Век Дракона

- Клянусь Создателем и подолом Андрасте, нелегкая ж это работа – из болота тащить такого кого-то, кто весит, как бронто, - почти стихами балагурил антиванский убийца, видимо обрадованный улучшением в состоянии своей некогда неудавшейся жертвы. После того, как всем им, даже при помощи Шейлы, пришлось изрядно повозиться, вытаскивая из жижи перегноя под мостом засевшего в ней вьючного зверя, запах мха и болотных трав на время перебил шедший от Огрена дух, и Кусланд мог дышать, как раньше. Однако прочим было хуже. После схватки с пауками и возни с тяжелым зверем, что потребовала сильного напряжения и без того растраченных сил, всем требовался отдых. Айан это понимал, выискивая среди остовов домов и арок подходящее место для стоянки. Благодаря гномьему способу вытяжки воздуха, что, как сделалось известно наземникам, проходил через все Глубинные тропы, дыма в тейге уже не было. Сильно тянуло гарью, и на недавний пожар указывал кое-где прокопченный камень домов, однако, остановиться для отдыха можно было уже без вреда. Но, несмотря на это, путники, не задерживаясь, прошли через половину Ортана и разбили лагерь на одной из возвышенностей, где казалось просторнее и свежее, чем в иных местах. - Пожалуй, тут подойдет, - решил, наконец, Командор, поднимая руку. От усталости утративший упругость своей походки, Зевран придержал плетущегося за ним покрытого жидкой подсыхающей грязью бронто. Вместе с Фареном и Стеном они привычно взялись разгружать зверя, готовясь к длительной стоянке. Огрен присел на обломок стены рядом с костром, который пытался соорудить Кусланд из остатков угля, и уже привычно стал рыться в своей котомке. Спустя какое-то время Командор, который весь путь от болота дышал более или менее свободно, вновь почувствовал знакомое жжение глубоко внутри носа. - Какая отвратительная вонь! Расстилавшая свое одеяло Морриган бросила все, хватаясь за лицо и зажимая нос руками. Айан закашлялся. Распустивший завязки на полном кожаном бурдюке Огрен хмыкнул. - А что это вы на меня так уставились? Помните рыбешку, что я нагреб из ручья в тейге, где мы нашли эту каменную глыбу? Времени прошло достаточно, хорошо належалась. Самое то теперь окунуть ее в мочу и еще хорошенько выждать. Краем уха слышавший разговор Зевран покачал головой. - О, Создатель, милостивый и великодушный! Так там, оказывается… – прижимая бочонок к животу, он лишь с третьего раза вытащил вбитую Кусландом пробку. - Я думал – ты таскаешь выпивку. Хорошо, что я не успел попросить у тебя попробовать. Огрен хмыкнул, развязал бурдюк до конца и стал действительно перекладывать вовнутрь что-то, что он попеременно доставал из своего походного мешка. - Была б у меня выпивка – стал бы я ждать так долго, чтобы ее высосать? – он опустил в бурдюк последнюю рыбину и, взболтнув, вновь связал тесемки. – А рыбкой могу поделиться, когда будет готова. Это такая вкуснятина – пальчики оближешь! Айан и Морриган переглянулись, и последняя поморщилась сквозь зажимающие нос пальцы – брезгливо и страдальчески. - Еще просить будете, - не разделил ее скептицизма рыжий гном. Бурдюк вновь перекочевал в его мешок. – Вот чтоб мне эльфом стать! Кусланд, а за ним Морриган поспешили ретироваться к уже висевшему над огнем котелку, куда Зевран и Фарен чистили остатки подъетых за время долгого пути корнеплодов. Время от времени эльф ногой сгребал очистки и пододвигал их к морде лежащего рядом бронто. Стен привычно укладывал в стороне снятые со спины зверя ящики и мешки. Живо любивший стоянки Леске против обыкновения был тих и задумчив. Настолько, что даже ответил отказом на обычное предложение закончившего свою часть работы побратима пройтись по более или менее уцелевшим домам и поискать оставленные в них ценности. - Да ты не заболел часом? – Фарен шутливо хлопнул вздрогнувшего товарища по плечу. – Пауков, что ль, боишься? Так мы возьмем с собой Шейлу – она как есть защитит. Иль не так? - Нет, чего-то и вправду не можется, - Леске закатал штаны, обнажая волосатые ноги, сплошь покрытые царапинами и ссадинами от паучьих когтей. Его раны не кровоточили, однако, хотя и закрытые, вздулись, как от попадания сора. – Твари, как вишь, до меня добрались. Отлежаться б, чтоб шкура заросла. Иди один. - В одиночку не интересно, - Броска досадливо цыкнул щекой, и с надеждой обратил взор к Морриган, перестелившей свое одеяло подальше от Огрена. – Может быть, у тебя есть какая-то мазь? Или что у вас, наземных целительниц, за штуки? - У меня есть, - поискав в сумке, Морриган извлекла и передала Фарену запечатанный глиняный горшочек. – Но осторожнее с этим. Много не наноси. Сыпью иначе покроется. - Жаль, что на гномов не действует магия, - наблюдая, как Леске, морщась, протирает мокрой тряпкой порезы, посетовал антиванец. Что не мешало ему одновременно приглядывать за начинавшей закипать похлебкой. - Иначе можно было бы вылечить эти раны быстрее и проще. Морриган не ответила. Остальные молчали тоже, занимаясь каждый своим делом. Командор, стащив нагрудник, некоторое время разглядывал его в свете костра. Тусклым мерцанием благородного металла он не уставал любоваться никогда. Нагрудник и вправду был очень хорош, впрочем, как и остальные части подаренного Беленом доспеха. Айан слегка сдвинулся, наблюдая за пробегом света по краю и неожиданно для себя поймал отражение Шейлы, которая стояла в нескольких шагах позади. Горевшие лириумом глаза голема были полузакрыты, но их немигающий взор устремлен на Командора. Неловко поведя плечами, Кусланд несколько раз переменил положение, но взгляд каменной женщины словно жег ему затылок, не оставляя в покое. В конце концов, он отложил нагрудник и сел так, чтобы видеть Шейлу хотя бы боковым зрением. Голем продолжала стоять неподвижно и смотреть прямо на него. По-видимому, прочие члены отряда на этот момент ее не интересовали. - Шейла, - решился Командор, у которого, казалась, онемела вся обращённая к голему часть тела. – Ты… можешь рассказать, каково это – быть големом? Ты… чувствуешь что-то? Помнишь, что было раньше? Как ты оказалась в том заброшенном тейге? Помнишь кого-нибудь из живых… кроме нас? Каменная женщина будто очнулась ото сна. Двинувшись, она мигнула, уставившись на Кусланда еще более пристально. - Хозяин задает слишком много вопросов, - пророкотала она, качнув тяжелыми руками. – Но Шейла постарается ответить. Шейла… плохо помнит то, что было раньше. Помнит только пещеру, в которой прежний хозяин бросил Шейлу в наказание. - Прежний хозяин? В наказание? Как это? – оживился Леске. Голем повернула голову в его сторону. - Больше вопросов, - она вновь мигнула. – Не нужно. Шейле бы ответить на те, что уже есть. - Продолжай, - дозволил Командор. Последние слова голема заинтриговали и его тоже. - Продолжать… тяжело, - после затянувшейся паузы, признала каменная женщина. Она несколько раз моргнула, потом тряхнула головой. – Мало что помню кроме пещеры. Помню, что в пещеру Шейлу привел хозяин. Он был маг. Заставлял Шейлу делать многое. Вам оно, должно быть, показалось бы скверным. Он даже… участвовал в войне. Принуждал Шейлу убивать, - глаза голема на мгновение вспыхнули. – Хотя жизни слабых, мокрых существ мало значат для Шейлы, Шейле не нравилось отнимать их. Но пока жезл повиновения в руках хозяина – голем не может не подчиниться приказу. Она замолчала. - Нынешний хозяин спрашивал, может ли Шейла что-то чувствовать. Шейла может и чувствует. Шейла не знает, каково это – быть таким мясным куском. Не знает, отличаются ли ее чувства от тех, что у вас. Но когда хозяин заставлял Шейлу убивать, она чувствовала… скорбь. И нежелание. Шейла пыталась говорить со старым хозяином о ее чувствах. Но он приказывал молчать. И в его руках был жезл. Зевран отошел от котла и, обойдя возлежавшего на его пути живой горой усталого зверя, принялся рыться в уложенных косситом сумках с продовольствием. Фарен, завязав принятый от раненого побратима горшочек с мазью, вернул его ведьме. Сам Леске откинулся на спину, прикрывшись углом одеяла. На его лбу блестели бисерины мелкого пота. - Шейла стала задавать много вопросов, - тем временем продолжила голем, из стороны в сторону поводя головой. – Потом она пыталась возражать. Это случилось уже в пещерах. Шейла не хотела устрашать проводников и носильщиков, которых нанял хозяин для своей экспедиции. Он что-то искал, Шейла не знает, что именно. Проводникам было страшно. Дальше идти не хотели. Бывший хозяин велел… напугать проводников. Шейла не могла противиться, но он все равно знал, что Шейла против. Он стал опасаться Шейлу. К тому времени экспедиция достигла той пещеры, где потом появились вы. Старый хозяин надолго остановился в ней. Занял дом, и что-то делал. Шейла не знает, что. Все время была снаружи. Старый хозяин наказывал Шейлу обездвиживанием. Однажды он взял с собой только некоторых охранников из тех, что были с ним, и ушел, почти не взяв вещей. Очевидно, он хотел потом вернуться. Но не вернулся. Вместо него пришли твари. Те, что разносят болезнь. Они убили проводников. Всех, кроме двух женщин, которых увели куда-то вглубь пещер. А старый хозяин так и не пришел обратно. Шейла полагает, что он тоже был убит тварями. А может, ушел и не пожелал прерывать наказание Шейлы. Шейла не знает. Эльф, наконец, нашел, что искал. Взяв щепотку соли, он сложил мешочек на место и вернулся к огню. Взгляд Кусланда задумчиво блуждал по узорам из лириума на теле каменной женщины. - А что было раньше? – спросил он, заинтересованный ее рассказом. – Как ты попала к своему старому хозяину? Голем двинулась. Этот жест можно было расценить как пожатие плечами. - Новый хозяин должен простить. Шейла не помнит. Она даже не помнит, как появился старый хозяин. Может, старый хозяин сделал что-то с памятью Шейлы? - Такое с живым сделать можно, - внезапно подала голос Морриган. Завернувшись в плащ, она неподвижно сидела на своем одеяле, глядя в огонь. – Мать моя так поступала иногда, с хасиндами развлекаясь. Из тех, кому после игр своих жизнь желала оставить. Но никогда не видела я, чтобы такое с камнями делали. Хотя, таких, как ты, камней не доводилось видеть прежде тоже. Попробовав варево, Зевран поднял брови, и положил обратно миску, в которую всегда откладывал лучшие куски для Морриган. Изо всех членов отряда своя посуда была только у лесной ведьмы. Мужчины ели прямо из котла, поочередно черпая оттуда длинными гномьими ложками. - Еще не готово, - помешивая суп, доложил антиванец. Судя по тому, как он себя держал, всегда неутомимый эльф был явно утомлен больше обычного. Зевран не отпускал шуток и не улыбался. Склонившись над костром, он с равнодушным и отстраненным видом загребал из недр варева куски мяса и овощей, время от времени вытирая смуглый лоб тыльной стороной ладони. Было заметно, что ассасин мечтает об отдыхе не меньше остальных, но доверить приготовление пищи кому-то еще не решается, наученный неоднократным горьким опытом отведывания неумелой стряпни товарищей. Айан окинул прочих взглядом и поднялся. Несмотря на воцарившееся у костра молчание, уходить ему не хотелось. Однако в некоторых надобностях он привык к уединению с тех пор, как себя помнил, и долгое время, проведенное в походах, так и не искоренило эту его привычку. Оставив нагрудник лежать на одеяле, он неспешно отправился в сторону, противоположную той, от которой пришел отряд. Однако, после того как необходимое было справлено, возвращаться тут же к огню ему расхотелось, несмотря на доносившийся даже до этого места приятный запах приготовляемой пищи. Заложив руки на спину, Айан прошелся по полутемной улице, время от времени оглядываясь на отблески горевшего на возвышенности костра и расположившиеся вокруг него неясные тени. В этой части пещеры потолок проходил очень низко, и горевшие в нем крупные жилы лириума придавали полутьме колдовской, завораживающий вид. Мысли Командора обратились сперва к этим выходам пород, а затем – к хорошо открывавшемуся с возвышенности виду на разрушенный город гномов. Чем дольше он смотрел на эти остатки былого величия и силы мысли подземного народа, тем большая поднималась в его груди волна глухой досады и гнева на проклятых тварей, которые самим существованием своим несли ужас и смерти, причиняли упадок и изничтожали все славное и великое, что было когда-либо создано обитателями мира Айана. Явившиеся из ниоткуда порождения тьмы в тупой и им самим ненужной жестокости пядь за пядью, шаг за шагом выживали всех тварей – разумных и неразумных, с земли и подземья, отравляя вокруг себя все, что входило в соприкосновение с ними. Видимой причины, для чего это было нужно, не мог найти сам Командор, уже не понаслышке знакомый с Зовом, тем, что толкало порождений тьмы к творимому ими. Ведь если Мор не будет остановлен, и твари заполонят все земли Тедаса, без тех, на кого они охотились, и кого убивали с такой убежденностью, сами они также обречены на гибель, не имея возможности кормиться либо воспроизводить себе подобных. Этого ли хотели Древние Боги, что, заточенные под землей самим Создателем, один за другим просыпались в обличии архидемонов и звали проклятых тварей на войну с людьми? Неужто оскверненная и мертвая земля, подобная той, что лежала теперь в пережившем два Мора Андерфелсе – это то, что было их целью? Айан покачал головой. Он не раз думал о природе Моров и том, что двигало архидемонами. Слова Дайлена Амелла, о злонамеренно отправленных в Черный город магистрах для того, чтобы они перетащили на себе заразу в мир Тедаса, не давали ему покоя. Но, хотя этими своими помыслами он не делился еще ни с кем, молодого Кусланда не покидало ощущение того, что мысль свою Дайлен додумал не до конца. Помимо злой воли древних богов, было что-то еще, что-то, или кто-то скрывался за нагромождениями лжи и заблуждений о том, что же на самом деле произошло там, за Завесой Тени в тот злосчастный миг времени, что перенес нескольких жаждущих знаний, истины и славы людей к чертогам, как они полагали, принадлежащим самому Создателю. Дайлен мыслил, что Древние боги, томясь под землей, хитростью привели тевинтерцев к тому, что они посчитали своим освобождением. Но многократно зревший мир очами архидемона Уртемиэля и слышавший в своих снах отголоски его мыслей Айан, чем дальше, тем крепче сомневался в том, что бог, некогда бывший покровителем всего прекрасного, по собственной воле мог сделаться чудовищем, в который его превратила природа скверны. Быть может, боги, как и смертные, так же были обмануты и ввергнуты в погань и вырождение? А все, что было, случилось по воле кого-то, еще более могущественного и темного, нежели сами Темные Древние боги? Но кого, всемогущий Создатель? Ответа на этот вопрос у Кусланда не было. Как не было уверенности в том, что его смутные догадки правдивы. Слишком мало было ему известно. И, как бы то ни было, появление порождений тьмы в мире изменяло сам нормальный порядок вещей, и грозило бедами всему сущему. Потому прежде стоило подумать, как теми силами, что могли располагать Стражи Ферелдена, остановить Орду тварей, что вот-вот собиралась вырваться на поверхность. Обо всем прочем можно помыслить было и потом. Гулкие удары о землю тяжелых ступней обратили на себя внимание Айана задолго до того, как сама голем показалась из-за остовов домов. Взблескивая лириумными узорами и вкрапленными кристаллами, каменная женщина остановилась, привычно на несколько шагов не доходя до хозяина. - Эльф велел Шейле прийти и сказать, что есть уже можно. Айан кивнул. Поесть теперь было бы кстати. По достоинству оценив заботу своего несостоявшегося убийцы, он шагнул было по направлению к костру, но был внезапно остановлен глухим голосом голема. - Хозяин… Кусланд в недоумении остановился. Шейла молчала, отчего-то покачиваясь больше обычного, словно собиралась переминаться с ноги на ногу. - Ты что-то хотела? – Айан бросил нетерпеливый взгляд в сторону горевшего огня, откуда долетали запахи, один соблазнительнее другого. - Да, - голем качнула большими руками, и Кусланд на всякий случай сделал шаг назад. – Шейла хотела спросить. Почему хозяин не трогает жезл повиновения? Он бы мог отдавать приказания Шейле через него. Кусланд покосился на жезл, что по-прежнему висел у его бедра и пожал плечами. - Мне казалось, достаточно было того самого, первого приказа. Но если тебе будет так удобнее, я могу его использовать. Голем с шорохом мотнула головой. - Шейла плохо объяснила. Шейле нравится, когда на каждое слово в нее не тычут жезлом. Прежний хозяин… сковывал движения и речь Шейлы. Нынешний хозяин - нет. Шейла чувствует себя… очень живой, когда она рядом с новым хозяином и его спутниками. Это необычно для Шейлы. Раньше никогда ничего подобного не случалось. И... неудобно было говорить об этом. Ведь Шейла - не живая. Живые бы посмеялись. Но это все сильнее там, внутри. Шейла стала лучше говорить, лучше думать и… даже лучше чувствовать. - Тебе ведь это нравится? – на всякий случай уточнил Кусланд, оставив жезл в покое. Голем кивнула в ответ. - Шейле нравится, очень. Шейла слушает, ходит, говорит и чувствует. Иногда Шейле кажется, что и она – живая. Как те мясные, что идут подле нее. - Если не хочешь, я не буду касаться жезла до тех пор, пока ты меня слушаешься, - пообещал Кусланд. Против воли он бросил еще один взгляд в сторону костра. В животе у него призывно заурчало. - У Шейлы есть еще одна просьба. Слова голема удивили настолько, что Айан даже на время забыл, что ему хочется есть. - Шейла хотела бы… попросить хозяина… коснуться Шейлы. - Коснуться? – скрывая недоумение, Командор окинул взглядом стоявшую перед ним каменную женщину. – Просто коснуться? Протянув руку, он дотронулся до плеча голема, который приходился чуть выше его собственного плеча. Проведя ладонью вверх, погладил могучую шею. Шейла ответила на прикосновение чуть прижмурившимися глазами и едва заметным подергиванием рук. - С тех пор, как идет с новым хозяином и его друзьями, Шейле все по-другому, - тише, чем раньше, пророкотала каменная женщина, продолжая жмурить глаза. – Чем дальше, тем больше хочется знать. Говорить лучше. Чувствовать то же, что вы все. Твое прикосновение чувствуется. Но не вызывает чувств. Таких, какие Шейла наблюдает в вас, мясных созданиях. Шейле… одиноко. Айан убрал руку. Он не знал, что ему сказать. Стоявшая рядом с ним женщина была для него загадкой – такой же, как и природа Мора. Если Каридин делал големов своими руками на Наковальне, не прибегая к чему-то еще, то этот Совершенный гном был воистину подобен Создателю. До сих пор Кусланд был уверен, что сделать можно только вещь. Но слова Шейлы, ее убежденность и просьбы явно говорили о том, что вещью она не была. Внезапно глаза каменной женщины вспыхнули. Она сделала осторожный шаг назад и медленно, чтобы не задеть хозяина, подняла обе тяжелые руки в молитвенном жесте. - Шейла вспомнила. Ее старый хозяин был магом. Но новый хозяин ведь тоже маг. Не мог бы хозяин… Айан… сделать Шейлу… такой же мясной, как и прочие? Такой же, как он сам?