Жизнь продолжается

Две недели пролетели, как один миг. Календарь показывал четырнадцатое сентября, но осень не спешила в российскую столицу. На дворе стояли летние, тёплые деньки, радовавшие жителей города. Листва деревьев сохраняла свой зелёный цвет. И только невесёлые прогнозы синоптиков, обещавшие дожди и похолодание в ближайшие дни, омрачали радость, напоминая, что осень всё равно вступит в свои права. Лена убедилась в этом, когда, выйдя днём с малышом на руках из подъезда, ощутила прохладный ветерок. Но это её не особо расстроило. Больше её расстраивала предстоящая разлука с Антошей. Сегодня наконец-то выписывали из больницы Василису, маму мальчика. Позади остались тревожные дни, когда первые пять дней состояние подруги не улучшалось, когда врачи и друзья боялись худшего, как радовались, когда Вася пришла в себя, открыла глаза, хоть и была очень слаба. Как навещали её почти каждый день, рассказывая новости и помогая во всём. Лариса Леонидовна, выписавшись через неделю, не отходила от любимой внучки, выхаживая её, и попросив Лену позаботиться об Антошке. Лене было совсем не трудно, она с удовольствием нянчилась с малышом. Он стал для неё как родной. Когда они с Максимом гуляли с ним, то их часто принимали за родителей и это нравилось обоим. Но вот пришло время расставаться… И в тоже время она была счастлива, что Василиса будет опять с ними. Снова станет как раньше. Уйдёт гнетуще-тревожная атмосфера в отделении. Вернутся улыбки, шутки и уютные посиделки после рабочего дня. Эти мысли согревали души Лены и Максима, но разлука с малышом огорчала обоих. Лену особенно. Но она утешала себя мыслью, что они смогут видеться. Макс помог ей устроиться с Антошкой на заднем сиденье, пристегнул их ремнём безопасности, сетуя, что Василиса не позаботилась о приобретении детского автокресла, которое по правилам дорожного движения должно быть в автомобиле. — Макс, давай лучше быстрей в больницу, — спокойно попросила Брусникина, — у нас сегодня много дел. А с автокреслом пусть Вася сама разбирается. Зачем оно ей, если у неё нет автомобиля? — На всякий случай, — деловито ответил Макс, садясь на водительское сиденье, закрывая дверь, также пристёгиваясь ремнём и заводя ниву, — это не я придумал, это нормы безопасности. — Ты прав, — согласилась Лена, усаживая малыша на коленях так, чтобы он мог смотреть в окно автомобиля — так он был спокойней. Мухтара решено было оставить дома, с Владимиром Павловичем, всё равно в больницу его не пустят, да и не до него сейчас. Девушка нежно прижала к себе мальчика. С улыбкой представляла, как обрадуется Вася, увидев Антошку. Все эти две недели мать и сын не виделись, в больнице не пускали детей дальше холла. Неделю назад Лена и Максим привозили Антошку, когда Михайлова пришла в себя и смогла выйти к ним на десять минут, всё было хорошо, она и сын радовались друг другу. Но когда прошло время свидания, то бедного Антошку пришлось буквально отрывать от матери, малыш кричал «мама» и тянул к ней ручки, плакал. Вася вернулась в палату вся в слезах тоже. Лене с трудом удалось успокоить ребёнка. Тогда и было решено не привозить до выписки, ни к чему травмировать малыша. Вася согласилась с этим, но очень скучала по сыну. Несмотря на то, что Лена каждый вечер давала по телефону отчёт о том, как провёл день Антошка, и присылала его фото на мобильный, сердце сжималось от мысли, что не она, а другие люди заботятся о нём. И вот, наконец, настал день долгожданной выписки! День, которого все так ждали! Вот и госпиталь. С улыбками на лицах, Жаров и Брусникина с малышом на руках вошли в холл больницы. Антошка начал вертеться на руках Лены, с интересом оглядывая незнакомое место, а Макс достал из кармана джинсов мобильный телефон и набрал Василису, весело сообщив, что они уже приехали. Радостно ответив, что уже летит, счастливая девушка выскочила из уже осточертевшей палаты. — Вася! — всплеснула руками Лариса Леонидовна, — вещи! Но Михайловой было плевать, она уже бежала по длинному узкому коридору, стремясь как можно быстрей увидеть сына, сияя от счастья. Лариса Леонидовна хватает с застеленной койки белый пакет с вещами и спешит за внучкой, добродушно ворча на неё: — Господи, во погнала! Только выписалась, ещё поберечься нужно, а её уже на подвиги тянет! Да не беги ты так, никуда они не денутся!.. Не беги, говорю, там лестница! — Бабуль, не ворчи! — улыбнулась Вася, спеша на первый этаж, — я по Антошке соскучилась! Понимаешь? — А то я не соскучилась! — улыбнулась и бабушка, она была счастлива не меньше внучки, что всё уже позади и скоро они будут дома, но всё же продолжала волноваться за Васю, всё ей казалось, что она ещё слабенькая, бледненькая, то ест мало, то спит некрепко. А Василиса чувствовала себя прекрасно, полной сил и здоровья и беспокойство бабушки только забавляло, а иногда и раздражало. — Сыночек! Антоша! — радостно воскликнула Вася, увидев сына на руках подруги, сердце её взволнованно забилось: не забыл ли он её, не испугается? Те же волнения были и у Лены с Максом. Но малыш приятно удивил всех. Повернув головку на голос Васи он сначала внимательно посмотрел на неё, узнал, расплылся в счастливой улыбке и протянул ручки, пролепетав: — Мама! — Сыночек, родной! — счастливая мать подхватила малыша на руки, прижала к себе, с наслаждением вдыхая его запах, чувствуя биение родного сердечка, расцеловала, покачала, — как же я соскучилась! Любимый мой, золотой! Лена с улыбкой наблюдала за этой сценой, от души радуясь за них — вновь воссоединившихся мать и сына. И только Макс видел лёгкую грусть в её глазах, прекрасно зная причину, лишь молча сжал её ладонь в своей, даря поддержку, Лена благодарно сжала его ладонь своей. И дело было не только в Антошке. Когда они все, весело переговариваясь, вышли в больничный двор, их ждала новая встреча — к зданию направлялся Алексей Самойлов в джинсовом костюме, с охапкой красных роз и плюшевым серым слонёнком. Макс, увидев друга, весело присвистнул: — А кто это такой красивый к нам идёт? Все повернулись, заулыбались. — Лёшка! — радостно — удивлённо воскликнула Василиса, Самойлов приветливо помахал всем рукой, поцеловал Васю в щёку, вручил букет, крепко обнял её и малыша, который тоже заулыбался ему. — Василёк, как же я рад, с возвращением! — счастливо произнёс он, оглядел её, восхитился, — выглядишь замечательно! Ты точно из больницы, а не из салона красоты? — Точно, я тоже рада, спасибо! — Вася тоже поцеловала его, а он уже вручал слоника Антошке, с довольной улыбкой наблюдая, как малыш радостно принимает новую игрушку. — Это, Антошка, твой новый друг из Индии, — сообщил он, — нравится, да? — Очень, — ответила с улыбкой Вася за сына, — спасибо! Но ты лучше! Все рассмеялись, соглашаясь с ней, а через полчаса вся компания на ниве подъехала к дому Лены. Нужно было забрать вещи Антошки. Владимир Павлович был искренне рад видеть живую и здоровую Василису, поздравил с возвращением. Михайлова тоже порадовалась встрече. Алексей и Максим начали разбирать кроватку, Василиса и Лена собирать детские вещи, а Лариса Леонидовна и Владимир Павлович, познакомившись и подружившись, с улыбкой наблюдали за весёлой игрой Мухтара и Антошки. Вещи девушки уже собрали, а мужчины ещё возились с кроваткой! Попросив их поторопиться, Лена и Вася, поумилявшись весёлой возне в гостиной, пошли на кухню выпить сока и немного отдохнуть. Василиса ещё в машине заметила, что подруга грустит. Хоть Брусникина и пыталась это скрыть, шутила, смеялась, но в глазах и голосе мелькали нотки грусти, ей как будто даже хотелось заплакать, но она не давала себе это сделать. Вася решила, что это реакция на разлуку с Антошкой и от души сочувствовала ей, зная о её боли, но интуиция подсказывала: дело не только в ребёнке. Тут что-то ещё. Но что? При всех спрашивать не хотелось. А сейчас, сидя за кухонным столом и со смехом рассказывая, как бабушка собирала её утром, как маленькую девочку, осеклась на полуслове. Подруга вроде и слушала её, но глаза были грустными и задумчивыми, она слушала Васю, но мысли её явно были о своём. Михайлова забеспокоилась, осторожно позвала её: — Лен? Ты чего загрустила, что случилось? Из-за Антошки расстроилась? Ну не переживай ты так, я тебе обещаю, будешь его видеть, когда захочешь! — Да нет, тут другое, — печально вздохнула Лена, но рассказывать не хотела, зачем подруге настроение портить в такой радостный для неё день, махнула рукой, улыбнулась, — не обращай внимание. Но Вася не могла так, она видела, что Лене нужна поддержка. — Нет уж, выкладывай, что стряслось? С Максом поругались? — Нет, — отрицательно мотнула головой Лена и решила сказать, — просто… Просто сегодня ровно три месяца со дня гибели Артёма. Вася замерла, её лицо стало серьёзным, веселье как рукой сняло. А она и не подумала об этом. Стало неловко за себя. Она тут сидит, смеётся, сок пьёт, а у Лены такая грустная дата. А ведь это касается и её, Васи. Она никогда не видела Артёма, только на фотографиях, но он был её коллегой. Они одного звания, она пришла на его место. И он даже спас ей жизнь, хотя в эту мистическую историю, рассказанную ей Алексеем в больнице, слабо верилось, но в жизни ведь всякое бывает. — Прости, Лен, я не подумала…-виновато прошептала Вася, коснувшись её руки, — Мне так неудобно! — Перестань, — мягко, но грустно улыбнулась Лена, — для тебя это не так важно, вы даже не были знакомы. Макс отвезёт вас домой, вернётся и мы с ним поедем на кладбище. Всего пару раз там были, нехорошо. Надо навестить. — голос Лены дрогнул. Вася разволновалась, встала из-за стола, подошла к подруге, крепко обняла, участливо прошептала: — Хочешь, я поеду с вами? — Спасибо, Вась, но не нужно, — вежливо, но благодарно ответила Лена, — ты только из больницы, побудь дома, с сыном, отдохни. В следующий раз обязательно поедем с тобой, но сейчас я хочу поехать вдвоём с Максимом. Прости. — Хорошая моя, это ты прости! — Вася поцеловала подругу в висок, обняла ещё крепче, — я понимаю! Я обязательно его тоже навещу, обещаю! Цветы отнесу, поговорю! А ты держись! И знай, никто из наших никогда не забудет Тёму! — Спасибо, — поблагодарила Лена, тронутая её искренностью, — конечно, не забудут… Но так его не хватает! Порой так увидеть хочется, поговорить, обнять, да просто чтобы жил! — слегка всхлипнула девушка, — Ну вот почему его забрали? Молодой, здоровый, красивый, жить бы и жить… Он так любил жизнь… А ещё как подумаю, что и с Максом может такое случиться… я же не переживу второй раз… — голос Лены наполнился страхом, болью, это был её ночной кошмар. — Тссс! — зашипела Вася, приложив палец к своим губам, — не выдумывай! С Максом всё будет хорошо, будете жить долго и счастливо! Вот увидишь! — Я очень на это надеюсь, — прошептала Брусникина. — Так и будет! — твёрдо заверила Вася, хотя сама понимала, что с любым из них может случиться непоправимое. В любой момент. Никто не застрахован. Такова жизнь. Но ведь не хочется думать о плохом. Хочется верить в лучшее. Через час Максим отвёз Василису с сыном и Ларису Леонидовну домой. Лёша поехал с ними, хотел немного побыть с Васей и малышом. Михайлова поблагодарила всех за заботу о сыне, тепло попрощалась с Леной и Владимиром Павловичем. Дочь генерала крепко обняла подругу, поцеловала малыша, шепнула Максиму, выходившем последним, чтобы возвращался побыстрей. — Я скоро вернусь, — ответил он, целуя её в губы и обнимая, -не волнуйся! А ты пока готовься! Вернусь и сразу поедем! Лена кивнула. А ровно через два часа они уже подходили к металлической невысокой ограде, за которой было множество цветов, памятник с фотографией молодого, улыбчивого мужчины в форме, дата рождения и смерти, и подпись под фотографией: «Навсегда в наших сердцах, наш товарищ, наш лучший друг!» Сердца Максима и Лены сжались от боли, нахлынувшей тоски, он обнял её за плечи, давая поддержку. Минуту они молчали, не в силах сказать что-либо. Прошло три месяца с того страшного дня, а как будто вчера всё случилось, не верилось, не хотелось верить. Небо застлали серые тучи, немного поднялся ветер, нагнетая и без того мрачную обстановку. Кругом кресты, памятники, и ни души, только они двое. Первым грустное молчание нарушил Макс, тихо сказав: — Привет, Тём. Прости, что так долго нас не было! Работа, дела, сам понимаешь… Но мы не забываем тебя. — Да, — кивнула Лена, грустно улыбнувшись, — прости. Прости нас, что не смогли помочь, спасти! Я бы многое отдала, чтобы ты жил! И за сына нашего тоже прости, что не уберегла! — слёзы покатились по щекам, но она не вытирала их, гладя руками цветы, венки, разглаживая листочки, дотрагиваясь до фотографии, — ты не думай, я никогда не забуду о тебе, Тёмка! Мы все никогда не забудем! Ты с нами, слышишь! — Спасибо за Ваську, Тёмыч, — тепло сказал Макс, положив руку на памятник, — даже после смерти помог нам, знаешь, вот даже не удивлён! Мы ведь друзей не бросаем, да, Мух, Лен? Мухтар, которого они взяли с собой, сидел прямо напротив памятника, сбоку от Лены, тихо тявкнул, соглашаясь с хозяином, в глазах его застыли грусть и сожаление. Брусникина кивнула, с гордостью ответив: — Да, мы такие! Он всё равно с нами! — Конечно, — подтвердил Макс, взяв руку Лены в свою, другая продолжала лежать на памятнике, словро обнимал не холодный камень, а друга, брата. Хотел пойти прогуляться, чтобы дать возможность Лене поговорить с ним наедине, поплакать без лишних глаз. Хотелось верить что душа Артёма сейчас рядом, слышит их, что они не говорят с пустотой. Но Лена не пустила, удержала за руку. — Не уходи, — тихо сказала она, — у меня нет от тебя секретов! Он остался. Они пробыли там целый час, наводили порядок на могиле, вспоминали, даже тихо посмеялись, вспомнив весёлый случай с Артёмом и и Максом. Лена старалась не плакать, вспомнив, что Тёма любил, когда она улыбалась. Напоследок Жаров тепло произнёс: — Тёмка, я всегда буду гордиться, что ты мой друг. Ты навсегда останешься им. Как и Толик, Лёшка, Кеша, Жанна, Хрулёв, Мухтар, Лена, все мы! Кстати, о Лене, — он обнял её за талию, она положила голову на его плечо, прижавшись к его боку, тепло улыбаясь фотографии на памятнике, — я обещал, что позабочусь о ней и сдержу своё слово! Так что не переживай! Будь спокоен! Снова рука легла на памятник. И оба готовы были поклясться, он слышал их. Они ощущали, что не одни тут, Мухтар не сводил взгляда с памятника, как будто видел там кого-то. На душе была грустная, но светлая радость, лёгкость, словно они пришли в гости к живому другу, а не к могиле. Затем, простившись и пообещав прийти ещё, ушли, на пол пути оглянувшись и помахав рукой. Всю дорогу Лена крепилась, а дома дала волю слезам, разволновавшись. Макс, сам распереживавшись, принёс воды, успокоительное, сел с ней на диван, обнял, она прижалась к нему. — Так жалко Тёмку… — всхлипывала Лена, — жил бы и жил, может, женился бы, семью завёл, а теперь… — Жалко очень, — ответил Максим, гладя её по спине, успокаивая, — но уже ничего не исправить, ничего, надо жить дальше и помнить его! — он помолчал несколько минут, она тоже примолкла, постепенно успокаиваясь, и тут он слегка отстранился, посмотрел ей в глаза, улыбнулся, как будто его осенило, Лена улыбнулась в ответ, её рука нежно коснулась его щеки и опустилась на плечо, какое счастье, что он жив, сидит рядом, разговаривает с ней! — Лен… — тихо произнёс он, она поняла, что он хочет сказать что-то важное. — Что? — Знаешь, что я подумал? Когда у нас родится сын, мы назовём его Артём. В честь нашего Тёмки. Согласна? Лена не ожидала такого, но идея Максима тронула её до слёз, растрогалась, улыбнулась, с восхищённым восклицанием «Макс!» крепко обняла его, поцеловав в ухо. — Конечно, согласна! — радостно прошептала она, умиляясь всё больше, — какой же ты у меня молодец! У нас будет Тёмка! Артём Максимович Жаров, звучит! И Артёму будет приятно! Спасибо, родной! Макс улыбнулся, пригладив её волосы, поцеловал в нос, он любил, когда она была счастлива. И его предложение не было только желанием угодить ей, сделать приятное, нет, он действительно захотел назвать будущего сына в честь друга. А ей, он знал. идея точно понравится. Через час оба совершенно успокоились, занялись домашними делами, надо было подготовиться к завтрашнему рабочему дню. Макс позвонил Хрулёву, несказанно обрадовав начальника, что Лена возвращается к ним. А то заменявший её вредный, старый следователь так ребят замучил, что они старались реже появляться в кабинете. Приняв душ и и зайдя в спальню, Жаров увидел, что Лена уже лежит в постели и и с тоской смотрит на то место, где раньше была кроватка Антошки. Макс, заметив это, всё понял, сочувственно вздохнул, лёг, обнял её сзади за талию, начал целовать затылок, уши, шею, плечи, игриво покусывая их, от чего по её телу побежала приятная тёплая волна, она улыбнулась, грустно прошептав: — Так Антоши не хватает! Макс, медленно стягивая бретельку её ночной красной рубашки, лукаво улыбнулся: — А Тёмка больше не нужен? — Конечно, нужен, — улыбнулась Лена, повернувшись к нему, обхватила рукой за шею, прижалась, чувствуя наслаждение от жарких объятий его сильных, мускулистых рук, уже властно гулявшие по её телу, его горячее дыхание обжигало кожу, вызывая волну возбуждения. — Тогда пошли за ним, — прошептал Макс, выключая ночник на тумбочке, и их губы сплелись в страстном поцелуе. Город накрыла ночь, готовя его обитателям новые переживания, радости, надежды и испытания. И хотелось бы, чтобы дружной компании ОВД Щукино он принёс только радость, но в жизни бывает всякое.