Посмотри на меня

— К нему сейчас нельзя, — Аой твёрдо была намерена не пускать к начальнику никого. — А когда будет можно? — уже в который раз переспросила Шиноа. — Не могу сказать. Господин Курето запретил визиты на сегодня. — Я не посетительница, а его сестра, — негодование клокотало внутри, грозя вырваться наружу. — Мне это безразлично, — выражение лица помощницы соответствовало словам. Казалось, ничто не способно вывести её из равновесия. — Мне очень нужно поговорить с ним. — Поговоришь. Завтра. Если, конечно, он тебя примет. Шиноа почувствовала, как покрывается пятнами от ярости. Она сделала глубокий вдох, громко и уверенно произнесла: — Если ты сейчас же не откроешь дверь, я её вышибу. Ты меня знаешь, Курето, я это могу. Понадобилось не больше минуты на то, чтобы хозяин кабинета показался на его пороге. — Что тебе, я занят, — недовольно произнёс он. — Поговорить хочу. — Подождёшь, мне не до разговоров. — А меня это не волнует. Больше не церемонясь, Шиноа прошла мимо брата и без спроса уселась в кресло напротив стола. Теперь настала очередь Курето кипеть злобой. Он резко захлопнул дверь перед лицом Аой и, громко стуча набойками на ботинках, подошёл к нахалке. — Что вы себе позволяете, лейтенант? — прошипел он, возвышаясь над и так невысокой девушкой, которая сейчас, сидя, казалась ещё меньше. — А что вы себе, генерал? — в тон ему отчеканила Шиноа, — Натравливание офицеров друг на друга — часть некой сложной стратегии или развлечение? Курето усмехнулся уголком рта. — Ты как никогда близка к истине. — Что ты задумал? Зачем было устраивать эту глупую драку? — А с чего ты решила, что я буду отвечать на твои вопросы?— искренне удивился Курето. — С того, что сейчас в больнице находятся два важных для меня человека, а виноват в этом — ты. — Постой-постой, — генерал-лейтенант поднял ладони, — а второй-то кто? Ну, с Ичиносе понятно, а кто ещё? Шиноа неприязненно поморщилась. — Не ёрничай. То, что я Сейширо на дух не переношу не означает, что он для меня не важен. — Экая у тебя, однако, тонкая душевная организация, — съязвил мужчина, — Но в свои планы и мотивы я тебя всё равно не посвящу. Всё? Тогда свободна. — Нет, не всё. За столько лет ты так и не научился воспринимать меня всерьёз. Что ж, это даже хорошо. Не удивляйся только потом, что я не желаю служить тебе, великому и ужасному, верой и правдой. Вот теперь всё. Шиноа поднялась из кресла и удалилась, откинув за плечо длинный хвост волос. Ох, уж эти мальчишки и их тайны. Сами не замечая, они выбалтывают если не всё, то хотя бы часть, по которой можно восстановить целое. Итак, Курето явно не в Сейширо заинтересован. Он для него — только средство. Ему нужно, чтобы Гурену было больно. Чтобы он был зол и черпал из этой злости силу. Зачем второму человеку в армии нужны рядом сильные союзники? А в том, что подполковник именно союзник, сомневаться не приходилось. Правильно, для того, чтобы противостоять первому. Пока Курето только проверяет текущий уровень силы, но на достигнутом точно не остановится. Демон внутри меча Гурена — не мелкая сошка, не рядовое порождение тьмы. Он питается не страхом и не низменными желаниями. Его пища — алчность, злость и… боль. Паническая мысль поразила девушку, на миг заставив перестать дышать. «Что же я наделала?!» Она опрометью кинулась через коридор, свернула к лестнице. Перескакивая через две ступеньки, спустилась в холл. Как же отсюда выбраться? Она не очень хорошо знала это здание — в генеральном штабе Шиноа бывала от силы раза три. И спросить не у кого. — Ладно, — произнесла она вслух, — значит, через улицу. Девушка буквально вылетела из парадных дверей и, не сбавляя темп, побежала через лужайку к больничному корпусу. Едва не сбив с ног медсестру, Шиноа пронеслась к палате Гурена. Она была пуста. — Где он? — сбивчиво и часто дыша спросила Хиираги. — Ушёл пару часов назад, — молоденькая девушка в слегка мешковатой форме явно не понимала причин для беспокойства. Шиноа, чувствуя себя героиней драмы, прижалась лбом к стене. — А куда? Не сказал? Он же только вчера поступил. Он же в бинтах и синяках. Медсестра смутилась. Кажется, это за ней Юи увивается. Нашёл тоже, дурочка какая-то. — Ну, он меня не больно-то спрашивал. Просто встал, оделся и ушёл. — Так, ладно. Спасибо и на этом. Шиноа лихорадочно соображала, куда теперь. Вообще-то, повода для такой спешки особо не было — всё равно назад сейчас не откатишь. Главное, чтобы он сам понимал, что с ним происходит. Если понимает — не всё так страшно. А если нет… Шиноа привела себя в порядок, приложила к пылающим щекам ладони и сделала вдох, чтоб успокоиться. Наверно, начать стоит с его кабинета. Но там Гурена не оказалось. Только смурная Саюри клевала носом на стуле в холле. Шиноа аккуратно тронул её за плечо. — Эй, ты чего здесь? Девушка вскинулась, сонно хлопая глазами. — А, что? Привет. — Не выспалась? Саюри покрылась румянцем и Хиираги стоило немалых усилий не закатить глаза. — Я просто… В общем… Подполковник рано утром разбудил. — Доброе утро, — отвратительно-бодрым тоном поприветствовал Гурен подчинённых. Гоши оторвал голову от подушки, ошалело глядя на утреннего гостя. — Совсем охренел, что ли? — хрипло со сна осведомился он, — Ты что здесь забыл? Гурен бесцеремонно прошёл в комнату и сел на стул, закинул ногу на ногу. — Не хотите гостей — запирайте двери, — его бодрость и веселье были даже немного пугающими. — Саюри, не натягивай одеяло до подбородка, мы не в школе. У меня к тебе дело. — А… А вы не могли подождать, когда я на работу приду? — Не мог. Давай, подъём. У тебя пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в нормальный вид. — А что не так с ним сейчас? — расстроилась девушка. Между тем, Норито выбрался из-под одеяла и встал. Схватить подполковника за шкирку и вышвырнуть за дверь не позволяло только странное, неестественное веселье, которое тот источал. Гоши хмуро уточнил: — С тобой всё в порядке? Почему ты не в больнице? — Нет, дружище, со мной всё НЕ в порядке. Мне пиздец, как больно. Но это не повод валяться бревном, работы много. И мне очень нужна помощь твоей очаровательной подружки. — Выйди, будь так добр. Сам сказал, у нас есть пятнадцать минут. — Хорошо. Жду на рабочем месте. Подполковник встал, окинул друзей взглядом и закрыл за собой дверь. — Это что, блядь, было? — ошарашенно спросил полковник у такой же ошеломлённой Саюри. — Тебе тоже показалось, что он немного не в себе? — спросила она. — Немного? Да он спятил похоже. — Подполковник сейчас занят. Он просил тебе передать, — помощница протянула Шиноа сложенный вчетверо листок, — цитирую: «Иди в подвал. Свет включается хлопком, выключается двумя. Если хочешь больше узнать о том, что происходит, второй картотечный шкаф справа под картой, не ошибёшься. На листке код от замка. Запомни, бумагу сожги или съешь. Я не шучу». Знаешь, он, видимо, и правда не шутил. — А сам он мне это всё почему не сказал? Ханаёри пожала плечами. — И чем он таким занят? — Велел не говорить. — Серьёзно? Конспиратор хренов. Шиона заколебалась — рассказать о своей догадке Шинье, а потом спуститься в подвал, или наоборот? Всё-таки, она чувствовала себя виноватой, и вина победила любопытство. Тем более, что кабинет генерал-майор был рядом. — Тук-тук, — громко произнесла Шиноа и толкнул дверь. Но брата в кабинете не было. Варианта было два: или он где-то вместе с подполковником или у него какие-то свои дела. Лучше бы, конечно, первое. Что ж, подвал так подвал. — Да почему нельзя было здесь лифт построить? — сквозь зубы ругалась Шиноа, спускаясь по очередной лестнице. Утренняя пробежка, за которую теперь было стыдно (ну, в самом деле, чем бы она помогла, даже приди в больничный корпус вовремя?), негативно отразилась на её физическом состоянии — нога снова противно заныла. Преодолевая последний коридор перед последним же спуском, девушка затылком почувствовала взгляд. Она резко обернулась, но вокруг никого не было. Она была совершенно одна. Будь это не так — были бы слышны шаги. На такой глубине было очень тихо и каждый звук звенел не хуже колокола. Шиноа повернулась вокруг своей оси, напряжённо вглядываясь в полумрак. — Кто здесь? — тихо спросила она. Ответа не было. Девушка снова устремились по коридору, но ощущение чьего-то присутствия только усиливалось. Пожалев о том, что не взяла оружие — откровенно говоря, ей это в голову не пришло, зачем оно здесь — Хиираги снова остановилась и медленно обернулась. — Ты сходишь с ума, — ласково объяснила она самой себе, — тебе просто надо отдохнуть. Не помогло. Испытав резкий прилив страха она сорвалась с места и на максимальной скорости понеслась по коридору. Уже будучи внизу лестницы почувствовала, как травмированная нога подламывается. Шиноа кубарем скатилась вниз, по привычке группируясь и готовясь к атаке. Но на неё никто не нападал. Этот коридор был также пуст, как и все предыдущие. Кое-как, держась за стену, она добрела до железной двери с кодовым замком. Бумажка, которую она ещё таким-то чудом сжимала в руке, выглядела печально, но цифры разобрать было можно. Попав внутрь лаборатории Гурена она хлопнула в ладоши и поспешно закрыла дверь. — Да правда, что ли? — немного нервно хихикнула Шиноа. Хлопнула дважды — и свет погас. Снова один — зажёгся. — Ну ты и пижон. Не чувствуя больше постороннего присутствия девушка спокойно огляделась. Когда она попала сюда в прошлый раз не было ни времени, ни желания смотреть по сторонам. Теперь же, предоставленная сама себе, она могла спокойно всё изучить. Вдоль двух стен возвышались шкафы, заполненные книгами, папками, стопками бумаг. Иногда на полках встречались разные предметы, вроде фигурок полуобнажённых фей или дурацких игрушечных машинок. Как одно с другим вязалось — было понятно только хозяину помещения. У третьей стены, украшенной здоровенной подробной картой современной Японии, стояли канцелярские шкафы с надписанными ящиками. Они-то, по идее, ей и были нужны, но Шиноа не собиралась оставлять без внимания ни одну деталь обиталища Гурена. Не его кабинет в штабе, и даже не его спальня были домом для подполковника. Была эта лаборатория. Рядом со шкафами стояло несколько стульев и столов — для сотрудников опергруппы. В четвёртой, ничем не занятой стене, Шиноа увидела едва различимый шёв двери, ведущей во внутреннее помещение. Наибольший же интерес представлял главный стол — его стол. Шиноа подошла поближе, села, сложила руки, как первоклассница. Она тщетно боролась с желанием немедленно залезть во все ящики и просмотреть все бумаги. «В самом деле, не думал же он, что я и правда только архивные документы читать буду?». На этот раз любопытство оказалось сильнее стыда. Шиноа открыла ближайший ящик и достала толстую книжицу в кожаной обложке — ежедневник. Она тут же жадно раскрыла его и испытала разочарование — Гурен использовал для записей какой-то шифр. Она с досадой отодвинула книжку и уже почти потеряла к ней интерес, но заметила краешек какой-то карточки, торчащей из обложки сзади. Потянув за него, она достала фото. Старое, уже даже немного потерявшее краски. На нём были они оба — Махиру и Гурен. Он был здесь совсем юным, а она ещё живой. Шиноа уставилась на карточку, как заворожённая. Непослушными пальцами она снова притянула к себе ежедневник и раскрыла на последней странице. Там, заткнутые под обложку, хранились ещё фотографии. Вот отряд Ичиносе, совсем дети. На другом фото Шинья с Гуреном в обнимку — брат поставил другу дурацкие рожки. Снова Махиру. Это фото тоже было более выцветшим — от частых разглядываний в свете настольной лампы. И было ещё одно, более новое — на нём была она. Не одна, среди друзей. Шиноа даже помнила, как и когда снимок был сделан — Кимизуки поставил фотик на длинную выдержку и заставил всех улыбнуться. И только Юи скорчил глупую рожицу. Шиноа усмехнулась и положила фотографии туда, где взяла. Может, Шинья и прав. Может, Гурен не способен на обычную, самую обычную на свете любовь. Вот только фото, хранимые в ежедневнике, заставляли в этом усомниться. Ладно, пора переходить к тому, зачем она пришла. Нужный шкаф отыскать действительно оказалось просто. В первом же ящике она увидела папку, подписанную «Сибата», и принялась читать. К вечеру, даже не поднявшись, чтобы пообедать, Шиноа перечитала уже львиную долю материала. Лучше бы, конечно, она так учебную литературу усваивала. Чёрт, точно. Занятия. Ну, ничего — есть дела поважнее. Из прочитанного девушка поняла, что злополучный учёный не просто проводил эксперименты — он намеренно доводил испытуемых до летального исхода, затем проводил аутопсию и тщательно записывал её результаты. Особенно его интересовали органические изменения в мозге. По началу было немного жутко оттого, что всё это проводилось с ведома и согласия верхушки армии (с ведома и согласия одного там подполковника, что страшнее), но потом она научилась абстрагироваться. То, что Гурен ей врал, бросилось в глаза сразу — он говорил, что не знает, как вирус действует на вампиров. Всё он знал. Здесь же, рядом с результатами вскрытия людей, были отчёты о слабых кровососах. Сибата писал, что неплохо бы заполучить кого-то из аристократов, но это, понятное дело, было невозможно. Ещё одна ложь была даже обиднее — она нашла рапорт, датированный следующим днём после приснопамятного «путешествия» по пересечённой местности. В руинах здания были обнаружены следы обычного пластида, а все останки принадлежали людям. Лаборатория не была отбита вампирами — она была игровой площадкой учёного-перебежчика. Когда Курето понял, ЧТО там происходит, был отдан приказ об уничтожении. Справедливо рассудив, что неплохо бы перестраховаться, он направил отряд зачистки. Они, собственно, заряды и заложили. Почему не успели привести в действие, описано не было, но можно было догадаться. Уже потом, когда было отправлено несколько отрядов, первый взорвал бомбы, остальные были нужны только для подстраховки. Гурен всё знал. Ну, или узнал потом, но ничего ей не рассказал. Жгучая обида заставила Шиноа отбросить от себя папку. Листы разлетелись по столу и потом их придётся собирать и раскладывать, но каков гад, а! Почему сразу нельзя было сказать? «Да потому, дорогая, что у тебя доступа не было» — напомнил внутренний голос. «С какой стати он тебе что-то рассказывать должен был? И, заметь, как честный человек, он всё сделал правильно — официально тебя к себе в группу перетащить, чтоб не ставить под удар, доверяя подобные тайны». Шиноа прекрасно знала, что Гурен может быть резким, холодным, отстранённым и даже злым. Но может быть и мягким, заботливым, понимающим и открытым. Вот только хрен угадаешь, каким он захочет быть в тот или иной момент. Девушка разложила папки по местам, закрыла ящики и поднялась. Хватит на сегодня, уже голова пухнет. Интересно, подполковник уже закончил свои дела? А Шинья? Вот и проверим. По коридорам было идти страшно. Нет, ощущение чьего-то взгляда не вернулось, но ужас, им вызванный, никак не хотел отступать. От нагрузок нога болела и только сейчас Шиноа поняла, что ничего не ела за целый день. Даже вместо завтрака она вломилась к Курето. От слабости и усталости слегка кружилась голова. Когда она выбралась на поверхность, уже стемнело. Дни становились всё короче и холоднее. Толкнув дверь кабинета Шиньи она не ожидала увидеть там столько народу. На диване у стены сидели Шигуре и Мито. Саюри с Гоши, трогательно держась за руки, расположились в креслах. Хозяин же кабинета стоял посреди комнаты — бледный и явно измотанный. — Ты где была? — спросил он сердито. — Да в подвале же. Меня Саюри туда утром отправила. — Не думал, что ты там так долго проторчишь. — Мог бы спуститься и поторопить, — огрызнулась Шиноа. — Ладно, ты как раз вовремя. Народ, у нас проблемы. Никто не произнёс ни слова. Все ждали продолжения. Шиноа прислонилась к двери спиной, чувствуя, что ноги подкашиваются. — Сегодня Гурен ни с того ни с сего сообщил мне, что мы идём на разведку. Вдвоём. По оперативной информации, полученной от Мито, в Токио объявились вампиры. Рядовые, их отправили для очередного похищения детей. Мы нашли их. И убили. — Вдвоём? — удивилась Шигуре. — Да. Ребята, я Гурена не видел таким уже очень давно. Я почти не участвовал в битве — он всё сделал сам. Похоже, он наминари. Нельзя сказать, что новость вызвала у собравшихся удивление. Скорее, тягостное молчание. На лицах читалась тревога и некая обречённость. Это заставило Шиноа ощутить себя в центре всех бед. Она сделала глубокий вдох и отлепилась от двери. — Это из-за меня, — выговорила она, выходя вперёд, — Я сделала ему больно не подумав, что ему сейчас и так несладко. — Ты? — переспросил Норито. — Да. У нас был… У нас связь. Он чувствовал себя несчастным оттого, что… Как объяснить? Ну, что я сестра Махиру. Как-то всё по-дурацки вышло. Блин, да что вы уставилась так?! Она почувствовала, что ещё немного и заплачет. Чтоб этого избежать, Шиноа решила разозлиться. — Что, вы никогда не влюблялись в не подходящих людей? Не совершали ошибок?! — Так… — начала Мито, — Я давно заметила, что Гурен какой-то не такой. Так это была твоя вина? — Не вина, — поспешил вмешаться Шинья, — не говори так. Ши не виновата. Гурену было плохо потому, что приходилось скрывать отношения с девушкой, в которую он влюблён. Вот именно из-за такой реакции, как вы сейчас демонстрируете, — он с укором посмотрел на друзей, — Неважно это всё сейчас. Гурену больно. Он зол и, судя по всему, его демон делает всё, чтобы ситуация только ухудшилась. — Где он сейчас? — впервые подала голос Саюри. — Сказал, что ему надо развеяться. Наверно, отправился в город. — И ты его отпустил?! — возмутился Гоши. — А что мне надо было, оглушить его и домой приволочь? — Он только вчера попал под каток по имени «Сейширо», да к тому же явно не в себе. Нельзя было его отпускать! — Я его найду, — произнесла Шиноа. — Это моя вина. Моя и Курето. Шинья, можем мы поговорить наедине? — Да. Ребята, не расходитесь далеко, пожалуйста. Шиноа одна не справится. — Без тебя знаем, — буркнул Гоши, открывая дверь перед своей девушкой. Когда все покинули кабинет, Шиноа, зябко обнимая себя за плечи, выдавила: — Он хочет убить Тенри. — Гурен? — Да нет, бестолочь. Курето. Он боится не справиться сам, поэтому доводил Гурена до состояния, когда сила будет буквально бить из него. А я помогла. Дура, дура! — Ты перегибаешь. Не могла же ты заранее знать. — Но могла подумать! Просто я тупее, чем хотелось бы. Догадалась бы вчера… — Но вчера не догадалась. Смысл теперь локти кусать? Гурен — та ещё драма-квин. Просто сейчас всё немного серьёзнее, чем обычно. — Немного? — Ну, хорошо. Сильно серьёзнее. Пойдём, надо его найти. Шиноа уже повернулась уходить, а в спину ей донеслось: — А говорила, что не любишь. — Заткнись. — Ну, признайся. Если уж не ему, хоть мне. Они уже вышли из кабинета, и разговор пришлось свернуть. «Да не люблю я его! Когда найдём — сама вырублю. А там посмотрим» — подумала она, сердито цепляясь за брата. Нога её просто убивала.