Ёбанный принц в грязных кедах

- Юнги, ты уже больше недели ничего не ешь!- строго процедил Сокджин, опираясь спиной о дверной косяк.- Тебе надо питаться! - Отъебись. Слишком ожидаемый ответ младшего совсем не удивил Джина. А что ещё он может сказать? Правильно, ничего. Только "Отъебись" и ещё парочка матерных фразочек в запасе. - Я понимаю, у всех бывают проблемы, но не изводить же себя голодом.- старший тяжело вздыхает. - Тебе не понять, принцесса. Иди пожри и успокойся. Как же хочется ему врезать, но нельзя. Ибо потом Мин заедит кулаком так, что менеджер убьёт обоих за поломанный нос Кима. Сокджин вновь вздыхает и подходит к Юнги, что сидит на кровати, скрестив руки на груди. Старший как-то неуклюже присаживается на корточки перед младшим и заглядывает в глаза с такой нервной заботой, что второму хочется и ухмыльнуться и блевануть одновременно. Потому что заебало видеть это милое лицо перед собой каждый, мать его, день. И эти худющие, немного кривые ножки старшего. И большие карие глаза с родинкой под левым глазом, которая так нравится Мину, но стилисты всегда её старательно замазывают тональным кремом и пудрой. И вообще видеть этого женственного, чуткого и заботливого парня, что будоражил сознание каждый день одним лишь своим видом - заебало. - Расскажи, что случилось, Юнги. Я всё пойму, честно. И внутри младшего разливается непонятное, бесящее тепло, которое пробирается всё дальше, прямо к сердцу. Но Мину похуй, вроде как... - Слушай ты, Свинджин. Не лезь, куда не просят,- язвительно шипит Юнги, внимательно наблюдая за обеспокоенным хёном, глаза которого сейчас наполнялись неподдельной обидой.- Запомни это на всю жизнь и проваливай. Давай-давай, закрой дверь с обратной стороны. Джин готов буквально глотку ему перерезать, но вместо этого лишь подрывается с места и нависает над младшим огромной горой, презрительно смотря в злые узенькие глаза. - Я просто хотел помочь! Тебе трудно нормально общаться с людьми?! Или ты специально пытаешься довести меня до белого коления?! - Специально, принцесса, специально,- тихо смеётся Мин, легко скидывая дрожащие от злости руки старшего со своих плеч. - Да ты...! Ты!- давится воздухом Сокджин. - Я? Я?- Юнги откровенно смешно от всей этой ситуации и от губ Кима, что сейчас забавно подрагивают от любого задевающего слова со стороны Мина. - Не смей называть меня принцессой!- твёрдо сказал Джин, чуть ли не топая ногой от своей обиды. - Или я! Я.... - Или.... Что?- младший коварно улыбается, немного обнажая зубы, дёсна, и лёгким движением встаёт с кровати, делая уверенный шаг в сторону хёна.- М? Ким моментально забыл все те угрозы, что он хотел крикнуть Юнги в лицо, стоило ему увидеть чёрные, миновские глаза, в которых сейчас плескались гнев, усмешка и.... Нежность? Сокджин рдеет, а его ноги непроизвольно делают шаг назад, заставляя губы младшего растянуться в победной усмешке. Мин вновь делает шаг вперёд, на этот раз слишком большой, ведь он оказывается непозволительно близко к старшему, губами чувствуя его сбитое дыхание. Ким делает ещё один шаг назад и понимает, что пиздец. Ведь спиной он ощущает стену, а жопой - нарастающую опасность. - Ты так и не ответил, хён, - издевательски шепелявит младший, сладко протягивая "хён", будто пробуя на вкус. - Или что? А Джин и слова из себя выдавить не может. Он, конечно, выше Юнги на голову, но сейчас кажется, что всё совсем наоборот. А когда Мин встаёт на носочки, становится вообще как-то не по себе. Особенно, когда сталкиваешься с младшим носами и уже не видишь в глазах гнев или усмешку.... Только огромные чёрные зрачки, насквозь пропитанные нескрываемой похотью. - Правильно, принцесса, ни-че-го. Ты ничего мне не сделаешь. И он прав. Чертовски прав, но сейчас обоих волнует совсем не это. У старшего мир из под ног уходит, стоит ему слишком громко и смачно сглотнуть накопившуюся слюну . Юнги довольно вздыхает и медленно прикрывает глаза. Затем уверенно встаёт грязными кедами Киму на новые белые кроссовки, мысленно ругая себя за малый рост. Но он знает, что потом Сокджин не будет ругать его за такую шалость . Почему? Потому что. Предсказывая, что же произойдёт дальше, Джин сильно зажмуривается, поджимает губы, и сводит брови к переносице , напоминая маленького обижанного и очень смущённого ребёнка. Глядя на эту картину, Мин невольно умиляется и нелепо прижимается губами к поджатым губам старшего. В воздухе повисает ненапрягающая тишина, а эти двое даже не пытаются углубить поцелуй. Это совсем не похоже на главного красавчика группы и сурового, грубого рэппера всея Бантан. Но им слишком похуй. Этот невинный, детский поцелуй длился, казалось, вечность. И лучше бы эта вечность не заканчивалась никогда. Потому что чувствовать чужие, немного подрагивающие, губы и трепет собственного тела - это, мягко говоря, охуенно. И плевать на все предыдущие ссоры или непонимания. Плевать на обидные прозвища и угрозы. Плевать даже на распахнутую дверь, в которую в любой момент мог зайти Тэхён и попросить какой-нибудь соли, супчик посолить. На всё плевать. Есть только они и никого другого. Первым отрывается от этого недопоцелуя Юнги и утыкается старшему носом в мягкое плечо, шумно вдыхая аромат общего геля для душа. - А знаешь.... Ты прав, хён, - шепчет Мин в шею Сокджина, вызывая крупную дрожь по всему телу Кима.- Мне надо поесть. Но есть одному, знаешь ли, не в кайф, моя принцесса...Так что жду тебя через час у кафешки, где мы обычно едим всей группой. Младший резко отскакивает от хёна и хватает толстовку с каким-то невъебенно крутым принтом, что приспокойно висела на стуле рядом с кроватью. Он не смотрит Джину в глаза, пытаясь скрыть смущение, но красные уши выдают его с потрахами. Бросив напоследок: "Прости за кроссовки", Юнги вылетает из комнаты, а затем и из общежития. А Сокджин всё так же стоит у стены, как столб. И улыбается во все тридцать два, как дебил. А сердце бьётся часто-часто, словно у сумащедшего и никак не хочет останавливаться. Губы старшего быстро двигаются, но изо рта не выходит не звука, зато в голове ясно звучит: - Твою мать... Ёбанный принц в грязных кедах....