Честно, не думал, что скажу тебе, я пытался уйти от этого чувства к шлюхам и алкоголю, смотрел, как тебе было плохо от моих похождений. Но пойми, я не хотел ранить тебя, я пытался лишь убежать от самого себя, меня тошнит от отражения в зеркале. Знаю, у тебя так же, ты хочешь размазать мою смазливую мордочку об стену, но хочешь поцеловать эти тебе ненавистные губы.
Я как всегда, свалил в Киев под предлогом: «Учиться надо», но оба мы знали, что мой учебный год окончен. Не знаю, почему солгал ребятам про мать, которой требовалась помощь, а тебе рассказал правду. Что боюсь сорваться и нашей «дружбе» придет конец.
Да простит меня Аллах, я каждый день думаю, как бы лечь под тебя, поцеловать, быть оттраханым, как шкура на вписке.
А ты, Тош, тоже ничем от этого не отличаешься, сам пытаешься лишний раз взглянуть на меня, подойти ближе, обнять «по-братски».
Когда мы последний раз смотрели друг на друга, как приятели, а не влюблённая ванильная парочка? Год-два назад?
Зачем ты, сука, даёшь надежду, а потом сваливаешь со словами: «бля, мы что, педики теперь?». Хм, дай-ка подумать, конечно, блядский ты выродок, ты же не бабу ебал, а меня. Я ещё не успел пол поменять, тварь!
При ребятах ты весь такой правильный, аж тошно. Притворяешься, что тебе понравилась та девушка из пятого ряда, и ты бы с удовольствием нагнул её. Ага, конечно. Мне можешь этого не затирать, голубоглазый, я всё о тебе знаю. И знаю, если уж и случится, что ты выебешь ту шмару, то явно представлял бы меня. Да, Антошенька, когда пьяный ты и не такие вещи мог мне рассказать.
Думаешь, я испытываю райское наслаждение, когда ты, наш святой натурал, целуешься со своей «девушкой»? Хотя сложно вас назвать парой, оба рядом друг с другом ради «классического» траха.
Так ты ещё, уеба, умудрился при нашей компашке заикнуться про новый альбом со мной, вот тут тебе, блять, святой поклон в пол, пидр.
Ах, да, ты и без этого педик.
С каждым приездом в Питер я все больше ненавидел тебя, и ты это замечаешь, делаешь все только хуже. Как? Зажимаешь по углам, целуешь обветренные губы, ласкаешь шею, покрывая её засосами и следами от укусов. Это у нас мода теперь такая, да? Парней молодых мучать, а потом бросать?
Не удивлюсь, если в один прекрасный момент ты что-нибудь сделаешь такое, что спалит нас, но выйдешь сухим из воды.
Ненавижу тебя, себя, эту войну за окном, эту страну, мир, жизнь. Блядская ненависть ко всему, даже к пыли на книжных полках.
«Я резал эти пальцы за то, что они
Не могут прикоснуться к тебе»
Резанул слишком глубоко, кровь, скорая, справка от врача. Всё как в кино, ублюдок. Ты этого добивался?
Смотрю сквозь окно, одиннадцатый этаж, как сентября.
Долго ли падать? Заметишь ли ты моё отсутствие?
«Я ломал стекло как шоколад в руке»
Шаг и нет проблем, шаг и мне конец, шаг и тебе пиздец.
«Срочный репортаж! Сегодня в Киеве в одиннадцать вечера с окна прыгнул молодой парень и музыкант, двадцати четырех лет. Причина, по которой он это сделал – неизвестна. Предсмертной записки найдено не было….»
