скоро выпуск, и их жизнь, хотя бы на какое-то время, пойдет совершено разными путями. Но Гарри было страшно терять из виду Северуса. Конечно, в то, что тот сам добровольно пойдет за меткой, Гарри больше не верил, но обстоятельства могут вынудить его. И он обещал не оставить в беде и Регулуса, а эти двое, как он понял, были друзьями. А точнее, Регулус, несмотря на свою фамилию, каким-то магическим, для Гарри, способом, смог добиться дружбы Снейпа. А что это было именно так, он даже не сомневался, зная, каким мог быть подозрительным и гордым Северус. Но все эти умозаключения были, по большему счету, лишь отговорками. Главным было то, что Северус – этот юноша, совершенно ему незнакомый, лишь иногда напоминавший того, взрослого Снейпа – стал по-настоящему ему дорог. О нем хотелось заботиться, доставлять ему радость, смотреть как тот улыбается своей очень редкой, но такой искренней улыбкой. Гарри, как-то совершенно незаметно для себя, ввел этого человека в свой личный ближайший круг тех людей, о которых он всегда будет переживать и волноваться. Сейчас, смотря на то, как деловито Северус распаковывает свои инструменты, как придирчиво осматривает сталь ножей, ища хоть каплю грязи и протирает их заново, хотя, Гарри мог бы поклясться, что инструменты были абсолютно чисты, он мог честно себе признаться в том, что, несмотря на здравый смысл, этот юноша был ему интересен, и тот факт, что раньше он никогда не задумывался об отношениях со своим полом, совершенно не смущал его. Но, также Гарри понимал, что сам вряд ли что-нибудь предпримет. И даже не из-за трусости или робости, а из уважения к Северусу. Гарри никоим образом не обманывался его возрастом и прекрасно отдавал себе отчет в том, что Северус, в свои восемнадцать лет, был намного серьезнее и сознательнее не только сверстников, но и людей постарше. И, дабы не ставить его в неловкое положение своими притязаниями, Гарри решил оставить выбор за Северусом. Если тот решит, что его симпатия настолько сильна, что он готов будет пойти против пересудов и захочет отношений, Гарри ему не откажет. — По моим расчетам, до цветения осталось не более нескольких минут, — посмотрев на обычные маггловские часы на запястье, подал голос Северус, оборачиваясь на него. Гарри кивнул, давая понять, что услышал, подтянул к себе табурет и уселся на него, всем своим видом показывая, что готов ждать столько, сколько потребуется. — Какие планы на лето? — чуть смущенно решился на вопрос Северус, и Гарри поощрил его улыбкой. — Как только экзамены закончатся, подам заявление об уходе, затем отправимся с Джейми домой, а после помолвки Лили с Джеймсом и их отъезда на континент, переедем в собственный дом. Может, еще на море слетаем отдохнуть, пока не знаю, — с удовольствием поделился планами Гарри. — «Заявление об уходе»? — Северус удивленно на него посмотрел, — но почему? Вы — лучший профессор, что был у нас за все семь лет обучения! — Спасибо, мне приятно, — Гарри ласково улыбнулся, и если ему не показалось, то Северус чуть покраснел, но разглядеть он не успел: тот проворно отвернулся и встал так, чтобы лунный свет, что раньше хорошо освещал и помещение и их, не падал на него. «Вот ведь паршивец, уже сейчас настолько расчетлив!» — с каким-то трепетом подумал Гарри. — Мои взгляды на магию не для современного обучения. Слишком много ограничений, я не привык, да и не хочу так работать, — спокойно пояснил Гарри. — У вас были проблемы из-за того, что вы поднимаете тему Неизменной? — озабочено спросил Снейп, и Гарри снова умилила его забота. Так было непривычно. — Нет, почти никаких проблем, кроме чуть более навязчивого, чем мне бы хотелось, внимания директора и нескольких не совсем приятных разговоров, — деланно-беспечно отмахнулся Гарри. Хотя, стоило ему только вспомнить, что Дамблдор посмел угрожать ему, становилось мерзко, а злость заставляла с силой сжимать кулаки. — Ну да, ну да, — покачал головой Снейп; было видно, что юноша не поверил ни единому слову, и оставалось только диву даваться его проницательности и тому, как он хорошо, оказывается, научился считывать Гарри и распознавать его эмоции. — А что будет с Регом? — чуть помолчав, перевел тему тот. — Я завтра напишу Поттеру-старшему и попрошу его пригласить Регулуса, так же как и Сириуса, на лето к себе, а дальше… посмотрим, — туманно ответил Гарри, сжимая кулаки и очень надеясь, что дальше Северус пока не полезет с расспросами. В его планах было посетить летом старших Блэков и понять, отчего они так мечтают заклеймить своих отпрысков. Конечно, Вальбурга на картине была совсем безумна, но Гарри очень надеялся, что при жизни старшие Блэки были намного более вменяемы. Все же, те смогли помириться с Сириусом, когда поняли, что старшему сыну грозит опасность, а значит, не всё так прогнило в «благороднейшем и древнейшем» семействе.

***

Как только завершились экзамены, Гарри отнес заявление на увольнение лично Дамблдору. К концу года то ли директор смирился с ним, то ли уже понимал, что далее Эванс не собирается работать в школе, но на вечерние чаи больше не приглашал и задушевных речей с ним не вёл. Нет, Дамблдор не игнорировал Гарри: они здоровались при встрече, на ужинах порой обменивались общими фразами, да и на педагогических советах, тот постоянно включал его в обсуждения учебного процесса. Но достучаться больше не пытался и не лез со своими наставлениями. В общем и целом, Гарри был полностью удовлетворён тем уровнем общения, что у них выстроился, и сейчас ему было любопытно, будет ли Дамблдор уговаривать его остаться, или наоборот, с облегчением отпустит. Назвав пароль гаргулье и дождавшись, пока древний монумент отъедет в сторону, Гарри взбежал по лестнице, как когда-то в школьные годы и понял, что улыбается. Только от мысли, что ему больше не придётся работать в Хогвартсе, настроение заметно повышалось. Не то чтобы опыт преподавания совсем не понравился, как раз наоборот: Гарри всегда получал удовольствие от возможности обучать других и любил быть полезным, но именно школьная система с ее рамками была помехой, чтобы наслаждаться своей деятельностью. Это и составления учебного плана, и обязанность придерживаться материала - рамки школьного преподавателя оказались слишком узки для его нрава и чем-то, порой, это работа напоминала ему аврорат с его постоянными отчетами и бумажной волокитой. В итоге, Гарри сделал вывод, что подобное просто не для него. Не мог он выдержать, когда приходилось придерживаться строгих рамок и давать отчет каждому своему поступку. Как раз именно свобода действия в Отделе Тайн однажды так привлекла его. И новый опыт лишь дал утвердиться в своих мыслях. — А-а, мистер Эванс, проходите, приятно видеть вас в таком отличном настроении. — Директор даже улыбнулся ему, чего давно уже не делал. И Гарри ещё больше уверился в том, что тот всегда знает всё, что происходит в замке. — Я принёс заявление об уходе, но вы и так об этом знаете, да? — Гарри присел напротив Дамблдора, с любопытством смотря на него. — Я предполагал; мне всегда казалось, что, по большей части, вы в замке были только ради племянницы и ее друзей, — ухмыльнулся директор, весело сверкая глазами. — Виновен! Но и сам опыт для меня оказался интересным, — добродушно согласился Гарри, разводя руками. — Я рад это услышать. Что же, не буду скрывать, мне жаль отпускать вас, мистер Эванс: ученики полюбили вас, другие профессора уважают вас, вы хорошо вписались в наш коллектив. — Мне приятно, что вы отмечаете это, но не по мне, как оказалось, работать в узких рамках: все же, я имею немного иные взгляды на довольно важные вещи, — Гарри намерено коснулся этой темы, он не собирался делать вид, как будто ничего не было, и между ними нет конфликта. — Прискорбно слышать, что, даже после всего случившегося в последние месяцы, вы так и не изменили своего мнения, — Гарри пристально рассматривал директора, пытаясь понять, насколько тот был искренен. Неужели ему действительно было жаль? Директор казался опечаленным его словами. — Гарри, вы мне очень нравитесь, вы замечательный молодой человек и сейчас мне больно за вас, так как вижу, что вы не хотите менять своего мнения, а это ни к чему хорошему вас не приведёт, — удручено покачал головой Дамблдор. А Гарри захотелось срочно что-то разбить или совершить ещё какое-то безрассудство. Каким же, оказывается, директор был порой упрямым и непробиваемым! — Директор, при всём уважении, но, может, в конкретной ситуации именно ваша позиция неверна? Не вся Неизменная магия равна Чёрной. Вообще глупо делить сырую силу на чёрную или белую - это просто сила, и она не имеет вектора, и лишь люди, которые используют её, направляют её в то или иное русло, и придают ей оттенки! Магия - это не инструмент в руках волшебника, магия — это наша сущность, она живет в нас, она не плохая и не хорошая, лишь наши поступки делают ее в глазах других таковой! Поймите это! — Мальчишка! — неожиданный и резкий окрик Дамблдора, заставил Гарри подпрыгнуть на месте и вжаться в кресло, невольно стараясь с ним слиться. За какие-то мгновения ещё только что спокойный и доброжелательный волшебник превратился в разъярённого мага. Дамблдор вскочил со своего места, и теперь возвышался над Гарри, не давая ему ни одного шанса встать и попытаться вернуть себе своё личное пространство. — Ты - просто глупый мальчишка! В тебе говорит гордыня! Я знаю, я сам был таким! Такие, как мы, рождаются редко! Ты в свои годы уже сильнее многих, да почти всех известных мне магов, я был таким же! Мне казалось, что я особенный, что у меня получится обуздать Неизменную, и только мне известно, на что способна эта магия! Я хотел до всех донести ее значимость! Но я ошибся! Жизнь сильно наказала меня за мою заносчивость! Мне показали, какая на самом деле это магия, и какие последствия она несёт! Даже лучшие из нас, в итоге, соблазнялись её возможностями и теряли почву под ногами, полностью теряя жизненные принципы и размывая границы добра и зла! Я поплатился, потеряв всех, кого когда-либо любил! Не совершай моих ошибок! Если позволишь себе обмануться и впустишь в свою жизнь Неизменную, это навсегда отвернет тебя от Света! Гарри остолбенел от неожиданной отповеди со стороны директора. Ещё никогда в жизни он не видел его таким, и даже не мог представить, что Дамблдор вот так может выйти из себя, потеряв самообладание. Но, постепенно, первичный шок прошёл, и он стал осознавать, как же много боли скрывали слова директора. Ему стало необычайно жаль этого великого волшебника с такой сложной судьбой. И больнее всего было осознавать, что, по итогу, директор все же оказался неправ, и из-за него магия на Британских островах начнёт вырождаться. Он осторожно встал, отошёл от замершей фигуры и тихо заметил: — Мне бесконечно жаль, что Неизменная принесла вам так много боли, но прошу вас, директор, просто задумайтесь: а что однажды может случится с магией в Англии, если, например, совсем перестанут проходить обряды, если маги перестанут отдавать долг и вливать в эти земли новую силу, прекратят подпитывать ритуалами источники силы; что случится через пять, десять или, скажем, сорок лет? Подумайте! — не дожидаясь ответа, Гарри вышел из кабинета, давая директору переварить услышанное, надеясь, что, может, он смог посадить хотя бы зернышко сомнения в твёрдой убеждённости директора.

***

Выпускной у седьмого курса был в самом разгаре, когда Гарри посчитал, что им с Джейми пора на боковую. Дежурить сегодня была очередь других профессоров, он, по сути, уже завершил свой контракт ровно в полночь, и уже официально не являлся преподавателем Хогвартса. Пожелав коллегам доброй и спокойной ночи и взяв на руки заснувшего Джейми: тот отказался сразу после ужина уходить с эльфом, и Гарри прекрасно понимал его нежелание пропускать праздник, позволив сыну присутствовать и веселиться наравне со всеми. Но возраст взял свое, и, незадолго до полуночи, сон сморил его. Идя сквозь зал, Гарри то и дело останавливали выпускники, выражая признания благодарности. К тому времени, когда он, наконец, выбрался из зала, прошло не менее получаса. Он в который раз удобнее подхватил маленькую фигурку сына и быстрым шагом направился к лестнице. А возле своих комнат был снова остановлен: — Толпа поклонников поредела и вас, всё же, отпустили? — ехидно спросил Снейп. Он сидел прямо на полу перед дверью и перегораживал вход в апартаменты. — Я могу пройти и положить сына спать? — вздернул бровь Гарри, напустив на себя суровый вид. Северус тут же вскочил и его щеки окрасила краска смущения. Гарри, в которой раз за вечер, снова отметил, насколько хорошо тот сегодня выглядел. Северус был в новой, дорогой, сшитой на заказ мантии из атласа антрацитово-черного цвета. Под распахнутой тканью проглядывала белая рубашка с воротничком-стойкой, а зеленый шелковый шейный платок, очень умело повязанный, придавал образу полную завершенность. Волосы были завязаны в аккуратный низкий хвост, и только одна прядь постоянно норовила выпасть из прически. Гарри был свидетелем того, как она появилась: на последнем уроке по Защите он провел завершающую практику, и во время отработки новых чар в Северуса прилетело чьё-то заклятие со стороны - увернуться он смог, но вот часть волос подпалил. И теперь эта оплошность даже сыграла тому на руку, по скромному мнению Гарри, и делала образ Северуса более мягким и привлекательным. — Простите, — пробормотал Северус, тут же растеряв весь свой гонор. Он отошел в сторону, и Гарри, четко произнеся пароль, вошел в свою гостиную, пройдя её насквозь, он обернулся на всё ещё стоящего в дверях юношу. — Не стой столбом, присаживайся, только, ради Мерлина, закрой дверь, а то, боюсь, толпа моих поклонников и тут меня настигнет. Хотя, ты же уже тут? — не менее ехидно произнес Гарри, давясь смехом при виде, как вытягивается в удивлении лицо Снейпа по мере того, как до него доходила комичность ситуации и его роли в ней. Осторожно уложив Джейми на подготовленную кровать, и с помощью магии переодев его в пижаму, Гарри чуть слышно позвал домовика и попросил приглядеть за сыном. Затем, чуть размяв уставшие плечи и руки, немного взбодрившись, отправился к своему личному «поклоннику». Снова от души улыбнувшись шутке, Гарри вышел из спальни, на ходу кинув чары Тишины на комнату, дабы не потревожить сон Джейми, и, чуть подумав и плюнув на условности, подошел к бару и спросил у смирно сидевшего в кресле Снейпа: — Виски, вино? — Виски, — тихо, но твердо ответил тот, видно, за время отсутствия Гарри снова взяв себя в руки. — Хорошо, только у меня маггловский, не выношу ту бурду, что волшебники называют Огневиски, — Гарри разлил янтарный напиток по двум бокалам, и, подойдя к Снейпу, протянул один из них ему, встав очень близко, почти нависая над ним. Юноша посмотрел на него снизу вверх, но никак не показал, что ему неприятно такое нарушение его личного пространства. — Я рад, что ты решил прийти. Завтра, скорее всего, нам бы не удалось встретиться: мы с Джейми в этот раз решили путешествовать через камин, у меня дела в Лондоне. Но, для начала, что ты хотел? — Гарри, каждый раз разговаривая с Северусом, старался очень подробно отвечать на его вопросы или рассказывать о себе или своих планах: так, ему казалось, будет честнее, чтобы у того не было никаких заблуждений на его счет, и тот действительно, если сделает выбор, знал, ради кого он его делает. — Я хотел попрощаться и оставить адрес моей аптеки, точнее, места, где я буду уже со следующей недели работать в Лондоне: вдруг вам понадобится зелье или еще что… — отпив немного виски, осторожно, взвешивая каждое слово, ответил Северус, при этом не спуская с Гарри пристального, сканирующего взгляда. — Если ты пытаешься прочесть мои мысли, то не стоит и пытаться. Я верю, что, скорее всего, у тебя бы получилось, но сейчас на мне сильные артефакты, — с беззаботной улыбкой, но довольно серьезно заметил Гарри. Взгляд Северуса его не напрягал, он знал его, успел привыкнуть за годы учебы в прошлом, но все же решил показать, что он понимает, какими возможностями обладает Северус, или будет обладать со временем. — Даже не пытался, — тут же, не скрывая обиды в голосе, отозвался тот, и Гарри стало стыдно. Он давно разделил для себя два образа Снейпа, но иногда, все же, наделял Северуса повадками того Снейпа, а этого делать не стоило. — Прости, издержки прошлого опыта, решил, на всякий случай, предупредить. Я уверен, что у тебя отличные успехи в ментальной магии, — стараясь сгладить свой промах, тут же похвалил он. По усмешке, что появилась на лице Северуса, его ход и тут разгадали, но всё же тот ответил: — Да, успехи есть, — скромно подтвердил Снейп, и Гарри порадовался: иногда ему становилось немного не по себе, что такая сложная личность как Северус нашла его достойным своих чувств, и если бы тот ещё и нехарактерно начал бы себя вести, то как самому поступать и реагировать, он просто не знал. Да и не хотел, чтобы Северус хоть как-то менялся. Именно таким он и был интересен. Гордым, иногда надменным, умным, ехидным, закрытым, и порой очень ранимым. Да, именно таким он и привлекал его. — Что ж, как и говорил ранее, я рад что ты пришел. — Гарри, не дождавшись продолжения, нарушил немного неловкую тишину. — Хотел тоже сказать, что если тебе понадобится помощь, совершенно любая, ты всегда можешь обратиться ко мне. Где живет Лили с семьей ты знаешь, а потом - вот координаты, это мой дом в Годриковой впадине, — Гарри подошел к письменному столу, нашел первый попавшийся клочок пергамента и быстро набросал несколько цифр. Северус встал вслед за ним и замер от него на расстоянии вытянутой руки. Гарри протянул ему пергамент и еще раз, смотря в темные глаза, попросил: — Только прошу, не стоит храбриться там, где не следует. Я верю, что ты взрослый и самодостаточный молодой человек, но иногда бывают ситуации, в которых этого мало, и без помощи справиться сложно. Пообещай мне, а то я буду очень волноваться! — вышло немного по-детски, но, по всей видимости, очень действенно. Северус застыл напротив него, вцепившись в клочок записки так, будто это огромный канат, который удерживает его от падения в пропасть. Он весь как-то побелел, и, казалось, даже перестал дышать. Гарри немного заволновался. — Северус, всё в порядке? — неуверенно позвал он. А в следующую секунду случилось совершенно неожиданная для Гарри вещь. Северус резко дернулся и обнял его двумя руками за плечи. Он с силой вцепился в него, скрывая лицо у шеи. Казалось, что горячее дыхание не только опалило кожу, а пробралось внутрь, словно лава растекаясь по всем жилкам. Стараясь не спугнуть, Гарри, почти не дыша, осторожно обнял в ответ. — Мне такого никто и никогда не говорил, да и никто и никогда не делал столько, сколько Вы сделали для меня… — раздался задушенный полувсхлип, и Гарри совсем поплохело. Что ему делать с плачущим мужчиной, тем более если это - Северус Снейп? — Вы потрясающий! — Северус поднял голову и Гарри облегченно перевел дыхание, глаза того были сухи. — Да ну, брось, я обычный, — смущенно улыбнувшись, ответил Гарри, только сейчас осознавая, что они с Северусом были уже одного роста. Только тот был ещё слишком худ, а вот Гарри, благодаря тренировкам и возрасту, немного раздался в ширину, но пройдет еще тройка лет, и Северус его перерастет. Поймав эту мысль, Гарри улыбнулся. Только от возможности за этим наблюдать поднималось настроение. — Вы самый лучший! — упрямо возразил Северус и поцеловал его. Не то чтобы всерьез, а осторожно прикоснулся своими губами к его, и застыл, сильно зажмурив глаза. Гарри на миг стало смешно, но он не позволил себе даже улыбнуться. Скорее всего, Снейп очень долго на это решался, и теперь главное было не спугнуть его каким-либо глупым поступком. Гарри первый разомкнул губы и углубил поцелуй, делая его серьезнее. Он не стал напирать, чтобы не напугать, целовал нежно, но твердо, и просто млел от того, как немного запнувшись в начале, Северус доверчиво расслабился в его руках, позволяя ему вести в этом «танце».