***
— Лорд ее побери, эту полоумную. — Эту дуру Лавгуд? Ее следовало поставить на место уже давно, — Пэнси хищно глянула на белоснежную макушку за соседним столом. — Не понимаю, что в ней нашла Кандида. — Кто бы говорил, — улыбнулся Нотт. — Болван, — заключила девушка. — И тебе приятного. — Ну и что же такого страшного натворила Лавгуд? — Блейз подпёр рукой подбородок. — Родилась. — Несмешно. — А ты как думаешь, что творят подружки Потте-Грейндже-Уизли, только завидев меня издалека? Правильно, Блейз. Лезут не в свои дела. Драко ещё раз посмотрел на Когтевранку. На ее оттопыренных ушах свисали пробки из-под сливочного пива, блеклые белые пряди, издалека больше похожие на сопли, нелепая цветная оправа очков, в которых и линз-то не было. Такое же бледное лицо — худое, что даже улыбка смотрелась на нем не совсем здорово. И все бы ничего, вот только… глаза … Такие же серые. Такие же до бесцветности серые. Но живые. Это выводило его из себя. Кулаки сковывала дрожь, зубы сжимались до боли, тело мучило необъяснимое желание испариться. Это его раздражало.***
Воздух на крыше башни был тяжелым и влажным, пропитанный терпким запахом листвы. Близилось к ноябрю, но снег ещё не появился. Зато в ветре, сквозящем редко и сильно, пробивался зимний холодок. Он бодрил, но спать хотелось больше. Юноша зевнул. Скрежет замков люка разбудил Драко. На крышу лез Теодор. Оперевшись о выступы башни, парень привстал. Протянул руку. — И зачем я тебе нужен в два часа ночи, Нотт? — А почему ты думаешь, что я пришел к тебе? — он улыбался, рассматривая Хогвартс. — Да и ты особенно не прячешься. Драко устало вздохнул. — А ты не знаешь, что делает в подземельях Лавгуд? — неожиданно спросил его одногруппник. — Отку-у-уда мне знать? — выпучив глаза, взвыл Малфой. — Достали вы меня с Мерлиновой Лавгуд! — Малфой-Малфой… Кстати, у меня есть одна мысль, касающаяся непосредственно тебя, — Теодор сжато хихикнул. — рассказать? — Не люблю, когда ты так делаешь, Тео. Но ты продолжай, продолжай. — Малфой-переспит-с-любой, не так ли? — Слушай, Тео, если ты думаешь, что я не справлюсь с Грейнджер — это напрасно. Но не сейчас. Меня и так валит Макгонагалл, — Драко потянулся. — Терпеть не могу Трансфигурации. — Нет, не все так просто, — Нотт усмехнулся. — Мишенью будет, как ты сказал… Полоумная? — Тео, ты смеёшься, да? Я и, — Драко замолк. — Да, ты и Лавгуд. — Несмешно, Нотт, ни разу не смешно. — Не смешно, а очень даже мило. Если не можешь — так и скажи. На ее оттопыренных ушах свисали пробки из-под сливочного пива (а не золотые сережки Пэнси), блеклые белые пряди (не каштановые кудри Гермионы), издалека больше похожие на сопли, нелепая цветная оправа очков, в которых и линз-то не было. Такое же бледное лицо — худое, что даже улыбка смотрелась на нем не совсем здорово. — По рукам, Тео. До Рождества.