Колыбельные для больных бессонницей

Джено сильно щурит глаза, когда просыпается на диване в гостиной, а утреннее осеннее солнце слепит ему глаза, прорезаясь сквозь тюль. Склонившиеся к земле бордовые бутоны цветка на подоконнике окрашиваются в ярко-красный под белёсыми лучами, его желтеющие листья становятся золотыми и будто прозрачными. Джено часто и быстро моргает, чихает, когда назойливый с утра кот тычется мордочкой прямо ему в щёку и, кажется, бесконечно мяучит, прося покушать. Бока и спину неприятно и больно покалывают валяющиеся вокруг линейки, мелки и ножницы, а нога путается в отрезе белой плюшевой ткани. – И чем это ты всю ночь занимался, пока меня не было? – слышит Джено мягкий и низкий голос, поднимает голову и видит папу, ставящего на пол два огромных пакета из ближайшего супермаркета. По полу раскиданы обрезы ткани, журналы по шитью, а рядом с ноутбуком валяется что-то более или менее похожее на ушки – розовая ткань, косо пришитая к белому плюшу. Джено ночные воспоминания отдаются болью в истыканных иголками пальцах. – Пап, я сейчас всё уберу, – сонно произносит Джено, вставая с дивана. На его бледно-голубых шортах путаются белые и розовые нитки. Донхэ, прислонившись к стене, глядит, как сын скидывает в один пакет всё, что находит на полу и диване: ткань, ножницы, коробки с нитками, ноутбук и жутко недовольного происходящим кота. – А костюм свинки можно было и на Таобао заказать, – произносит Донхэ, подбирая валяющиеся на полу ушки. – Вообще-то это муми-тролль, – обижено бурчит Джено и отбирает у папы ушки. Это единственное, что получилось у него, как было на картинке. Так казалось ровно до этого момента, и сейчас ему не хватает слов в корейском, чтобы выразить всю глубину отчаяния. Здесь помогут только гифки, желательно из какого-нибудь убогого тайского сериала, где в специальном моменте играет грустная музыка, идёт дождь и герои рыдают. Хэллоуин уже через два дня, а у Джено из костюма только огромный рулон белой плюшевой ткани и ушки, похожие на свиные. Донхёк бы посоветовал ему обмотаться тем, что есть, прибавить гирлянду и стать большим ходячим лайтстиком Ренджуна из параллельного. Но Донхёк остался на Чеджу, а он здесь – в Гирине, куда переехал почти год назад вместе с одиноким папой. Он точно не помнит, когда впервые сердце от одного вида хрупкого и невысокого Ренджуна стало биться чаще. Может, когда он впервые увидел его на школьной линейке, или когда заметил его плачущим из-за обидных слов Юкхея из выпускного класса. Джено невидимой тенью ходил за ним – присаживался рядом в столовой, выглядывал из-за огромной стопы книг в библиотеке и почти провожал до дома, отставая от Ренджуна на несколько метров, чтобы было не так заметно. – Джено-я, давай папа закажет костюм, – присаживается на корточки рядом с сыном Донхэ. Джено хочется плакать от обиды, он сжимает в руках пакеты с недоделанным костюмом и сильно жмурит глаза. Из-за всех уроков и дополнительных курсов по китайскому он так уставал, что сил на костюм почти не оставалось. – Мы уже не успеем, он будет идти целую неделю, а мне нужно уже послезавтра, – Джено чувствует, как его план разваливается на глазах. – Пап, я такой жалкий! Страх и отчаяние вызывают у Джено почти физическую боль. Его детство уходило – ему уже почти семнадцать, скоро кончится школа, и до своего выпускного он всего-то хотел поближе подойти к Ренджуну, может, даже познакомиться, а не тенью следовать по улице. – Эй, не раскисай, – Донхэ поправляет тёмную чёлку сына, которая лезет ему в глаза. Он всю ночь провёл на работе и устал не меньше Джено – больные шли друг за другом, но оставлять ребёнка один на один с его проблемами он не собирается. Донхэ подбирает с пола листы журналов с рисунками ростовой куклы, складывает их на журнальном столике, пока Джено продолжает пустыми глазами смотреть в пол. – Сейчас мы позавтракаем, Джено, и у нас есть целый день на твой костюм, – говорит Донхэ, открывая пакеты из супермаркета и доставая из них готовую еду. Он заставляет барную стойку коробочками лапши, салатов и соков, а после идёт варить кофе. – Если даже Малышка Мю смогла это сделать, то и ты сможешь. – Пап, ты думаешь нормально называть китайцев, которые шьют «Абибас» и ростовых кукол, Малышками Мю? – вопросительно поднимает бровь Джено, наконец, отвлекаясь от осознания своего горя. – Нет, но должен же я как-то тебя приободрить! – улыбается Донхэ сыну, насыпая в кофеварку кофе.

***

На улице темнеет и фонари один за другим загораются жёлтым светом. Джено казался очень спокойным, но внутри царило штормовое предупреждение, как это часто было у Донхека на Чеджу. Он крепко прижимает к себе голову муми-тролля, а рядом идёт Донхэ, взявшийся проводить сына до школы. Они с папой и его серьёзным другом Шивоном провели два дня за этим костюмом. Джено делал выкройки, Донхэ, найдя у кого-то из соседей швейную машинку, сшивал кусочки ткани вместе, а Шивон набивал всё синтепоном. Весь пол в их небольшой квартире-студии был усеян белым плюшем, недовольный кот путался в нитках, но, кажется, это было именно то, чего так не хватало Джено после переезда в Китай. – Держи-ка шарики, – вручает Донхэ сыну связку разноцветных шаров, когда, наконец, помогает сыну надеть огромную голову муми-тролля. – Ну пап, – раздаётся едва слышный из-под головы голос Джено. – Ничего не слышу, – Донхэ крепко обнимает сына и чмокает плюшевую щёку муми-тролля, желая ему удачи, и подталкивает к украшенному разноцветными гирляндами и тыквами входу школы. Джено боится, что его мог кто-то увидеть, или же Ренджун нарядился в какой-то неведомый костюм и он с трудом его узнает. Но к счастью темноволосый и хрупкий объект его воздыхания одет в костюм какого-то персонажа аниме и, стоя поодаль от всех остальных, наливает себе яблочный сок. Ренджун всегда сторонился остальных учеников, а компании баскетболистов, в которую входил рослый и мощный Джено, особенно. Сколько он ни помнил Ренджуна, тот всегда сидел в классе за задней партой один и молчал, на переменах полностью погружаясь в книги или комиксы о приключениях муми-троллей. Тихий, скромный и невероятно красивый, будто выпорхнувший из ночных сказок его папы – Джено он понравился именно таким. Времени отступать и оглядываться назад у Джено нет, и он уверенным шагом подходит к Ренджуну. Он делает глубокий вдох и протягивает парню связку ярких шариков. – Это мне? – удивленно вздыхает Ренджун и восхищённо смотрит на муми-тролля. – Ой, такой мягкий, – восхищенно выкрикивает он, касаясь своей ладонью руки Джено. Ренджун принимает шары, смотря куда-то через маску и хитро жмурит лисьи глаза. А у Джено спирает дыхание, он впервые так близко подошёл к нему и даже прикоснулся к его ладони, и пусть только через костюм. – Можно?.. – Джено распахивает объятия и уже готовится к отказу, но Ренджун крепко обнимает его, прижимаясь всем телом. Внутри разливается тепло, а щёки горят красным, и это не из-за душного костюма. «Ли Джено стоит быть решительнее», – думает Ренджун, прижимаясь к Джено в костюме муми-тролля: он в окно увидел, как тот надевал костюм во дворе школы. Ренджун замечает, как танцуют их одноклассники под громкую музыку, и думает, что станцевать со скромным баскетболистом из параллели, а потом снять с него плюшевую голову и поцеловать его в щёку где-нибудь подальше от чужих глаз и ушей – будет, наверное, самым правильным в их семнадцать лет.