POV
Я проснулся с тихим всхлипыванием и безмолвным криком. Опять всё тот же странный сон про болота. Я так чувствую, что когда-нибудь этот кошмар осуществится в реалии. В этом сне мне приходится блуждать по топи, спотыкаясь о плавающие куски торфа и дёрна, хватаясь руками за растущую осоку и задыхаться от метановых испарений. Пока я поворачивался на другой бок, чья-то рука перекинулась через меня и притянула к себе. Кто или что это могло быть? Я почувствовал холодное дыхание возле моего уха и какое-то чмокание, словно кто-то обгладывает кость. Воспоминания вернула резкая боль, пронзившая всю нижнюю часть, когда я попытался встать и сесть. С тяжестью проглотив образовавшийся в горле комок, я всё же кое-как уселся на край стола. — С-с-сэр?.. Тишину после моего вопроса прервал лай соседских собак и крик ворон на кладбище. Такой звук я очень часто слышал в своём гараже и вечно боялся, что вот-вот неисправная дверь откроется, пропуская внутрь собак, которые отгрызут мне лицо и голову, и воронов, что растащат остатки от псов — мои мозги и глаза. Сейчас мне было не так страшно — на второй этаж собаки с маленькими ножками не заберутся — у лестницы слишком крутые и высокие ступеньки, а вороны не осмелятся напасть в одиночку. Ну, по крайней мере, я так думал. Что-то невнятно пробормотав, сэр повернулся на другой бок, вместо меня прижимая к себе свой собственный плащ. Холодно. Я поёжился и, положив ладонь на плечо, чтобы размять руки, только осознал отсутствие даже футболки. Кое-как выудив её из-под головы сэра, я оделся и, облегчённо вздохнув, благодаря Бога или Сатану (когда ты — злодей сложно определится) за то, что заранее отправил Дементию и 5.0.5. к Педро, я направился к двери, с каждым шагом озираясь по сторонам, с опаской ожидая, что сэр вот-вот проснётся и тогда мне несдобровать. Но когда я преодолел длинное расстояние от стола до двери, он по-прежнему лежал на столе, повернувшись лицом к окну. Ещё раз вздохнув, я несколько минут провозился с закрытой дверью, прежде чем сумел выйти в коридор, наступив пяткой на валяющуюся ручку и злобно прошипев. Ночью я часто блуждал по дому, но только на нижнем этаже, то и дело проделывая маршрут от гаража до кухни, чтобы подкрепиться «адской смесью» Дементии, которая помогала мне справиться с трудоёмкой работой. Вот поэтому-то мне и пришлось идти, выставив одну руку вперёд, а второй оттягивая футболку чуть ли не до колен, хотя я и прекрасно понимал, что никого в доме нет (ну, кроме сэра, конечно). Бельё в полумраке мне так и не удалось найти, как, собственно и мои брюки. Лишь только когда нитки на плечах с треском лопнули, я отпустил подол. Если я всё правильно рассчитывал, то у меня должны будут остаться деньги на такси или на ночной автобус, но он ходит один раз каждые полчаса. А дом Педро находится в другой части города… Подсчитывая в уме километры и примерную сумму, которую выдаст водитель или установленная машина для вычислений, я дошёл до гаража. Bastardo! * Ведь половина моей одежды стала розовой из-за того, что 5.0.5. в прошлое воскресенье постирал мои вещи с чулко и нарукавником Дементии! Что-то должно остаться от той старой вузовской одежды. Чутьё и память меня не подвели — в самой глубине шкафа я всё же смог отыскать лёгкую толстовку, рубашку, из которой я практически не вырос и серые несуразные штаны — в общем, чего я ожидал от обычной школы, обеспечиваемой государством? Зато в кармане штанов я нашёл пятидолларовую купюру — из-за резкого поднятия американского доллара за последние три года, на эти деньги я бы смог с лёгкостью доехать до Педро, да и на обратный путь, скорее всего, хватит. Что-то ударилось в окно и пронзительно ухнуло. Приняв этот летающий снаряд чуть ли не за вампира, я выбежал из особняка и только когда чёрное здание в виде цилиндра осталось где-то на горизонте маленькой чёрной точкой, дал себе отдохнуть. Бумажные пакеты закончились и попавший в лёгкие свежий ночной воздух вызвал у меня головокружение, какое возникает, когда поднимаешься слишком высоко, отчего мне пришлось прикрыть нос ладонями — так хотя бы будет намного удобнее и привычнее. Свою глупость я осознал только тогда, когда мои ноги принесли меня на автобусную остановку, слишком ярко освещённую снесённым уличным фонарём, наклонившимся и чуть ли не заглядывающим под козырёк. Ведь в любом случае, сэр сможет поймать меня и вот тогда… Меня передёрнуло, когда что-то острое коснулось моей шеи. Всего лишь засохший лист от старого дерева. Мимо проехала машина с включённой музыкой, раздающейся на всю улицу. Кажется, это был «TRCKRTRT» от ARVFZ, но я мог и ошибаться. Ночь выдалась холодной и я, даже в плотной рубашке и толстовке, продрог до костей. Решив пока поразглядывать маршруты, пока жду нужный автобус, я подошёл к рисунку на одной из стен стеклянной «коробки». Краем глаза заметил какую-то тень, грациозно проскользнувшую позади остановки, крутясь, и также грациозно завалившуюся в соседние кусты. Я поморщился, когда до моих ушей долетели звуки выхода недавно съеденной еды из той дыры, куда они и были отправлены. После конца своих действий, фигура так там и заснула, повиснув на колючих кустах декоративной крапивы. Выроненная из рук коричневая бутылка, предусмотрительно припрятанная в бумажный пакет, со звоном прокатилась по щебёнке до мусорки и остановилась. Медленными шагами я отошёл на сто метров от остановки и стал ждать неизвестно чего. Где-то через пятнадцать минут я заметил машину со светящимся петушком и неосознанно выставил руку вбок, совсем не волнуясь, как мне предстоит выкручиваться, если денег окажется недостаточно, или же водитель останется без чаевых. Сонный владелец частного такси (петушок был с обычной надписью «Taxi», а не раскрашенным в яркие цвета, как это иногда бывает), проехал мимо меня, но тут же остановился. Скрип я услышал мгновенно, а вот запах спалённых шин я почувствовал только тогда, когда подошёл ближе и открыл дверцу на заднее сиденье. Глаза уже слипались, всё вокруг поплыло, а звуки переросли в какое-то непонятное гудение. Зажженный свет внутри салона ослепил меня и, увидев это, водитель приглушил его, завесив лампочку листом обычной бумаги. Это всё было так просто! Всё простое — гениально. — Куда, вам, сеньор? — словно из ниоткуда передо мной всплыло смуглое лицо эфиопа в национальном головном уборе. Какое-то время я сидел, опешив, без капли стеснения разглядывая своего собеседника. Я был ошарашен скорее не этнической группой, к которой принадлежал водитель, а внезапным появлением его физиономии между передними сиденьями. И как он только скрутился, чтобы вглядеться в меня? — П-п-простите, я сегодня нормально не выспался, — я прикусил губу. — Е-еду на-а ночную смену, — пробормотав название улицы, я сжался в комок и заполз в угол, образованный сидением и дверью, положив голову на холодную липкую кожу. Я уже почти заснул, когда неожиданно меня разбудил голос таксиста. — Calles de roto**… У вас такие странные названия улиц. Я переехал в этот город, да и вообще в эту страну два года назад, но до сих пор не могу смириться с названиями. Не можете подсказать, в чём загвоздка, в чём изюминка этих улиц? Машина плавно повернула и я полностью сполз на сиденье. Свет фонаря проскользил по стеклу, но на той стороне, где были мои ноги. — Н-н-ну, c-calles de roto, п-п-потому что в годы моего де-е-етства там случались частые ава-а-арии из-за ночных го-о-онщиков. Та-а-ам до сих пор осталась старая тра-а-аншея и выступ асфальта, п-п-под которым, как говорят остальные уча-а-астники замуровали свое-е-го главаря, когда он разбился в машине с его невес-с-стой на лобовой. По-о-од асфальтом якобы на-а-аходиться машина, тот бе-е-езумный и его не-е-евеста. Стало как-то неудобно валяться в чужой машине, словно в своём доме и я встал, краем толстовки протирая очки и совсем не волнуясь о том, что могут возникнуть царапины. От белого нестирающегося пятна я налился краской. — Можно спросить ещё кое о чём? Его акцент забавлял меня, конечно, в хорошем смысле. Из-за ясного выговора букв и долгого ударения водитель казался мне добрым человеком. — Д-да, ко-онечно. Я улыбнулся. Свет встречной машины озарил моё лицо и краем глаза я заметил отражение в зеркале заднего вида. Синяки под глазами стали больше, на месте прокусанной губы виднелась запёкшаяся кровь, лицо приобрело какой-то бледный оттенок… Полная противоположность сэра. Водитель, кажется, тоже обратил на это внимание. — Извините, если отвлекаю, сеньор. Думаю, Вам лучше отоспаться. Я прислонился спиной к сидению и дотронулся до губы. Толстая корка сразу же расползлась и я вновь прошипел. — В-В-Всё нормально. Про-о-о какие ули-и-ицы Вы ещё хотите знать, с-с… Я запнулся, вспоминая, что «сэром» мне можно называть только сэра, к остальным же я должен обращаться только «сеньор». «Сэр не узнает», — где-то над ухом раздался хриплый голос, и тотчас же над левым ухом кто-то промямлил: «Лучше говори ему «сеньор», Флаг. Сэр в любой момент может подослать паучий глаз. Ты ведь помнишь паучий глаз?» — Balas cruces***. Знаете что-нибудь об этом? В машине пахло морепродуктами и я попытался отыскать источник запаха. Э-э-это потому, ч-что раньше та-ам ра-а-астреливали п-п-преступников… Точно! Освежитель воздуха! Только вот вместо привычной волны он представлял собой почему-то нарядно разодетую ель. — Большое, спасибо, сеньор. На счётчике три доллара перескочили на четыре. — Н-н-не могли бы Вы вы-ы-ысадить меня зде-е-есь? Водитель, даже не останавливаясь, проделал всё тот же трюк и посмотрел на меня сквозь передние сиденья, но на этот раз опуская голову ещё ниже. От его пронзительного взгляда я почувствовал себя неловко и взялся за ручку. — Я-я-я не рассчи-и-итал с деньгами… Он улыбнулся и опять взялся за руль, подбавив скорости. — Всё нормально, сеньор. Я отвезу Вас за так. Только ещё один вопрос. Можете что-нибудь рассказать про Arrollo****? Я на ней живу и, если честно, меня немного смущает название проспекта. Я отпустил ручку и придвинулся ближе к водителю, но по-прежнему продолжая цепляться за левую руку. — Э-э-это всего лишь игра слов. Н-н-на Ва-ашей улице ко-о-огда-то про-о-оходил ручей, но его пе-е-ерекрыли и Вы можете опа-а-асаться только про-о-оседания грунта, но у на-а-с это слу-у-чается редко. На этот раз улыбнулся водитель. — Спасибо, сеньор. Его взгляд вновь скользнул по зеркалу и я увидел усмешку. — Да у Вас прямо тигр, а не девушка, сеньор. Я бы даже сказал больше, если Вы не обидитесь за сравнение — она, как осьминог! Тут и я заметил, что забыл хоть как-то прикрыть засосы сэра на ключицах и шее. В почти полной темноте (лампочка внезапно и вовсе потухла), они казались слишком яркими. Я почувствовал, как полыхают мои щёки, нос и уши. — Ничего, сеньор. У меня тоже такое часто случается, — весёлый мужчина улыбнулся вновь. — Моя жена мне уже семь детей нарожала, а до сих пор продолжает кусать меня! Простите, если смущаю Вас всеми подробностями. Попробуйте накинуть капюшон и затянуть. Мне помогает.***
Через полчаса после того, как Флаг сел в такси, на Calles de roto въехала старая трясущаяся колымага. — Сеньор, просыпайтесь, мы почти приехали, — с каким-то напевом произнёс водитель, протягивая одну руку назад и потрясывая колено задремавшего Флага. Но его разбудил нисколько водитель, а толчок откуда-то снизу, отчего тот подпрыгнул на сиденье, ударившись головой об крышу. — Простите, сеньор, но, кажется, мы наехали на того самого гонщика. — Ч-что? — так до конца и не проснувшись и не понимая, о чём идёт речь, Флаг руками схватился за сиденья, впиваясь ногтями в искусственную кожу с набивкой из поролона и вытягиваясь вперёд. Вспомнив свою небылицу про погребённого главаря банды автогонщиков, Флаг взялся за ручку и чуть ли не на ходу вышел из машины, пробормоча извинения за протканную кожу. — Сеньор, подождите! — машина, по-прежнему с открытой дверью нагнала его и, в третий раз показав чудеса своей гимнастики, водитель протянул ему какую-то карточку. — Если что, звоните сюда. — С-с-спасибо… Кивнув и поправив свою тюбетейку, мужчина дал задний ход и очень скоро скрылся за поворотом. Флаг ещё стоял в нерешительности пару минут, разглядывая красные огоньки удаляющихся фар, пока его не потревожил холод, забравшийся под осеннюю толстовку и блузку. Летние ночи в этом году выдались слишком холодными, даже холоднее того года, когда в городе в середине июля неожиданно посыпал град со снегом. Поёжившись, он осмотрелся по сторонам, стараясь найти дом Педро. Двухэтажную постройку, оставшуюся от родителей, выдало высокое лимонное дерево прямо возле калитки. — Если оно помешает мне открыть дверь, то я на месте, — вслух и без единого намёка на заикание, пробормотал Флаг. Перекинув руку за довольно-таки низкую калитку, он поддел крючок и открыл её. Если Дементия и 5.0.5. всё-таки пришли сюда, то Педро должен был не закрывать двери. Сейчас Флаг точно и не мог бы вспомнить, было ли это некой традицией семейства, или же просто было связано с ленью последнего. Опасения по поводу того, что они могли потеряться, сразу же улетучились, заставляя его выдавить слабую улыбку и протиснуться через ствол дерева и калитку. Но всю радость прервал приближающийся лай, который по праву должен был принадлежать собаке намного больше, чем чихуахуа, или даже дог. Семимильными шагами Флаг успел преодолеть расстояние от двора до двери до того, как выбежавший доберман мог бы схватить его и сожрать, правда, псу всё же удалось отхватить полу рубашки. Победоносно сжимая в зубах белый кусок ткани, доберман, не обращая внимание на то, что всё-таки пропустил чужака в дом, направился в сторону своей будки. Дверь даже не пришлось закрывать — она бы так и оставалась открытой, пропуская внутрь комаров и москитов, если бы отдышавшийся Флаг не вспомнил о ней, ударившись крестцом об ручку. В прихожей было почти темно — только откуда-то из левого бока коридора лился слабый свет лампочки, то и дело шатающейся из стороны в сторону — тень цветочного горшка то появлялась, то пропадала. Пахло свежей выпечкой, взбитыми сливками и горелыми проводами. Причём запах горелых проводов проникал сюда с кухни, а выпечки и сливок — со стороны гостиной. Кто-то где-то с присвистом храпел — этот храп Флаг мог узнать где угодно, ведь именно он чаще всего и мешал ему спать. Дементия. Внезапно кто-то гаркнул со стороны зала и что-то круглое и плотное упало на паркет. Держа в правой руке снятую кеду и балансируя на одной ноге, Док отскочил к двери, спиной, сквозь одежду чувствуя защищающий холод выступающей ручки, за которую он сможет схватиться в любой момент и выбежать отсюда. В последний раз он был в этом доме примерно два-три года назад, почти ничего не изменилось (только вместо орхидеи на столике стоял кактус), но мысль о том, что он перепутал дом (да и мало ли у кого сейчас во дворе растёт лимонное дерево?) всё сильнее и сильнее давала о себе знать. Как-бы там не было, аккуратно сложив свою обувь прямо перед выходом, чтобы в любой момент, рассыпаясь в извинениях, быстрым шагом уйти отсюда, он вышел в коридор и оглянулся по сторонам, намереваясь таким образом освежить память и заодно набросать в голове все возможные тактические отступления. В зале на широком кресле сидела скрюченная фигура в окружении упавшего яблока, бутылки из-под дешёвого пива (но с очень модным и пафосным названием), декоративных подушек, кота, ещё какого-то непонятного растения, кажется, фикуса и пульта в руке, но, скорее, он каким-то неизвестным способом держался на уровне кисти, нежели в пальцах. Сомнений не было — в таком бардаке, воплощающем ленивого, но (!) любящего красоту человека, мог жить только Педро. Насколько помнил Флаг, даже в его шкафчике можно было когда-то найти тенелюбивый цветок, припрятанную банку энергетика и чью-то шерсть. — П-П-Педро?.. — открыв лицо и совсем позабыв о том, что его давнишний друг никогда не видел его без пакета, он подошёл ближе и осторожно положил руку на его плечо. Но он даже не удосужился пошевелиться. Из телевизора доносилась быстрая речь и Флаг переключил всё своё внимание на экран, лишь изредка продолжая трясти плечо Педро. Новости. Два человека — женщина и мужчина, о чём-то яро рассказывали. Их, явно разбудили и отправили на работу, так как журналист в ночную смену нашёл какую-то весть, которая за считанные минуты может набрать популярность и поспособствовать просматриванию канала. Женщина — брюнетка, почти такая же, о которой мечтал Флаг до… Она сидела с заспанным видом и то и дело поправляла очки, сползающие с тонкого носа, волосы, наспех собранные в высокий хвост, выбивались в некоторых местах, а чёлка, обычно прилизанная и обильно намазанная муссом, одиноко болталась где-то сбоку. Весь её по-домашнему выглядящий вид никак не связывался со строгой формой из блузки и еле видной юбки-карандаша. Не осознавая, что делает, Флаг приблизился к телевизору, опустился на колени и, повернувшись, взял из рук Педро пульт, прекрасно зная, что он всё равно не будет переключать канал. Мужчина выглядел не таким уж заспанным, но его попытки пошутить и подбить свою коллегу на разговор казались ещё больше жалкими, чем попытки девушки. У этого было всё наоборот. Аккуратно зачёсанные назад и смазанные всяческими бальзамами и кремами волосы выглядели, словно шерсть мокрой собаки. В студию он явился в ночной футболке с застиранным принтом, на которой еле-еле можно было прочитать «Skam» и каких-то оранжевых несуразных штанах. Флаг закрыл мужчину ладонью и придвинулся ещё ближе, настолько ближе, насколько он мог видеть без очков, то есть почти вплотную, почти уперевшись лбом в холодный экран. Так бы он сидел довольно долго, если бы галлюцинации от постоянного недосыпа не начали окрашивать бледную кожу девушки в сероватый цвет, как у могильного камня, а её черты не начали бы плавно переходить в черты, отдалённо напоминающие Шляпа. Тогда Флаг отскочил от телевизора, натыкаясь на кресло и вместе с Педро роняя его, а затем вновь отползая к телевизору. — Какого чёрта?!.. Мина, это ты? — ноги задёргались и скрылись за сидением, а спустя минуту из-за него показалась физиономия довольного Педро. — Кто ты, чёрт побери, такой?! Что тебе нужно в моём доме?!***
POV
— Кто ты, чёрт побери, такой?! Что тебе нужно в моём доме?! — мне и так было тяжело дышать, а его выпады только сжали мне гортань ещё сильнее. Краем глаза я заметил, как его рука метнулась к тумбочке, рывком открыла ящик, вытащила револьвер, взвела курок и направила дуло в сторону моей груди. Все обронённые вещи валялись возле моих ног — таблетки, запасные батарейки, патроны, не подходящие к этому пистолету и кухонный нож. — Я-я-я… — Я тебе уже говорил, что нет у меня никакого товара! Я не собираюсь у вас ничего покупать или продавать! — Я-я-я Ф-Ф-Ф… — Да и на фанатика ты не похож! Посмотри на себя! Ты думаешь, что можешь меня вот так вот просто обмануть?! И где же твоя Библия, или же чем ещё торгуют эти идиоты?! — он со всей силы пнул кресло и приблизился ближе, намереваясь использовать его как баррикаду, если я надумаю схватить нож и броситься на него, но я ведь совсем не идиот — нож против огнестрельного — на это пойдёт только последний ненормальный, либо очень рискованный человек. — Я-я-я Ф-Ф-Фла-а-а… — язык, как всегда не вовремя начал заплетаться, но всё же, собравшись, я выдал какой-то непонятный звук, похожий на крик молодого петуха, но подразумевающий собой букву «г». Я заметил, как Педро улыбнулся и чуть не засмеялся, но всё же, взяв в себя руки, он ещё раз пнул кресло и шагнул вперёд. — Флаг всегда ходил только под пакетом! У тебя даже доказательств нет, да и откуда ты его знаешь?! Я полез в карман, совсем не обращая внимания на тот факт, что он может подумать, что я лезу туда за защитой. Педро не сдвинулся с места, продолжая наблюдать за моими движениями. Если я правильно помню, в толстовке должна лежать моя старая фотография, которую я когда-то сделал со своим дядей — с пакетом и без. Он меня заставил, надышав пьяным перегаром и сказав: «Я изобью твою маленькую худощавую задницу проводами от телеграфного столба, после налью в неё воду и засуну тебе туда оголённые провода, если ты не сядешь, не снимешь свой пакет и не сфотографируешься со своим дядюшкой!». Теперь я был благодарен ему, как никогда — моё лицо почти не изменилось, а отёк от синяка под глазом спал. Найдя старый рулон, который уже успел изрядно измяться, я положил его на край тумбочки, по-прежнему продолжая держать руки поднятыми и медленно отходя назад. Ударивший в голову адреналин напрочь вышиб мне память и я очнулся уже на кухни, не чувствуя своих ног и трясущимися руками размешивая кофе. Но я ведь не люблю кофе… Наверное, поддакнул машинально. Педро что-то с жаром о чём-то рассказывает, размахивая руками. -… Так вот, он взял и… Насколько я понял, он опять, впрочем, как и всегда, рассказывает про какую-то футбольную лигу, оскорбляя противников своих кумиров, а после путаясь и делая всё наоборот. Я невпопад кивнул и поднёс кружку ко рту. Кипяток. Я поморщился и прикусил кончик обожжённого языка. Педро и на это не обратил какого-либо внимания. Кофе было слишком горьким. -… Так где там твой папаша? — он поднялся, перевесился через весь стол и заглянул мне в лицо. — Всё никак не могу к тебе привыкнуть. Раньше я думал, что ты — прыщавый блондин, прям такой беленький, как немецкие поросята. Я опешил и наклонил стул назад. — Н-н-нормально… У-у-у тебя не на-а-айдётся лишнего па-а-акета?.. — Прости, не хотел тебя оскорблять, — тот резко стушевался и сел на место, но после, вспомнив мой вопрос, тотчас же подскочил. — Пакет у меня обязательно найдётся. Скажи спасибо, что доберману пришлось посреди ночи идти и покупать корм. Но, если честно, по виду твоих друзей не скажешь, что с твоим отцом всё в порядке. Опять старик психует? Я оглянулся по сторонам, так как почувствовал чьё-то присутствие, но этим третьим лишним оказался всего лишь маленький таракан, выбежавший откуда-то из-за тостера и скрывшийся за старой соковыжималкой. Сейчас мне было наплевать на свою фобию — главное, что это был не тот самый паучий глаз. — Д-д-да, всё но-о-ормально. О-о-н… О-о-он опять пору-угал меня и что-о-обы с-с-сэр не выместил на них в-в-всю злость, я отправил и-их к тебе. Не-е-е про-о-отив? — «Чёрт! Зачем я спрашиваю об этом только тогда, когда сделал это?» — Ничего страшного, — он открыл первый шкаф и чуть ли не залез в него с ногами. — Сэр? Ты по-прежнему продолжаешь называть своего папашу сэром? Дружище, мне иногда кажется, будто он тебя забрал к себе только для того, чтобы ты работал на него. Прости, прости, — тот выглянул из-за дверцы и шутливо поднял руки. — Не хотел тебя обижать. Если что, пистолет по-прежнему в гостиной. Успеешь добежать, — тот рассмеялся от своей собственной шутки, но не найдя во мне поддержки, кашлянул и продолжил прерванное дело. Через некоторое время пакет был найден и, наспех вырезав ножом для овощей два отверстия, я надел его. По-прежнему пахло сырым собачьим кормом, но уж лучше это, чем чувствовать себя незащищённым. По ошибке я снял капюшон. Взгляд Педро мимолётно скользнул по моим засосам, на две-три секунды задержался на них и ушёл в район миски. — Может тебе лучше остаться? Пешком-то вы всё равно не доползёте, да и даже для такси сейчас слишком поздно. Я отрицательно замотал головой и, встав со стола, поблагодарил его. — Они на втором этаже. Пока ты будешь будить остальных, я закрою Дьябло. — Т-т-ты назвал свою со-о-обаку Д-дьябло? — Не я — Мина. Он ещё маленьким щенком прокусил ей голень настолько, что пришлось ехать к доктору. Поняв, что ненароком задел его больную тему, я по привычке сжал предплечье и повернул в сторону лестницы, слыша его тяжёлый вздох и неразборчивый полушёпот. Кажется, он молился за неё. Я даже не успел подняться по лестнице, как сразу же попал в распростёртые объятия 5.0.5., который, чуть ли не со слезами на глазах, начал что-то бормотать. Этого не мог разобрать даже я. Только в конце его речь приобрела некий смысл — он говорил, что волновался за меня и боялся, что их покусает Дьябло, но Дементия, обрадовавшаяся виду добермана, чуть ли не на четвереньках погналась за ним и псу пришлось добровольно забежать в загончик, где Педро закрывал его во время прихода гостей. — Д-д-дементия? — я подошёл к двери в самом конце коридора и постучался в неё. Ответа не последовало и я уже хотел было повернуться и сообщить об этом ждущему в коридоре 5.0.5., как увидел прямо перед собой ЕЁ. — Д-д-дементия! Безмоз-з-зглая! Она пожала плечами, высовывая язык. — Отправляемся домой, да? — она сложила руки в кулаки и прислонила их к груди. Кажется, она тоже не была рада этому дому, хотя тут было всё ей нужное… Ну, кроме сэра, разумеется. — Да. Спускайся вниз, но не выбегай пока Пе… — Чур, я на переднем сидении! — съехав по перилам лестницы, она оттолкнула 5.0.5. и выбежала на улицу. Насколько мне хватило силы, я последовал за ней, остановившись прямо посередине лестницы. Отсюда мне было прекрасно видно, как Педро, сидя перед Дьябло на корточках и тряся перед его мордой банкой корма, пытается уговорить его зайти в загон. Тот лишь слабо рычал и отворачивался от банки… Наконец, терпение Педро лопнуло и он попытался загнать пса насильно, но вместо желаемого результата он получил лишь бессмысленное бегание вокруг лимонного дерева. Самому доберману, кажется, даже нравилось это… До тех пор, пока он не увидел выбегающую Дементию. Резко остановившись, он ринулся назад, столкнулся с Педро, уронил того на землю и, пронзительно скуля, скрылся за ненадёжной сеткой, взглядом умоляя своего хозяина побыстрее закрыть его, или же убрать от него Дементию. Но всё же ей удалось дотронуться до кончика его куцего хвоста, отчего Дьябло завизжал ещё сильнее, поднимая шум по всей улице. Пока не начались крики соседей, смешивающихся с лаем их собак и кудахтаньем кур, я подтолкнул всех к калитке и уже сам хотел выйти со двора, чтобы попрощаться с улицы, но Педро дёрнул меня за рукав. — Большое спасибо, Флаг, — он вытер выступившую слезу. — Никогда ещё так не смеялся! Ты это, отпрашивайся почаще уже у своего «с-с-сэра» и приходи. Уже двадцать один год, твой папаша не может всю жизнь держать тебя под вороньим крылом! Да и Коцуюки на днях о тебе спрашивал. Пообещав, что когда-нибудь загляну, но в тайне зная, что это случится в глубокой старости, когда из-за своей слепоты и больных суставов я перестану быть нужным сэру, я попрощался за ним и повернулся к дому спиной До поворота мы шли молча, пока Дементия, больше не в силах сдерживаться, начала болтать обо всём, что только могло взбрести ей в голову, энергично размахивая руками и уходя от нас на значительное расстояние. — Так что, значит никакого такси?! А я так хотела поехать на переднем сидении! Когда мы ехали сюда, то 5.0.5. не мог залезть в машину и мы поймали грузовик! — она засмеялась звонким смехом. — Ну, как поймали… Я выбежала на дорогу и начала махать руками! А ещё в грузовике был освежитель воздуха, которую Шляпи вешает на ёлку в Новый Год! А ещё она пахла цитрусами! — она закружилась на месте и побежала куда-то совсем в другую сторону. — Цитрусами! Флаг, 5.0.5., вы даже не представляете, как я люблю цитрусы! Я слабо улыбнулся и почувствовал, как 5.0.5. своими лапами пытается натянуть мне на голову капюшон. У него это вышло вкривь и вкось — пакет помялся, а часть ткани закрывала мне правый глаз, но мне всё же было приятно от такой заботы. — Можешь поймать её? Он кивнул и побежал за Дементией, забавно переваливаясь из стороны в сторону — кажется, очередной дефект, которым я случайно «наградил» его. Перед рассветом всегда холодно, но на этот раз, отстав ото всех, я почувствовал себя так, будто попал в самый конец ноября, когда выпавший за день снег каким-то чудесным образом успевает растаять к вечеру, но холод от него по-прежнему продолжает подниматься от промёрзшего насквозь асфальта. Ноги уже заледенели, а руки с множеством царапин и шрамов покраснели. Перчатки я тогда тоже не нашёл, а они хотя бы чуть-чуть, но могли бы защитить меня. В довершение ко всему пахло приближающимся дождём. Я поднял голову; так оно и есть — прямо надо мной проплыла чёрная туча, освещенная слабым светом луны. А после и вовсе стало темно — такое бывает несколько минут, когда луна уже успела зайти, а солнце так и не взошло. Холодный ветер поднял серёжки клёна и пронёс их до крапивного куста, опустив на женские выступающие чресла — сородич того алкоголика, которого я видел на остановке. Женщина лишь что-то пробормотала, перевернулась на спину и раздвинула ноги в порванных чулках. Кажется, она заметила меня, поманила к себе и что-то сказала на испанском. В голову пришли сэр и открытое окно, но разум, задействовавший свои последние силы из резерва, уверил меня, что демоны не замерзают. — Вперёд и поживее! — мимо меня промчалась Дементия, успевшая обежать соседнюю улицу. — Осталось всего-ничего — километров десять! Если будете идти, как я — то достигните цели за минуту, а если как Флаг, — она наигранно задумалась. — Тыщу лет! В очередной раз истерически засмеявшись, она продолжила свой бег, размахивая неизвестно откуда взявшимся телефоном в чехле в виде ящерицы. Насколько я помню, телефонов ни у кого из нас не было и в помине, а в особняке был только один — старый, с колёсным набором, да и стоял он в кабинете сэра. Какое-то время я пытался соорудить из остатков некое подобие, но получил в ответ лишь буравящий взгляд сэра, после этого мне даже и думать об этой затее не хотелось. Я обернулся, всё также продолжая идти, и поднял голову, всматриваясь вдаль. Я оказался прав — когда до дома оставалось всего пара кварталов, полил ливень.***
— Всё нормально, 5.0.5., можешь идти спать. Я сделаю всё сам, — высвобождаясь от благодарственных объятий, Флаг прошмыгнул на кухню — через два-три часа проснётся Блэк и нужно приготовить хоть что-нибудь, дабы не навлекать на себя и на 5.0.5. все эти безумные крики и удары, пускай и не смертельные и не такие жестокие, но всё же неприятные. В холодильнике было практически пусто — только молоко на решётках для яиц (и то скисшее), пара-тройка яиц и половина брикета масла. На второй полке, в самом дальнем углу, до которого мог дотянуться только Шляп, одиноко валялась старая засохшая морковь. Когда в последний раз Дементию отправляли за продуктами, она пришла только поздней ночью, принеся лишь половину, а теперь… Кое-как приготовив кривые полусырые блины, Флаг уже хотел оправляться к себе в комнату, чтобы доспать этот часок, но в голове промелькнуло то, о чём он думал всю дорогу домой — не замёрз ли Шляп во время его отсутствия? Конечно же, демоны не мёрзнут, он готов был повторять это про себя тысячи раз, но он всё равно, прихватив своё одеяло и зимнее пальто, он поднялся по лестнице на второй этаж и неуверенно постучался в дверь, сжимая в руках податливую ткань пододеяльника. — С-с-сэр? — краем глаза он заметил злосчастную ручку и откинул её подальше, к окну. Ответа не последовало и Флаг, простояв ещё с минуту, открыл дверь и тихо зашёл внутрь, проклиная пакет, который под тяжестью накинутого пальто, шуршал с каждым шагом. Шляп, скрючившись и кое-как накрывшись своим плащом, лежал лицом к окну, подогнув ноги и подложив руки под голову. Кое-как навалив на него все принесённые вещи, Док отошёл от стола, пристально всматриваясь, чтобы понять, что при повороте сэра ничего не упадёт. Удерживая на губах лёгкую улыбку, Флаг понял, что сейчас, под толстым тёплым слоем вещей, Шляп выглядел, как та черепаха с цилиндром и курительной трубкой в его детской книжке. Он, конечно, и раньше проводил параллели между ними, но теперь они были ещё явственнее. Подойдя ближе, он подоткнул все выступающие уголки и уже собрался было уходить, как почувствовал на своей кисти крепкую хватку сэра, требовательно утаскивающую его за собой. Удар, лёгкая боль в крестце и локтях, ворчание и он уже вновь лежит рядом с Блэком, подрагивая всем телом от неизвесности того, что он опять задумал. Но тот лишь скинул на Флага одеяло и притянул поближе к себе, утыкаясь подбородком в плечо. — Флаг?.. — Д-д-да, с-с-сэр? — в промежутке между словами прикусывая язык, он попытался отодвинуться, но ничего не вышло. — Сегодня у тебя выходной. Шляп подтянулся наверх — его ноги свисали с края стола, подбородок переместился с плеча на затылок Флага. — Так что не буди меня почём зря своими выходками! Я наконец-то осознал, что такое на самом деле человеческий сон, а не притворяюсь, как раньше, так что если ты лишишь меня этого, весь день будешь драить особняк в униформе 5.0.5. Ты меня понял? Представив себя в платье горничной, Флаг нервно сглотнул. — Д-д-да, конечно, с-с-сэр. Как ска-а-ажете…***
14 лет назад
— Флаг! Я тебе давно сказал, чтобы ты ложился спать, а не продолжал смотреть, это… — перед мальчиком и телевизором словно из пустоты образовалась фигура Шляпа, загораживая экран с пестреющими картинками. — Н-н-но, с-с-сэр, там ведь опять сестра до-о-остаёт Декстера! Не хотел бы я себе такую же се-е-естру! — Её никогда и не будет, а теперь марш в свою комнату! Ты вообще на время смотрел?! Поняв, что лучше почём зря не злить Шляпа, Флаг нехотя встал и поплёлся на второй этаж. Ночью он становился куда более заносчивым и по-детски капризным, настоящим маленьким мальчиком, который жить не может без мультфильмов и сказки перед сном. Обычно, когда наверху, в его комнате захлопывалась дверь, Шляп не приходил проверять, улёгся ли он, считая это лишним, поэтому Флаг пользовался предоставленной возможностью и возился со всяческими конструкторами, правда, до одиннадцати часов — всего лишь на час больше положенного времени, если не меньше. Сейчас он также решил воспользоваться этой возможностью и уже было взял одну из деталей металлического конструктора из коробки с наклейкой «14 +», ту самую, что с несколькими копиями, из-за того, что она слишком маленькая, часто не замечают, как дверь открылась и ему пришлось выронить лопасть миниатюрного вертолёта, опрокинуть стул, забраться на кровать и спрятаться за баррикадой из подушки и одеяла — подушечноодеялочный пункт-пост-перевал-убежище, как он называл её сам. Раздался треск и Шляп застыл на пороге, скривив лицо в непонятной гримасе. Подняв деталь и вновь придав ей первоначальный вид, он подошёл к Флагу и лишь молча уставился на него — он не любил, когда на него долго смотрели, поэтому первый решил, что это будет отлично помогать каждый раз, когда тот провинится. Под пристальным взором, Флаг, наспех перестелив постель, улёгся лицом к стене. Когда Шляп уже брался за ручку двери, он решился. — С-с-сэр? Он услышал, как он вздохнул, повернулся и в три шага преодолел большое расстояние между дверью и кроватью. — М-м-можете, можете рассказать мне сказку, с-сэр? Воцарилась тишина, за непродолжительное время которой маленький Флаг проклинал и ругал себя всеми проклятиями и бранью, какими только знал. Наконец послышался очередной вздох и кровать возле его локтя прогнулась под весом севшего демона. В руках появилась детская книжка с изображением забавной черепахи с моноклем, цилиндром и курительной трубкой. Улыбаясь, Флаг поднял глаза, но увидев выражение лица Шляпа, зарылся в одеяло с носом. — Итак, жили-были когда-то в Аду…