Лента судьбы

      В их мире все пары были связанны самой судьбой, как и в переносном смысле, так и в прямом. Лента появлялась на руке человека, и была видна первые три года всем желающим, а не только соулмейтам — своей судьбе, половинке души, паре, и тянулась от одного запястья к другому. Если пара еще не родилась, лента просто опоясывала запястье. Если судьба умерла, лента исчезала или вовсе не появлялась. Также лента становилась видимой для всех, когда двое встречались с друг другом первые три раза, и ровно три минуты она была видна всем окружающим.        У Трафальгара Д. Ватера Ло, известного всему миру по имени Трафальгар Ло, лента начала уходить через некоторое время после того, как ему исполнилось семь. Если честно, то ему было абсолютно все равно. Нет, сначала, как любой ребенок, он мечтал об этом, о том, как с помощью ленты отыщет свою пару, но… То, что случилось в детстве: смерть его родителей, сестры, всего города, всех кого он знал, а также болезнь, что должна была и его убить через три с половиной года, оставили ему лишь легкую тень сожаления. Где-то глубоко внутри Ло было жалко девочку, чью руку в будущем больше не будет оплетать лента. Но вскоре забылось и это, когда он встретил Джокера — Дофламинго и решил вступить в его команду. А уж после смерти Коразана, пусть и с помощью дьявольского фрукта, он вылечил себя от неизлечимой болезни, смыслом своей жизни он сделал месть Дофламинго, что лишил его того, кого он принял как второго отца. Лента забылась. Нет, она попадалась иногда ему на глаза, но забывалась очень быстро. Ведь сейчас он был капитаном пиратской команды, одним из Худшего поколения, и у него было много обязанностей.       Когда он встретил Мугивару — Монки Д. Луффико, капитаншу пиратской команды, тоже одну из Худшего поколения, его лента чуть дрогнула, что заставило его всматриваться в девчонку, особенно на её запястье, но ленты на запястье неугомонной девицы Ло не увидел, да и его лента вилась в совершенно другом направлении. И он решил, что ему просто показалось.       Когда он, по неясному наитию, поплыл помогать пиратам Белоуса, его союзникам, заключенным Импел-Дауна, и вместе с Мугиваре спасать командира второго дивизиона Портгас Д. Эйса, что был её названным старшим братом, а также оказывается был и Гол Д., являясь сыном первого и пока единственного Короля Пиратов Гол Д. Роджера. А сама Мугивара оказалась дочерью Монки Д. Драгона, главы и создателя революционной армии, самого разыскиваемого преступника мира, а также внучкой вице-адмирала Монки Д. Гарпа по прозвищу Кулак, живой легенды, что сражалась против Короля Пиратов и Золотого льва Шики.        Кто ж знал, что там он встретит её, своего соулмейта — Саваду Вонголу Д. Тсунаёши, что оказывается являлась родной сестрой близнецом Монки Д. Луффико, дочерью Савады Вонголы Наны, внешнего советника семьи Вонголы. Теневой королевской семьи Нового Мира, чью власть раз за разом пытались оспорить многие в том числе и Йонко — четыре сильнейших пирата нового мира, но терпели оглушительное поражение. Даже мировое правительство предпочитало не связывается с этой семьей. Отчасти это было обусловлено тем, что во главе этой семьи всегда стояли женщины, а они, как известно, непредсказуемые дьяволицы, чьи действия не поддаются никакой логике. А матриархат в этой семье был потому, что сила, что держала в многих в страхе, сила, что объединяла семью, — Пламя Небо, передавалась только по женской линии. Носители этого пламени считались некими падшими ангелами для всех, кто был вхож в семью. Они любили каждого члена семьи, одаривали его материнской, сестринской, дочерней любовью, не обделяя никого, не ставя никого, кроме своих детей, выше. Единственные, кому женщины этой семьи не дарили любовь, были их пары. Дарить любовь лишь одному, ставить кого-то одного, не являющегося их ребенком, главнее членов семьи было для них неправильно, они не были согласны с этим, идя против судьбы, из поколение в поколение, отвергая свою собственную судьбу, с которой их связывали лишь дети, не более. А падшими они считались потому, что у каждой из них на руках была кровь, обычно весьма много крови. Луффико явно пошла в отца, как и во внешности, так и в силе: Пламенем та явно не обладала. Наверное, поэтому Драгон и забрал её к себе. Жить в семье, где все обладают пламенем, быть изгоем в собственной семье, быть слабейшей в семье, какие родители захотят это для своего ребенка? Тем более, что сейчас её слабой назвать никто не осмелиться, скорей всего… и все равно, что Драгон отдал её деду на воспитание. А Тсунаёши осталась с матерью, её сила — Пламя Небо, что сейчас светилась на её руках и перетекала на кинжалы из кайросеки, горелось в янтарных глазах.        Её появление, её заявление о себе, когда она остановила адмирала Акаину, поставив на пути его магмового кулака свои кинжалы, а потом откинула того пламенем… было пафосным…       — Я — Савада Вонгола Д. Тсунаёши, дочь Савады Вонголы Наны и Монки Д. Драгона, сестра близнец Монки Д. Луффико. Любой, кто сейчас сделает шаг в сторону моей сестры и старшего брата, поверьте, очень, очень пожалеет об этом… — при этом она улыбалась невинной, наивной, детской улыбкой, как у сестры, разве что не такой большой и нахальной. А еще, черт возьми, он видел её ленту, красивую, ярко-оранжевую ленту с черными узорами, что тянулась от её запястья к его. А через секунду эта лента стала видна всем окружающим людям, и наступила тишина. Первым очнулся вице-адмирал Гарп, он ахнул, схватился за сердце и грохнулся на землю без чувств.       — Старик? Дедушка? Деда? — раздалось сразу три голоса обожаемых двух внучек и названного внука. Но на них никто не обратил внимания, потому что все очнулись от шока и начался хаос. Троицу Д. начали утаскивать с этого правительственного острова, пираты бежали, помогая бежать своим раненным, Ло отдал приказ своей команде помогать, и сам взялся вытаскивать пиратов с помощью силы своего дьявольского фрукта, отбиваясь от дозорных, внезапно очнувшегося после обморока Монки Д. Гарпа, одновременно забирая с собой раненых… это были пятнадцать минут настоящего хаоса и сумасшествия для Ло. Они сбежали, а потом Ло и его команда лечили тяжело раненных в операционной подводной лодке. На лечение и прочее было потрачено три дня. В вечер последнего дня все закатили пирушку по поводу спасения Эйса и чуда, произошедшего на войне. Все-таки, не смотря на помощь ленты, свою судьбу находили не то чтобы часто… среди пиратов и жителей теневого мира отчасти это проявлялась в том, что эти личности предпочитали и не искать.       Тсунаёши сидела рядом с ним, и своей сестрой, они делились недавними приключения, пили — Тсунаёши вино и ром, а Луффико ром и пиво, а также спаивали его. Тсунаёши все время подливала самый крепкий алкоголь, который был, не прерывая общения с сестрой, расспрашивала о его жизни, Ло отвечал коротко, по большей части, а Луффико говорила очень много тостов. При этом они требовательно на него смотрели, заставляя пить и пить, не переставая, причем сами сестры пили лишь один раз из пяти-семи. Благо, сила его фрукта позволяла ему незаметно удалять алкоголь, как и из кружки, как и из собственного организма, поэтому Ло смело позволял себя дурачить. Ему было интересно, что задумали сестры, одна из которых была его родственной душой.       Когда пьянка начала надоедать, и Ло делано качался из стороны в сторону, чтобы никто не сомневался, что он пьян в стельку и вообще ничего не соображает. Когда он сообщил о том, что ему хватит, и он идет спать, «пьяно» заплетающимся языком дамам, Тсунаёши вызвалась его проводить, и тот согласился. Она повела его подальше от лагеря и завела в одиноко стоящую палатку, которая была очень далеко от остальных палаток. Толкнув его на футон, она сама легла на него и поцеловала. Ло на секунду опешил, а потом вдруг явилось понимание, зачем его спаивали. Девушки, встретившие свою судьбу, своего соулмейта, не могли забеременеть от других. Его спаивали ради того, чтобы, изнасиловать и забеременеть от него. Тсунаёши, наследница своей матери, единственная наследница, и она должна, обязана обеспечить семью будущей наследницей, что унаследует Пламя Небо. Скорей всего Тсунаёши еще и приняла какое-нибудь средство для того, чтобы беременность после первого их раза была практически сто процентной. В груди Ло появилось ярость. Его хотят обдурить, а потом, наверняка, исчезнуть, и появиться только если беременность не подтвердится или пламя не пробудится. Вот только не учли и забыли эти сестренки, что он — пират—собственник, эгоист, которому плевать на все мнения кроме своего по определению. Тсунаёши предназначена ему самой судьбой и пусть она никогда из-за происхождения не будет принадлежать ему полностью, но свое он возьмет по полной. Все для себя решив, Ло наконец ответил на поцелуй, заодно начав весьма грубо, но не переходя грань, ласкать руками тело девушки (неуклюже, он ведь пьян). Далее, используя силу своего фрукта, сделал так, чтобы Тсунаёши не смогла забеременеть после этой ночи. Для себя Трафальгар решил, что она забеременеет не раньше раза двухсотого. Дальше мысли из головы улетучились. Они целовали друг друга, раздевали, гладили и ласкали, как руками, так и языком. Он помогал ей подготовить себя, и когда она захотела сесть на него сверху, он резко перевернулся вместе с Тсунаёши, так что теперь он был сверху, а она под ним. Такая поза Ло нравилась больше чем поза наездницы. Сначала её влагалище заполняют его пальцы, и лишь через пару минут, их место занимает его достоинство. Тсунаёши чуть всхлипнула, на секунду сжалась, а потом, усилием воли, заставила себя расслабится. Будь Ло действительно пьян, он бы не заметил, ведь все произошло за долю секунды. Как он понял, он был у неё явно первым. На лицо сама по себе выползла победная ухмылка. А потом он начал двигаться. Сначала медленно, осторожно, а потом все быстрее и быстрее.        Они провели в палатке всю ночь, без остановки занимаясь сексом. Ло кончал в Тсунаёши бессчётное количество раз и столько же раз доводил её до оргазма, пока она не заснула от усталости. Он и сам устал, поэтому, обняв её одной рукой, и притянув к себе, он заснул. А потом, когда время было уже вечернее, он проснулся один и узнал, что Тсунаёши ушла. Она проснулась в полдень, попрощалась с сестрой и уплыла на корабле, что прислала за ней её мать. Луффико при этом очень сильно краснела и смотрела на него с легким любопытством, явно желая знать, помнит ли он что-нибудь о сегодняшней ночи или нет. Он не стал её разочаровывать и попросил её передать сестре, что провел прекрасную, незабываемую ночь, и что страстно желает её повтора, разумеется в трезвом состоянии. Он будет рад снова увидеться с ней недели через две-три. Луффико краснела, но пообещала передать все сестре, а потом убежала искать старшего названого брата, оставив Ло одного, представлять, как через это время Тсунаёши поймет, что не беременна и отправится к нему, чтобы провести с ним ночь еще раз, и еще раз. Ей понадобится много времени, чтобы добиться от него прощения за его спаивание, и ночь, которую он, по её замыслу, не должен был помнить.