how rare and beautiful it truly is that we exist.

— тише, малыш, давай я помогу тебе, — говорит томлинсон, присаживаясь на колени возле тихо кряхтящего гарри, и цепляется за подол его футболки, аккуратно снимая вещь с хрупкого тела. его руки нежно поглаживают болезненно белую кожу, выпирающие ребра и впалый живот, внося всю свою любовь в эти прикосновения. — я красивый? — в какой-то момент, почувствовав себя незащищенным, шепчет гарри, прикрывая обнаженную грудь руками. его стеклянные зеленые глаза широко распахнуты, взгляд устремлен в потолок, и луи становится больно от того, что этот мальчик не только не чувствует себя самым красивым, он даже не может увидеть этого. i wanna tell you but I don’t know how.¹ — всегда. но, знаешь, сейчас по-особенному, — серьезно начинает отвечать томлинсон. потому что для гарри это правда важно. — твои губы красные-красные, зацелованные, а грудь усыпана маленькими родинками, хочу посчитать их всех. а еще ты такой худой, господи. как заставить тебя поесть, скажи? — на мальчишеском лице расцветает улыбка, в груди луи — полевые цветы. — не закрывайся от меня, малыш, ведь ты чудесный. гарри вздрагивает, когда томлинсон проводит носом от его шеи до пупка, закрывает глаза. ему все равно нет никакой разницы, а луи ни в коем случае не должен видеть слезы, собирающиеся в уголках. губы мужчины касаются костлявых ладоней, целуют паутинку вен, давно измученных лезвием, на запястьях, и он немного раздвигает руки, раскрывая тело. стайлс судорожно вцепляется в его предплечья, и томлинсон почти ложится сверху на мальчика, чтобы тот мог чувствовать его. «я здесь, мой хороший. я рядом». легкими поцелуями он исследует молочную шею, и первый тихий стон срывается с уст гарри, когда томлинсон нежно прикусывает его ключицу. тонкие пальчики неловко зарываются в волосы мужчины, желая получить больше, и одновременно отталкивая. луи проводит руками вдоль его тела, не прекращая посасывать кожу, и уверенно развязывает узел на спортивных штанах гарри, но тот крепко скрещивает ноги, мешая ему. — н-не нужно, — сдавленно шепчет мальчик, перекладывая руки луи выше. он так и пестрит неуверенностью и смущением. — тебе не понравится. — глупышка, как ты можешь такое говорить? — я знаю. я не смогу дать тебе…то, что нужно. я как бревно, луи. if brokenness is a form of art, i must be a poster child prodigy.¹ томлинсон не собирается отвечать ему, потому что стайлс примет любые его убеждения как обычные успокоения, и только грустно улыбается, а потом резко переворачивает их, усаживая гарри на свои бедра, чем полностью дезориентирует его. мальчик вскидывает руки в попытках ухватиться за что-то и крепко прижимается к телу напротив. — ш-ш, тише, я тут. просто так удобнее, — объясняет луи и опирается спиной о спинку кровати. гарри как маленький новорожденный котенок тычется носом в его лицо, ища защиты, и мужчина обнимает его за плечи, успокоительно поглаживает спину до тех пор, пока сердцебиение налаживается, мысленно ругая себя за такой резкий и необдуманный поступок. с гарри нужно нежно. нужно говорить и советоваться о каждом своем действии. — прости, солнышко, прости. десятки поцелуев обрушиваются на порозовевшие щеки, губы и подбородок. луи отчаянно пытается вернуть ту, так полюбившуюся ему улыбку и все же добивается своего через несколько минут. гарри чудно морщит носик и тихо хихикает от приятных, нежных ощущений. расслабленный, он совсем забывает о своей проблеме, так ярко и отчетливо видя образ луи перед ним. его пальцы не раз исследовали вдоль и поперек мужское лицо, что луи покорно терпел (на самом деле наслаждался), так что ему совсем не требуется много усилий, чтобы не только почувствовать, но и на подсознательном уровне увидеть эти красивые губы и сильные руки. then suddenly i see you.³ — сними… футболку. и как по щелчку луи взводит руки, чтобы сбросить ненужную вещь. ладони мальчика на ощупь исследуют напряженный торс, и томлинсона немного передергивает от того насколько они холодные и робкие, будто это происходит впервые. господи, для них с гарри все как впервые. — красивый. чудесный. неповторимый. прелестный. мой, — шепчет луи с каждым поцелуем. он чувствует горячие слезы, сцеловывая и их. в очередной раз надеясь, что вся неуверенность мальчика в его внешнем виде уйдет вместе с ними. его руки вплотную прижимают к себе хрупкое тело настолько сильно, что колени гарри неудобно упираются в спинку кровати позади луи, и мужчина совсем не в силах ослабить эту хватку. — ты ведь знаешь? — знаю. да, теперь я знаю. with shortness of breath, you explained the infinite. how rare and beautiful it is to even exist.² мальчик засыпает в руках луи, крепко прижавшись к нему. гарри верит этому мужчине и его словам. и если тот говорит, что он красивый, значит так и есть, даже если он никогда не сможет убедиться в этом сам. х х х — какого он цвета? — неуверенно спрашивает гарри, поглаживая руками приятную мягкую ткань. его стеклянные глаза мечутся туда-сюда, будто пытаются за что-то ухватиться, но вокруг одна темнота. — голубой, малыш. как небо. — д-да? я помню небо, — грустно отвечает мальчик и расслабляется, когда томлинсон подходит к нему сзади, обнимая. крепкие теплые руки накрывают его холодные ладони, согревают, и гарри хочется мурлыкать от приятного чувства, зарождающиеся внутри, от этих прикосновений и тихого шепота на ухо. — он очень идет тебе, детка, — серьезно говорит луи, потому что иначе парень не поверит ему и спишет все на обычное успокоение. — ты выглядишь не таким худым, а ключицы более утонченными. и мне хочется их зацеловать. you’re as beautiful as endless, you’re the universe i’m helpless in.³ — луи! — пищит гарри, ну, потому что как он может такое говорить?! мальчик чувствует, что его щеки начинают гореть, и пытается закрыть лицо руками, но получается совсем плохо, ведь томлинсон в два раза больше него, прижимает к себе, несмотря ни на что. — всего лишь правда, малыш, — шепчет мужчина и целует пунцовые щечки, улыбаясь милому смущению гарри, такому чувствительному на любые комплименты. — может, никуда не пойдем? я был бы не против обнимашек… — а как же мороженое, лу? — окей, хорошо, пошли купим тебе мороженое, — он берет гарри за руку и придерживает за талию, когда они выходят на улицу. — но потом обязательно обнимашки, ладно? — если мороженое будет с жвачкой, тогда, может, даже и поцелуи, — кокетливо улыбается мальчик, но все же цепко держась за руки парня, хоть и знает, что луи не отпустит его. ни-ког-да. i will pull you so close, 'til no space lies in between.³ х х х гарри робко ластится к теплому мужскому телу, боясь прикоснуться самому, но искренне наслаждается чужими прикосновениями. на нем легкая белая футболка, которую луи до боли в костях хочет стянуть, но не решается спешить в этот раз, чтобы не напугать малыша. лежа на боку и подперев голову согнутой в локте рукой, он медленно гладит грудь и живот мальчика, наклонившись, целует его шею, подбородок и губы. — т-ты хочешь м-меня? — еле слышно спрашивает гарри, хмуря бровки от сладостного наслаждения, когда луи потирает его сосок. черт. томлинсона будто пробивает током. конечно же, он хочет… но как сказать ему об этом не напугав … особенно когда такой невинный гарри говорит такие слова. он продолжает осыпать поцелуями его шею, думая ответ, но мальчик выбивает из него весь рассудок, когда ладонью на ощупь накрывает его твердый член сквозь ткань спортивных штанов. судорожный вздох срывается с губ луи, он шумно выдыхает прямо в ухо гарри, и тот скулит, сжимая руку. — детка, подожди, — шипит луи, потому что такие прикосновения доставляют некий дискомфорт из-за жесткой ткани штанов и боксеров. он приподнимается, нависая над мальчиком и захватывает его трясущуюся губу своими, разгоняя любые сомнения. сжимая мягкие бедра, луи поднимает ногу гарри, забрасывая себе за спину, чтобы прижаться ближе. их возбуждения сталкиваются и мальчик хватает воздух ртом от нахлынувшего наслаждения. разум отключается, и все, что сейчас важно — губы томлинсона на его ключицах. гарри позволяет мужчине медленно снимать его футболку, покрывать поцелуями каждый миллиметр кожи. ему хочется еще раз прикоснуться к нему, доказать, что он тоже может доставить удовольствие, несмотря на его недостаток. все тело дрожит, а стеклянные, будто покрытые хрусталем, глаза закрываются, и по алым щекам текут слезы. от стыда, смущения, счастья, неверия в то, что такое может происходить и с ним. что он достоин этих поцелуев, еле заходящих за грань взрослых ласк, гарри достоин этого мужчины. so show me where my armor ends, show me where my skin begins⁴ нежными поцелуями луи осыпает его грудь, с каждым бережным прикосновение разгоняет неуверенность и смущение, оставляя только любовь, сладкое возбуждение и доверие. мальчик хаотично целует кожу мужчины там, куда может достать, пока тот не приподнимается, чтобы стянуть собственную, так мешающую в данный момент, футболку, прикоснуться к бархатной коже мальчика своей собственной. стояк болезненно ноет, и томлинсон уверен, что гарри тоже ощущает этот дискомфорт, но возбуждение отходит на второй план, сменяясь желанием показать свои чувства таким, не изведанным еще им обоим, способом. the heaviness in my heart belongs to gravity.⁴ луи сцеловывает соленые слезы на румяных щеках, прижимается еще ближе в попытках максимально расслабить гарри, который извивался и хныкал от желания зайти дальше, все еще слишком стеснительный, чтобы озвучить это словами. мужчина медленно стягивает с него спортивные штаны, покрывая поцелуями каждый сантиметр кожи, ранее скрываемый тканью, от чего мальчик начинает громко дышать и вертеть бедрами. потому что жар в светло-серых боксерах, на которых виднеется темное мокрое пятнышко, становится невыносимым и лишает его рассудка. — лу-у, пожалуйста, — тихо говорит гарри, хаотично елозя руками по простыни, пытаясь за что-то ухватиться. — сделай что-нибудь…там… все внутри горит, плавится под мужскими руками, оставляя за собой только горсточки пепла. но, разрушаясь после этих откровенных прикосновений, прося о чем-то запретном для него ранее, он верит, что, сокрушив его, луи с легкостью поможет ему возродиться, восстановиться и поверить в себя. i rebuild when i break down.⁴ томлинсон вновь целует его. сминает губы, руками оглаживая молочные бедра, сгоняя мириады мурашек. нежно ласкает податливый язык своим собственным, прикусывает, уж сильно хочется попробовать сладкий вишневый сок, которым, он уверен, наполнены пухлые губы его мальчика. луи ложится на бок рядом с гарри, кладет руку на выпуклость в боксерах от чего тот замирает, раскрыв рот в немом стоне. все ощущения увеличиваются в стократ из-за того, что он может только чувствовать и слышать. — ты когда-нибудь трогал себя сам? — тихо спрашивает мужчина, и кудрявый немного дергается, ощущая теплое дыхание на своем лице, поворачивая голову и сталкиваясь с влажными губами напротив. собственное сердцебиение, громко отдающееся в ушах, оглушает. — я-я, господи… — он мямлит, пытаясь собраться с мыслями, и луи протягивает руку, убирает запутанные влажные кудряшки за ухо, большим пальцем поглаживает скулу. и гарри, получив некую долю успокоения от этого жеста, изо всех сил старается не заикаться и продолжает: — да, я- я пробовал, но никогда не…ну-, потому что всегда со мной был кто-то рядом, и я просто не м-мог… — ты хочешь попробовать сейчас? — серьезно, без намека на насмешку, спрашивает луи. он медленно поглаживает румяные щечки, которые после его слов, кажется, еще больше алеют и горят. — никто не будет мешать или осуждать. я буду рядом, ты можешь мне доверять. у гарри сбивается дыхание. эти действия со стороны мужчины только подливают масла в горящее пламя внутри мальчика, который даже в своих сокровенных снах и фантазиях не мог подумать об этом. да, он действительно пару раз пытался доставить себе удовольствие, но каждый раз его прерывал кто-то, кто присматривал за ним. с появлением луи в его жизни, желание получить такого рода наслаждение уменьшилось после сотни поцелуев, легких касаний к нежной коже и тихого шепота на ухо, но в то же время это заставило гарри думать и, что хуже, представлять что-то подобное уже с участием томлинсона, ведь даже не видя мужчину воочию, он мог отчетливо лицезреть картинку из-за частых исследований его лица и некоторых участков тела собственными пальцами. — х-хочу, — все, что может сказать сейчас мальчик. god knows, i am dissonance, waiting to be swiftly pulled into tune.⁵ луи как по щелчку приподнимается, садясь на колени у ног стайлса, и аккуратно стягивает с гарри боксеры, ласково разводя его ноги. шепча о том какой он хороший и прелестный мальчик, мужчиная целует чувствительную кожу на его дрожащих бедрах. — давай, малыш. слушаясь, гарри медленно проводит рукой вдоль своего живота, в какой раз отмечая, что он и правда слишком худой из-за выпирающих ребер и острых тазобедренных косточек. пальцы неуверенно касаются жестких кудрявых волос на лобке, и он на мгновение одергивает руку, но через секунду возвращает на прежнее место. зацелованные губы изгибаются идеально-круглой буквой«о», когда он обхватывает основание члена. жгучая лава обжигает ноги. медленно он ведет вверх, сжимая, бедра начинают дрожать от чувствительности и непривычности ощущений. гарри теряется, когда рядом с ним пропадает тепло рук луи, но уже через пару мгновений чувствует как что-то скользкое льется на его пальцы и он робко размазывает жидкость по члену. — это смазка, малыш, — объясняет луи и целует его колени, возвращаясь на свое прежнее место. смотря на мальчика, медленно двигающего рукой по своему члену, его собственное возбуждение только усиливается, и он действительно из последних сил пытается сдерживать себя. — о-ох, лу, — скулит гарри, когда луи кладет свою руку поверх его, оглаживает большим пальцем головку. — так хорошо… — ноги метаются по постели, пальчики поджимаются, и он откидывает голову назад, предвкушая оргазм. когда все прекращается. томлинсон убирает их обе руки, от чего гарри нетерпеливо стонет, но луи говорит ему потерпеть и снимает собственные штаны вместе с боксерами. он опирается на руки, нависая над мальчком, и закусывает губу, когда гарри наощупь скользит влажными пальцами по его животу, оглаживая кожу. он шипит, чувствуя, как их члены сталкиваются. і was a billion little pieces 'til you pulled me into focus³. гарри хмурится как котенок на солнышке, надувая губки, когда томлинсон осыпает его лицо невесомыми короткими поцелуями. он утыкается носом в шею мужчины, обвивает его талию руками и любовно прикусывает кожу на плече. увлажнив пальцы смазкой, луи обхватывает их оба члена, резко выдыхая воздух от столь желанного прикосновения. но, несмотря на свое возбуждение, норовящее перейти за грань выносимого, его движения медленные, неторопливые. мужчина пытается растянуть такой важный для них обоих момент, запомнить каждых вдох-выдох, разделенный на двоих, зафиксировать в памяти эту ночь как что-то сокровенное, запретное ранее, новое в их отношениях, на что они не решались ранее. именно сейчас луи испытывает особо ощутимое единение между собой и гарри, сладкое наслаждение разливается по телу от осознания того, что его малыш наконец доверился ему в такой немаловажной части для каждой пары теме. теплое прерывистое дыхание согревает его кожу, немного влажную из-за слюней гарри и пота. мужчина опускает голову, вглядываясь в юное лицо, мальчик сосредоточенно хмурит брови и кусает губы, сдерживая звуки наслаждения, рвущиеся наружу. луи хочет слышать. он улыбается, рассматривая гарри, испытывая восторг от его вида, от того, что именно луи заставляет его чувствовать себя так. его ведет от воспоминаний о том гарри, который не решался даже на самое банальное объятие, постоянно сжимался, стеснялся и считал себя неполноценным. сейчас, безусловно, он все еще смущается, но луи чувствует, что эта неуверенность постепенно уходит, сменяется осознанием того, что он тоже красивый, привлекательный, сексуальный, как и любой другой человек. гарри достоин быть любимым. with shortness of breath, you explained the infinite. how rare and beautiful it is to even exist.² томлинсон сжимает руку сильнее, двигается более быстро и размашисто, и гарри тихо стонет, когда большой палец ласкает головку его члена. его тело подрагивает в предвкушении оргазма, и тот факт, что его ласкает луи, настолько непривычен и смущает, что он хочет испариться. цепляясь за плечи мужчины, он нерешительно отталкивает его ногами, начиная брыкаться и хныкать. он так хочет получить то самое наслаждение, но боится. — малыш, не-, — почти задыхается томлинсон, еще пара движений и он бы кончил, но мальчик сжимается и выворачивается, поэтому ему приходится остановиться. — детка, что такое? — я п-просто, я не могу, это… — расслабься, — строго говорит луи, и, может, это не будет способствовать расслаблению гарри, но то, что он в паре секунд до оргазма, заставляет его сходить с ума. — не думай, просто позволь мне позаботиться о тебе. мужчина заводит его руки на головой, прижимая хрупкое тело собственным весом к матрасу. он крепко целует гарри, протискивая руку между ними, чтобы обхватить его член. он все еще возбужден и глухо стонет, когда томлинсон начинает двигаться, поэтому луи отбрасывает все сомнения. мальчик издает тихие мягкие звуки, обхватывая талию томлинсона ногами. чувствуя, как слезы струятся по щеками, гарри улыбается в поцелуй, ведь ему так хорошо. внутри все разрывается от желания получить свое наслаждение и в ответ сделать приятно луи, ему до зуда под кожей хочется увидеть мужчину в этот момент, чтобы убедиться в том, что он чувствует то же самое, что и гарри. луи медленно отпускает худощавые руки, позволяя костлявым ладоням гладить и царапать свою спину, из последних сил старается медленно двигать собственной рукой. он ловит каждых хриплый вздох, срывающийся с уст мальчика, своими губами, сплетает их языки. i wake up more awake than i’ve ever been before.⁴ наслаждение накрывает гарри неожиданно, копившийся внизу живота ком теплоты разрывается, конечности покалывает, а сердце с каждым ударом норовит выпрыгнуть из грудной клетки. соленые слезы струятся по щекам, впитываются в запутанные кудри, и мальчик скулит, потому что томлинсон продолжает сжимать ладонь. гарри растеряно глотает воздух, когда чувствует горячую влагу, покрывающую его живот. тяжесть расслабленного тела луи накрывает его, окутывает, и губы непроизвольно растягиваются в улыбке пока томлинсон целует его щеки. пальцы на ногах все еще подрагивают, а длинные ноги аккуратно сложены вместе на бок. мужчина нежно, почти невесомо гладит молочные бедра, украдкой вдыхает естественный запаха мальчика, который сводит его с ума. гарри молчит. его глаза закрыты, веки изредка подрагивают, и слезы продолжают течь по скулам, попадая в уши, впитываясь в волосы., а ладонь, крепко сжимающая руку луи, говорит ему о том, что кудрявый не спит, он пытается свыкнуться, принять и попытаться озвучить свои чувства. an open book, with a torn out page. i wanna love you but I don’t know how.¹ зацелованные губы дрожат, но томлинсон не дает ему сказать и слова, прижимает к себе, укрывает их мягким пледом. волосы гарри пахнут персиками, а плечи костлявые, обтянутые молочной кожей, усыпанной мириадами родинок. — не говори ничего, — тихий шепот в шоколадные кудри, и дыхание мальчика сбивается, луи чувствует это собственными ключицами. пальцами он оглаживает выпирающие позвонки, надавливая, гарри почти мурлычет, когда он массирует шею. луи убирает его волосы, собирает в подобие пучка, чтобы прижаться губами за ушком к тому самому чувствительному месту. сладкие звуки, которые издает гарри, согревают ему сердце. — я люблю тебя, прелесть. — тихо говорит мужчина, заставляя мальчика хихикать еще сильнее из-за щекотливых ощущений. кудрявый смеется во весь голос, слова заставили его щеки алеть. зеленые безжизненные глаза встречаются с голубыми в одностороннем контакте, и сердце луи пропускает пару ударов от этого взгляда., но яркая, заражающая улыбка все еще присутствует на юном лице, ямочки манят ткнуть в них пальцем, гарри просто искрится удовольствием и счастьем. и единственное, о чем может думать луи, когда целует мягкие губы — он должен сохранить эту улыбку ни смотря ни на что. i can’t get you out of my mind.and i solemnly swear, i swear that I’ll never try⁶