Проклятый мир

      Тонкий луч солнечного света путается в густых чёрных волосах взрослого мужчины, что стоит перед десятком молодых юнцов, смотрящих на него с благоговением и уважением. А как иначе, ведь перед ними самый сильный друид их племени. Этот мужчина силён и страшен. Он владеет чёрной магией, умеет разговаривать с природой, знает язык мёртвых и способен вылечить от любой болезни. Вождь их племени ценит его и побаивается, хотя последнее старается не показывать. Но друид не маленький мальчик, он прекрасно видит, как люди смотрят на него и ему это нравится. «Друиды должны быть светлыми и приносить пользу народу!» – так говорила ему его мать. Он старается для народа, но о светлости его внутреннего лика стоило бы поспорить. Друид всю жизнь борется со своим естеством, угнетая тёмную сторону и порабощая её. Только в зрелом возрасте он научился контролировать свои эмоции и чистить мысли от неугодных вождю помыслов. ***       Его родители умерли рано. Друид был ещё мал и не смог спасти их ни травами, ни заклинаниями. Именно тогда он решил впервые прибегнуть к чёрной магии, которая, словно кровь, пульсировала в его венах. Он никогда не забудет, как подполз к бездыханному телу своей матери, положил одну руку на лоб, вторую на грудь туда, где должно было биться сердце, и начал произносить слова, ведомые только ему одному. Он сам не знал, что творит, находившийся словно в трансе, но его сила даже в столь юном возрасте была сильна. Он сумел достичь желаемого. Друид понял это в тот момент, когда под ладошкой забилось сердце его матери. Она резко раскрыла глаза и схватила ртом воздух, в ужасе смотря на сына.       - Что ты сделал? – женщина не была бы его матерью, если бы не знала о способностях сына. Она боялась за него и с самого рождения приговаривала своему малышу, чтобы тот избавился от тьмы и пустил в своё сердце свет. Она была самой светлой женщиной в их поселении. Многие называли её ангелом за белоснежную кожу, открытый взгляд и сердце, полное доброты.       - Мама, ты жива! Мамочка! – мальчик был настолько рад, что не услышал в голосе матери паники и ужаса, а в глазах не увидел презрения и разочарования.       - Ву Ифань! – грозный голос женщины отрезвил ребёнка, и тот посмотрел на неё с удивлением. – Кто позволил тебе пользоваться чёрной силой? Я же просила тебя не использовать её! Ты меня ослушался!       - Но ты же жива, мамочка, - твердил ребёнок, не желая слушать родителя.       - Я умерла, сын, - твёрдо проговорила она. – И меня не должно здесь быть. Ты нарушил равновесие в мире, вернув меня назад. Ты друид и должен заботиться о природе и о том, чтобы всё в этом мире и астральном было равно. Если люди умирают, значит, такова их судьба. Я уйду к Всевышнему, в лучший мир.       - Нет, мамочка, - слёзы потекли по щекам. Ребёнок не хотел верить в то, что говорил ему родитель. Он так был рад, что у него получилось вернуть мать из мира мёртвых.       - Да, сынок, - она погладила мальчика по щеке, не ощущая его тепла. Она была мертва, если не душой, то телом точно, и не могла чувствовать, ощущать и наслаждаться земными радостями. Её тело - просто оболочка, в которую вернули душу, но которое ей уже не станет родным. Она не соединится и не сможет жить как раньше. Она не имеет право на это, и женщина это прекрасно знает. – Если ты сам не вернёшь меня назад, то я убью себя, - на её слова мальчик отрицательно замотал головой, отказываясь верить в слова матери. – Да, Ифань. Но лучше, если ты сам вернёшь меня назад. Этим ты покажешь Всевышнему, что понял свой проступок и извиняешься перед ним, – в глазах женщины были тепло и безграничная любовь к сыну. Она говорила и медленно вытирала бегущие по щекам слёзки. – Я всегда буду в твоём сердце, Ифань. Ты только помни, что тьма приносит боль и смерть. Ты должен служить свету и быть чистым в своих желаниях и деяниях.       - Хорошо, мамочка, - последние слова прародительницы отпечатались ребёнку под корку головного мозга.       Женщина улыбнулась и закрыла глаза, чтобы вернуться в тот мир, в котором по праву она должна быть. Как сквозь дымку она слышала слова своего сына, но не понимала их. Она была светлым друидом и не могла знать заклинаний тёмных сил. Голос Ифаня становился всё тише и тише и в итоге пропал, запутавшись в звуке ветра.       - Прощай, мамочка, - мальчик поцеловал женщину в лоб и решил, что исполнит последнее желание своего родителя, став светлым друидом.

***

      Сейчас взрослый мужчина по имени Ву Ифань рассказывает о тайнах миров, о заклинаниях и полезности трав будущим целителям, друидам, магам, которые впитывают как губки каждое его слово. Друид говорит слегка надменно, чувствуя своё превосходство. Ему всё равно, какие недобрые взгляды бросают в его сторону. Он считает себя сильнее всех этих детей, которые не умели пользоваться своими способностями. Друид слишком высокомерен, хоть и скрывает это от всех.       - На сегодня урок окончен, - произносит мужчина и разворачивается спиной к ученикам, направляясь в свою хижину.       - Как же он мне надоел, - ноет один из парней, что часами ранее сидел перед друидом и внимательно слушал его.       - Мы должны избавиться от него. Пока он жив, мы никогда не станем лучшими. Вождь всегда будет слушать только его, а мы будем оставаться никчёмными и глупыми, - вторит ему второй парень.       - Я предлагаю сегодня ночью наведаться к этому выскочке, - спокойно предлагает самый высокий из парней, выцарапывая на деревянной дощечке известные лишь ему символы. На секунду оторвавшись от своего дела, он поднимет глаза и обводит парней внимательным взглядом. Увидев на лицах довольные улыбки, он кивает своим мыслям и продолжает водить остриём клинка по дереву.       Ночь опускается на поселение густой дымкой, обволакивая многочисленные хижины и несколько силуэтов, что тихо крадутся в сторону дома друида. С каждым шагом они приближаются к своей цели, расступаясь по сторонам, чтобы защитить друг друга. Кто-то прячется за большим раскидистым дубом, подстраховывая с запада поселения, кто-то под крышу ветхого сарая, закрывая южную сторону. Пару смельчаков забираются на деревья, чтобы следить за всем с высоты, и лишь двое самых смелых продолжают шагать, держа в своих руках серебряные клинки.       Дверь беззвучно открывается, пропуская юношей в обитель друида - скромную и убранную. Всё стоит на своих местах: многочисленные баночки с растворами, букеты засушенных трав, кострище в углу хижины и копна соломы у стены, откуда доносится тихий храп мужчины.       «Спит», - довольно думает про себя высокий парень и кивает головой в сторону их учителя своему напарнику, который держит нож наготове. Друиды такие же смертные, как и все остальные. Для их убийства не нужны специальные заклинания, обряды или жертвоприношения. Лишь остриё клинка и сердце, что размеренно бьётся в груди человека.       Подойдя вплотную к спящему мужчине, они победно смотрят на него, и, не желая затягивать, самый высокий замахивается рукой и разрезает воздух оружием, погружая лезвие в тело друида по самую рукоять. Глаза мужчины распахиваются в ужасе, когда осознание ситуации, словно стрела, пронзает его мозг.       - Ты, - шипит и от боли, и от злобы друид. Он не собирался умирать, всю свою жизнь даря народу свои умения, а этим малолеткам - знания. Ненависть окутывает его, давая проснуться тёмной силе, что сейчас рвётся наружу. Друид не собирается её усмирять и подчинять, и тут в голове возникают неизвестные ему слова, а губы проговаривают их вслух.       - Ego tibi corpus meum. In reditu, tu concede mihi, tua potentia. Maledicam hoc mundo. ("Я отдаю тебе свое тело. Взамен ты мне даруешь свою силу. Я проклинаю этот мир")       Услышав неизвестное заклинание, мальчишки бледнеют и стремглав выбегают прочь из хижины друида, надеясь, что тот умрёт. Но они недооценили его. Друид уже умер, в тот самый момент, как только отдался тёмной силе, что плескалась в нём.       Молния пронзает небо, а раскат грома ударяет по ушам с такой силой, что парни, находившиеся на улице, хватаются за головы и чувствуют, как по рукам течёт кровь. Они с ужасом смотрят по сторонам, слыша пронзительный вой со стороны густого леса, и бегут прочь, желая спрятаться в своих хижинах. Мальчишки не знают, что смерть настигнет их, куда бы они не убежали.       А раскаты грома и неизвестный вой продолжают бить по ушам, приводя в ужас всех жителей поселения, которые выскочили из своих домов. Они бегают в панике, прижимаясь друг к другу, не понимая, что происходит, и ждут, пока друид выйдет из своей хижины и защитит их. И друид выходит, представая перед жителями совсем другим человеком. Он выше, его волосы - чернее, а в глазах плещется злоба и жажда мести. Его ночная рубаха пропитана его же кровью, которая по волшебству уже не течёт. Рана затянулась, а тело было как новое. Друид продал себя тьме, которая не допустит, чтобы её человек пострадал.       - Помогите!!! Что это???!!! – пронзительный крик, наполненный страхом, разрезает царивший хаос, и все оборачиваются в сторону голоса и пугаются. На них смотрит неизвестное доселе чудовище, размером с огромного взрослого медведя, с острыми клыками, с которых капает слюна. Зверь подхватывает рядом находившуюся девушку, кому принадлежал голос, и, словно соломинку, переламывает её пополам могучими лапами, пачкая свою шкуру в алый цвет.       Паника нахлынула с новой силой. Люди бросаются кто куда, не смотря себе под ноги, сбивая друг друга и желая спастись от страшного зверя. Но они ошибаются, ведь следом за зверем показывается ещё один, а потом и ещё. Они возникают словно из под земли, разрывая тела людей пополам, пропитывая землю кровью. Смерть, ужас, взрывы молнии и хаос воцарились на земле.       Мир погружается во тьму, где правят грозные монстры, что уничтожают мелких людишек. Все боятся выходить из своих домов. Все, кроме друида, который с наслаждением наблюдает за болью и ужасом, в которых утопает человечество. Он выпустил наружу свою сущность и только сейчас понял, что начал жить, и лишь шрам на груди напоминал о том, что он мертв.

***

      Небо затянуто тяжёлыми тучами, сквозь которые не мог пробиться ни один солнечный луч. Темнота окутывает каждый уголок, не давая вырасти ни одному цветку и травинке. Оставались лишь крепкие деревья, тянущиеся своими кривыми сухими ветвями туда, где раньше светило солнце. Весь мир походит на кладбище. Огромное пустынное кладбище, на котором люди пытаются выживать всеми известными и неизвестными способами. С того судного дня, когда разверзлись небеса, опускаясь на землю молниями, когда возродились чудовища, прошло три столетия. За это время люди развились в своих технологиях, превращая старые хижины в каменные замки, сооружая теплицы, в которых с помощью искусственного света выращивали овощи и фрукты, пытались спасти умирающих от голода животных, ловя оставшихся и загоняя их в хлев. Жизнь изменилась, и люди выжили, пытаясь всячески сражаться с монстрами, которые всё реже и реже, но наведывались в людские селения.       Огромный замок, выложенный из чёрного камня, возвышается над лесом. Его пики уходят далеко в небо, пряча свои концы в дымку. Это сооружение вселяет чувство страха и благоговения одновременно. Сооружение очень старо. Этому свидетельствуют множество отколотых камней, обильно поросший мхом у основания замка, да и то, в каком стиле он построен. Простой человек не мог увидеть это сооружение, что уже несколько веков стояло в стороне от людей. Замок был опечатан специальными заклинаниями, которые делали его невидимым для простого люда, как и тех, кто скрывался за его стенами.       Глухие шаги отдаются от каменного потолка и бьют по ушам. В замке стоит полная тишина, не рушимая ни музыкой, ни песнопениями полуголых девиц, ни щебетанием птиц в клетках, ни радостными голосами жителей. Замок словно мёртв и лишь тонкая полоска света, выбивающаяся из-под двери в конце коридора сигнализирует о том, что у замка есть хозяева. Именно хозяева, а не один. Именно к ним и спешит тот, кто рушит уединение замка, не волнуясь о создаваемом шуме. Он громко дышит и всё время трясёт правой рукой, на запястье которой гремят металлические браслеты. Но он знает, что ему простят этот шум как только узнают новость, что уже рвётся из уст мужчины. Губы чешутся, язык не может находиться в спокойном состоянии, глаза бегают по коридору, а ноги всё быстрее и быстрее несут человека, владеющего знаниями.       Большая дубовая дверь насыщенно коричневого цвета поддаётся силе идущего и впускает его в просторную, с высокими потолками, комнату. Эта комната была скорее похожа на небольшую залу, обставленную со вкусом дорогой мебелью, уложенную пушистыми коврами, и по всему периметру увешанную горящими факелами, что танцуют тенями на стенах при лёгком дуновении ветра.       Желая отдышаться, мужчина на секунду замирает и мысленно пытается остановить быстрый бег сердца. Успокоившись и задышав ровно, он открывает глаза и обводит комнату взглядом, отмечая для себя, что почти все на месте - кто-то читает древнюю книгу, кто-то изучает карты звёздного неба, кто-то просто дремлет и лишь один, самый главный, стоит ко всем спиной у окна, не сводя своего взгляда с когда-то богатых земель на которых он, ещё много веков назад, бегал маленьким мальчикам по зелёной траве, собирая босыми ногами утреннюю росу. Эти воспоминания он хранит как самое дорогое вино, которое изредка достаёт из погребов своего разума и наслаждается каждым глотком, что растекается приятной негой по телу.       - Чунмён, - голос дрожит, а дыхание всё же сбивается, хоть он и пытался его восстановить. Молодому мужчине надо было сбросить с себя этот груз знаний, который перекрывает кислород, сжимая грудную клетку и не давая нормально дышать. – Чунмён!       Мужчина, стоявший у окна, выныривает из своих воспоминаний, закупоривая их деревянной пробкой, и возвращается в мир реальный. Он медленно отрывается от лицезрения пейзажа за окном и поворачивается к зовущему, всем своим видом показывая, что ему не нравится, что тот нарушил его уединение.       - Что случилось, Сехун? – спрашивает мужчина и все присутствующие устремляют свой взор на говорящего и даже тот, кто дремал, нехотя раскрывает глаза. А человек, от которого ждут ответа, молчит, не веря тому, что сейчас произнесёт, но, набрав в лёгкие побольше воздуха, выдаёт всё на одном дыхании:       - Ребёнок тьмы родился.       И наступает тишина такая, что не слышно даже дыхания присутствующих. Каждый боится сделать вдох, переваривая полученную информацию. Никому не верится в то, что они только что услышали, но зная Сехуна, могут быть на сто процентов уверены, что тот не врёт. Такими вещами не шутят. Слишком многое стоит на кону и всем хочется верить, что слова их собрата правдивы. Они словно окунаются в свои внутренние молитвы, прося Всевышнего о том, чтобы это было взаправду и вздрогивают как по щелчку пальцев, когда воздух разрезает властное:       - Найди его!

***

      Громкий крик отбивается от стен красиво украшенной комнаты. На широкой кровати лежит молодая женщина. Её лоб покрыт испариной, ноги согнуты в коленях, а исподняя задрана, являя взору присутствующих круглый живот и чрево, из которого вот-вот должен появиться на свет малыш. Она цепляется ногтями за простынь и на очередной потуге громко кричит, разрывая ткань. Вокруг бегают служанки, заботливо стирая капельки пота со лба женщины промоченной холодной водой тряпкой. У ног роженицы сидит пожилой мужчина – лучший лекарь в их царстве. Он мысленно молится за малыша, что готов появиться на свет, чтобы непутёвая мамаша не убила его во время схваток неправильными потугами.       - Тужьтесь, - громко говорит лекарь, и женщина снова кричит, надрывая горло и срывая голосовые связки. Из её глаз текут слезы, и она ненавидит этого ребёнка, что, кажется, разрывает её изнутри. Она хочет оказаться сейчас в другом месте, на другой кровати, в объятиях другого мужчины, нежели отца этого малыша. – Ещё раз, - просит лекарь, протягивая свои руки и касаясь кончиками пальцев показавшейся головки, покрытой редкими тёмными волосиками. – Последний раз.       - Вытащите его, наконец! – в гневе сорванным голосом требует женщина и, тужась из последних сил, слышит звук хлюпанья, а потом облегчение и пустоту.       - Поздравляю! У вас мальчик! – лекарь поднимает первенца над женщиной и демонстрирует прекрасно сложенного и крепкого младенца.       - Мне плевать, - выплёвывает она. – Уберите его с моих глаз, - требовательный голос подчиняет, и лекарь уносит плачущего малыша, голос которого режет по ушам женщины. Она закрывает глаза и ждет, пока Морфей заберёт её и облегчит как телесные, так и душевные страдания.       Она не хотела этого ребёнка, которого должна была зачать с нелюбимым, а потом мучительно вынашивать и рожать. Она ненавидит свою жизнь и родителей, которые заставили её породниться с наследным принцем одного из самых процветающих царств. Она любит другого, которому отдала своё сердце и отдала бы и тело, но свою девственность ей пришлось даровать чужому и нелюбимому. Она никогда не забудет, как было больно, когда он властно брал её на белоснежных шёлковых простынях, которые с каждым толчком пачкались её же кровью. Она беззвучно плакала, а её законный супруг даже не думал останавливаться. Кончив в её лоно, он вышел из их общей спальни, не сказав ни слова. Вот так и произошёл первый раз молодой девушки, который она хотела отдать тому, чьи глаза были цвета неба, а ладони горячими и нежными. Она проплакала все глаза, моля Всевышнего, чтобы она забеременела после первого же раза, и Всевышний услышал её. Она была рада, что ей больше не придется ощущать касаний мужа и не чувствовать больше боли. Но как же она ошибалась. Беременность протекала тяжело. Её рвало, голова кружилась, а живот постоянно тянуло. Девять месяцев мучений подходили к концу, и она надеялась, что хотя бы роды пройдут гладко. Но они были лишь кульминацией её страданий. И, когда лекарь сказал, что у неё родился мальчик, она даже не удивилась. Один мужчина причинил ей боль вначале, а второй завершил этот ад. Теперь же она не подпустит к себе никого, а ребёнка будет воспитывать нянечка, которая, небось, уже колыхает младенца, закутанного в голубое одеяльце.       В ней не проснулся материнский инстинкт. А разве должен был? Она помнит слова мужа о том, как он ненавидит её, что любит другую и будет проклинать её во всех своих проблемах всю жизнь. Их ненависть и неприязнь была обоюдной, и в этом самом ужасном чувстве на земле они зачали, казалось бы, чистое создание – безгрешное дитя. Но такие эмоции, как ненависть и злоба, не проходят бесследно. Они отразились на чистом белоснежном личике малыша пятном на правой щечке в виде полумесяца. Принц, увидев своего ребёнка, скривился в неприязни и даже не дотронулся до сына. Король с Королевой были крайне разочарованы таким бракованным ребёнком. Урод не имел права взойти на трон, и никто не должен был узнать о том, что принцесса родила на свет ребёнка с клеймом.       - Отнесите его в лес, - меланхолично отдаёт приказ Король, смотря в глаза лекарю, который пришёл доложить о состоянии здоровья его внука.       - Но он же совсем мал. Он там умрет, - мужчина непонимающе смотрит на своего правителя. Ребёнок не был для него уродом. Лекарь видел в нём ангела с белоснежной кожей, длинными пальчиками и тонкими темными волосиками, которые на ощупь были нежнее пуха.       - Это нам и нужно. Сегодняшней ночью отнесите этого выродка в лес и оставьте его там. Он умрёт с голоду или твари загрызут его, - всё так же спокойно говорит правитель. – Выполняй, - и лекарь, не смея ослушаться приказа, покорно опускает голову и покидает комнату Короля.       Ночью никто не смел переступать границу бывшего леса, который сейчас выглядел ужасающе и прятал чудовищ, но у лекаря не было выбора. Либо он умрёт от рук тварей, либо Король казнит его сам. Мужчина двигается быстро и почти бесшумно, прижимая к себе спящего малыша. Его трясёт не от того, что он делает, а от страха за собственную жизнь. Как бы он ни полюбил за эти пару дней малыша, его шкура была ему дороже. Пройдя достаточно далеко, он аккуратно кладёт малыша на землю и в последний раз косается пальцем его родимого пятна.       - Тебе просто не повезло, малыш, - тихо извиняется лекарь. – Прости меня, - на этих словах он выпрямляется и стремглав мчится прочь из леса, слыша за спиной рычание тварей и думая, что ребёнок уже мёртв.       - Ты выполнил моё указание? – Король пронзительно смотрит в глаза напуганного лекаря, что только что вернулся из леса.       - Да, мой Повелитель.       - Молодец. А теперь мы должны объявить о трауре в нашем царстве. Сообщите всем, что принцесса потеряла ребёнка, - он поворачивается к своему слуге спиной и обдумывает дальнейшие действия. Если и второй ребёнок родиться бракованный, то им придется разорвать договорённости с соседним царством и отдать им назад принцессу, обвинив её в нечестивости и в том, что та не может подарить своему мужу, будущему королю, наследника.       - Как прикажите, мой Повелитель, - отвечает лекарь и скрывается за массивными дверями.       Оставшись один, Король на секунду задумывается, правильно ли поступил, но потом останавливает себя на мысли, что уже ничего не исправишь. Он сам виноват, что заставил сына жениться на нелюбимой, и Всевышний разгневался на них, наказывая ребёнком уродом. Жаль, что Король не знал, кого обрёк на верную смерть.       А тем временем по лесу разносится детский плач. Малыш плачет, желая почувствовать мамино тепло, но вместо этого он ощущает холод чужих рук.       - Тише, малыш, - произносит незнакомый голос и прижимает ребёнка к груди, а после аккуратно приоткрывает голубое одеяльце, желая увидеть лицо младенца. И как только тонкая ткань раскрывается, человек замирает, не веря своим глазам. Лишь только тихое, на выдохе: "Ты - ребёнок тьмы".

***

      - Ты нашёл его?       - Нет, - молодой мужчина отрицательно машет головой, отчего его каштановые волосы ходят в разные стороны, и смотрит в пол, признавая своё поражение.       - Если ты не нашёл его, он, может быть, мертв? - произносит самый страшный вопрос невысокий парень, стоящий в углу комнаты. Он нервничает, из-за чего постоянно теребит в руках светящиеся голубым цветом четки, которые тут же исчезают, стоит ему услышать вопрос его собрата.       - Кёнсу, если он мёртв, то мы обречены. Ты понимаешь это? - рыкает на него смуглый молодой мужчина, сжимая руки в кулаки до хруста костей.       - Понимаю, - отвечает Су. - Поэтому и хочу осознать, чего нам ждать - спасения или смерти.       - Никто не умрёт, - твёрдо говорит Чунмён, поворачиваясь к присутствующим. - Мы - Верховные. Мы поклялись защищать этот мир, контролировать в нём баланс, жить в согласии с людьми, но мы промахнулись, недооценив Ифаня. И теперь, во что бы то ни стало, мы обязаны найти этого ребёнка, но не стоит забывать и о втором. Дитя света ещё не родился?       - Нет, - отвечает тот, кто почувствовал рождения ребёнка тьмы. - Еще не прошло восемь пар дней и ночи. По моим подсчётам, он должен появиться на свет через три дня.       - Значит, у нас есть три дня, чтобы найти его?       - И да, и нет. Я не почувствую его, пока он не одарит дневной свет своим голосом. Лишь тогда я смогу определить его местонахождение.       - Получается, нам остаётся только ждать, - сделал заключение смуглый мужчина.       - Да, - ответил Чунмён. - А пока, Сехун, - он обращается к тому, кто стоит подле него, до сих пор склонив голову, - ты должен постараться найти ребёнка тьмы.       - Но я не чувствую его, - с сожалением произнёс мужчина.       - Он может быть скрыт, - в помещение входит молодой юноша с белокурыми волосами, что ниспадают на тонкие плечи, и говорит то, что вводит присутствующих в замешательство.       - О чём ты говоришь, Лухан?       - Его могли скрыть от нас чарами, - разъясняет собратьям свою мысль.       - Мы Верховные, - напоминает Чунмён. - Ни у кого нет достаточной силы, чтобы скрыть от нас человека.       - Ни у кого, кроме Исина, - лишь после того, как это имя вылетело из уст мужчины, он осознал, что сказал, но уже было поздно.       - Не произноси при мне это имя! - все напрягаются от громкого голоса их предводителя, самого старшего Верховного. - Он умер!       - Но никто не видел его тела, - недовольно бурчит себе под нос Чонин, тот самый смуглый мужчина, не умеющий держать язык за зубами.       - Ещё одно слово, и твоё тело тоже никто не увидит! - старший рычит, и все видят, как на его ладонях проступает голубой свет, сигнализирующий о том, что мужчина зол.       - Успокойся, Чунмён, - тонкая ручка ложится ему на плечо и легко сжимает. - Чонин не хотел ворошить твои раны.       - Никто из нас не чувствует его присутствие, - решил вмешаться в разговор Сехун, желая примирить друзей.       - Дитя тьмы ты тоже не чувствуешь.       - Чонин! - закричал Кёнсу, но уже было поздно затыкать рот этому мужчине. Дверь комнаты громко хлопнула, оповещая о том, что один из них ушёл.       - Довели, - спокойно вздохнул Лухан и, кинув на Сеха нечитаемый взгляд, пошёл следом за старшим.       - Се, найди его, - с надеждой в голосе попросил Су.       - Я готов поверить в то, что Исин жив, лишь бы дитя тьмы не был мертвым, - прошептал "искатель", и ушёл, оставив двух мужчин в раздумьях.       - Чунмён не переживет, если Исин окажется живым.       - Он и не переживет, если Исин окажется мёртвым, - и это была истинная правда, как и то, что Исин в любом состоянии будет тревожить душу старшего. Живым или мёртвым, он вызывал внутри Чунмёна водоворот эмоций, которые засасывали мужчину и приносили истинную боль.

***

      - Примите мои соболезнования, - невысокий знахарь передаёт в руки мужчины младенца, завёрнутого в тонкую простыню.       Малыш спит крепким сном, умытый и накормленный. Но вот только молоко, что минуту назад он втягивал из соска женщины, было чужим. Его мать, которая ждала появления на свет своего первенца как дар, подаренный Всевышним, отдала свою жизнь за то, чтобы её дитё жило. Она мучилась во время родов, стараясь слушать наставления знахаря и делать так, как он ей говорил, но хрупкое сердечко доброй женщины не выдержало, и в тот момент, когда тонкий голосок оповестил всех о своём рождении, сердце матери остановилось. Она так и не успела взглянуть на сына.       - Здравствуй, сынок, - голос мужчины наполнен болью и радостью одновременно. В нём плещутся противоречивые чувства, ведь он потерял любимую, но обрёл символ их любви, который держал в своих руках.       Малыш – это сосуд чувств, эмоций, мыслей, помыслов и желаний обоих родителей. Он впитывает в себя всё то, что взрослые хранят под сердцем. Красивый, чуть пухловатый, с матовой кожей и смешными ушками, он сладко спал в объятиях своего отца, смешно морща маленький носик-пуговку, когда родитель тихонько дул на него.       - Я люблю тебя, сынок, - разговаривает он с сыном, стараясь сдерживать поток слёз, что водопадом готовы хлынуть из его глаз. – Ты ни в чём не виноват. Ты мой ангел, - на секунду он мнётся и добавляет, - наш. Ты наш с мамочкой ангел. И пусть её нет рядом с нами, знай, что она всегда наблюдает за тобой и охраняет, стоя рядом с Всевышним.       Вот так в один миг жизнь простого мужчины, который работал в парниках одного из царств, разделилась на "до" и "после". Всю свою жизнь до сегодняшнего дня он будет ассоциировать с любимой женщиной – их первый поцелуй, тайные встречи, первое занятие любовью, эти несмелые и нетерпеливые касания, её рваные вздохи и румянец на щеках – он никогда не забудет ту, что подарила ему ангела ценой собственной жизни. Уложив ребенка на небольшую кровать, что стояла в самом дальнем углу его маленького домика и прикрыв тёплым пледом, мужчина выпрямился и посмотрел на малыша сверху, любуясь его красотой. Он бы так и стоит, наслаждаясь своим ребёнком, но стук в дверь отрезвляет и заставляет оставить малыша одного.       - Добрый вечер, - на пороге дома стоят трое мужчин, одетых в дорогие наряды, которые дают понять простому человеку, что они не местные.       - Добрый, - хозяин дома на секунду смотрит за плечо на малыша и выходит на улицу, закрывая за собой двери, не желая, чтобы незнакомцы увидели его сына. – Чем я могу помочь?       - Меня зовут Ким Чунмён, - самый старший мужчина протягивает руку и некрепко пожимает протянутую в ответ. – Мы хотели бы поговорить в доме, чтобы нас никто не слышал.       - В доме спит мой маленький сын. Мы можем его разбудить, - мужчина не понимает, чем обязан таким господам.       - Дело в том, что наш разговор пойдёт о вашем сыне, - спокойно говорит Чунмён и подмечает, как мужчина весь напрягается.       - При чём тут мой сын? – в голосе слышатся нотки страха.       - Скажите, - тишину нарушил смуглый молодой мужчина, - у вашего сына есть светлое пятно на груди? – и кладёт ладонь на свою грудь туда, где бьётся сердце.       - Откуда вы знаете? – страх усиливается в тот момент, когда шатен произносит облегченное «Это он». – Что вам надо? Кто вы? – голос звенит, и Чунмён закрывает своей ладонью рот мужчине.       - Давайте зайдём в дом, чтобы не привлекать внимание ваших соседей, - и мужчина соглашается, открывая двери и пропуская в него непрошеных гостей.       Зашедшие мужчины без разрешения проходят вглубь дома и видят лежащего на кровати младенца. Самый старший из них подходит к ребёнку и аккуратно, чтобы не разбудить его, раскрывает одеяло и задирает маечку, под которой видит отчётливое светлое пятнышко в районе груди – знак солнца.       - Это он, - шепчет Чунмён и улыбается, смотря на малыша. – Пойдёмте, нам надо поговорить, - обращается он к стоящему в стороне отцу ребёнка, смотрящему на него с испугом. Человек чувствует силу и власть, исходящую от гостей, и не решается что-либо делать. Он молча провожает их взглядом, когда они отходят от малыша и устраиваются на скромных диванах.       - Как вас зовут? – Чунмён обращается к хозяину дома.       - Пак Согун.       - Господин Пак, меня зовут Ким Чунмён…       - Вы уже говорили, - перебивает его мужчина. – Что вам нужно в моём доме?       - Вы знаете, что значит пятно на груди вашего сына? – старший с интересом смотрит на стоящего перед ним человека и видит на его лице непонимание. – Значит, не знаете. Так вот, послушайте меня. Я расскажу вам одну историю, - и Чунмён говорит, мысленно возвращаясь в судный день. - Три века назад жил один друид. Он рано потерял своих родителей, но не отчаялся и продолжил жить, вырастая в достойного человека. Он отдавал себя на благо народа, вылечивая раны, защищая поселение магией и обучая новое поколение друидов и магов. Но он был предан своими учениками и, чтобы отомстить, продал душу тьме. И тогда на земле наступил хаос. И вот уже три века люди пытаются выжить, живя в страхе под гнётом чудовищ, которых породил тот самый друид. Для создания этих тварей друид отдаёт частичку своей астральной энергии, и, чтобы уничтожить их, надо убить друида. Но дело в том, что друид мёртв. В нём живой осталась только душа, в то время как тело давно погибло. Но душу друида убить не так легко. Он порождение света – ребёнок светлых друидов. Но в нём живёт тьма, которая является неотъемлемой частью его самого. Проблема в том, что только объединив свет и тьму, можно убить друида и положить конец многовековым мучениям, - Чунмён замолчал, переводя дух.       - Но что вы хотите от моего сына? – мужчина пытается осмыслить всё, что было ему сказано.       - Ваш сын – ребёнок света. На его теле есть символ – светлое пятно. Это знак солнца. Ваш ребёнок владеет силой, которая непосильна никому.       - Если мой ребёнок – дитя света, а вы сказали, что свет должен объединиться с тьмой…       - Верно, - перебивает его Чунмён. – Вы внимательно слушали меня. Ребёнок тьмы уже родился, но мы, к сожалению, не можем найти его. Дело в том, что эти дети могут вступить в бой с друидом только по достижении своего совершеннолетия. У вашего сына есть ещё восемнадцать лет, перед тем, как встретиться с друидом. Но его надо подготовить. Несмотря на то, что он свет, он воин. Я понимаю, что всё мной сказанное кажется странным, но это правда. Согун, мы должны забрать вашего сына, чтобы обучить его и подготовить к судьбоносной встрече.       - Забрать? – вот теперь к нему приходит осознание всей ситуации. Его маленькое сокровище, продолжение рода, ангела и единственную отдушину после смерти любимой хотят отобрать и оставить одного. – Я не отдам вам его!       - Не кричите, разбудите ребёнка, - с укором произносит Чонин.       - Это мой ребёнок! – мужчину трясёт от понимания того, что потеря ребёнка неизбежна. Его ночные гости смотрят на него свысока и всем своим видом показывают то, что выбора у мужчины нет.       - Вы должны понимать, что в руках вашего сына спасение всего мира. Будьте благодарны Всевышнему, что именно он избранный. Гордитесь им, - с должной помпезностью произносит свою мини речь Чунмён.       А мужчина так и стоит с опущенными плечами, словно на них непосильный груз, который давит всем своим весом. Он не хочет верить в их слова и в то, что ему придется отдать им своё детище, что тот, может быть, умрёт, что мужчина так и останется один доживать свои дни. Он не думает о том, что его сын сможет победить древнего друида, спасти мир и вернуться к отцу победителем. Он нервно обдумывает всё, что ему сказали, и идея приходит сама собой – спасательная, за которую он цепляется руками и не желает отпускать.       - Стойте, - он ещё раз перебирает в голове те факты, которые рассказывал ему мужчина. - Вы сказали, что только по достижению совершеннолетия мой сын сможет убить друида.       - Верно, - Чунмён смотрит на него внимательно, понимая, что мужчина нашёл для себя какой-то выход.       - Дайте мне эти восемнадцать лет, - с мольбой в глазах он смотрит на Верховных, а те изрядно удивляются. – Я обещаю, что буду обучать его искусству владения мечом, научу драться и сделаю из него достойного человека. Только оставьте мне его на эти восемнадцать лет. Я один и у меня больше никого нет. Пожалуйста, не разбивайте отцовское сердце.       Тишина окутывает помещение. Трое Верховных молчат, обдумывая предложение человека. В его словах есть логика, но они сами должны подготовить ребёнка к этой битве. Хотя сейчас у них есть проблема поважнее – найти дитя тьмы. До сих пор Сехун так и не смог почувствовать его. Они знают, где живёт дитя света, кто он и кто его отец. Те уже не скроются от них. Поразмыслив достаточно долго, Чунмён смотрит на своих собратьев, потом на человека и произносит своё решение:       - Ровно через восемнадцать лет тебе придётся его отдать, - на этих словах он встаёт, а следом за ним остальные, и они покидают дом мужчины, оставляя того считать дни, недели, месяцы до того самого дня, когда они вернутся и заберут его сына.

***

      - Отец, что ты делаешь? – молодой парень с интересом наблюдает за родителем, который кряхтит на кухне, весь вымазанный в муке и варенье.       - Ох, ты уже проснулся? – мужчина вздрагивает от неожиданности и разворачивается к сыну лицом, стараясь спрятать тот хаос, что творится на кухне, за своей спиной.       - Эм, как видишь, - парень изучает лицо отца и ждёт ответ на свой вопрос.       - Эх, не получилось сделать сюрприз, - мужчина огорчённо опускает голову и смотрит на сына. – Ты что, совсем забыл? – по лицу ребёнка он понимает, что тот так и не догадался о каком сюрпризе идёт речь.       - О чём я забыл? – мальчишке порядком поднадоела эта игра. Он никогда не был терпеливым и сентиментальным, и слово «сюрприз» для него не означало что-то приятное и весёлое.       Жизнь подкидывала ему такие сюрпризы, от которых голова шла кругом, и он с каждым днём всё больше терялся в себе, в своих мыслях, миллионах вопросах, ворохе разочарований и боли. Если бы не его отец, который всегда был рядом и, как мог, наставлял на верный путь, парнишка бы уже давно наложил на себя руки или просто сошёл с ума. Он был с виду слишком хрупким и нежным, а внутри горело пламя. Его злило то, что он не выглядит как настоящий мужчина, коим ощущал себя. Но, смотря на своего отца, он понимал, что не обязательно снаружи быть мужественным, чтобы внутри быть сильным.       Его отец, который вырастил его, был для него примером подражания. Мужчина старался потакать капризам своего ребёнка, но до определённого времени. Когда парню исполнилось шестнадцать, он впервые узнал о том, что не такой, как все. Он отлично помнит этот день – майское утро, когда он пытался приготовить завтрак ещё спящему отцу и, чуть было, не спалил весь дом. А всё потому, что, разозлившись и махнув на печь, он поджёг её. Глаза мальчишки расширились и в ужасе смотрели на содеянное, пока уже проснувшийся отец пытался затушить всё водой.       Родитель тогда впервые усадил ребёнка перед собой и посмотрел на него тяжёлым взглядом. Мальчишка ещё ни разу не видел своего отца таким серьезным и напуганным одновременно.       - Пришло время, сынок, - он заговорил словно не своим голосом, разрезая нависшую над ними тишину.       - Какое время? Время чего? Отец, ты меня пугаешь, - насколько бы мальчик не был смелым, он боялся одного – неизвестности. Эта жизненная вещь всегда пугала, так как с ней сложнее всего бороться.       - Я должен рассказать тебе правду о твоём рождении и о том, кто ты, - слова мужчине давались тяжело. Он старался подбирать выражения, чтобы не спугнуть своего сына, коим тот для него вовсе не являлся.       Но как бы он ни старался, как бы не ходил вокруг да около, ему пришлось всё выложить как на духу. Он никогда не забудет, как слёзы текли по раскрасневшимся щёчкам подростка. Как он кричал, что не верит и ненавидит его. Как хватался за голову и что-то шептал, находясь словно, в бреду. Как смотрел на свои руки невидящим взглядом, будто ждал, что сейчас что-то произойдёт. Как пулей вылетел из их убежища, убегая в лес. Как мужчина полночи искал его всеми известными ему способами и всё-таки нашёл, стоящего подле мёртвого огромного чудовища, которые нагоняли страх на жителей земель вот уже три века подряд. Он помнит, как нёс обессиленного сына домой, а потом залечивал его раны, нанесённые монстром. Как снова объяснял, кто он и как с этим жить. Как пытался доказать, что любит и никогда не бросит и навсегда останется его отцом, пусть и не родным, но самым любящим. И в итоге мальчик поверил. Поверил каждому слову, каждому доводу и наглядному примеру. У него не было оснований не любить человека, которого шестнадцать лет называл своим отцом, который вырастил его, холил и лелеял, который всегда смотрел на него с любовью и в этот самый ужасный момент в его жизни оказался рядом. Мальчик не задавал вопросов, откуда его отец столько всего про него знает. Он понимал, что пройдёт время и тот обязательно ему всё расскажет. Вот только сколько дней, недель или лет должно пройти, мальчик не знал. Он также не знал, что близок к тому, чтобы узнать всю правду целиком.       Вот и сейчас, стоя посередине кухни в растянутой майке и шортах, парень с интересом и неким страхом смотрит на родителя.       - Сын, у тебя сегодня день рождения, - наконец выдаёт «тайну века» отец. – Ты совсем забыл? – в ответ растерянность и неуверенный кивок. – Как можно забыть о собственном дне рождения? Сегодняшняя ночь именно та, когда восемнадцать лет назад я нашёл тебя брошенным в лесу. Сегодня ты вступаешь в новый этап своей жизни – совершеннолетие.       - Отец, - парень слушает восторженные возгласы родителя, но почему-то не разделяет с ним этой радости, - но если судить по тому, что ты нашёл меня в лесу уже рождённым, как бы, я хочу сказать…       - Ты хочешь сказать, что тебе уже давно есть восемнадцать, – смекнул мужчина и получает в ответ утвердительный кивок. – Я не знаю точно, в какой день ты родился, но я нашёл тебя сегодня, а точнее, восемнадцать лет назад в эту самую ночь, которая наступит сегодня, поэтому давай будем считать, что твоё совершеннолетие наступает именно сегодня.       - Давай, - неуверенно произносит сын, а внутри что-то шевелится, и интуиция буквально кричит о том, что стоит ждать сюрпризов.       - А теперь помоги мне приготовить торт. Ты же знаешь, что я не силён в готовке, - мужчина слегка краснеет и смотрит на сына с мольбой в глазах.       - Хорошо, я только переоденусь, - и юноша скрывается за стенкой, разделяющей кухню и спальню, и выдыхает, пытаясь остановить внезапно возникшую дрожь в теле. Он словно кожей ощущает, что кто-то наблюдает за ним, но не может понять кто и как такое возможно. Постояв немного и успокоившись, парень двигается в сторону уборной, чтобы обдаться холодным душем и привести мысли в порядок. Уходя, он не знает, что его отец смотрит в стену, прямо за его спиной, и чувствует ту же дрожь и тот же невидимый взор, что и его сын. Сегодняшний день принесёт сюрприз в жизни этой маленькой семьи.       День проходит на удивление спокойно и не предвещает ничего значимого. Мужчина слегка дёрганный, но парень старается как можно меньше обращать на это внимание. Он сам ощущает какое-то беспокойство внутри, словно сегодня всё изменится, словно завтра жизнь станет другой, и их налаженный спокойный ритм разрушится. Кто же знал, что эти ощущения окажутся верными?       Праздничный ужин, заботливо приготовленный старшим, на удивление превосходен. То, где он добыл эти яства, младшему знать не хочется. Его отец умудрялся делать так, чтобы в их доме всегда находилась самая лучшая еда, которую только возможно достать в их мире. Поглощая пищу, каждый из них думает о своём. Именинник отчетливо ощущает напряжение в каждом движении родителя и всё порывается спросить об этом, но каждый раз вовремя одёргивает себя. И вот в очередной раз, когда парень готов был уже открыть рот, в дверь стучат. Шок, испуг и удивление мигом отражаются на лице парня, и он посмотрит на отца, на лице которого читаются лишь обречённость и грусть.       - Отец, кто это? – за все восемнадцать лет, что младший прожил в этом доме, к ним ни разу никто не приходил. Они жили в глубине леса. Там, куда ни одна живая душа не смела заходить, и сейчас гости казались чем-то вымышленным, несущим в себе неизвестность, а этого парень не любил больше всего.       Ничего не произнося, отец встаёт из-за стола и кидает на сына взгляд, полный грусти и боли. Он разворачивается к нему спиной и двигается в сторону двери, за которой стоит тот, кого больше всего на свете мужчина боялся увидеть, но с каждым шагом, который приближает его к гостям, он понимает, что встреча неизбежна. Он чувствует энергию, исходящую с той стороны двери, и уверен, что и его тоже почувствовали.       Подойдя вплотную к деревянной защите, которая разделяла его и тех, кто сумел пробраться через дебри леса и найти их дом, он в последний раз поворачивается к сыну и тихо шепчет: «Прости», - тут же открывая дверь и с вызовом смотря на того, чей взор затуманивается, а руки начинают трястись.       - Ну, здравствуй, Ким Чунмён, - деланно ровным голосом здоровается мужчина.       - Исин, - выдыхает старший, и в следующий миг его ладони светятся голубым светом, что резко направляются в сторону хозяина дома. Мужчина уже готов был выпустить луч света, как в один миг он падает наземь, хватаясь за горло и не может сделать вдоха.       - Чунмён! – Сехун, что стоял в шаге от старшего, хватает падающее тело и с волнением смотрит на мужчину. – Что с тобой? – но Ким не может произнести ни слова, ни издать звука. Он корчится на руках младшего, что с ужасом и растерянностью смотрит на него.       - Прекрати! – резкий голос Исина отрезвляет и заставляет всех присутствующих взглянуть за плечо мужчине. Чунмён уже дышит нормально, хоть и кашляет от раздирающей горло сухости, а Сехун с интересом рассматривает того, кто стоит за спиной мужчины. – Ты мне не говорил, что умеешь это, - он мягко, но с укором смотрит на сына, который сжимает кулаки до побеления костяшек и с ненавистью прожигает взглядом того, кто хотел напасть на его отца.       - Ты тоже не говорил мне, что у тебя такие друзья, - последнее слово он выплёвывает и, развернувшись, уходит в глубь дома, не желая больше видеть незваных гостей.       - Исин, это он? – с надеждой и хрипотцой в голосе интересуется Чунмён и смотрит на мужчину, хотя сомнений нет – пятно в виде полумесяца на правой щеке говорит само за себя.       - Да, - кивает тот и опускает взгляд в пол. – Его зовут Бэкхён, и он дитя тьмы.       - Мы нашли его, - выдыхает Сехун и расслабляется, ещё не до конца осознавая, какая война им предстоит.       И это война будет не с друидом, из-за которого они так долго искали этого ребёнка, а война будет именно с этим, на вид хрупким и беззащитным созданием. Ребёнок тьмы не собирался подчиняться и идти на поводу чужих желаний. Он долго скрывал от отца свои умения и сейчас, раскрыв карты, он открыл свои чакры, выпуская наружу долго таившуюся в нём энергию, которая растекалась по его телу тёплой волной, в каждом вихре которой чувствовались неземная мощь и сила.       И самое страшное, что это ему нравилось.       - Здравствуй, Бэкхён, - после всего случившегося, мужчины сумели взять себя в руки и отложить личную неприязнь или, может, любовь и присесть за стол, дабы разобраться во всём.       - Что вам надо? – юноша не настроен на душевные разговоры и всем своим видом показывает это.       - Бэкхён, будь вежлив, как-никак, они наши гости, - его отец пытается удержать злость сына, что играет желваками на его точёном лице.       - В гробу я видел таких гостей, - рычит парень, не желая слушать родителя.       - А ты весь в своего отца, пусть он тебе и не родной, - не подумав, ляпает Чунмён и в тот же миг получает убийственный взгляд молодого юноши, которому не нравится то, как совершенно чужой человек отзывается о его родителе.       - Исин для меня родной отец, - решает поставить выскочку на место Бэкхён. – Либо вы объясняете, что вам надо от нас, либо я попрошу вас покинуть наш дом, и, поверьте, лучше вам уйти по собственной воли, нежели я вам помогу, - Бэк прищуривается и с едкой улыбкой смотрит в глаза старшего, сидящего напротив него.       - Бэкхён, я понимаю, что тебе не нравится то, что здесь происходит, но это должно было случиться, - виновато обращается к сыну Исин. – Тогда, на твоё шестнадцатилетние, я не всё тебе рассказал, - лицо ребёнка вытягивается от удивления.       - Что ты от меня скрыл? – твердо спрашивает он, хотя и не особо хочет знать ответ на этот вопрос.       - Бэкхён, ты знаешь, кто ты? – Чунмён старается осторожно начать диалог.       - Кто? Маг? Колдун? Чудовище? – начинает перечислять парень.       - Нет, - вздыхает мужчина. – Всё намного серьёзней.       - Серьёзней? – брови Бэкхёна ползут вверх. – Что может быть серьёзней?       - Может, - отвечает Чунмён и на секунду переводит взгляд на притихшего Исина, который не стесняясь рассматривает его. Словив взгляд мужчины, Чунмён чувствует как воспоминания нахлынули ураганом мыслей, сбивая с ног и унося в те времена, когда они были счастливы.       - Ты скажешь мне то, что собирался, или будешь так и продолжать пялиться на моего отца? – не выдержав, высказывается Бэкхён и довольно хмыкает, увидев обескураженность на лице гостя.       - Да, прости, - он попытается выровнять дыхание, которое сбилось от охвативших его мыслей. – Бэкхён, ты дитя тьмы, - мужчина смотрит на парня перед собой, на лице которого не дрогнула ни одна мускула.       - Дальше, - резко требует Бэк, когда пауза затягивается.       - Ты не хочешь спросить, что это значит? – тут уже Сехун вмешивается в разговор, удивляясь такой реакции.       - Я так предполагаю, что даже если и не хочу, вы мне всё равно расскажете, - язвит Бэк и, прищурившись, продолжает сверлить дыру в старшем мужчине,       - Расскажем, - положительно кивает Чунмён и начанает свой рассказ, повествуя молодому юноше о событиях трёхвековой давности, о друиде и о том, что именно ему выпал шанс принести мир на землю.       Все сидят и молчат, покорно ожидая, что скажет самый младший из них, который сейчас вертит в руках небольшую деревянную палочку. Она слегка отвлекает от роя мыслей, который не получается усмирить. Бэкхён всю свою жизнь понимал, что он не такой, как все. Во-первых, он живёт глубоко в лесу, там, куда ни один здравомыслящий человек не способен зайти. Во-вторых, в свои шестнадцать лет он смог убить одно из чудовищ, что вот уже много веков уничтожали человеческий род. В-третьих, он отчётливо помнит, как из ниоткуда возник огонь, как только его сердце охватила злость. В-четвёртых, вот уже на протяжении двух лет он знакомился со своими способностями, которые с каждым днём открывались для него с новой стороны. Он не говорил об этом отцу, так как знал, что у того есть секреты от сына, а значит, и сын не обязан всё рассказывать родителю. Бэкхён как раз проходил стадию взросления, становления личности, подростковые вспышки, желание идти против системы. Это всё одним комом, приправленным новыми способностями, обрушилось на тогда ещё не окрепший разум, но Бэкхён смог пройти через это и выйти победителем.       За два года он научился контролировать свои эмоции, использовать своё проклятье по надобности и делать это всё так, чтобы старший ничего не узнал. И вот сейчас, когда перед ним сидят эти двое неизвестных ему людей и говорят, что они Верховные, а он спаситель всего мира на пару с каким-то непонятным парнем, эмоции в нём зашкаливают, и он ощущает, как энергия подкатывает к горлу, сжимая и перекрывая дыхание.       - Бэкхён, - осторожно зовёт сына родитель, понимая, что тот глубоко ушёл в себя, и в следующую секунду тихо охает, так как в ладошке его сына вспыхивает пламя.       - Что? – безразличным и холодным голосом интересуется парень, показушно высыпая на стол горстку пепла, которая секундой ранее была кусочком дерева. – Что вы от меня хотите? Чтобы я начал радостно прыгать и благодарить вас за то, что всю мою жизнь от меня скрывалось кто я или, правильнее будет сказать, что я? Что я до сих пор не знал, кто мой отец, считая его простым человеком, а он оказался одним из Верховных? Вот только почему он им был, а не есть по сей день? Почему вы, - он делает выпад вперёд и нагибается над столом, становясь в непозволительной близости от Чунмёна, - готовы прожечь в нём дыру? Я отчетливо ощущаю поток энергии, направленной на Исина. И знаете, что самое интересное? – он злорадно улыбается. – Что в этом потоке больше любви, нежели злобы, - после слов сына глаза Исина расширяются, и он с нескрываемым удивлением смотрит на Чунмёна. – А как чувствую я, у вас нет связующей вас нити, которая может быть только у родственников, следовательно, вы любовники. А то, что вы оба мужчины, заставляет меня почувствовать отвращение к собственному отцу, - он, довольный собой, плюхнулся назад на стул, складывая руки поперёк груди и с вызовом смотря на мужчину напротив.       - Ты чувствуешь всё это? – с восхищением и восторгом произносит он, смотря на парня, как на диковинку.       - Что? – Бэкхёна откровенно взбесила такая реакция. – Вы хоть слушаете, что я говорю? Вы что, любовники? – его начинает раздражать эта беседа, в которой он всё больше узнаёт о своём родителе, и эти знания рождают сотни вопросов.       - Тише, Бэк, успокойся, - первым очнулся от услышанного Исин, который пытается успокоить сына, но тот лишь грубо отталкивает его и зло смотрит в глаза, а мужчине кажется, что он смотрит ему прямо в душу. – Я тебе всё объясню, сынок.       - Будь так любезен, - слова пропитаны ядом, но Исин не обращает на это внимание. Он прекрасно понимает, что подросток зол, обижен и растерян, хоть и не хочет показывать последнего.       - Как Чунмён сказал ранее, я один из Верховных. Мы живём на этой земле уже много веков. Наша обязанность следить за порядком на земле, за тем, чтобы войны не переходили грань, а люди не жили в нищете. Но однажды мы сделали большую ошибку и не уберегли человечество от чудовищ, которые создал древний друид. Хоть мы и Верховные, и обладаем силами, но мы не можем убить того, кто уже мёртв. Чтобы победить смерть, надо объединить противоположности – свет и тьму. После того, как мир погрузился в хаос, Верховные всеми силами пытались отыскать двух детей – порождение света и тьмы. Каждый день Сехун, - мужчина показывает на сидевшего перед ним человека, - пытался почувствовать рождение одного из детей. Как ты уже понял, дар Сехуна – поиск. Он может почувствовать, где находится тот или иной человек. Тогда, три века назад, все Верховные проходили чудовищную пытку на прочность своей воли и своих способностей. Мои способности, сынок, - лечение. Я лекарь, в ладонях которого есть жизненная энергия. Именно её я и использовал, когда выбирался в города и спасал умирающих людей, погрызенных монстрами. Но это была моя ошибка, которую я осознал лишь потом. Ни мы, Верховные, ни кто либо другой не вправе вмешиваться в распорядок жизни и смерти. Если смерть забирает человека, мы должны отдать его. Так хочет Всевышний. Но я был против этого и спасал жизнь за жизнью. Как ты уже догадался, мы с Чунмёном были любовниками. Мы любили друг друга сильно и красиво, всегда поддерживая и подстраховывая друг друга. Но в моем плане по спасению людских жителей Чунмён стал на противоположную сторону. В тот момент я думал сердцем, а он, как наш предводитель, головой. Это и стало причиной нашего с ним конфликта, когда я не хотел подчиняться его приказу остановиться и больше не излечивать людей. Тогда я отрекся от звания Верховного и ушёл, навсегда покинув стены дома, в котором мы с Чунмёном были счастливы. Так как каждый из Верховных владеет магией, то я смог заблокировать свою энергию, чтобы Сехун не почувствовал меня. Я ушёл в лес, где меня бы никто не стал искать, и продолжал спасать людей, но со временем моя сила исчерпала себя. Было слишком много раненых, которым я отдавал свою энергию, и, в итоге, она исчезла, - на этих словах Чунмён пораженно охает, а Сехун и вовсе нервно ёрзает на стуле. Никто из Верховных даже и думать не мог, что их энергия может закончиться. – Да, так оно и было, - прочитав немые вопросы в глазах собеседников, отвечает Исин. – И я ушёл в лес, желая просто выжить в этой череде смертей. Я знал про детей тьмы и света и молился, чтобы Верховные нашли их. Но я и подумать не мог, что однажды, возвращаясь ночью с ближайшего царства, я найду плачущего младенца. Как только я взял тебя на руки, я сразу ощутил в тебе тёмную энергию, а твоя метка на лице лишь подтвердила мои предположения. Я решил забрать тебя и поставить блок на твою жизненную энергию, чтобы Сехун не смог почувствовать тебя, и мне это удалось. В шестнадцать лет я окончательно убедился, что ты дитя тьмы, но не спешил раскрывать тебе все карты. Я ждал твоё восемнадцатилетние и был уверен, что моего волшебства не хватит для того, чтобы скрыть твою энергию. Сехун, я прав, ты почувствовал его пару дней назад? – на что мужчина получает утвердительный кивок. – Теперь ты все знаешь, сынок. И про то, кто ты, и про то, кто твой отец, про то, что ты можешь спасти мир от хаоса и разрушений. Я прошу тебя помочь Верховным. Люди не виноваты в том, что творится вокруг.       - Не виноваты? – брови парня ползут вверх. Он задаёт этот вопрос так, словно слышит только последнее предложение из всего сказанного, не обращая внимание на то, что было до него. – А кто виноват, отец? Кто? Не люди ли убили друида, желая получить признание вождя, хоть и не были достойны этого? Не люди ли выбросили меня в лес умирать, желая избавиться из-за того, что я клеймён? – на этих словах он показывает на своё лицо. – Если не люди, то кто? Кто это всё сделал? – на его вопросы нет ответов, так как он говорит всё правильно, и каждый присутствующий это понимает. – Так почему я сейчас должен жертвовать своей жизнью ради спасения тех, кто сам виноват в том, что сейчас творится в мире? Почему? А?       - Ты прав, - тихо соглашается с сыном Исин. – Но ты должен помнить о том, что есть тысячи людей, которые чисты в своих помыслах и светлы своими душами. Они не должны мучиться.       - Не должны? А кто должен? Я? – все понимают, что разговор зашёл в тупик и подросток не хочет помогать Верховным. – Мне надоел весь этот разговор, - Бэкхён резко встаёт со стула так, что тот падает на пол. – Надеюсь, что когда я вернусь, вас здесь уже не будет, - он напоследок кидает гневный взгляд в сторону Чунмёна и выходит из дома, громко хлопнув дверью.       - Исин…       - Я смогу его уговорить, Чунмён, - тихо произносит мужчина и устало потерает переносицу. – Идите, я приведу его к вам.       - Как?       - Он всё-таки мой сын, - не веря своим же словам, говорит мужчина и с грустью и болью смотрит на любовь всей своей жизни.       - Твой, - подтверждает его слова Чунмён, что глядит в ответ с такой же грустью и капелькой любви, которую несколько веков пытался спрятать как можно дальше, но лишь мельком увидев любимые глаза, словно окунулся в прошлое, когда они оба были счастливы.       - Идите, уже поздно, - хозяин дома встаёт из-за стола и направляется к двери, медленно открывая её и провожая гостей.       Чунмен выходит следом за Сехуном, на мгновение остановившись возле Исина. Он смотрит тому в глаза и читает в них всю боль и одиночество, которое пришлось пережить мужчине за это время. Хочется обнять, прижать к себе, пожалеть, сказать, что больше никогда не отпустит, но было рано. Гордость и оскорблённое самолюбие ещё давали о себе знать.       Исин закрывает дверь и поворачивается к ней спиной, медленно сползая по деревянной поверхности и устало закрывает глаза, не зная, что делать дальше.       А где-то в лесу сидит и плачет Бэкхён, обняв свои колени руками и желая, чтобы сегодняшний день никогда не наступал. Насколько бы смелым и сильным он ни казался снаружи, ему тоже нужны тепло и поддержка, хоть он никогда в этом не признается.

***

      Лязг мечей эхом разносится по помещению, отражаясь от стен и влетая стрелой в уши присутствующих. Молодой подтянутый парень заносит руку для удара, в которой крепко держит тяжёлый меч, и обрушивает орудие на противника. Тот умело ставит блок и отражает атаку, делая выпад в ответ, проходясь в миллиметре от подкаченного тела напротив. Они оба уже достаточно вымотались, но никто не собирается сдаваться. Молчаливые зрители не без интереса наблюдают за развернувшимся сражением, мысленно отмечая хорошую тактику молодого парня, его силу и накаченные мышцы, что переливаются под тонкой загорелой кожей.       Удары и звук бьющихся мечей создают своеобразную музыку, под которую танцуют два партнера, хотя в этом танце они, скорее, противники. На секунду звук обрывается, а танец прекращается. Зрелый мужчина и молодой парень смотрят друг другу в глаза, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и мысленно готовясь к новой атаке, просчитывая действия противника. Старший из них оживает первым, атакуя юношу справа, тот быстро блокирует удар своим мечом, но забывает о том, что перед ним опытный воин, и уже в следующую секунду оказывается на полу благодаря меткой подсечке. Остриё меча неприятно давит на горло, оставляя после себя розовую полоску, которая сойдёт уже через пару часов.       - Ты проиграл, Чанёль, - с придыханием констатирует старший.       - В последний раз, - рычит младший и со злобой смотрит снизу вверх, но с достоинством принимает поражение.       - Я очень на это надеюсь, - мужчина убирает меч от горла парня и протягивает ему руку, которой младший спешит воспользоваться, чтобы подняться на ноги. – Твоя техника хороша, но для встречи с друидом тебе ещё многому надо научиться.       - Я знаю, и я научусь, - произносит Чанёль и кланяется своему противнику, разворачиваясь и покидая тренировочную залу.       - А он хорош, - довольно улыбается Лухан, провожая парня голодным взглядом. – И не только в бою.       - Прибереги свои желания, Лу, - грозно предостерегает его рядом стоящий Сехун, недовольно поглядывая на собрата.       - А то что? – смешно морщит носик задира и звонко смеётся, видя сурово сведённые брови молодого мужчины.       - А то, что я не буду обращать внимание на твои желания и возьму тебя силой, - он рычит и прижимает тонкое тело к стене, у которой они стоят.       - Только через мой труп, - Лухану уже не смешно, так как близость с этим мужчиной вызывает в нём непозволительное возбуждение.       - Успокоились! Оба! – грозный голос заставляет Сехуна ослабить хватку, чем пользуется второй и поспешно покидает помещение. – Сехун, думай, что ты творишь! Вы собратья и оба мужчины! Твои чувства непозволительны!       - Скажи это самому себе, - грубит тот и уходит следом за Луханом, оставляя старшего одного.       А тот так и остаётся стоять посередине залы, понимая, что сам виноват, подавая младшим плохой пример. Он сам когда-то повёлся на поводу у чувств и наплевал на запреты общества. В мире никогда не поощрялись однополые отношения, но сердцу было не доказать, что чувства, возникшие в нём, неправильные. Он пытался отказаться от них, но от этой болезни не было лекарства. Три века он любит, до сих пор внутренне сражаясь с эмоциями, что вызывает в нём Исин. Его Исин.       - Чанёль?       - Заходи, Чунмён, - старший застаёт младшего за прочтением древней книги, в которой пишется о детях света и тьмы.       - А ты всё читаешь эту книгу? – мужчина присаживается на край кровати подле парня.       - Да, - кивает Чан. – Я до сих пор не могу понять, как мы должны объединить наши силы.       - Что написано в книге, Чанёль? – старший не хочет признаваться, что знает ответ на вопрос, и раскрывать карты. Младший сам должен к этому прийти.       - И родятся на свет дети света и тьмы. И даруют человечеству надежду на будущее. И соприкоснутся их сердца, и забьются в одном ритме. И дыхание они поделят на двоих. И мысли их будут едины. И сила возрастёт в разы, объединившись и порождая новую, способную победить смерть, - медленно и вдумчиво читает строки из книги Чанёль уже в который раз, но так и не понимает, что там написано.       - И? – старший пытается подтолкнуть парня.       - Я не понимаю, - обречённо качает головой Чанёль и закрывает книгу, с надеждой смотря на Чунмёна.       - Придёт время, и ты поймёшь, - он заботливо треплет его по волосам и оставляет одного со своими мыслями.       Уже выйдя из комнаты, он устало вздыхает и тихо произносит:       - Не думай головой, а просто почувствуй сердцем.

***

      - Бэк, - мужчина медленно подходит к сыну и кладёт руку ему на плечо. – Бэкхён.       - Что? – юноша сидит на крыльце их дома, смотря на выжженную землю и голые ветки деревьев.       - Давай поговорим, - отец садится возле сына и смотрит туда же, куда и он. – Что ты решил?       - А у меня есть выбор? – парень поворачивается к родителю и с грустью смотрит на его профиль, думая о том, сколько тайн тот хранил всю свою жизнь.       - Выбор есть всегда, - мягко говорит Исин, но не поворачивается к сыну.       - Не у меня, - Бэкхён снова обращает свой взор на когда-то густой зелёный лес. – Знаешь, а я ведь никогда не видел траву и листья, не слышал пения птиц и не видел солнечного света, - на секунду мужчина осознаёт, что его сын прав. – Я хотел бы это всё увидеть, почувствовать, но я не готов отдать свою жизнь за это.       - Я рад, что ты честен с собой и со мной. Но ты единственный, кто может вернуть миру прежний лик.       - Не я один, - поправляет его юноша. – Есть ещё дитя света, который должен сделать свой выбор.       - Он уже сделал, - произносит Исин, чем вызывает удивление на лице своего ребёнка, и читает вопрос в глазах. – Он уже в доме Верховных тренируется и готовится к битве, а также к встрече с тобой.       - Вот как, - с горечью в голосе говорит Бэкхён, понимая, что ему не оставили выбора. – Правильно, он же свет. Он должен без сомнений отдавать себя на благо мира.       - Ты не виноват в том, что дитя тьмы. В тебе света больше, чем темноты, а объединившись с Чанёлем, ты очистишься от тьмы.       - С Чанёлем, - пробует имя на вкус юноша. – Не потеряю ли я самого себя, если впущу в себя свет?       - Нет, Бэкхён. Ты станешь лучше, сильнее и счастливее, - с уверенностью в голосе говорит Исин. – Ты навсегда останешься собой, что бы ни случилось. Ты сильный и прекрасный человек, и я горжусь тем, что ты мой сын.       - Спасибо, отец, - Бэкхён кладет голову родителю на плечо и легко улыбается родному теплу. – Я согласен, - чуть подумав, произносит он. – Я не подведу тебя.       - Любимый мой, - Исин целует сына в макушку и улыбается, но в этой улыбке есть капля грусти и страха, что он потеряет своего ребёнка. – Помни, я всегда рядом.       - Я знаю.

***

      - Исин? – удивление на лице Кёнсу было не скрыть.       - Здравствуй, Су, - здоровается мужчина, не скрывая радости от встречи.       - Ты живой, - Кёнсу дёргается вперёд и зажимает мужчину в объятиях. – Я верил, - честно признается он.       - Живой, Су, живой, - улыбается Исин. – А теперь пусти меня, а то задушишь, - он слегка надавливает на руки, что обвились вокруг его талии, и чуть отталкивает мужчину от себя. – Чунмён на месте? У меня для него сюрприз.       - Я вообще-то не вещь, - подает голос Бэкхён, чем привлекает к себе внимание Верховного.       - Ты тот, о ком я думаю? – Кёнсу выпускает из объятий Исина и смотрит ему за спину на молодого красивого парня.       - Меня смущает мысль о том, что ты обо мне думаешь, - язвит Бэк и смеётся с реакции мужчины.       - А он у тебя с характером, - говорит Су и с интересом изучает знак на щеке.       - Я дитя тьмы, - как обыденность произносит Бэк. – Я априори с характером.       - Мне даже нечего сказать, - с удивлением отмечает Кёнсу, а потом добавляет. – Да, Чунмён у себя, проходите.       Зайдя в замок, Бэкхён поражается его красотой и богатством. Он всю свою жизнь прожил в маленьком доме со своим отцом и не видел никогда таких убранств. Проходясь по длинным коридорам, парень на мгновение останавливается и напрягается.       - Бэкхён, с тобой все в порядке? – Исин замечает изменения в сыне.       - Не знаю, - честно признается тот. – Я что-то… чувствую, - неуверенно говорит он и прислушивается к своим ощущениям.       - Что? Что ты чувствуешь? – интересуется Кёнсу.       - Я чувствую тепло, - говорит парень и сам себе не верит. – Тепло, которое внезапно возникло у меня внутри.       - Внутри? – уточняет Исин и удивленно смотрит на Су, а тот лишь пожимает плечами, не зная, что это значит.       - Тепло, очень тепло и так спокойно, - Бэкхён в замешательстве. Он кладет ладошку на грудь в районе груди и мысленно пытается взять себя в руки и понять, что же происходит.       - Ты чувствуешь его, - голос за спиной Исина заставляет всех присутствующих дёрнуться и обратить на говорящего внимание.       - Его?       - Да, Бэкхён. Ты чувствуешь Чанёля, - поясняет Чунмён. – Вы созданы друг для друга, и ты чувствуешь его свет.       - Я чувствую его свет? – Бэкхёну не нравятся свои ощущения.       - А я чувствую твою тьму, - приятный бас с хрипотцой разносится по коридору, Бэк вздрагивает, в ужасе поворачиваясь на голос, видит высокого подтянутого парня с выбеленными волосами, выступающим кадыком, торчащими ушами и глазами, полными тепла. Не такого, которое даёт огонь, а другого. Это чувство для Бэкхёна новое, и он его боится. – Здравствуй, дитя тьмы, - новый знакомый подходит к испуганному Бэку и протягивает руку. Тот же стоит в ступоре и смотрит снизу вверх на того, с кем ему придётся отправиться в последний бой. Он это понял сразу же, ведь они полные противоположности друг друга, а мы, как знаем, противоположности притягиваются, и Бэка тянет к Чанёлю, отчего его слегка подрагивает, а мысли связываются в плотный узелок, давящий на черепную коробку. – Эй, ты здесь? – Чанёль машет ладошкой перед лицом парня напротив и вглядывается в расфокусированный взгляд, который после его движений становится более осмысленным.       - А? Что? Да, я здесь, - заикаясь, отвечает Бэкхён.       - С тобой всё в порядке? – Исин видит непонятную ему реакцию сына и начинает волноваться. Эти двое должны поладить и объединиться для того, чтобы вернуть миру прежний вид.       - Да, всё хорошо, - окончательно приходит в себя Бэкхён и уже более трезво начинает изучать Чанёля. – Привет, - запоздало здоровается он.       - Ты странный, - выдает Чан и продолжает разглядывать своего будущего напарника.       - Мы оба странные, - почему-то произносит Бэкхён, а потом решает, что их непонятный диалог затянулся. Ему не нравится вот так стоять посередине коридора в компании новых ему людей. – Может быть, мы, наконец, пойдем куда-нибудь и поговорим о том, когда мы умрём.       - Никто не умрёт, - говорит Чунмён, который всё это время молча наблюдал за Бэкхёном. – Пойдёмте, - он разворачивается и направляется к последней двери в длинном коридоре, открывая её и скрываясь внутри.       - Идём, - Исин подталкивает сына, который напоследок кидает беглый взгляд на Чанёля и покорно идёт с отцом туда, куда ушёл старший.       - Он реально странный, - тихо произносит Чан, поравнявшись с Кёнсу, что стоял в сторонке.       - Он дитя тьмы, Чанёль. Ему тяжело справиться со своей энергией. Но ты должен постараться подружиться с ним.       - Я знаю, - вздыхает Чан и понимает, что всё, что было ранее, – детский лепет, по сравнению с тем, что ждёт его с этим парнем. Он еще намучается.       - Я рад, что ты сделал правильный выбор, - говорит Чунмён, когда они все расселись по диванам в большой зале.       - Он правильный для вас, а не для меня, - щетинится Бэкхён. – Я ощущаю себя самоубийцей, который отправится на верную гибель.       - Ты недооцениваешь себя, - Чунмён пытается вселить веру в парня.       - Скорее, вы меня переоцениваете.       - Бэкхён, да, сейчас ты не в той форме, когда можешь сразиться с древним друидом, но у тебя есть время, чтобы улучшить свои навыки и стать для него сильным соперником. У меня для тебя есть подарок, - на этих словах главный Верховный встаёт и идёт к большому дубовому столу, что стоит у стены. Он берёт со стола большую увесистую книгу и несёт её Бэкхёну. – Возьми. Это книга тьмы. В ней спрятаны сильнейшие заклинания, которые способны изучить и увидеть только избранные, и ты один из таких. Ты должен тренироваться, развивать свои силы, усилить свою внутреннюю энергию. Эта книга поможет тебе в этом.       Бэк внимательно изучает обложку древней книги, которой уже несколько веков. Твёрдый переплёт, кожаная обложка, тиснения и странные символы на корке книги. Ему интересно, и он не скрывает этого, с нетерпением раскрывая кладезь знаний и удивляется, когда видит чистые страницы.       - Это что, шутка? – парень начинает злиться, нервно перелистывая страницы, но не находя ни словечка.       - Ты что-нибудь видишь, Бэкхён?       - Как я могу что-то видеть, если здесь чистые листы?       -Ты должен сконцентрироваться, и тогда тайные заклинания откроются тебе, - Чунмён пытается успокоить парня. – Собери всю свою энергию и направь её в книгу. Она почувствуют твою тьму, родную душу, и откроется тебе. Бэкхён, ты колдун, а колдуны – дети тьмы. Эта книга когда-то принадлежала сильному колдуну. Никто из нас не видит и не сможет никогда увидеть того, что скрывают эти страницы, но ты сможешь. Я верю в тебя, Бэкхён.       Юноша внимательно слушает мужчину и продолжает листать толстые старинные страницы, которые, по словам Верховного, прячут в себе тайны. Бэкхён воспринимает это как личный вызов. Он хочет узнать эти заклинания, чтобы стать сильнее. Он, как любой нормальный человек, хочет жить и совсем не готов умирать от рук друида. Он победит его, хоть сам в это не верит.       - Я хочу взять эту книгу, - он резко закрывает её и с вызовом смотрит на Верховного, ожидая, что тот запретит.       - Конечно, Бэк. Эта книга должна принадлежать тебе. Ты и она - одно целое, тёмное и волшебное.       - Вы сейчас породнили меня с вещью?       - Господи, тебе не надоело в каждом слове искать подвох? – подал голос Чанёль, который всё это время молча сидел и наблюдал за диалогом Бэкхёна и Верховного. – Все стараются помочь тебе, так будь благодарен за это.       - Благодарен? – Бэк ощущает, как начинает злиться. – Я должен быть благодарен тем, кто жаждет отправить меня на верную смерть? Ты вообще нормальный?       - Я нормальный, - Чанёль спокойно реагирует на выпад в его сторону. – Ты должен выполнить свой долг.       - Срал я на этот чертов долг и на всех вас! – он кипит изнутри. Ему хочется врезать по морде этому лопоухому уроду, коим в данный момент для Бэка является Чанёль. – Тебе надо, ты и отдавай свой долг, а я хочу выжить и сделаю всё для этого, даже если мне придется убивать!       - Смерть во благо жизни. Не глупо ли? – язвит Чан, понимая, что парень уже на грани.       - Глупо? Я сейчас покажу тебе, что действительно глупо, - и в следующую секунду тонкие штаны Чанёля вспыхивают, обжигая волоски на ногах. Парень охает и подпрыгивает на диване, впопыхах пытаясь снять с себя горящую ткань. Оставшись в одной майке и белье, он нервно осматривает ноги на наличие ожогов, но отмечает для себя лишь отсутствие волос. Бэкхён заливисто смеется, тыкая пальцем на внешний вид парня. – Вот это выглядит глупо и очень смешно, - он продолжает хохотать, не замечая гневных взглядов со стороны старших. – Запомни, - Бэкхён резко становится серьёзным и смотрит на злого Чанёля убийственным взглядом, - я не рад нашему общению и всему происходящему, и сделай, пожалуйста, одолжение – не разговаривай со мной и обходи стороной, - на этих словах он встаёт со своего места и просит отца показать его комнату, на что тот соглашается, прекрасно понимая, что всем надо остыть.       Уже проходя мимо Чанёля, Бэкхён на секунду останавливается и вглядывается в тёмную радужку его глаз, снова ощущая это чёртовое тепло, и ему хочется прижаться к парню всем телом. Эта мысль, словно стрела, влетевшая в мозг парня, пугает до коликов в животе, и он непроизвольно округляет глаза, продолжая смотреть на юношу.       - Что? – Чанёль смотрит в без причины расширившиеся глаза Бэка, и ему становится не по себе.       - Ничего, - шепчет тот и поспешно удаляется, чувствуя, как с каждым шагом, отдаляющим его от Чана, уходит и тепло. «Какого черта происходит?» - ругает он себя и мотает головой, стараясь скинуть волнение.       А Исин медленно идёт за сыном и отмечает для себя то, как меняется Бэкхён рядом с Чанёлем. Он догадывался, что всё будет непросто, но надеялся, что его мальчик не будет страдать.       Но надежды, как мы знаем, не всегда сбываются.       - Как он? – Чунмён протягивает бокал с вином сидящему мужчине напротив.       - Не знаю, - вздыхает Исин и благодарно кивает, принимая бокал. – Ты замечаешь, что с ребятами происходит что-то странное, когда они рядом? Особенно с Бэкхёном.       - Ты тоже заметил? – Чунмён присаживается рядом на диван и задумчиво отпивает глоток терпкого вина. – Я думаю, что Бэкхён не понимает того, что происходит у него внутри. Он чувствует Чанёля, его тепло и свет, но он по своей сущности тьма и холод, он чёрный колдун, Исин, и вся его сущность противится.       - Я понимаю, но я не хочу, чтобы он страдал, - вздыхает мужчина. – Он мой сын, который, кажется, ещё вчера делал свои первые неуверенные шаги, сказал своё первое слово, впервые обнял и сказал, что любит своего отца, - он прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. - Он так быстро вырос.       - Он всегда будет твоим сыном, Исин. Он любит тебя, хоть и не говорит этого. Он уже взрослый, сильный молодой мужчина. Он должен пройти через это, а Чанёль должен направить его.       - Главное, чтобы Бэкхён пошёл за ним, - грустно сказал мужчина, понимая, что его сын не готов впустить в себя свет.       - Исин, расскажи, как ты жил всё это время?       - Я не жил Чунмён, а выживал. Моё существование было сродни аду, но Бэкхён вернул мне смысл жизни.       - А ты думал обо мне? – мужчина боялся задать этот вопрос, дабы не получить отрицательный ответ, но он обязан был знать.       - Я всегда думал о тебе, - честно признался Исин и с грустью посмотрел на любовь всей своей жизни. – Но я понимал, что мне нет места рядом с тобой. Ты слишком сильно противился своим чувствам, и я это прекрасно видел. Я не хочу причинять тебе боль, поэтому ни на что не претендую. «А жаль», - подумал про себя Чунмён, но вслух не произнес ни слова, лишь отведя виноватый взгляд, чтобы мужчина не увидел боль в его глазах.       - Можно? – Чанёль воровато просовывает голову в приоткрытую дверь и с интересом смотрит на сидящего на кровати парня.       - Заходи, - устало разрешает Бэкхён и шумно закрывает большую книгу заклинаний.       - Не получается? – понимающе спрашивает Чан, присаживаясь рядом.       - Нет, - отрицательно машет головой парень. – Я не понимаю, что делаю не так. Я концентрируюсь и пытаюсь направить свою энергию в книгу, но та не отзывается.       - Пробуй. У тебя ещё есть время. Я уверен, что у тебя всё получится, - Чанёль пытается подбодрить Бэкхёна.       - Почему все считают, что я смогу? Я не уверен ни в себе, ни в своей силе, ни в том, хочу ли я этого.       - В этом и есть вся проблема, Бэкхён. Книга чувствует твои сомнения. Наверное, ты ещё не до конца осознал свою сущность, - предполагает юноша.       - И как же её осознать? Как у тебя это получилось? – он с надеждой смотрит на парня, ожидая, что то сейчас выдаст ему все свои тайны и секреты.       - Я расскажу тебе одну историю, Бэкхён. Надеюсь, что она поможет тебе, - Чанёль закрывает глаза, вздыхает и начинает говорить. – Когда мне было шестнадцать, мой отец сильно заболел. Он единственный человек, который всю мою жизнь поддерживал меня и был рядом. Моя мать умерла, подарив мне жизнь. Отец никогда не упрекал и не обвинял меня в смерти мамы. Я знал, как сильно он любил её. Он часто рассказывал мне о том, какой она была, и я ненавижу себя за то, что из-за меня такой светлый человек, как она, ушёл из жизни. Но прошлого не вернешь, и я научился жить с этим. Так вот, когда отец заболел, я по-настоящему испугался. Никто не мог вылечить его, и все советовали мне готовиться к худшему. Но я не верил им. Я отказывался принимать правду, закрываясь в себе, и всё свободное время находился у кровати отца. Но его время пришло, и он сам это понял, поэтому, уже на смертном одре, он рассказал мне, зачем тренировал меня, заставлял упражняться и хранить свет, что живёт в моём сердце. Я тогда не поверил ему, сказал, что он врёт мне. Какой-то древний друид, дитя тьмы, бой, который мне предстоит и к которому родной отец готовил меня всю мою жизнь. Мне казалось это бредом. А потом он умер. Умер тихо, во сне. Я много плакал, убивался, не желая больше жить, но слова отца о том, что я должен спасти мир, засели в моей голове. Он часто говорил, что я должен принять себя и почувствовать свет внутри. Я не понимал, о чем он говорит, но решил, что продолжу тренироваться. Он сказал, что за мной придут, и они пришли. Чунмён рассказал мне всё более подробно – кто я, кто ты и зачем мы с тобой были рождены. А потом он мне дал одну книгу, в которой описываются наши с тобой жизни, смысл рождения и то, как мы должны объединиться, а точнее слиться в одно целое. Чунмён помог мне принять себя и свою сущность. Я много думал и прислушивался к себе, к своему внутреннему голосу, который, в итоге, словно заговорил со мной. Я ощутил тепло, что потоками окутало моё тело. Это и был мой внутренний свет. Я соединился с ним, принял его и стал намного сильнее. Бэкхён, - Чанёль перевёл дыхание, собираясь с мыслями, - ты должен услышать себя. Я знаю, что в тебе живет тьма, и, может быть, ты не хочешь воссоединяться с ней, но ты должен, и я верю, что тьма не поглотит тебя. Мы оба с тобой клеймены, - парень осторожно протянул руку и коснулся знака на щеке Бэкхёна, отчего тот вздрогнул и с волнением посмотрел на Чанёля. – Я чувствую твой холод, пусть он и слишком слабый. Ты же чувствуешь моё тепло? – он приложил к лицу парня раскрытую ладошку, и тот кивнул, прикрывая глаза и наслаждаясь неведомым ранее чувством. – Я подарю тебе своё тепло, а ты должен отдать мне свой холод. Мы должны стать единым организмом. И мы сможем. Ты же веришь мне?       - Верю, - на грани шёпота произносит Бэкхён и тонет в чувствах и эмоциях, что водоворотом засасывают его. Ему хочется очутиться в объятиях парня напротив и утонуть в его тепле. Это пугает и вселяет надежду на счастье. Такие противоречивые чувства Бэкхён испытывает впервые и не знает, что это и как ему правильно реагировать на свои желания и мысли.       - А теперь давай вдвоём попробуем прочитать книгу, - Чанёль убирает ладонь от лица парня, и с ней уходит всё тепло. Бэкхён недовольно морщится и машинально тянется следом, на что Чан усмехается, чем выводит из блаженства своего напарника.       - Давай, - неуверенно произносит Бэк, понимая, что чуть не спалил себя. Он берёт старинную книгу и неуверенно раскрывает её, укладывая себе на колени.       - Закрой глаза, Бэкхён, - начинает Чанёль, и тот его слушается, прикрывая веки. – Сконцентрируйся и прислушайся. Услышь себя, свою внутреннюю тьму, подчини её, заставь проснуться, - Бэкхён морщится, и видно, что он словно к чему-то прислушивается. – Ты слышишь себя?       - Да, - в шоке юноша распахивает глаза и смотрит в книгу. – Чанёль, - Бэкхёну хочется кричать, - я вижу.       - У тебя получилось, - радуется Чан, ведь он знает, что у того действительно получилось, так как теперь по телу парня стелется смертный холод, кусая за обнаженные лодыжки и пальцы рук. – Теперь ты стал настоящим колдуном тьмы. Только не позволяй ей окутать тебя. Помни, свет всегда рядом с тобой. Я всегда буду рядом.       - Я помню, - шепчет Бэкхён и гладит ладонью страницы книги, на которых с каждой секундой появляются новые заклинания. – Спасибо, Чанёль, - он отрывается от созерцания книги и смотрит на юношу, что не сводит с него глаз.       Их взгляды встречаются, и парни погружаются словно в транс. Бэк чувствует тепло, Чан холод, но в какой-то момент тьма начинает говорить, и Бэкхён разрывает контакт, пытаясь услышать себя, и его до смерти пугает то, что он слышит:       «Ты – тьма. Ты должен править. Хаос и смерть – это твой мир. Отдайся мне и станешь непобедимым. Ты – тьма! Ты – тьма! Ты – тьма!»       - Я – тьма, - произносит Бэкхён, и его глаза вмиг темнеют.       - Бэкхён? – Чанёлю кажется, что он ослышался. – Бэкхён, что ты говоришь? – и тут он чувствует, как кровь в теле леденеет, и тьма пробирается в него. – Бэкхён, что ты делаешь? Бэкхён, остановись! Не слушай! Оградись от голоса! Ты не тьма! Бэкхён!!!!       - Бэкхён, как ты… Чанёль? – Исин, зашедший проведать своего сына, подбегает к лежащему на полу парня и пытается разбудить его. – Чанёль, что с тобой? Чанёль!       - Бэкхён, - стонет юноша и с трудом открывает глаза, до сих пор ощущая холод внутри.       - Что с Бэкхёном? Где он?       - Он, он, - Чану тяжело дышать, его грудную клетку сдавливает, и он хватается за кофту в области груди. – Бэкхёна поглотила тьма.       - Что значит поглотила? – Исин начинает белеть от слов парня, и страшная догадка окутывает его мозг.       - Он услышал себя и принял. Книга открылась ему, но, видимо, он не смог подчинить тьму, и она поглотила его. Последнее, что он сказал: «Я – тьма», - а потом я почувствовал холод и потерял сознание, - придя в норму, Чан сел и опёрся спиной на кровать. – Исин, Бэкхён намного сильнее, чем я и чем мы думали. В нём невероятная сила. Что нам теперь делать?       - Не знаю, Чанёль, - чуть не плача шепчет мужчина. – Но мы должны спасти моего мальчика. Мне нужно поговорить с Чунмёном, - Исин встает с колен и стремительно выбегает из комнаты, а Чанёль так и остаётся сидеть на полу, осматривая кровать взглядом и понимая, что Бэкхён исчез вместе с книгой.

***

      Неуверенно ступая по мёртвой земле, Бэкхён двигается вперёд, крепко прижимая к себе книгу. Он идёт, не зная куда, но останавливаться не собирается. Конечная точка маршрута была ему известна, вот только как попасть туда – он не знает. Он двигается нервно, дёргано, поворачиваясь на каждый шорох и хруст. Он не готов умирать, и тьма, от которой он немного оградился, уже не кричит в его голове. Он помнит, как только Чанёль упал без сознания, его сердце сжалось, а внутри что-то щёлкнуло, и он вернул себе самообладание. Увидев лежащего на полу парня, страх окутал его. Бэкхён не помнит, как схватил книгу и стремглав рванул из замка. Он бежал долго, не разбирая дороги, пока окончательно не выдохся. Остановившись, он прислушался к себе и не услышал голоса тьмы, что его обрадовало, но вот всё внутри тянулось в неизвестную ему сторону, и он решил пойти туда, куда зовёт его естество.       Шагая по изуродованному лесу, он пытается понять, в какой его части находится, но всё было ему чужим, словно он находится на другой планете. Ни один пень, ни одно искривлённое дерево, ни одна прожжённая поляна – ничего не знакомо. Лишь стойкий запах крови, что витает в воздухе и оседает на задней стенки глотки металлическим налетом, даёт понять, что он там, где должен быть.       Задумавшись, парень не слышит приближавшихся шагов, и только громкий рык заставляет его вынырнуть из своих мыслей и резво развернуться в направлении звука. То, что он видит, заставляет сердце забиться быстрее, а дыхание сойти на нет. Он боится пошевелиться и лишний раз моргнуть, ведь перед ним во всей своей смертельной красе стоит чудовище. Его густая тёмная шерсть сбилась в колтуны, когти на лапах были грязными от земли, а морда вымазана в кровь, которую чудовище жадно слизывало своим языком.       Бэкхён понимает, что тот недавно подкрепился, но ему ничего не стояло просто разорвать парнишку, ведь эти чудовища убивают не из-за голода, а потому, что запрограммированы на убийство.       Стараясь не провоцировать монстра, юноша мысленно ищет пути к отступлению. Но куда ему бежать, если зверь в разы быстрее и сильнее его? Он уже сто раз пожалел о том, что сбежал из замка и повёлся на поводу своего внутреннего голоса. Пока Бэкхён всячески пытается взять себя в руки, чудовище начинает наступать, с каждым шагом приближаясь к своей жертве. Из его пасти слышен громкий рык, а в глазах, казалось, пылает пламя. Его громадные лапы тянутся к хрупкому тельцу парня, а зубы то и дело лязгают, прорисовывая в воображении Бэка то, что они способны сделать с его телом. И вот, когда спасения было ждать неоткуда и надо смириться со своей участью, в момент, когда чудовище готово было напасть на человека, Бэкхён слышит щелчок пальцев, и чудовище остонавливается, продолжая скалиться.       - Ну, здравствуй, Бэкхён, - парень слышит тяжёлый голос, который пробирает до мозга костей и заставляет подчиняться. – Я давно ждал тебя, - он поворачивается в сторону голоса и охает, видя высокого, крепко сложенного мужчину.       Его волосы неестественно чёрные, а глаза манят, словно в них скрыта какая-то тайна, и Бэкхёну хочется её разгадать.       - Ты знаешь меня? – почему-то именно этот вопрос приходит ему в голову. Он не знает, но догадывается, кто стоит перед ним.       - Конечно, - кивает мужчина и делает пару шагов в сторону юноши. – Мы с тобой одно целое, и я ждал тебя, чтобы воссоединиться и править этим миром. Ты дитя тьмы, чёрный колдун, который, наконец, услышал себя и принял свою сущность. Меня зовут Ву Ифань, и я древний друид, - он протягивает руку Бэкхёну, на что тот неуверенно протягивает свою в ответ и несильно сжимает, замирая от прикосновения. – Ты чувствуешь мою силу, - понимая такую реакцию, поясняет друид. – Мы с тобой из одного мира.       - Мы из разных миров, - неуверенно шепчет парень. – Ты мёртв, а я жив.       - Ты – тьма, и я – тьма. Мы одинаковые. Просто я принял себя, а ты пока ещё не полностью. Я же знаю, что ты смог услышать свой внутренний голос, который и привёл тебя ко мне.       - Что ты хочешь от меня? – Бэкхёну было откровенно страшно. Он ощущает силу и мощь друида, прекрасно понимая, что по сравнению с ним он - маленькая букашка.       - Я хочу, чтобы ты стал моим учеником и последователем, - гордо произносит друид. – После того, как ты отдашься тьме, мы сможем править с тобой всем миром, - он разводит руки в стороны, тем самым показывая свои владения.       - Но мир умирает, - неуверенно произносит Бэк. Ему не нравится то, что говорит друид.       - Но мы никогда не умрём, - загадочно произносит мужчина.       - Но я ведь простой человек, - не веря его словам, Бэкхён пытается найти в них подвох.       - Как только ты отдашься тьме, то станешь бессмертным, - поясняет друид. – Но для этого тебе надо научиться колдовать. Я вижу, что ты пришёл ко мне с подарком, - он указывает кивком головы на книгу в руках парня.       - Это книга с заклинаниями, - зачем-то говорит Бэкхён.       - Я знаю. Это книга чёрного колдуна. Она уже открылась тебе?       - Да.       - Отлично, - довольно улыбается друид. – Тебе осталось лишь выучить заклинания и испробовать их на практике. Когда ты будешь готов, то отдашься тьме, и твоя жизнь изменится, - с гордостью и символичностью говорит мужчина, но почему-то в Бэкхёна его слова не вселяли уверенность.       Парень ощущает, как тьма внутри него радуется и готова вырваться наружу, но юноша до последнего будет сдерживать её. Он прекрасно понимает, что если откроет дверь своего внутреннего мира, то закрыть её будет куда сложнее.       - Пойдём со мной, Бэкхён, и я покажу тебе новый мир, - друид протягивает руку парню, и тот без колебаний хватается за неё, словно за спасательный круг, и, как только его пальцы ощущают холод кожи мужчины, всё вокруг меняется – на деревьях разбухают почки и в ту же секунду лопаются, рождая на свет зелёный листочек; земля под ногами словно шевелится, покрываясь густым зелёным ковром; тучи на небе расступаются, и яркий луч солнца ослепляет Бэкхёна, который по непривычке даже не дёргается от него, а стоит как завороженный, смотря на чудо, которое разворачивается вокруг него.       - Это? – Бэкхёну тяжело сложить мысли в слова и озвучить их, так как его привычный мир только что рухнул, а на его месте взросли травы, деревья, кусты и цветы, а среди всей этой красоты стоял огромный замок.       - Это твой мир, Бэкхён, - говорит друид и ведёт юношу в сторону замка. – Наш мир, - уточняет он, и улыбка на лице мужчины расцветает, как первые цветы.       - Как ты это делаешь? Это иллюзия? – юноша крутит головой, стараясь запомнить всё до мельчайших подробностей, дабы запечатлеть эту картинку у себя в голове на случай, если это просто сон.       - Нет, мой друг, это настоящий мир, - произносит друид, отворяя массивные двери и пропуская парня внутрь.       - Но тот мир, другой, мёртвый, - Бэкхён не может подобрать слов.       - А вот тот мир всего лишь иллюзия, мой мальчик.       - Иллюзия? – Бэкхёну кажется, что его мозг сейчас взорвётся.       - Да. Пусть я тёмный друид, но я, в первую очередь, друид, и я един с природой и без неё могу погаснуть. Так как я отдался тьме, я не могу больше питаться от природы, следовательно, я должен получать энергию от тьмы. А тьма, как нам всем известно, это смерть. Вот поэтому я заколдовал тот мир, создав иллюзию смерти везде – выжженная земля, отсутствие солнца, лысые, без единого листочка, умирающие деревья, чудовища, вселяющие животный страх и ужас каждому жителю земель – это всё, чем я питаюсь. А природу я сохранил в знак памяти о своей умершей матери.       - Ты гений, - Бэкхён не знает, почему, но эти два слова именно те, которые он сейчас хочет произнести.       Такой комплимент веселит друида, и он откровенно смеётся. «А он не такой страшный, как казалось бы», - думает про себя Бэкхён и идёт следом, рассматривая внутреннее убранство замка.       - Здесь много комнат, и ты можешь выбрать себе любую, - показывает свои владения друид. – После того, как ты устроишься, нас ждет вкусный обед, а потом я отведу тебя в библиотеку. В ней хранятся самые древние книги по чёрной магии. Там ты и будешь проводить больше всего времени, пока не познаешь себя от и до и не станешь сильнее.       - Хорошо, - Бэкхёну кажется, что он нашёл человека, который понимает его.       Друид не смотрит на него свысока, или с отвращением, или же со страхом. Он ничего от него не скрывает, а показывает всё, как есть, раскрывая свои карты и отворяя дверь в свою обитель. Бэкхён не знает, почему, но он чувствует себя здесь как дома.

***

      - Мы должны найти Бэкхёна, - Чанёль врывается в комнату старшего Верховного, который беседует с бледным Исином.       - Чанёль, успокойся, - спокойно говорит Чунмён. – Бэкхён сделал свой выбор, - с горечью произносит он и виновато смотрит на Исина. – Теперь наша очередь вступать.       - Чунмён, пожалуйста, - Исин цепляется за руку Верховного и с мольбой в глазах смотрит на него.       - Исин, ты сам знаешь, что другого выхода нет.       - Какого выхода? Что вы решили? – Чанёлю не нравится, что он не в курсе планов старших.       - Мы должны убить Бэкхёна, - на этих словах Исин падает на колени и плачет, а Чана словно пронзает стрелой, от которой боль проходится не по телу, а по самой душе.       - Что значит "убить"? – парню не верится в услышанные слова.       - Мы не имеем права позволить друиду объединиться с Бэкхёном. Если они станут единым целым, то их уже никто не остановит. Мы убьём Бэка, и снова несколько веков будем ждать рождения детей света и тьмы.       - Вот так просто? – Чанёль впервые чувствует злость и ярость. – Вот так вы собираетесь отказаться от него? Просто взять и убить?       - Чанёль, у нас нет выбора!       - Выбор есть всегда! Не это ли ты говорил Бэкхёну, за которого вы всё решили? Я чувствую его и то, что тьма не взяла над ним полный контроль. Я не позволю вам этого сделать!!! – на этих словах юноша разворачивается и вылетает за двери, оставляя двух взрослых в недоумении.       - Он чувствует его, - шепчет Исин, не веря своим же словам. – Чунмён, может быть, у нас есть ещё шанс спасти его?       - Молись, Исин. Молись.

***

      - Ну, как твои успехи, Бэкхён? – друид не спеша проходит в большую комнату с высокими потолками, которая в его замке отводилась под библиотеку.       - Здесь столько всего интересного, - послышался возбуждённый голос юноши из-за завалов книг. – Я нашёл много интересных заклинаний и даже испробовал некоторые из них, - с гордостью делится своими успехами Бэкхён.       - Правда? – удивляется друид. – И какие из заклинаний ты уже освоил?       - Смотри, - Бэкхён берёт с подоконника горшок с цветком и ставит его перед мужчиной. Тот с интересом смотрит на растение, а потом и на юношу. - Ego sum Dominus de tenebris. Tua succis fluent ad me. Et erit vita tua mihi. Audite! (Я повелитель тьмы. Твои соки перетекут ко мне. Твоя жизнь отдастся мне. Подчинись!) – властным голосом проговаривает заклинание Бэкхён и проводит раскрытыми ладонями над цветком, лепестки которого начинают шевелиться, словно от лёгкого ветерка. - Audite! (Подчинись!) – повторяет Бэкхён и сжимает бутон в ладони, который в ту же секунду превращается в высохший цветок, растираемый в ладошке юноши. Бэкхён стоит и улыбается, наслаждаясь той энергией, что течёт у него по венам. Он чувствует новое тепло, которое ему напоминает Чанёля – парня, открывшего ему свою душу, поделившегося своей тайной и того единственного, с кем рядом было особенно комфортно.       - Бэкхён, ты молодец! – довольный своим учеником произносит друид. – Ответь мне, ты же чувствуешь энергию, что пульсирует в тебе?       - Да.       - Так знай, что энергия смерти самая сильная в мире и ни одна из существующих не принесёт тебе такое удовольствие, как эта, - Бэкхён не спорит с друидом и не решается сказать ему, что тепло Чанёля не сравнится ни с чем. Он всегда будет помнить свои ощущения, когда рядом был этот долговязый парень. – Бэкхён, я предлагаю тебе сходить в лес и испробовать свои заклинания на мёртвой земле. Она пропитана кровью, а кровь, как мы знаем, лучше всего хранит в себе энергию. Возьми книгу и отправляйся, а к вечеру возвращайся назад.       - Но, как я найду дорогу назад? – удивлённо спрашивает Бэкхён, помня, что только коснувшись друида, смог узреть новый мир.       - Ostende mihi alium mundum, tenebris, et factus est rex (Открой мне другой мир, тьма, и я стану твоим королем), – произносит мужчина, а Бэкхён старательно запоминает каждое слово, чтобы, не дай бог, не ошибиться. – Мои звери тебя не тронут. Они почувствуют в тебе силу тьмы.       - Но один же пытался меня убить, - не уверенный в безопасности своей прогулки, напоминает о случившемся в лесу юноша.       - Тогда ты был слишком слаб, поэтому зверь не ощутил в тебе силу. Но сейчас ты стал сильнее, и с каждым заклинанием твоя сила крепнет. Иди, практикуйся.       - Хорошо, - соглашается Бэкхён и, взяв книгу чёрного колдуна, выходит из библиотеки, направляясь к выходу из замка, чтобы совершить первое в своей жизни тренировочное путешествие.       Выйдя из замка и отойдя от него на достаточное расстояние, Бэкхён на несколько секунд закрывает глаза, останавливая быстро бьющееся сердце и произносит слова, которые говорил ему друид. Как только заклинание произнесено, он физически чувствует изменения, происходящие в мире, – трава начинает жухнуть на глазах, листья с деревьев слетают и, не успев долететь до земли, превращаются в пепел, маленькими горстками ложась на выжженную землю. Солнце затягивается тучами, вокруг становится темно, но Бэкхён уже привык к отсутствию света. Он всю свою жизнь прожил во тьме, даже не подозревая о том, насколько прекрасен мог быть мир вокруг. Очутившись в иллюзорном мире, он огорчённо вздыхает, так как всё ему противно. Юноша снова хочет почувствовать тепло солнца на коже, услышать пение птиц и лицезреть зелень трав и кустов. Но друид велел ему научиться черпать силу из смерти, и он должен следовать его совету.       Подойдя к уродливому дереву, Бэкхён садится на землю и открывает перед собой книгу заклинаний. Немного подумав, он находит нужное заклинание для высасывания энергии из смерти, внимательно читает каждое слово и, прикрыв глаза, начинает медленно проговаривать их, концентрируясь и прислушиваясь к своим ощущениям. Вначале ничего не происходит, и юноша напрягается, ожидая, что что-то изменится, но, решив, что не достаточно собрался с мыслями, он кладет ладони на землю и проговаривает заклинание снова, и внезапно что-то меняется.       - Не может быть, - в шоке произносит Бэкхён и с широко открытыми глазами смотрит на свои ладони, что лежат на земле. – Теплота, - да, именно тепло, по которому он скучал, хоть и до конца не признавался себе. Такое тепло, которое дарил ему Чанёль, когда был рядом. Тепло, которое согревало не тело, а душу. Тепло, от которого становилось хорошо. – Как возможно чувствовать тепло от смерти? – Бэкхён продолжал говорить с самим собой, не подозревая, что он уже не один.       - Тепло идёт не из земли, - Бэкхён дергается и поворачивается на голос, встречаясь взглядом со стоящим за деревом юношей. – Ты чувствуешь моё тепло. Только я могу подарить тебе его.       - Чанёль, - на выдохе произносит Бэк и ловит себя на мысли, что ему снова хочется подбежать к парню и прижаться к его сильному телу, но он не имеет на это права. Они разные - из разных миров, дети тьмы и света, как Инь и Янь.       - Да, это я, Бэкхён, - юноша улыбается ему своей тёплой улыбкой и подходит вплотную, присаживаясь рядом. – Я думал, что с тобой что-то случилось, что тебя схватил друид, а ты сидишь тут и практикуешься в заклинаниях. Я волновался, - на удивление Бэкхёна ему до безумия приятны слова Чанёля.       - Почему?       - Что "почему"? – не понимает Чан и глядит на Бэка, который странно смотрит на него. В его взгляде читаются новые эмоции, которые юноша пока не может идентифицировать.       - Почему ты волновался? – колдун с ожиданием смотрит парню прямо в глаза.       Но Чанёль не отвечает. Он сам не сводит взгляда от Бэкхёна и пытается услышать и понять самого себя. Да, он волновался, он боялся, что парня растерзают чудовища, или что его схватит друид, но почему? Почему Бэкхён был ему небезразличен? Потому, что они должны были вместе пойти против древней силы и победить её? Потому, что они по сути противоположности друг другу, но какая-то сила их связывает? Или потому, что Чанёль как-то по-другому стал смотреть на Бэкхёна? По-иному чувствовать его? Почему так? Что произошло и правильно ли это? Как всегда множество вопросов и ни одного ответа, которые облегчили бы жизнь парней.       - Бэкхён, я… - Чанёль мнётся, а потом решает выложить всё, как есть. – Я не знаю, как правильно тебе объяснить, но я чувствую тебя. Чувствую твои эмоции, твою силу и холод. Мне хочется согреть тебя, поделиться своим теплом. Мне хочется, чтобы ты улыбался и был счастлив. Что это, Бэкхён?       Но Бэкхён не знает. Он не знает, почему каждое слово гулким ударом сердца отбивается в его голове, а слова Чанёля нужны ему, как воздух. Он чувствует почти то же самое, и он по-настоящему скучал, как скучал по отцу, когда тот надолго уходил, оставляя его одного. Но с Исином Бэкхён не ощущал такого трепета в душе. В нём словно сидит маленький человечек, который щекочет изнутри при каждом упоминании о Чанёле, и эта щекотка была до одури приятной.       - Бэкхён, - Чан присаживается чуть ближе и протягивает руку, дотрагиваясь до знака на щеке парня, - мы с тобой одно целое, только разделены по разным полюсам. Пойдём домой, Бэк. Пойдём со мной, - говорит Чанёль, а колдун тает от прикосновений, и ему внезапно становится всё понятно.       Понятно, почему он так нужен Чанёлю, и наоборот. Почему его так тянет к нему и почему рядом с ним так тепло. Не от того, что они должны вдвоём выполнить свой долг. Не потому, что они, казалось бы, из одного мира, хотя это далеко не так. И не потому, что Чанёль - дитя света и способен излучать тепло. Всё потому, что Бэкхёну нравится Чанёль. Нравится так, как не должен нравиться другой парень, но на ум приходят Исин с Чунмёном, которые любили друг друга и, юноша почти уверен, что любят до сих пор. Это немного пугало, но, поняв и признав это, ему стало легче дышать.       Он продолжает ластиться к ладони Чанёля, которую тот и не собирается убирать от лица того, чей холод растворялся в его тепле. Чану было приятно касаться фарфоровой кожи юноши, которая была на удивление мягкой и нежной. А Бэкхёну было плевать на грубость ладони, которая пестрила мозолями от рукояти меча. Она казалась парню самой любимой и ласковой.       На секунду прекратив движения руки, Чанёль дожидается, пока Бэк откроет глаза и посмотрит на него, чтобы словить его взгляд. И когда глаза, полные тепла, сталкиваются с такими же, только холодными, воин чуть нагибается вперёд, не отрываясь от парня. Бэкхён не сразу понимает, что намеревается сделать Чанёль, но когда осознание приходит, он расширяет глаза от удивления, а потом прикрывает их, отдаваясь под власть того влечения, что зарождается в нём.       - Не смей! – грозный голос заставляет парней замереть и повернуть головы в сторону голоса.       Всё происходит за считанные секунды: друид, возникший в нескольких шагах от парней, выпускает поток огня, направленный на Чанёля, но Бэкхён быстро реагирует. Колдун вытягивает вперёд руку и создаёт невидимый щит, который защищает юношу от обжигающей стихии, которая разбивается о щит и разлетается искрами вокруг них.       - Бэкхён, как ты это сделал? – друид поражен тому, что молодой колдун смог обезвредить его нападение.       - Видимо, я сильнее, чем ты думал, - говорит Бэк, вставая и становясь впереди Чана.       - Ты решил объединиться с ним и пойти против меня? – усмехается друид. – У вас ничего не получится. Вы глупцы, если решили, что сможете одолеть меня! Я убью дитя света, и тогда ты навсегда станешь моим! – ладони друида зажигаются голубым огнём, и он направляет их в парней. – Отойди! – приказывает колдуну, но тот не двигается с места.       - Не трогай его! – кричит Бэкхён, готовый защитить Чанёля. – Я останусь с тобой, только не трогай его, - уже более тихо говорит юноша, слыша удивлённый вздох Чана за спиной.       - Хороший мальчик, - довольный собой улыбается друид, хотя это скорее похоже на оскал. – Пока ты морально слаб, Бэкхён, но я излечу тебя, - и парень покорно подходит к друиду, становясь рядом, но не смея поднять взгляд и посмотреть в глаза Чанёлю.       - Бэкхён, что ты делаешь? – опомнившись, Чан пытается остановить парня, но поздно. Друид и колдун исчезают, оставляя после себя дымку, и последнее, что слышит юноша, короткое и тихое «Прости». – Я не отпущу тебя, - произносит он, скорее самому себе, и уходит в сторону замка Верховных, чтобы узнать, как можно найти друида.       Чан не может поверить в то, что Бэкхён выбрал сторону друида. Он видел в его глазах ответные чувства и понял для себя, что они должны быть вместе. Они смогут одолеть древнюю силу, ведь строчки из книги, многократно прочитанные, теперь обрели смысл: «И соприкоснутся их сердца, и забьются в одном ритме. И дыхание они поделят на двоих. И мысли их будут едины. И сила возрастёт в разы, объединившись и порождая новую, способную победить смерть». Тогда Чанёль их не понимал, а теперь пазл в его голове собрался. Лишь любовь способна победить смерть. Их с Бэкхёном любовь.

***

      - Как найти друида? - Чанёль врывается в большую залу, в которой собрались все Верховные вместе с Исином.       - Чанёль, где ты был? - Чунмён оставляет без ответа вопрос юноши.       - Я повторяю свой вопрос - как мне найти друида? - воин сейчас как никогда уверен в своих действиях и ему плевать, кто стоит перед ним.       - Как ты смеешь так разговаривать со мной? - Верховный поднимается с большого дивана и с вызовом смотрит на парня. - Если ты вернулся назад без Бэкхёна, то я делаю вывод, что он перешёл на сторону тьмы.       - Бэкхёну пришлось уйти с друидом, - Чанёля раздражало то, что Верховный, не зная всей ситуации, приговорил Бэка. – Если бы он не ушёл с ним, то друид убил бы меня.       - Чан, ты должен понять, что если они объединятся, то уже никто никогда не сможет им противостоять.       - Чунмён, - в разговор вмешивается Исин, что всё это время внимательно слушал Чанёля и изучал его. Он видел в глазах юноши решимость защитить Бэкхёна ценой собственной жизни, - пусть Чан попробует вернуть моего сына. Может быть, они вдвоём смогут одолеть друида и вернуть нашему миру былое величие.       - Исин, я понимаю, что тобой движут отцовские чувства, но мы должны трезво оценивать угрозу, которая нависла над нами. Чанёль не способен в одиночку одолеть друида, а раз Бэкхён не решился пойти против него сейчас, то он не пойдет против и тогда, когда Чан придёт к нему в логово.       - Ты не знаешь Бэкхёна. Никто его не знает, а я чувствую его. Да, он разрывается между тем, что шепчет ему его естество, и тем, что подсказывает сердце. И я уверен, что сердце победит. В книге написано, что мы предначертаны друг другу. Я не понимал раньше, что это значит. Я думал, что мы лишь два человека, которые должны сразиться бок о бок с древней силой, но всё совсем по-другому. Лишь когда наши сердца забьются в одном ритме, мы сможем победить друида. А сегодня, пару часов назад, когда я смотрел в глаза Бэкхёну, я чувствовал, что его сердце отбивает мой ритм. Мы стали с ним единым, и я знаю, что он чувствует тоже, - Чанёль тяжело дышит, смотря на Верховных, которые с интересом слушают его речь. Они и не подозревали, что этим двоим предначертана не только серьезная битва, но и сильная любовь, которая способна положить конец тьме.       - Чанёль, почему ты так уверен, что Бэкхён не испугается и не отвернётся от тебя, когда ты придёшь к друиду с целью убить его? – Чунмён должен был до конца понять, правдивы ли слова юноши, и уверен ли он на сто процентов в том, что Бэкхён примет именно его сторону.       - Я чувствую это, - на выдохе произносит парень и кладёт ладонь к груди на то место, где находится метка солнца. – И я знаю, что он чувствует меня – мои чувства, мои мысли, мои эмоции, меня всего. Он знает, что дорог мне, не просто как друг. Он знает, что я, - Чанёль мнётся, ведь он пока себе окончательно не признался в этом, а произнести это было ещё тяжелее, - люблю его, - и тут все охают, а Исин закрывает ладонями рот, чтобы не закричать.       Он знал, что это такое – запретная любовь. Любовь двух мужчин, двух одинаковых душ. Такая любовь и в древние века не поощрялась обществом, но были те, кто отдавался ей и погибал, борясь за неё. Вот и этим двум выпала участь такой любви. Они должны были собрать все свои силы и противостоять древнему злу, чтобы их любовь выжила и зацвела новыми красками так же, как зацветёт мир, распуская бутоны цветов.       - Я в очередной раз повторяю свой вопрос – как мне найти друида? – Чанёль настойчиво смотрит на Верховного, который всё ещё что-то для себя взвешивает и не спешит давать ответ.       - Никто не способен найти друида. В твоём случае, ты должен найти Бэкхёна. Раз ты его чувствуешь, то просто иди к нему. Найдёшь его, найдёшь и друида.       - Лухан, какого черта! – Чунмён не сразу сообразил, что говорит младший Верховный, а когда опомнился, было уже поздно.       - Я не намерен смотреть, как он мучается. Он всё равно пойдёт в лес и будет искать друида. Посмотри на него, - Лухан кивком указывает на Чанёля. – Его сила в любви, и эту силу никто не способен поработить. Иди, Чан, и возвращайся с Бэкхёном и победой. Мы верим в тебя. Я так точно.       - Спасибо, - последнее, что произносит Чанёль, и стремглав убегает в свои покои, где лежит его меч, который был продолжением его самого. Именно им ему суждено убить древнюю тёмную силу.

***

      - Ты же сдержишь своё обещание и не тронешь Чанёля? – Бэкхён вместе с друидом находятся во дворе замка, по одиночке наслаждаясь зеленью вокруг.       - Ты ещё слишком слаб душой, Бэкхён, - друид сидит с закрытыми глазами, говоря размеренно, но с каплей разочарования в голосе. – Чанёль - твоё слабое место, а чтобы стать сильным и непобедимым, ты должен избавиться от своего слабого места.       - Что ты имеешь в виду? – юноша напрягается, так как понимает, что в словах друида кроется какой-то смысл.       - Для того, чтобы ты стал одним из сильнейших, ты сам должен убить Чанёля. Я, как и обещал, не трону его, а вот про тебя речи не было. Так что готовься, мой мальчик. Я разрешу тебе самому выбрать способ, которым ты убьёшь его.       Бэкхён с нескрываемым шоком смотрит на друида, который так и не открыл своих глаз. Он не мог поверить, что нет выхода из ситуации. Он прекрасно понимает, что не сможет причинить Чанёлю вреда. Их последний разговор показал ему, кто для него этот парень. Он не просто напарник, знакомый, дитя света или кто-то ещё. Он тот, с кем Бэкхён хочет быть. И пусть он сам когда-то чувствовал брезгливость от мысли, что его отец любил мужчину, но сейчас он понимает его. Он понимает, что, смотря на человека и чувствуя к нему эту чистую эмоцию, невозможно разделять человека по полу или классу. Ты просто любишь его, и это единственное, что имеет место быть в мире.       - Ну что, Бэкхён, ты придумал уже как избавишься от него? – наконец друид открывает свои глаза и с интересом смотрит на юношу.       - Что? Нет, - отрицательно вертит головой Бэкхён, до сих пор не зная, как ему поступать.       - Думай быстрее. Он ищет тебя, и он уже близко, слишком близко, - друид щёлкает пальцами, произносит вслух знакомые Бэкхёну слова, мир начинает меняться, а замок рушится на глазах; за считанные секунду всё вокруг пожухло и умерло, а перед ними стоял Чанёль, держа меч наготове. – Ты либо дурак, либо слишком самонадеянный, - ехидно произносит друид, даже не удивившись тому, что перед ним стоит ребёнок света, а Бэкхён судорожно пытается понять, что Чанёль делает здесь и как ему спасти его.       - Я не боюсь тебя, - твёрдо говорит юноша, но друид ощущает лёгкий шлейф страха, исходящий от воина.       - Боишься, Чанёль. Не ври хотя бы самому себе. Ты боишься, что Бэкхён не вернётся, что выберет мою сторону, что ты не убьёшь меня, а ты действительно не сможешь. Поэтому я спокойно сижу пред тобой, а ты весь напряжённый и испуганный стоишь передо мной, готовый нанести удар своим мечом, но, поверь, тебе не удастся даже царапнуть меня, - слова друида кажутся правдивыми и заставляют парней усомниться в том, что Чанёль уйдёт отсюда живым. – Знаешь, мальчик, - друид откровенно издевается над парнем, пока Бэкхён судорожно пытается придумать, как спасти этого глупого героя, - я ведь дал слово, что не убью тебя и сдержу его. Но ты не обнадёживай себя, так как я поставил условие Бэкхёну, что он должен сам убить тебя, - на этих словах Чанёль дёргается, как от разряда тока, и с шоком смотрит на колдуна, читая в его взгляде сожаление, страх, беспомощность и любовь. – Я думал подарить тебе ещё несколько дней, чтобы Бэкхён ещё больше познал свою силу и узнал новые заклинания, но раз ты сам пришёл к нам, то умрёшь сегодня. Давай, Бэк, приступай, - друид кивает головой в сторону Чанёля, тем самым подталкивая парня к действиям.       Но тот не спешит. Он всё так же сидит подле мужчины и пытается понять, когда всё пошло не так: когда он послушался Чанёля и услышал свою тьму, или когда сам пришёл к друиду, тем самым обрекая себя на отсутствие выбора, или когда увидел другой, правильный мир и восхищался им, или когда отдался своим чувствам, показывая Чанёлю, что тот ему не безразличен, или когда защищал ценой собственной жизни? Когда? Он не знал и сейчас был в тупике. Ему придётся убить Чанёля, а если он это не сделает, то друид выполнит это за него.       - Чего же ты ждешь, Бэкхён? – мужчине надоела эта затянувшаяся пауза. Ему хотелось поскорее приступить к обучению своего приёмника и, наконец, избавиться от этого ребёнка, в котором он не видел угрозы.       - Сейчас, - отвечает он дрожащим голосом и перебирает в голове десятки заклинаний, которые успел выучить, находясь в библиотеке друида.       Медленно поднявшись, он неуверенно шагает к Чанёлю, который стоит как вкопанный, не веря тому, что Бэкхён готов убить его и присоединиться к друиду. А тот морально умирает с каждым шагом, видя в глазах напротив непонимание и мольбу. Бэкхён знает, что Чан уже считает его предателем, и от этого мысли болью распространяются по телу.       Подойдя вплотную к парню, Бэкхён медленно кладёт ладошки ему на грудь, дёргаясь от любимого тепла и того, как быстро бьётся сердце. Прикрывая на секунду глаза, Бэкхён ловит его ритм своим, и внезапно в голове что-то вспыхивает. Мысли роятся, не унимаясь, и колдун цепляется за одну из них, принимаясь что-то быстро шептать.       - Бэк, что ты делаешь? – Чанёль пытается отойти от юноши, но тот крепко держит его за рубашку, не давая сделать и шагу. – Бэкхён? – воин ощущает лёгкое головокружение и пустоту, которые распространялись по всему телу, а парень продолжает что-то шептать. Чанёль не может разобрать слов, и даже друид, который внимательно следит за происходящем, не может до конца понять, что происходит, но когда Чанёль начинает медленно оседать на землю, призывая Бэкхёна остановиться, мужчина довольно улыбается и расслабляется, наблюдая, как его ученик убивает дитя света. – Бэкхён, пожалуйста, я же, - из последних сил, стоя на коленях перед тем, кто высасывает из парня все силы, он шепчет последние свои слова, - люблю тебя, - и это последнее, что Чанёль произносит перед тем, как его сердце полностью останавливается, а глаза закрываются навеки.       - Прости, - на всхлипе произносит Бэкхён и прижимает к себе обмякшего любимого, который не может обнять в ответ. Парень не чувствует тепла, а лишь холод, который сейчас веет от Чанёля. Всё кончено.       - Ты молодец, Бэкхён! – с восторгом произносит друид и подходит к юноше, который осторожно укладывает на грязную землю того, чьё сердце уже не бьётся. – А я до последнего думал, что ты выкинешь какую-нибудь выходку и попытаешься убить меня, но ты доказал мне свою верность.       - Что я мог сделать против тебя? Ты слишком силён, - Бэкхён смотрит на Чанёля, не отводя мокрых глаз.       - Ну как что? Убить меня, например, - друид от радости победы вконец расслабляется.       - Убить? И как же? Как ты хотел, чтобы я убил тебя? – Бэкхёна охватывает злость от того, что смерть Чанёля так веселит мужчину.       - Как? Ты не знаешь, как меня убить? – юноша отрицательно качает головой, на что друид откровенно смеётся. – Я думал, что Верховные узнали об этом, но я их переоценил. Всё просто, мой мальчик. Ты помнишь заклинание беспамятства из древней книги? – Бэкхён кивает. – Так вот, тебе достаточно было вытянуть из меня все мои знания, чтобы я не мог ни переродиться, ни заклясть вас, а Чанёлю всего лишь надо было пронзить меня своим мечом.       - Всё? – глаза Бэкхёна расширяются от шока и осознания того, что всё настолько просто, а они боялись.       - Всё, - подтверждает друид. – А вы что, думали, что необходимо какое-то особенное заклятие, обряд, полная луна или что-то в этом роде?       - Ну, да, - Бэкхён понимает, насколько по-идиотски он сейчас выглядит.       - Нет, всё намного проще, - отвечает друид и разворачивается к Бэкхёну спиной, направляясь в сторону развалин замка. – Пойдём домой, мой мальчик.       - Я тебе не мальчик, - полный злобы голос разносится по округе, и друид удивлённо оборачивается, наблюдая, как Бэкхён прикрывает глаза и начинает шептать новое заклинание, держа одну руку на своём сердце, а вторую прижимая к груди Чанёля в том месте, где отпечатан символ солнца.       - Что ты делаешь? – друид не понимает, что происходит, и это его злит.       - Наши сердца бьются в одном ритме, а наши тела едины, - довольный собой, произносит Бэкхён, когда начинает ощущать под ладонью биение сердца Чанёля. – Я чувствую его ритм сердца и его дыхание.       - Ты смог остановить его сердце, а потом заново его запустить? – осознание к друиду приходит внезапно. – Как ты смог это сделать? Ты же ещё щенок! – мужчина взбеленился и приготовился атаковать парней, как Бэкхён складывает руки на груди и начинает шептать новое заклинание, парализуя в друиде тёмную силу. – Что происходит? – мужчина паникует, в шоке смотря на юношу и пытаясь выпустить в него смертельный луч, но его ладони лишь нервно дергаются, в то время как глаза Бэкхёна чернеют с каждым произнесённым словом.       - Ты глуп, раз считал, что я убью его, - словно не своим голосом говорит Бэкхён. – Я сильнее тебя, и это благодаря лишь Чанёлю. Он моя сила, моя энергия и мой стимул. Его любовь сильнее всей тьмы в мире. Чанёль, ты знаешь, что должен сделать, - Бэкхёну не надо было оборачиваться, чтобы знать, что парень уже стоит за ним, разминая затёкшие мышцы и поднимая с земли свой меч.       - Да, - придя в себя, произносит юноша и со злобой смотрит на шокированного друида. – Только дай мне знак.       - Сейчас, - произносит Бэкхён и за считанные секунды преодолевает расстояние до друида.       Тот не успевает среагировать, как ладони юноши обхватывают его голову, а голос громко произносит новое заклинание, с помощью которого Бэкхён высасывает знания из сознания друида.       - Ты сам подсказал мне, как убить тебя. Смотри мне в глаза, это будет единственным, что ты будешь помнить, - колдун в последний раз произносит нужные слова, доставая знания из самый дальних уголков сознания друида, а после разрывает контакт, громко прокричав. – Сейчас, Чанёль!       И остриё меча со звоном входит в тело друида, которое принимает его как должное. Чанёль с остервенение прокручивает лезвие в груди мужчины, и с каждым поворотом мир вокруг меняется, представая перед парнями в своём великолепии – кроны на деревьях густеют, цветы распускаются, а грязная земля покрывается зелёным ковром.       - Чанёль, отойди, - Бэкхён приказывает, и юноша слушается, вытаскивая окровавленный меч из тела древнего жителя. – Я закончу, - он подходит к телу друида, произнося новое заклинание, и тело мужчины вспыхивает, словно спичка, сгорая за несколько секунд и оставляя после себя лишь горстку пепла.       - Ты смог, - произносит Чанёль, подходя к парню и обнимая того за плечи. – Ты не верил в себя, но ты смог.       - Неужели всё кончено? – Бэкхёну не верится, что он смог спасти жизнь любимого и убить древнего друида.       - Посмотри вокруг, - и Бэкхён смотрит, поражаясь красоте природы. – Почему мир так быстро изменился?       - Это было всё иллюзия, Чанёль. Убив друида, мы разрушили иллюзорный мир, а следом за ним и чудовищ, которые являлись частичкой древней силы. Мы действительно смогли.       - Ты смог, любимый, - шёпотом произносит Чанёль и прижимает к себе хрупкое тельце, в котором плещется смертельная сила. – Ты как?       - Ещё не знаю, - откровенно признаётся Бэкхён и прижимается к парню. – Мне надо время, чтобы совладать с новой силой и знаниями, которые я забрал из друида.       - Ты сможешь, а я всегда буду рядом с тобой.       - Обещаешь?       - Обещаю.

***

      - Разве люди могут быть такими сладкими? – Чанёль покрывает фарфоровую кожу поцелуями, до одури наслаждаясь нежностью Бэкхёна, пока тот покорно раздвигает свои ноги перед воином.       - Чанёль, не заставляй меня краснеть, - через силу пытается говорить юноша, закидывая руки за голову и полностью открывая своё тело партнёру.       - Я не могу молчать, когда передо мной такой шедевр, - он наклоняется к лицу колдуна и целует правую щёку, на которой чётко прорисован полумесяц.       - Я урод, Чанёль, и я удивлён, как ты смог полюбить меня, - Бэкхён уходит от поцелуев и прикрывает ладошкой щёку.       - То, что ты дурак, я уже уяснил, а теперь заткнись, - грубо говорит парень и подминает под себя любимого.       Толчки плавные и медленные сводят с ума, и Бэкхён стонет в голос, одаривая Чанёля волшебными звуками. Они соединяются душами и телами, отдаваясь друг другу без остатка. Их поцелуи жадные, объятия сильные и голодные, а тела пылают огнём. Чанёль пытается держать себя в руках, но не может, так как вид обнажённого и пропотевшего Бэкхёна просто сводит с ума.       - Я люблю тебя, - шепчет воин, до боли сжимая мягкие ягодицы и входя на всю длину снова и снова, погружаясь в жар тела любимого.       - Люблю, навсегда, - через стоны произносит Бэкхён и чувствует, как низ живота скручивает в узел наслаждения, и с очередным толчком он кончает, запечатлевая на устах имя Чанёля. Следом за ним оргазм накрывает и воина, прогоняя удовольствие от кончиков волос до кончиков пальцев.       Они, наконец, вдвоём, после того, как оба прошли через ад, чуть не умерев и не совершив самую главную ошибку в их жизнях. Но сейчас мир цвёл и пах, а два парня с головой наслаждались друг другом. Они едины. Их сердца бьются в одном ритме, дыхание одного на вдохе, а другого на выдохе идентичны. Они открылись друг другу и отдались этому чистому и светлому чувству – любовь.       Любовь – единственная сила, в которой спрятана и тьма и свет, и она способна победить всё на свете.       Это поняли и Чунмён с Исином, которые стояли, обнимаясь у большого окна и смотря на новый мир, подаренный им двоими детьми, оказавшимися смелее взрослых.