Операция "Хот-дог"

- Нежнее, еще нежнее. Мягче. Ну, Илья, ну что ты мнешь, как будто ствол чистишь?! - Я не умею по-другому. Не нравится, не надо было давать мне в руки. - Ай! Ты же сломаешь, будет кривой. - Кривой я сам съем. А тебе дам сочный и румяный, как ты любишь. - Ладно. Бери новую сосиску, аккуратненько заворачивай ее и прижимай. Нежнее, мягче. Да, вот так уже лучше. На тесной кухне было белым-бело от тонкой взвеси муки, и жарко от тепла, источаемого телами двоих мужчин. Один - высокий атлетичный блондин с голубыми глазами-омутами, в которые хочется смотреться до потери сознания, так что дрожь по всему телу….стоп, рано еще. А рядом с ним стоял красавец с точеным профилем и смоляными кудрями, и усердно работал рельефными мускулами, к которым хочется прижиматься, покрывать их поцелуями… твою ж мать, остановись! В общем, агенты АНКЛ перед очередным слэш-драбблом. Соло бросил лукавый взгляд в бежевое поле страницы «под пергамент». Курякин стоял спиной к читателю, но лопатками чувствовал, как чужие пальцы теребят колесико прокрутки. Дамы уже собрались. Начиналась очередная операция. Они жили этой странной жизнью уже несколько лет, с тех самых пор как фикрайтеры раскусили намеки сценаристов и начали с остервенением шипперить двоих красавцев-мужчин направо и налево, и в профиль, и в анфас, и в зад, и в перед, и в хвост, и в гриву, и т.д., и т.п. Нельзя сказать, чтобы агентам это сильно нравилось, но, и сказать, что совсем не нравилось, было нельзя. Так, работа не хуже других. В конечном итоге, каждый новый фанфик продлевал им жизнь. *** Наполеон был туго затянут в веселенький фартук с цыплятами. Цыплятки беззаботно носились по зеленому крапчатому полю, обтекая крутые мышцы груди. Илья искоса поглядывал на своего друга. Ему тоже хотелось стать таким вот желтеньким цыпленком, чтобы свободно и беспечно прижиматься к телу любимого. Соло заметил внимание Ильи. Он оглядел его статную фигуру, как всегда, затянутую в черное. Широкая грудь русского мерно вздымалась, так что в тишине комнаты можно было расслышать биение большого любящего сердца. Наполеон хотел это умопомрачительное тело, такое сильное и твердое, выносливое и непобедимое, как вся советская армия. Но, всему свое время. Он еще возьмет свое. Постепенно противень покрывался ровными рядами пухленьких хот-догов: ровных и одинаковых со стороны Соло, и помятых и кривоватых со стороны Курякина. Сказывалось отсутствие опыта у русского. В СССР хот-догов нет. Но у Ильи был большой потенциал. Очень большой. Они стояли у стола, взрывая руками в небольшой кастрюле мягкое тесто, и шутливо переговаривались. Соло запевал: - А помнишь, нас как-то игривый паук укусил? - Еще бы! До сих пор член чешется! - хохотнул Курякин. - Так я почешу, если хочешь. - Отстань, Ковбой. Это хорошо, что мы сегодня дома, а не где-то за тридевять земель. - Да, Большевик, где мы только за эти годы не побывали: и в Париже, и в Бухаресте, и в Ницце, и в Стамбуле. - Да и в твоем родном Нью-Йорке частенько зависали, - напомнил Илья. - О, да, неплохо, кстати, зависали! Вот бы повторить. Такой нежный соулмейт тогда получился, - Соло мечтательно закрыл глаза. - Нет уж, хватит, - недовольно оборвал его Курякин, - Меня тогда в лосины и в юбку нарядили. - Не в юбку, а в килт! И, кстати, тебе очень идет, – попытался обнадежить друга Наполеон, почувствовав в его голосе опасное дребезжание. - Я сказал, хватит! – вспылил Курякин и с силой сжал сосиску между пальцами. Соло болезненно скривился, будто это была его сосиска. Илья тут же выпустил хлебобулочное изделие из рук, и оно безвольно шлепнулось на подпыленную мукой скатерть и осталась там лежать, как дохлая гусеница, выпятив наружу розовый кончик сосиски. - Прости, я опять не рассчитал силы, - попытался извиниться Илья, виновато прикрывая глаза тыльной стороной испачканной в муке ладони. - Ничего, я помогу, - успокаивающе прошептал Соло и дотронулся до сосиски Курякина. Тот вздрогнул. - Не надо, я сам. Если ты всегда мне будешь помогать, я так и не научусь сдерживаться. Я все стремлюсь кончить быстрее, и вот результат. - Ничего, ты молодец. Мы все исправим вместе. Давай, ты держи за один конец, а я – за другой. Вместе они начали разминать тесто и вправлять сломанную сосиску в мягкий чехольчик. - Оттяни посильнее, - нетерпеливо командовал Соло. - Вот так? – с ученическим интересом спросил Илья. - Ну не так же! Нужно чтобы чуть выглядывало, но не сильно, иначе подгорит и засохнет. - И вся влага уйдет, - с готовностью кивнул Курякин. Уж он-то знал, какими сочными бывают хот-доги Соло, когда тот берется за дело. Постепенно сосиска приобрела прежнюю твердость и объем. - Спасибо, - смущенно проговорил Илья, поглаживая воспрявший хот-дог и бережно укладывая его на противень к остальным красавцам. - Илья, - тихо позвал Соло, - Сделай это еще раз. Теперь один. Илья застенчиво поковырял пальцем старую клеенчатую скатерть. - Ты позволишь мне доделать все до конца? - Конечно. Тут уже мало осталось. Тебе нужно тренироваться, - убедительно кивнул Соло, сложив руки на груди и указывая взглядом на оставшиеся три сосиски. - Отвернись. Мне неловко, - застенчиво махнул рукой Илья и встал спиной к Наполеону. Илья не переставал удивлять американца острыми углами своей натуры. Во вчерашнем ПВП он грубо и бесстыдно насиловал его в зад, а сегодня стесняется заправить сосиску в тесто. Эх, русская душа! Наполеон тактично отошел от стола, оставив напарника наедине с сосисками, и начал разжигать духовку. Он не хотел торопить события. Его друг делает хот-дог в первый раз, и здесь нужно быть максимально терпеливым и понимающим наставником. Когда Илья закончил, Соло воззрился на лежащие перед ним три последних хот-дога - результат борьбы Курякина с собственной скромностью. По какой-то причине они оказались больше других. Ох уж эта неистребимая русская гигантомания! - Вау! Ну, ты даешь! А почему такие большие? – спросил Наполеон. - Там тесто оставалось. Я подумал, защита будет надежнее, ничего не вытечет, не порвется. Ты уже разогрел духовку? - Она горяча, как мое сердце, - нежно улыбнулся Наполеон. - Тогда загоняю? - Подожди, - Соло остановил его за руку, - Сначала нужно смазать их яйцами, чтобы аппетитно блестели. Возьми мои. В холодильнике. - Вот эти? - переспросил Илья, глядя на боковую полочку, - Чего-то они какие-то маленькие. Два достаточно? - Вполне. Разбей осторожно и собери в чашку. Илья постарался сделать все аккуратно, хотя все же умудрился извозить пальцы в прозрачной вязкой жидкости. Соло слегка взбил яйца кулинарной кисточкой и стал мягкими движениями осторожно промазывать каждый хот-дог. Курякин завороженно смотрел на своего напарника, и по мере того, как тот приближался со своей кисточкой к его собственным бугристым и бесформенным сосискам, возбуждение его нарастало. Он очень боялся, что яиц не хватит на три самых больших хот-дога. Когда же Соло добрался до них, слизывая кисточкой последние капли жидкости со стенок миски, и смело скользя ею по упитанным тестяным мешочкам снизу вверх и обратно, стало понятно, что смазки все же хватит, и Илья, наконец, блаженно выдохнул. Досталось! - Почему ты раньше так никогда не делал? – восхищенно спросил Илья. - Приберегал сюрприз для такого случая, - с очаровательной застенчивостью отвечал Соло, глядя в синие омуты. Илья подхватил противень и загнал хот-доги в духовку Наполеона. *** Напарники убирали посуду, вытирали мучные разводы с клеенки, стряхивали остатки муки в баночку, - в общем, действовали в полном соответствии со шпионским правилом «следов не оставлять, а наутро все забыть». - Проверь, как там наши ребята поживают? – Илья кивнул в сторону раскаленной духовки. Соло, обжигаясь, осторожно открыл дверцу жарового шкафа и посмотрел внутрь. Мальчики заметно увеличились в размерах и подрумянились, а те трое, что справа, так и вовсе срослись в неимоверный трехчлен. Русский трехчлен. Соло потрогал его пальцем. Мягкий. Еще рано. Пусть постоит минут пять. - Ну как? – взволнованно спросил Илья. - Тебе не терпится? Расслабься. Может быть, легкий массаж поможет тебе? – Соло попытался успокоить Курякина, а заодно подготовить его к главному блюду. - Наполеон, ты же знаешь, как на меня действует твой массаж. - Недотрога! Ну, давай, расслабься. Что ты какой напряженный? Соло начал осторожно массировать шею и плечи друга, постепенно захватывая все большую территорию. Вот уже руки скользят по крутым мощным плечам, опускаясь все ниже. На черной водолазке оставались белые мучные следы от ладоней Наполеона, как метки. Томный вздох. Поцелуй в ушко. Илья встрепенулся. - Все. Не могу ждать. Вынимай. - Ах ты ж…, - с досадой выругался Наполеон и отошел к плите. Он снова надел рукавицу-прихватку и открыл пылающие недра духовки. О, да, они были прекрасны! Длинные, крепкие, стройные, как солдатики. Глядя на таких мальчиков слюнки начинали течь, капать на противень и испаряться с громким шипением. Соло вынул противень и поставил его на плиту. Курякин подошел взглянуть, и лицо его озарилось счастливой улыбкой, когда он увидел дело рук своих и не только. - Ну что, давай? - Подожди, пусть остынут. Но Илья, не слушал, и уже тянулся к крайнему хот-догу. Он опрометчиво схватил голой рукой огнедышащий хот-дог, да так и застыл с сосиской в руке, не в силах выпустить ее. - Бля! Твою ж мать… нах… ёб…! - разносились по всей кухне отчаянные матюги Курякина. Он бросил несчастный хот-дог, и начал бешено трясти обожженной рукой, пока, наконец, не догадался сунуть ее под струю холодной воды. Отвергнутое мучное изделие покатилось колбаской по полу и, стукнувшись о ножку стола, обиженно там затихло. - Что, больно? - участливо спросил Соло и бережно взял Илью за пострадавшую руку. - Ебать, как больно! - сквозь зубы процедил тот - Сам виноват, - пожурил его Соло, - Я тебе говорил, пусть остынет. Как ты теперь будешь есть? Илья посмотрел на своего друга и в его синих глазах вдруг полыхнул опасный огонек. - Может быть, ты меня покормишь сам, Ковбой? Соло игриво засмеялся. Он понял замысел партнера. - Ну, тогда садись, Большевик. Соло выбрал один хот-дог длинный, румяный, не очень толстый, но изящный. Многообещающий. - Закрой глаза. Илья повиновался. Он откинулся на спинку стула и позволил Наполеону встать над собой с сосиской наперевес. Когда Соло дотронулся до его губ краешком булки, по телу Ильи пробежала сладкая дрожь. Они раскрыл рот и жадно надкусил кончик. -Ай! – взвизгнул Соло и отпрянул, - Осторожнее. Он все еще горячий. - Не смог удержаться. Так вкусно! – виновато сказал Илья, жуя оторванный кусок. Соло ласково улыбнулся и снова подставил надкушенный хот-дог к губам возлюбленного. - Давай, ты должен все съесть. Илья обхватил ртом добрую часть хот-дога, но не стал сразу кусать, а, сначала помусолил его во рту, растягивая удовольствие. Затем он выпустил его изо рта, и, глядя на Соло зазывным взглядом, облизал языком обгрызенный кончик сосиски. Соло смотрел, не отрываясь, на своего любовника и чувствовал, как в нем поднимается и крепнет желание. Желание накормить Илью до отвала. - Тебе нравится? – страстным шепотом проговорил американец. - Угу, - кивал Илья с набитым ртом. - Давай еще. Ешь быстрее, - наращивал темп Соло. Илья начал еще усерднее работать челюстями. Мягкая булочка ломалась под напором его зубов, сминалась в сочный комок и навсегда пропадала в ненасытном зеве. - Да, вот так. Еще раз. За маму. За папу. За Родину. За тех, кто в море. За присутствующих здесь дам, - Соло кивнул в экран: «Привет, дамы!». Дамы у мониторов возбужденно заерзали. Шел уже второй хот-дог. Илья не хотел прерываться. Он обхватил Соло здоровой рукой за задницу и прижимал его к своему напрягшемуся переду до тех пор, пока не прикончил очередную сосиску. Затем Илья открыл затуманенные глаза и с заплетающимся от восторга языком проговорил: - Теперь я. Соло ждал этого момента. Напарники поменялись местами. Наполеон мог есть и сам, но Илья, перевозбужденный от насильственного кормления, хотел продолжить игру. Он предложил: - Давай свяжем тебе руки. Окей! Сказано – сделано. - Тогда и глаза нужно завязать, - подхватил инициативу Соло. Итак, наметился нехилый кинк. Дамы у мониторов напряглись. Некоторые даже есть перестали. - Открой рот, - сказал Илья, беря с противня немаленький хот-дог своего производства. Пускай чуток кривоват и подгорел с боку, зато размерами удался. С кончика булочки едва заметной струйкой стекал выделившийся сок. - Ну, давай уже, - зарычал Наполеон, нетерпеливо прыгая на стуле. - Погоди, надо смазать кетчупом. Я знаю, ты же любишь, - Илья метнулся к холодильнику. - И горчицей! – бросил Соло вслед. - Все будет, - промурлыкал Илья. Да, когда он хотел, он мог быть по-настоящему заботливым и нежным. Соло ждал. Лишившись зрения, все оставшиеся чувства обострились в нем до предела. Вот он слышит, как Илья хлопает дверцей холодильника, как с пукающим звуком выдавливается соус на булку. Вот Илья снова подошел, и Соло ощущает тепло его тела рядом, вдыхает запах свежей булки, кетчупа Хайнц, и острой горчицы. Пальцы любимого касаются его лица, поднимают за подбородок. Наполеон раскрывает рот и принимает в себя долгожданный упругий хот-дог. Секунда. Две. Наполеон не понимает, что происходит. Почему вместо ожидаемого блаженства он начинает задыхаться? Вдруг язык, гортань и носоглотка взрываются от страшной жгучей боли. - А-а-а! – взревел Соло, плюясь во все стороны недожеванной сосиской. Он вскочил на ноги и, как безголовая курица, начал носиться по кухне, сбивая мебель. Илья в ужасе сначала не мог понять, что делать, но быстро сориентировался и, поймав друга на повороте, сорвал с его глаз повязку. - Ты какую горчицу взял, придурок? – заорал ему в лицо Соло. Из глаз у него лились крупные слезы. - «Русскую ядреную». В Магните купил, - в испуге и недоумении ответил Илья, глядя на плачущего и плюющегося Наполеона, и понимая, что допустил страшную ошибку. - Большевик, ты дурак? Надо было французскую брать, она не жжет, - продолжал орать Соло, вывалив наружу обожженный язык, и часто дыша, как собака в жару. - Я думал, так будет лучше. Чтобы покрепче, - засуетился Илья вокруг друга. Он вытирал тряпочкой его заплеванный подбородок и цыплячий фартук, при этом в другой руке продолжал держать злосчастный продукт. - Тебе бы так вставить покрепче! - обиженно захныкал Соло. Получив, наконец, возможность видеть, Соло осмотрел бракованный хот-дог. Горчицы было навалено с горкой. Хот-дог с напалмом. Российское супероружие. Убивает наповал. Принимать перорально. - Да, горчицы ты не пожалел, - с укоризной сказал Соло, - Только горчица, только хардкор! - Извини, друг. Я не хотел. Ну, переборщил малость. Я же от любви, - виновато оправдывался Курякин. - Россия – щедрая душа, да? Ладно, проехали. Все, Илья, давай без прибамбасов, просто сосиска и ничего больше. - Окей. Чистая сосиска. Чистый жанр, - обрадованно заговорил Илья, понимая, что друг больше не сердится. Он снова нацепил повязку на Соло. И прежде чем продолжить процесс, в знак примирения поцеловал его в губы. Когда его язык проник в рот партнера, Илья понял, что реально переборщил с горчицей. Во рту нестерпимо защипало, в носу предательски засвербело. В следующий момент перед глазами все помутилось, в голове возникла странная щекотчущая легкость, как перед оргазмом. Илья еле успел оторваться от губ Наполеона, отвернулся и смачно чихнул в сторону. Какой кайф! Мини-оргазм! Илья распрямился и облегченно выдохнул. На сосиски не попал, надеюсь? - Ну? – нетерпеливо подгонял его Соло. Сколько можно копаться? - Ага, я щас. Илья посмотрел на противень, и взгляд его остановился на трех самых больших хот-догах – его шедеврах, его детках. А что если…? - Открой рот пошире, - приказал Курякин. Наполеон не понял, зачем, но уточнять не стал, а покорно открыл рот насколько мог широко. И тут понял! Челюсть заело от чудовищного напора мощного русского трехчлена. - Бери! Глотай! Глубже! – кричал Илья, распаляясь. Он придерживал голову Наполеона одной рукой, а другой с нажимом впихивал в его рот стиснутый в крепком кулаке тройной хот-дог. Соло мычал, мотал головой, жевал, давился, глотал через силу. Его трясло от возбуждения. Вот это сила! Это было наслаждение, упоение, полный рот удовольствия. Без кетчупа, без салата, чистая энергия, сырая и сокрушительная, как сама Россия. Когда последний кусочек строенного хот-дога пропал в изможденном рту Наполеона, Илья слез с него и сел на пол рядом, приходя в себя от пережитого. Руки тряслись. Перед глазами летали оранжевые мушки. Слепой и обездвиженный Наполеон сидел на стуле и икал, осоловело склонив голову на бок, а в голове было пусто и звонко. По подбородку стекала слюна, уголки рта кровоточили. На полу валялись ошметки надкусанных хот-догов, фартук с цыплятами был густо запачкан кетчупом, горчицей и сосисочным соком. - Ты наелся, Ковбой? – услышал Соло усталый голос любовника рядом. - Мне кажется, я не скоро снова захочу, - еле ворочал языком Соло. - Мне тоже так кажется. Но мы бы все равно всё не съели. Что с остальными делать? – спросил Курякин, развязывая Наполеону руки и глаза. - Остальные оставим на потом. Пригодятся. Нам с тобой еще долго вместе работать. Накрой, а то засохнут, - посоветовал Соло. Он растирал затекшие запястья и поправлял свои растрепавшиеся и посеребренные мукой смоляные кудри. Илья снял с крючка вафельное полотенце и накрыл им оставшиеся сосиски. Пусть отдыхают. «Да и нам пора отдохнуть», - подумал он, выразительно глядя в бежевый пергаментный фон. На сегодня хватит. Статус «закончен». Дамы у мониторов облегченно выдохнули.