Связанные

Разыскать поместье Великого Дома Шихоин ни для кого не составляло труда. Любому визитеру следовало изначально ориентироваться на холм Сокёку, который располагался на угодьях клана и в то же время на территории Второго отряда, по давней традиции подчинявшегося представителям этой знатной семьи. Правда, на том везение в «путешествии» к самому засекреченному объекту Готэя заканчивалось. Чужакам, попадавшим в царство ниндзя, потаенных и хладнокровных бойцов, предстояло пройти уйму проверок, дабы получить дозволение приблизиться к их «святая святых» — к командиру. Мысленно, Юзу начала недолюбливать последнего уже где-то на отметке входных в отряд врат. Тамошние стражники с повышенной подозрительностью отнеслись к разрешению для новичка-офицера за подписью самого главнокомандующего и оттого заставили ту ожидать дополнительной проверки данной бумаги. Однако не успела гостья сделать и десяти шагов по земле Второго, как ее остановил патруль из дежурных наемников, который потребовал не просто документа на посещение, но и устроил пришелице подробный допрос: кто она, откуда и какие преследует цели, ища встречи с их капитаном. К слову, капитан заочно продолжал нагнетать в Юзу раздражение. Но недовольство посетительницы не хотело утихать: стоило ей только куда свернуть по аллее, как перед «чужачкой» вырастал всё новый и новый отряд охранников, и так до самого конца мудреной зигзагообразной аллеи, вившейся до ступеней Дворца собраний Второго отряда. Миновав там последних проверяющих, Юзу рассчитывала наконец-то вздохнуть с облегчением, но не тут-то было: у входа в зал ее встретил шинигами с шевроном лейтенанта и оповестил, что командир нынче остался работать на дому. Стоило ли говорить, что по долгой и не менее проблемной дороге к родовому гнезду Шихоин, девушка подверглась еще не одной проверке документов и бесчисленным расспросам с досмотром? В то время, как Куросаки абсолютно уверовала в то, что капитана Шихоина она возненавидела всеми фибрами души, у врат в поместье его личная охрана свершила и вовсе беспрецедентный поступок: отобрала у гостьи ее занпакто, по миллиметру проверила ее рукава и штанины на предмет скрытого оружия, а после в принудительном порядке заставила распустить прическу, отобрав подчистую все шпильки. В итоге, до веранды показавшегося многоярусного дома Юзу гулко и резко дошагала расхристанной, взъерошенной, оскорбленной и невероятно злой, будто дух сестры в нее вселился. — Эй ты! — Она оборвалась на первого же шинигами, попавшегося на глаза. Тем оказался слуга — загорелый, босой, в нелепом аляповатом костюме из хлопковых рубахи да штанов, с куцым белесым хвостом на макушке, наспех перехваченным шнурком, под которым лишь на честном слове держалась длинная жесткая челка. Мужчина что-то увлеченно чертил прутиком на песке, а потому не сразу заметил заявившуюся гостью, что последнюю, выведенную из себя «дорожными приключениями», совершенно не устраивало. — Эй, ты слышишь меня или нет?! Мне нужно видеть твоего хозяина! Зови эт-того… хитроумного перестраховщика сюда, — запыхтела сердито она, — или меня отведи к нему! — Хозяин за-а-анят, — нехотя откликнулись на такую бурю возмущения, чем привели Куросаки в еще большее замешательство. С одной стороны, она не привыкла мозолить людям глаза своим присутствием, с другой — тот, к кому она пришла, был очень ей надобен, чтобы просто убраться восвояси или затеять сцену с прислугой, которая была под стать капитану-невеже. Юзу оставалось лишь пойти на хитрость: изгаляться, конечно, она бы и не подумала, но припомнить свою обворожительность из прошлой жизни припомнила; в те времена ее чистой улыбке не мог отказать в помощи никто. Юзу поспешила приосаниться, оправила на себе форму, пригребла разметавшиеся волосы и снизила градус досады в голосе. — Прошу прощения за мое поведение, — поклонилась она низшему по сословию, что не сочла зазорным для себя-руконгайки, — не могли бы вы уточнить у Шихоина-сана, примет ли он меня по рекомендации главнокомандующего? Соответствующая бумага у меня при себе. — И вдобавок улыбнулась кротко, как задумывалось. Уловка в виде «ласкового прошения», как ни странно, тотчас возымела результат: служка отвлекся от своего праздного занятия и с нескрываемым интересом осмотрел пожаловавшую в поместье шинигами. Юзу непроизвольно вскинула брови: не то чтобы ей претило или волновало мужское внимание, особенно сейчас, в часы нарывавшей мозолью тоски по погибшим родным, да и держать себя как истинная аристократка с простолюдинами она была не приучена, однако что-то иное, странное, заставило ее замереть и всмотреться в лицо напротив. На какой-то миг Юзу даже показалось, будто она видала его прежде, хотя такого, в принципе, быть не могло. — Хм, и что за срочное дело к моему господину у такой серьезной барышни? — продолжая играть в любопытство, слуга с мнимым равнодушием подпер рукой щеку. Тут уж Куросаки опешила, и недавно обретенная порода оказалась не при чем: визит ее носил слишком конфиденциальный характер, дабы распространяться о его целях кому ни попадя. — Вам не кажется, что это, мягко говоря, не ваше дело? — Какая жа-а-алость, а я только приготовился заучивать сообщение для нашего дорогого хозяина!.. — с деланной обидой выпятил нижнюю губу несговорчивый прислужник, отчего сделался похожим больше на ребенка нежели на взрослого мужчину. Впрочем, возраст его Юзу не бралась угадать — уж больно моложавым являлось лицо у того, а с долгожительством отдельных шинигами так вообще сложно было определить сколько кому лет. Самой Юзу, просуществовавшей в этом мире без малого пять столетий, по человеческим меркам на вид не давали и двадцати. Кажется, именно достигнув этой отметки лет, Юзу и сгинула в Генсее — она не знала наверняка, здесь же «сохраниться» ей помогли гены благородного семейства Шиб, пояснил ей Кёраку-сан. В любом случае, такие неточности лишь усложняли задачу общения малоразговорчивой Куросаки. — Послушай, ты… То есть, вы… — Она шумно выдохнула на сторону, остро реагируя опять на не клеившийся диалог. Похоже, от нее добивались порции неприемлемых уговоров и пресмыкательства, на что у Юзу не имелось ни времени, ни желания. Потерев переносицу пальцем и переведя дух, она процедила с взятой на вооружение любезностью уже сквозь силу: — Будьте добры провести меня к капитану. Тема нашего разговора, уверена, не оставит его равнодушной. Он будет касаться давнего друга его семьи. — Пра-а-авда? — Служка чуть склонил набок голову, не скрывая роста своего внимания к хозяйским тайнам, и даже с места не двинулся. Вместо этого он, сверкнув золотыми огоньками в серых очах, криво ухмыльнулся, обнажив ровный строй белоснежных зубов, что не смогло не насторожить Юзу мгновенно. Простолюдины отличались куда менее ухоженной внешностью! Черед откровенно изучить собеседника наставал теперь для Юзу. — Хорошо, — еще шире усмехнулся хамовитый прислужник и уперся локтями в колени, как бы собираясь подняться на ноги. Впрочем, он демонстративно завис в этой позе на какое-то мгновение, а потом без тени зазрения елейно протянул: — А что же я получу-у-у, если позову Шихоина-са-а-ама, м-м?.. Девушка вспыхнула, но не так от стыда на вызывающую просьбу, как от возмущения: в порыве дерзости мужчина пред ней чуть наклонился вперед, чтобы сократить расстояние, от чего в вырезе его косодэ показалась крупная татуировка в виде солнца. Юзу видела этот рисунок буквально полчаса назад — аккурат на входных вратах в поместье Шихоин как родовой герб той семьи. — По шее Вы уж точно получите, Шихоин-сан! — Реакция у гостьи сработала на уровне: от невольного разоблачения прошел всего миг, а она уже цапнула за шиворот в открытую потешавшегося над ее неосведомленностью аристократа. Разоблаченный, тот отнюдь не растерялся, напротив — сбросил с себя оковы сдержанности и рассмеялся теперь, не таясь, во все свои тридцать два ослепительно-белых. — А я-то думал, что ко мне заглянуло невинно-глупое дитя, ан не-е-ет… Не успела Юзу и глазом моргнуть, как из ее крепкой хватки выкрутились с легкостью призрака и в следующее же мгновение бесшумно выросли у нее за спиной. Рефлексы охотницы позволили ей просчитать нападение, а неплохое сюнпо — вовремя улизнуть в сторону. Правда, другой шинигами оказался куда проворней и быстрей, настолько, что увернувшаяся от него Юзу в итоге врезалась в того же субъекта, причем довольно конфузящим образом: щекой, напоровшись на ловко подставленные чужие губы. — Хм, кто еще из нас ребенок! — Гостья с досадой оттерла след от стихийного поцелуя и взыскательно посмотрела на наглеца. Она уже сомневалась, что просить помощи у этого засранца — хорошая затея. — Брось дуться, Юзу-сан, в твоем возрасте это чревато морщинами, — отбрил капитан Шихоин и вновь вызывающе улыбнулся, делаясь удивительно похожим на одну из ранее встречаемых Юзу шинигами. — Вы знаете меня? — меж тем всё равно оторопела она. — Естественно, я же не только гений, но и глава разведки! — подмигнули ей с озорством, а после, решительно шагнув вперед, отвесили галантный поклон: — Шихоин Коскэ, к вашим услугам, милейшая госпожа Куросаки! Весьма рад личному знакомству, — кивнул он твердо, глядя бесцеремонно — глаза в глаза. У Юзу едва ли не отъехала челюсть: такой встречи она уж никак не могла вообразить. В голове ее мигом запорхали всполошенной стаей обрывки воспоминаний из человеческой жизни, мозг судорожно начал пытаться вспомнить имя той женщины, которую Юзу несомненно видала тогда, и на которую стоявший перед ней новый знакомец был похож что лицом, что манерами чрезвычайно! — В-вы… Вы сын Йоруичи-сан?.. — насилу выдавила она из себя нужное имя, найдя в памяти соответствующий ему образ. — …а также Урахары Кискэ, — добавил с некой гордостью в голосе капитан и решил растормошить растерявшуюся девицу спектаклем. — Ну, помните того смешного дядьку, которого вы наверняка тоже встречали в конфетной лавке в Генсее? Он еще вечно на себя загадочного виду напускал для бравады и хранил в запасе ответы на все вопросы. — Юзу несмело кивнула Коскэ, который, всё ж не углядев истины в этом жесте, вскинул палец и тут же что-то выудил из-за пазухи. — Полноте, его шляпу вы точно забыть не могли! Капитан в одно движение развязал хвост и взъерошил волосы, а следом нахлобучил на макушку поблекшую зелено-белую полосатую панамку, на ходу, точно по велению магии, преображаясь в своего второго родителя. — Урахара-сан?.. — Юзу, не совладав с эмоциями, даже ладонь прижала к губам. Если главнокомандующего она видела при жизни лишь однажды и мельком, то в Лавку Урахары ходила множество раз. — Урахара-сан… — Агась, — взглянули на нее из-под низких полей довольные глаза. Такие и вправду родные, что ли. Стойкая охотница в Юзу покачнулась при виде номинально знакомого, а главное — живого, человека: она-то думала, что потеряла абсолютно всех, что, обретя настоящую себя, равным счетом ничего не поменяла в своем течении глубокого одиночества из-за долгого списка перечисленных потерь тех, кто составлял ее собственный мирок в далеком и куда более милостивом прошлом!.. — Хэй-эй, Юзу-са-ан, ты же не собираешься сентиментальничать? Коскэ спешно стянул с себя «сувенир», оставшийся от отца, и торопливо сунул тот обратно за полочку косодэ. Он настойчиво попытался заглянуть в лицо шмыгнувшей носом девушки, но волос у той была такая копна, что Коскэ даже на миг подумал пересмотреть свое решение об «разоружении» причесок прекрасных посетительниц. В конце концов, с колюще-режущими предметами глава Омницукидо мог справиться на раз, а вот заставить барышню посмотреть в ответ тут и банкай заставить бы не смог. Тем не менее, гостья его удержалась молодцом, и минутная прострация оказалась ложной тревогой. Уже скоро, Юзу утерла предательски набежавшую на глаза влагу и с отстраненным видом уставилась на протянутый ей на раскрытой ладони фрукт. — «Юзу». Такой же кисло-сладкий, как ты. То растворить меня в своей ненависти собиралась, то глядишь теперь на меня словно на сошедшее с небес божество. Расслабься, Юзу-сан, и кстати, — Шихоин плюхнулся обратно на энгава и похлопал на место рядом с собой, — мы еще не оказались там: так что рано покамест свергать небожителей с их насиженных мест. Куросаки пораженно охнула, опускаясь в этот самый момент на пригретый солнцем дощатый пол. — И об этом знаете? — не на шутку и удивилась, и встревожилась она. Хорошо, если это главнокомандующий перетер данный вопрос с этим аристократом, так сказать, по большому секрету и уединившись где-нибудь за распитием ритуально-клятвенного сакэ… — Что поделать? Работа у меня такая. — Коскэ неопределенно пожал плечами и взялся дорисовывать прутом оставленные рисунки на песке; вблизи те запестрили всевозможными алгебраическими уравнениями и геометрическими рисунками. Юзу будто снова в Старшую школу Каракуры попала на какой-то миг, но оттуда ее вытянули в реальность тихим смешком: — А сейчас, поди, думаешь, кто рассказал мне о твоем замысле? — Признаюсь, это уже начинает слегка напрягать, — пожаловалась вместо утвердительного кивка Юзу, — ваша нарочитая во всём осведомленность. — Мозги папины, язык мамин — никак заткнуться хвастаться не могу, хе-хе, — отшутился на брошенный ему упрек Шихоин. Однако вместо ответной улыбки он на раз прочел подозрение в чужих глазах, смотревших на него так же, практически в упор. И если для него подобное — качество профессиональное, то девушка вела себя так, точно вообще впервые видела шинигами. — Для разведчика, ниндзя тем более, такая роскошь как болтливость недопустима. — По счастью, я различаю что и при ком говорить. Тоже не один век живу на свете. Оба шинигами смерили друг друга долгими взглядами: одна — равнодушным, второй — поучающим, однако никто из них не выдал вслух своих привычных «Мне всё равно» и «Я лучше знаю». Куросаки сразу не понравилось общество, что за маской легкомысленности таило в себе явно не голословное превосходство, и это ее, как воина-новичка, как мстительницу, вышедшую на тропу войны, как одиночку, привыкшую во всём полагаться только на саму себя, настораживало и жутко червоточило. Шихоин же, явно читавший ее отношение к нему, внешне продолжал выглядеть невозмутимым, тогда как в голове уже принялся генерировать идеи, как лучше и продуктивней настроить с дикаркой диалог. У них и впрямь имелось одно общее и не улаженное дело. — Кёраку-сан ничего не рассказывал мне о тебе, — заговорил наконец капитан, разрушая затянувшуюся паузу. Выудив из карманов штанов зажим, он убрал длинную челку назад, не вынося, когда та лезла ему в глаза, и, соединив пальцы в замок, подпер им подбородок. — Я ждал, что ты придешь ко мне, с тех самых пор, как в Академии заявилась слишком примечательная студентка с такой нелепой фамилией «Араки». Твой юный вид вразрез веку души свидетельствовали о причастности к чистокровным шинигами, число которых на данный момент не так уж велико, чтобы напутать с логической цепочкой и не сложить два плюс два. Рано или поздно, подумал я, Куросаки Юзу узнает и о своем происхождении, и о том инциденте, который навсегда изменил Общество душ, приведя его к упадку. Я был уверен, что темная история с капитаном Куросаки не оставит тебя безучастной, как и меня, также потерявшего в той битве своих близких. — То есть… как?! — Юзу округлила глаза от недюжинного удивления: главнокомандующий и словом не обмолвился, что клан Шихоин тоже понес потери из-за Пустого ее брата. Коскэ натянуто ухмыльнулся, опуская невидящий взгляд на чертежи. — Мою мать убили, когда она прикрывала отход Куросаки-сана. Так, по крайней мере, рассказывал мой дядя. На ту пору я был слишком мал, чтобы понимать произошедшее. — Какой ужас!.. — вскрикнула Юзу и в то же время поразилась: как мог этот шинигами так запросто говорить с ней, если это именно ее брат был причастен к смерти его матери. — Ужас? — как-то отстраненно переспросил Шихоин и резко поднялся с энгава. — На самом деле… ужас — эти позорные расчеты! — Он в один мах ноги смел слой песка и очистил произвольное рабочее место от густо сплетенного узора фигур и закорючек. Обернувшись через плечо на прикипевшую к месту гостью, Шихоин тщедушно улыбнулся ей, желая приободрить: — Отставить сожаление! Моя мать, величайший боец, погибла в бою, не это ли самая достойная из смертей для легенд? Его встретил недоуменный взгляд: Куросаки не знала, как реагировать на подобную истину. Ни смерть, ни жизнь особо не заботили ту, для которой века сложились в какое-то однообразие из обитания где-то на грани между этими явлениями. Чувство боли и страха у охотницы оказалось притуплено, единственное, что осталось у ней — мягкосердечие, но она редко являла его, ибо было некому: слишком долго Юзу провела меж деревьев и зверей, сторонясь простых душ и не ведая никаких «легенд». — Вы так спокойно об этом говорите, да еще и со мной?.. — Ну ты тоже в припадке отчаяния вроде не бьешься, — поерничал Коскэ, — иначе не пришла бы ко мне. Как и ты, я давно хочу разобраться в произошедшем, поэтому рассчитываю на плодотворное сотрудничество. А ты? — Конечно, — выпалила без раздумий последняя из Куросаки-Шиба. — Я уверена, что Пустого нии-сана спровоцировали. Быть может, его опоили чем? Наложили заклинание? Или сделали что-то из ряда вон выходящее, чего он бы не стал бы, не сумел бы вытерпеть и сорвался бы с цепи? Я хочу, очень хочу добраться до того, кто довел его до такого состояния! Шихоин шумно фыркнул, точно ощетинившийся кот. Хищно оскалив в кривой улыбке губы, он огорошил гостью мгновенным признанием: — Ха! Я даже могу провести тебя к нему, к этому мерзавцу, который превратил и без того опасного капитана Одиннадцатого отряда в смертоносного монстра. Куросаки забыла как дышать: она не предполагала, что сговориться с одним из касты живущих по всем правилам аристократов удастся настолько быстро. Не они ли должны были нести обществу пример надлежащего уважения законов, устоев, традиций? Не они ли чтили свою честь превыше всего, даже родственных уз? Не они ли плевать хотели на то, что происходит вне стен их родовых, огороженных высокими оградами, поместий? Шихоин явно выбивался из их числа или… он действовал, как и любой шпион Омницукидо, с каким-то заранее уготовленным подвохом? — Вы, правда, можете доставить меня к Ичибею Хьёсубе во Дворец Короля? — несмело переспросила Юзу. — Дворец Короля? — несколько удивился капитан. — О нет, дражайшая Юзу-сан, путь наш сегодня предстоит в диаметрально противоположное небесам место. В Мукен. В подземной тюрьме сидит тот, кого засудили по обвинению случившегося с Куросаки-саном. Пойдем, — он кивнул в сторону боковой аллеи, — стоит ли мешкать? Пожаловавшей за советом шинигами не оставалось ничего как довериться хозяину этого дома. Юзу с легкостью нагнала того, кто размеренной походкой в деревянных гэта простукивал своё вовсе незасекреченное направление в известную темницу для самых страшных и жестко провинившихся злодеев этого мира. Об этом Юзу, естественно, также помнила по лекциям истории в Академии, втайне, как и любой адекватный обитатель Общества душ, надеясь, что воочию никогда не столкнется с тем местом, где прежде доблестные и всесильные шинигами с чудовищной медленностью отбывали свой срок заключения, подчас длиной в несколько тысячелетий. Однако, скоро перед ней действительно вырос Мукен, вернее его верхний уровень, что походил на высокую черную гору, в которой проход в своеобразную пещеру служил дорогой к лестнице под землей. Первое, что поражало здесь, — абсолютная, тотальная тишина, вызывавшая тревожное чувство безысходности, будто тебя заживо похоронили в гробу. От этого внутри невольно разбиралась паника, а с ней и уйма самых обездвиживающих фобий, но Юзу не могла ни пожаловаться на это, ни отвратить назад: ее проводник бодро спускался по ступеням вниз, огонь факела в его руке — единственный источник света тут, — заставлял торопиться след в след, да и решимость разобраться во всём подогревала храбрость девушки. Посему она безропотно вдохнула новую порцию спаренного, сырого воздуха и прибавила скорости шагам. — Так, теперь в коридор налево, — дождалась она первой фразы от капитана Шихоин с начала пути. Всю дорогу он оставался нем и несколько мрачен, что вовсе не вязалось с образом того весельчака, которого Куросаки повстречала давеча на веранде поместья. — Я думала… — Она чуть не оступилась на последней ступени лестницы, убегавшей далее, на последний уровень, но ей вовремя подставили руку для опоры и услужливо поинтересовались, не испугалась ли она. — Н-нет, — Юзу нервозно мотнула головой, — я просто думала, что вы говорили об Айзене Соскэ, когда повели меня сюда. — Это был единственный узник Мукена, о котором слыхала она, и держали его как раз на самом дне этой многоуровневой подземной тюрьмы. — К моему сожалению, это был вовсе не он, а… — Коскэ так и подвел Юзу за руку к решеткам, показавшимся сразу в конце короткого коридора. За ними узник лязгнул цепями на наручах и мигом подхватился с одиноко стоявшей у дальней стены каменной лавки. Коскэ осторожно посветил на лицо заключенного в вечной темени и тяжко выдохнул: — …мой отец. Куросаки непроизвольно отпрянула от живого мертвеца, показавшегося по ту сторону стальных прутьев, но, присмотревшись к нему внимательнее, дернулась обратно, впиваясь пальцами в эти преграды: — Урахара-сан!.. Как же так?! Узник поднял на девушку выцветшие глаза и где только силы нашел, чтобы усмехнуться ей. Он также ее узнал. — Юзу… Куросаки Юзу-са-ан… — обронил он в ее кулачки, в судорожной хватке будто вознамерившихся вырвать решетки одним махом, и прижался к ним челом. Этот жест отдавал покаянием, и слезы сами запросились на глаза Юзу, в который раз поддавшейся шоку за последнюю неделю. — Как так-то, как так? — продолжала бормотать она, не веря своим глазам. Чтобы Урахара-сан мог навредить ее брату?! Сознание младшей Куросаки просто трескалось по швам от растущего неприятия подобной истины. — Это невозможно, невозможно… — тоскливо смотрела она, как исхудалый, осунувшийся, заросший старик принялся целовать ей руки и вымаливать тихие прощения. В приступе какой-то беспомощности она не нашла ничего лучшего, как обратиться взором за пояснениями к притихшему позади нее шинигами. Тот выглядел подавленным, но, неопределенно пожав плечами, будто также испрашивая извинение за происходящее, он ответил: — Тогда… Совет и Нулевой отряд свесили на моего отца всех собак: его повторно обвинили в экспериментах по пустофикации и прямо возложили на него ответственность за то, что Куросаки-сан превратился в васто лорде. Поскольку к моменту суда над ним моя мать была уже убита, этот тюфяк не сумел защититься сам и отстоять свою честь. Приговор о заключении в Мукен на пять тысяч лет был воплощен в жизнь незамедлительно. Урахара обиженно надул губы, переводя взгляд с посетительницы своей камеры на сына: — Коскэ-чан такой грубый. Всё время ругается на меня, старика, — жаловался он уже Юзу. Понизив голос до шепота, он приблизил к ней свое лицо и поведал точно какую-то большую тайну: — В этом он очаровательно схож с Йоруичи-сан. Ох, моя несчастная Йоруичи-са-а-ан… — Хватит поминать мать-покойницу всуе, сколько раз повторять? — рявкнул на него отпрыск, хоть и беззлобно. В его речах, как и во взоре чувствовалась несомненно ноющая печаль, но гены двух никогда неунывающих шинигами брали свое — вопреки боли Коскэ засветился улыбкой. Он шагнул ближе к отцу и, просунув руку сквозь решетку, похлопал того приободряюще по плечу. Урахара в ответ не смог проделать того же — в проступившем свете Юзу заметила, что руки его были не просто в кандалах, но и «упакованы» в обмотку из явно блокирующей реяцу ткани. Очевидно, судьи не недооценивали таланты знаменитого гения и понимали, что взломать замки, печати, стены и много чего еще для такого как он не составит особой проблемы. Но такие «меры предосторожности» заметно мучили узника, он постоянно морщился от скованных движений, а еще не скрывал своего огорчения. — Очень жаль, что я не могу тебя обнять, Коскэ-чан, — с натянутой улыбкой оправдывался он. — Мне кажется, ты всё еще растешь, и в плечах стал шире… — Ты говоришь мне это все триста лет, — приник лбом к решеткам глава Шихоин и кисло улыбнулся, кивнув отцу. Помолчав немного оба, не замечая Юзу, ярко смутившейся такой сцены единения семьи, они обменялись твердыми взглядами, а Коскэ даже поспешил заверить отца на словах: — Скоро я вытяну тебя, о-то-сан, клянусь! Теперь, когда нас двое, ты дозволишь мне действовать? Теперь мы сможем вывести на чистую воду Нулевой отряд и восстановить общую справедливость! Урахара мягко улыбнулся и вовсе без насмешки попенял: — Какие громкие слова для столь молодых шинигами, как вы. — Пошатнувшись от усталости, навалившейся на его неразработанные ноги, его повело назад, усадило на лежак. — Нет, Коскэ-чан, рано вам еще соваться в противостояние со Стражей Короля. Да и, — тяжко вздохнул опытный воин, — слишком мало вас, дети мои. Вам нужны союзники… — Пф, где ты их сейчас найдешь?! — раздосадованно фыркнул капитан Второго. — Будто сам не знаешь, какие подлецы нынче во главе большинства отрядов и домов. Я могу поручиться только за своих ребят, ты знаешь. Больше я не доверяю никому! — полыхнули золотистой реяцу его глаза, но тут же смягчили свет, напоровшись на вид Юзу. — Ох, окромя Юзу-сан, естественно, и главнокомандующего, конечно. — Крайне пристыженный Коскэ рассеянно потер затылок. Этот жест навеял Юзу воспоминания о брате: Ичи-нии частенько делал так, попадая впросак, что случалось с ним не так уж и редко. А что же она? Девушка немного затравленно посмотрела на отца и сына Урахара, задумываясь уместно о том, а могла ли она кому вообще доверять? Терять ей было нечего, но получить ножом в спину в первом же бою и не выполнить свой долг ей не очень-то хотелось. Следовало и впрямь обеспечить себе крепкий тыл или, как прежде, рассчитывать только на собственные силы. — В таком случае, быть может, — допустила она невероятное, — поискать союзников за пределами Общества душ? Вразрез нехорошим ожиданиям за такое предложение Юзу никто из капитанов не назвал глупой или наивной. Коскэ заметно оживился, и даже у старшего Урахары в потухших глазах мелькнуло озарение, а также поселилась деятельная суета. — Арранка-а-ары, — протянул он задумчиво. — Когда-то давно эти высшие пустые помогали шинигами в войне против квинси, да и первоначально созданные Айзеном Соскэ арранкары должны были ему помочь пробраться в Дворец Короля Душ. Потенциал их до конца мною так и не был изучен, но, определенно, если они еще живы, то вряд ли и их устроил бы нынешний расклад. Нулевой отряд взял ведь под свой личный контроль и Уэко Мундо… Да-а, дела-а… Коскэ закатил глаза: — А покороче не мог сказать: «Отправляйтесь к повелителю Мира пустых», м? Кискэ осклабился: — Никто не может заставить родителя волноваться за свое чадо. Уэко Мундо за триста лет моего заключения могло измениться до неузнаваемости, но, выбирая из двух зол меньшее, мне, действительно, спокойнее отправить вас туда, нежели прямиком во Дворец. Юзу напомнила о себе звучным хмыком: — Что-то вроде пословицы о взятии крепости? Кёраку-сан говорил об этом же. — Верно, Куросаки-сан. — Узник обратил взор и на другого визитера: — Надеюсь, мой сын в курсе, как открывается искусственная гарганта? — Этим Коскэ отдали самое красноречивое добро на путешествие меж мирами. — Обижа-а-аешь, — широко, дерзко усмехнулся тот, махнув старому гению на прощание. Урахара, возгордившись отпрыском, удовлетворенно кивнул и с упоенным облегчением откинулся на холодную стену, когда простившиеся с ним дети оставили его в полном одиночестве и в щадящей темноте. Похороненная в стенах Мукена легенда была скорее мертва, нежели жива, но ради таких вот встреч Урахара предпочитал самую худую жизнь самой прекрасной смерти. Тем временем, нынешний капитан Шихоин на пару с офицером Куросаки спешно поднимались по лестнице обратным ходом, наперед обсуждая время, место и условия для старта их миссии в Уэко Мундо, и если подготовка к тому не вызывала никаких разногласий, то некоторые нюансы имели основания для беспокойства то у нее, то у него. — Где гарантия, что здесь, в Мукене, наш разговор никто не подслушивал? — Юзу, по привычке, оставалась предельно осторожной: не могла она похвастать самоуверенностью Шиб, чтобы помериться ею с такою же у Шихоин. Глава последних деловито отмахнулся. — Меня больше заботит нарекания отца: он прав, группа из двух человек — маловата, чтобы соваться в обитель пустых. Однако и бойцов своих я прихватить не могу — к моим личным исчезновениям Готэй привык, другое дело — наемники, которые напрямую зависят от приказов Совета, считай — Нулевого отряда. Юзу чуть свела брови: она, честно, хотела бы помочь, да только во всём Обществе душ у нее не имелось ни одного друга, хоть какого, не говоря о том, которому бы она могла всецело довериться сама да еще и поручиться за него перед другим. Возможно, такие друзья имелись у капитана Шихоина — он показался девушке общительным, при этом умевшим разбираться в душах не хуже чем главнокомандующий Кёраку, — однако Куросаки не решалась задать столь личный вопрос. В конце концов, она уже была предельно благодарна ему за то, что он проникся ее планом и взялся помогать, вроде как даже безвозмездно… Последнее обстоятельство немного остудило внутреннюю радость Юзу от ощущения каких-то поползновений в сторону задуманной ею мести, но уточнить у своего напарника во что же обойдется для бедной девушки его покровительство Юзу не успела — сразу за вратами Второго отряда направившихся к Кёраку шинигами встретила пара других, по виду — сурово настроенных, да еще и капитанов к тому ж; оба были одеты в примечательные хаори. — Ну чё, зашкериться не удалось, шпионы? — Первой отозвалась и отлепилась от стены у врат девушка с длинными пшеничными волосами и едко улыбавшейся миной. Капитанша эта нарочито сжала рукоять меча, начиная приближение к «застуканным». — Чую, чу-у-ую в воздухе запах хорошенькой битвы!.. — поравнялся с ней высокий и широкоплечий детина, отличительной чертой которого являлся рыжий ирокез посреди гладко выбритой головы. — А ну стоять-бояться! — Свой меч он обнажил сразу. Такое внезапное стремительное появление пришедших по души заговорщиков блюстителей порядка застало Юзу врасплох: она уже и не знала, то ли ей занять оборону, то ли броситься наутек — сдаваться ей никак нельзя было, да и вряд ли того же допустит командир наемных убийц. Юзу бросила испытывающий взгляд на Коскэ, ожидая повторить за ним любое действие, что было логично даже в плане субординации, не говоря уж об их тайном сотрудничестве. Однако каково же было ее удивление, когда она напоролась на его недовольную физиономию; капитан Шихоин даже не напрягся, хотя цокнул не без раздражительности: — Легки на помине. И чего вам неймется? — Рыжий и блондинка только расплылись в каверзных усмешках ему в ответ, но Коскэ, повернувшись к Юзу, поспешил унять ее ложную тревогу: — Не бойся. Это Мадараме Шоичи и Хирако Ури. Мои скудоумные, но закадычные друзья.