ОТ ПЕРЕМЕНЫ МЕСТ...

Проснулся он от того, что за стеной ругались. И для разнообразия не добрые супруги Левински. Ругались Баки и Стив. И даже нельзя сказать, чтобы прямо ругались. Но разговор шёл на повышенных тонах. Хотя и шёпотом. Что, впрочем, не сильно помогало, потому что, несмотря на то, что они были на кухне, усовершенствованный слух позволял Солдату безошибочно разбирать каждое сказанное слово. Говорил больше Баки, с отчаянной мольбой в голосе наседая на Стива: - Хватит, Стив, я устал. Мне надоело. Я всё понимаю, и он прикольный, и зарабатывает, и готовит, но я не подписывался жить с ним так вечно. - Баки, но не можем же мы оставить его без поддержки. Одного. Он же почти ничего о себе не помнит. - Это нисколечко ему не мешает. Он знает о жизни побольше нашего. Не пропадёт он без нас, уж будь уверен. Стив, он помог тебе устроиться на работу через еврея-аптекаря. Он торгуется с китайцами по-китайски, и они ему уступают! Он добыл себе у русских поддельные документы. Ты вот хоть знаешь, что с нами под одной крышей живёт Яков Вениаминович Зимний, 1907 года рождения, уроженец Житомира? И ещё всех нас переживёт. - Да какая разница, как он себя называет? – громко прошипел Стив и одновременно виновато и осуждающе продолжил: - Я с первого дня смотрю на него, и мне стыдно, потому что я радуюсь, что тогда ошибся. Что всё-таки он не ты. Что всё дерьмо, которое случилось с ним, произошло не с тобой, тупица! Как я могу выставить его за дверь? А если бы это был ты? Прости, я ничего не могу с собой поделать, то и дело спрашиваю себя, что если он - это всё же ты? Только из будущего. Или... из параллельного мира, из другого измерения, откуда-нибудь ещё. - Да, ерунда, Стив, чушь собачья, - фыркнул Баки и неодобрительно добавил: - Ты вроде умные книжки всегда читаешь. Научная фантастика - это по моей части. - Но хоть на миг представь, что это ты оказался в его ситуации! - Со мной такого бы не случилось, - не слишком уверенно, но упрямо отрезал Барнс. - Бак, он пришёл к нам за помощью! - Два месяца назад. Теперь у него есть нормальная одежда, нормальная работа, нормальная жизнь. Ему нужна только нормальная койка и своя нормальная квартира. И своя жизнь! Давно пора, - в голосе Баки густо мешались раздражение и отчаяние. - А это наш дом, не его. Ему пора уходить. И я, и он это понимаем. Пойми уже и ты, наконец. - Ты хочешь выгнать его на улицу, - упёрся Стив. - Я не согласен. - Ты не согласен, - что-то треснуло в тоне Баки, и Зимний подобрался, чувствуя, что сейчас он ударит: - Снова защищаешь его, а сам не видишь, что он только и думает, как бы нагнуть тебя и... - Замолчи! - огрызнулся Стив так безжалостно и резко, что Баки осёкся. Чёрт, Зимний бы сам не посмел спорить с ним, когда он так рычал. Вот так расстраивать Стива. - Возьми обратно свои слова. Ты не имеешь права так говорить о нём! - Но, Стив! Он же из таких. А что если... - А что если всё уже было? - звенящим от ярости шёпотом перебил его Стив. - Что? - не своим голосом просипел Баки. - Мы целовались с ним в тот первый день, когда я принял его за тебя, - совсем еле слышно прошептал Стив. - Целовались и не только... И это было чудесно. Доволен? Потому что я тоже "из таких". - Стив, - прохрипел Баки совсем беспомощно, ошеломлённо, но тут же, видимо, взял себя в руки и зарычал: - Он тебя трогал? Тогда? Беспомощного? Больного? Почему ты мне не сказал? Вот же мудила! - Бак, прекрати. Я не желаю этого слушать. Я был согласен. Не смей оскорблять его! Он больше пальцем до меня не дотронулся. И ты не прав! - Он прав, - тихо сказал Зимний, в одних трусах появляясь в дверях их кухни. По очереди посмотрел на гневно напрягшегося, ещё взлохмаченного с утра Стива и закрывшегося скрещенными на груди руками, хмурого, злого Баки. - Стив, он прав. Я вожделею тебя, - слово подвернулось на язык не совсем понятно откуда, излишне выспренное и неуловимо фальшивое в сложившейся ситуации. Зимний неловко покачал головой и улыбнулся. - Это правда. Баки не прав в другом. Я никогда не стал бы... - Солдат нервно облизнулся в поисках нужного глагола: - "нагибать" тебя и всё остальное. Я слишком... крупный, слишком тяжёлый для этого. Я делался для других целей. Если я нагну тебя, я тебя сломаю. А я не прощу себе, если покалечу тебя. Стив смотрел на него чистыми светлыми глазами, как в тот день, когда он думал, что Зимний - его Баки. Смотрел без осуждения, без укора, открыто и прямо. И Солдат что угодно бы отдал, чтобы понять, что он думает в эти мгновения. - А вот ты можешь нагнуть меня, как только пожелаешь. Я дам тебе всё, что ты захочешь... если захочешь. Я буду счастлив. Но по-другому я не могу. И не буду, - Зимний почувствовал, что у него пересохло во рту и нервно сглотнул. А потом посмотрел на Баки. - А вот он сможет. Он любит тебя так, что сам себя потерял от этой страсти. Он наизнанку вывернется, лишь бы не причинить тебе боли. - Стив, не слушай его, - торопливо вмешался Баки. - Я не знаю, с чего он это взял. Я не... Я бы никогда! - под обжигающим взглядом Стива, Баки вдруг сдался, опустил руки, склонил голову. И тихо закончил: - Да. Всё так и есть, Стиви. Прости. - Какой же ты всё-таки же идиот, Баки, - глухо сказал Стив. Повисла тишина. Подсвеченные утренним солнцем пылинки кружились между ними в воздухе. Далеко на улице звонко прозвенел велосипедный звонок, где-то в доме кто-то включил радио, и мужской баритон потянул тягучие чувственные ноты под аккомпанемент саксофона: "Мария! Сияет улыбка зари в твоих голубых глазах! Даже если тяжкая судьба наступит завтра, сегодня я рядом с тобою, почему же ты вздыхаешь? Не думай ни о чем!" Через открытую форточку дразняще запахло плохим дешёвым кофе. - Бак, - очень мягко выдохнул Стив, а потом шагнул к Баки и взял его за запястье. - Идём, - решительно сказал он, потянув его за собой, и протянул другую руку всё ещё стоящему в дверном проёме Зимнему. Улыбнулся смело и почти с вызовом. - Идём, - повторил он. - И давайте уже это сделаем. **** Конечно же, они оба подчинились Стиву беспрекословно. И пока он задёргивал в спальне шторы, без разговоров и обсуждений раздвинули кровати к противоположным стенам (вынуждено забаррикадировав одной из них дверь в коридор), спустили на пол оба матраса и уложили их рядом. На долгий миг встретились взглядами, и Солдат увидел, как Баки растерян... и как испуган. И в то же время готов прямо сейчас и отныне идти до конца. Зимний кивнул ему, сам нервно улыбнулся и, поскольку на нём не было ничего кроме трусов, просто снял их и опустился в коленно-локтевую перед подошедшим к ним Стивом. Уткнулся лбом между лежащими перед собой руками, безмолвно ожидая проникновения. Он слышал, как они мягко поцеловались у него за спиной, и целовались ещё и ещё, и раздевали друг друга, и у него в груди ныло и замирало от радости за них, жгло от огромной нежности к ним обоим. А потом Стив опустился позади него на колени и прохладные жёсткие ладони коснулись его талии. Переместились вверх, погладили вздыбившиеся лопатки, трапециевидные мышцы, скользнули по бокам, по шрамам на пояснице и остановились на бёдрах. Уверенные, решительные. Растерянные и неловкие. - И опять, кажется, я единственный, кто знает, что делать, - невесело усмехнулся сбоку Баки, устраиваясь рядом на соседнем матрасе. - Что ж, джентльмены, позвольте вас просветить. Для качественного секса... ммм... не в то отверстие нам потребуется дополнительная смазка. Стив, не смотри так, некоторые из девочек, с кем я встречался, что называется, берегли себя для брака, но при этом были те ещё штучки и очень даже не против поразвлечься. С ними я и научился. У дам там тоже нет естественных соков, так что приходится использовать вазелин. Ну, или крем. Или масло. Или... короче, вот вазелин, - он достал что-то из своих вещей и протянул Стиву. Повисла короткая тяжёлая пауза, потом Баки виновато вздохнул: - Не спрашивай, почему он у меня с собой. Сам видишь, что он не вскрыт. - Спасибо, Баки, - просто и веско сказал Стив и, кажется, снова поцеловал его, коротко и целомудренно на этот раз, а потом наклонился и прикоснулся губами между лопаток Солдата. - Зимний? Солдат только согласно качнул головой вперёд в знак согласия. Он не знал, что полагается или что можно говорить в такие моменты. Его обычно никто не спрашивал. В первый момент, когда жирные от вазелина прохладные пальцы вдавились в него, толкнулись и прорвались внутрь, Солдат прижался грудью к матрасу и немного отрешённо подумал, что это ему вообще-то стоило сказать "спасибо" Баки за смазку. Он совершенно отвык от подобного. И надо было расслабиться, поддаться, ведь это же Стив, это Стиви! Стиву не должно быть дискомфортно. Но чёртово непослушное, напряжённо-напуганное тело застыло камнем, неподвижно, бездумно сопротивляясь вторжению. И было больно, хотя он не имел права давать столь незначительному неудобству подобное определение. Тем более, когда сам просил. Но поступательное движение внутри жгло и пронзало, и он только и мог, что закусить губу и зажмуриться, пытаясь заставить себя подчиниться. Ведь это же Стив! Стив касался его. Солдат же не простит себе, если сейчас всё испортит из-за такой ерунды. - Тише, тише, - коснулась его плеча рука Барнса. - Стив, стой. Перестань. Ему больно. Ты что не видишь? - Нет! Не останавливайся! - панически выдохнул Зимний в матрас, чувствуя, как пальцы выскальзывают из него наружу. Он сжался, но не успел удержать их и чуть не завыл от досады. - Нет, Стив! Пожалуйста. Всё нормально. Пожалуйста, пожалуйста. Он попытался выпрямиться, слыша, как тяжело дышит Стив у него за спиной, но рука Баки мягко прижала его голову, не приказывая, а прося не шевелиться. - Молчи, - велел ему Баки и повернулся к Стиву. - Вообще-то в сексе, когда партнерша трусит и не может расслабиться, принято приласкать её, сделать ей как-нибудь приятно. Не думаю, что с мужчинами это иначе, - Зимний не мог видеть, но прямо-таки спиной угадал, что Баки улыбнулся и пожал плечами. - Зимний? - левая рука Стива, до этого сжимавшая его бедро, скользнула по коже, еще неуклюже, но так охотно. А потом Стив весь подался вперёд, лёг грудью ему на спину, прижался ногами к ногам, напряжённым горячим членом - в ложбинку между ягодиц. Уткнулся лицом в загривок и прошептал: - Прости. Я в общем-то... первый раз. - Всё хорошо, - сам не замечая, как прогибается ему навстречу всем своим телом, трётся о него снизу, ответил Зимний. - Ничего страшного. Не останавливайся, - и улыбнулся. - Очень хочу тебя. Влажный рот скользнул по линии его хребта, требовательно и нежно; удовольствие, как острога ударило внутрь; и Солдат запрокинул назад голову и громко выдохнул, теряясь от этой ласки. - Всё хорошо, всё хорошо, - прошептал Баки возле его уха собственные слова Зимнего и сжал локоть его живой руки. - Давай, помоги ему. Он действительно не умеет. Не смея открыть глаза, Солдат кивнул и потянулся правой рукой под животом, без всяких прелюдий ввёл в скользкий от вазелина анус два пальца и принялся сосредоточенно растягивать себя. И лишь на миг растерялся, почувствовав пальцы Стива, вплотную прижавшиеся к его собственным, проникающие внутрь вместе с его, скользящие в его ритме, помогая открыть его. И одновременно, вторая рука Стива опустилась по его бедру вниз, к паху, огладила и сжала его член, скользнула вверх-вниз по всему стволу. Обвела большим пальцем головку. Зимний распахнул рот совершенно беззвучно, забился, задрожал. Стив был с ним властный и нежный. Стив трогал его гениталии, но не для того, чтобы поиздеваться над ним, заставить извиваться в жалких попытках избежать боли, и высмеять за это. Стив трогал его, чтобы сделать приятно. И это было больше, чем Солдат мог вынести. Так дико сладко, так непередаваемо. - Стив! Стиви, трахни меня, - задыхаясь, прошептал он. - Готов? - спросил рядом Баки, сжав его живое плечо, чтобы привлечь внимание, и Солдат отчаянно закивал. Конечно же, он не был готов. Но всё подсказывало, что стоит сделать это сейчас, когда ему так одуряюще хорошо, нельзя упускать момент. - Сейчас, хороший мой, мой хороший, - приподнимаясь над ним, прошептал Стив и вытащил из него пальцы. - Сейчас всё будет. Солдат высвободил руку, положив её на прежнее место для большей устойчивости позиции, и набрал побольше воздуха в лёгкие, чувствуя, как сочащаяся предэякулятом головка упёрлась в его отверстие. Сам же прижался в ответ, стараясь открыться навстречу, и сосредоточился на том, чтобы выдыхать, когда Стив начал вдавливаться внутрь. И, нет, он был всё-таки не готов. А Стив был большой. Куда больше, чем можно было бы ожидать от такого хрупкого тщедушного тела. В принципе, довольно большой для обычного мужчины. Конечно, Солдат уже сосал его член, но тогда Стив не был и в половину так возбужден, как сейчас. Теперь же он упорно вдавливался внутрь, и в груди Солдата уже кончился выдыхаемый воздух, а этому медленному неотвратимому вторжению всё не было конца. И он старался раскрыться, расслабиться, сделать процесс легче для себя и для Стива, и молча ненавидел себя за то, что получалось фигово. - Ох, Зимний, ты такой горячий внутри, - вдруг прошептал Стив, тяжело дыша, касаясь губами его загривка, беспорядочно его целуя. - Очень тугой. Солдат, наконец, заставил себя глотнуть ещё воздуха и жадно задышал, как загнанная лошадь. У него спина ходила ходуном, было боязно скинуть с себя Стива, хотя тот и обнимал его одной рукой поперёк груди. - Эй, ты как? - немного встревожено спросил Стив, сам тяжело дыша и не переставая терпеливо поглаживать левой рукой немного обмякший от боли член Солдата. - Эй, Зимний? - Не беспокойся, - пробормотал он в простыню. - Я в полном порядке, - А я вижу, что нет, - скептически заметил рядом Баки и, кажется, коснулся плеча Стива. - Сопляк, серьёзно, давай назад. Сможешь потерпеть ещё немного? Добавим немного вазелина. Сгорая от стыда, Зимний спрятал лицо в ладонях. Ещё никому и никогда не приходилось так возиться с ним. - Можно мне? - спросил за его спиной Баки и, судя по тому, как Стив резко выдохнул, видимо, прикоснулся к его возбуждённому телу. - Ты просто потрясающий, придурок. Ты потрясающий, слышишь? Ты просто не можешь облажаться. Давай, уверенно и нежно. Как в танце. Веди и наслаждайся процессом. Ты это можешь. Я знаю. Чёрт, и они снова целовались у него за спиной. Солдат это знал. А потом Стив потянул его бёдра на себя и снова вошёл в него. Весь скользкий и дрожащий от страсти. - Зимний, - позвал Стив своим совершенно особенным низким и хриплым голосом. И нельзя было не подчиниться: Солдат оперся на правую руку, выпрямляя локоть и оборачиваясь через плечо, потому что Стив звал. И тот сам подался вперёд, вдавливая бедра Баки в матрас, требовательно ища губы мокрыми и мягкими от поцелуев Баки губами и не в силах дотянуться лишь скользя ими по челюсти и самому углу рта. Это был величайший дар, который когда-либо получал Солдат. Стив брал его и целовал его. Владел и обнимал. Заполнял собой и закрывал собой. И Солдат принял его на всю длину, целиком и полностью. Только издал горлом короткий беспомощный звук, не стон и не хныканье, а какой-то задушенный тихий вой невозможной радости и, чувствуя, что уже можно, снова виновато спрятал лицо в простыне. - Тшшш, спокойно, родной, - выдохнул ему в спину Стив, решительными движениями ритмично раскачивая их обоих. - Ты такой смелый, такой тёплый и добрый. Давай вместе со мной. Давай, мой хороший. Зимний покорно, охотно, преданно подчинялся ему, двигаясь в его ритме, послушно и с радостью отдавая себя. И Стив прижимался щекой к его спине, и то и дело целовал его, и снова гладил в паху. И от этого у Солдата кружилась голова, и давило в груди, неотвратимо росло давление крови в сосудах, сердце грохотало, как бешеное, наверное, оглушая, прижавшегося к его спине Стива. И было сладко. И он был раскрыт и беззащитен для Стива. И внутри и снаружи искренне доверяя ему самые уязвимые части себя. И Стив был нежный. Даже неотвратимо увеличивая темп, толкаясь все мощнее и резче, уже явно с трудом контролируя своё желание, он всё ещё не был жесток. И ласкал так же упоённо, как брал. Зимнего трясло от этого, тело будто плавилось и то и дело буквально искрило от удовольствия. Жадно и неуклюже подставлялось само, хотело еще больше. Подставлялось, показывая, как сделать ему ещё слаще, и Стив щедро давал это ему, настойчиво атакуя нутро Солдата под самым удачным и правильным углом. Солдат из последних сил балансировал на грани и чувствовал, что Стив тоже держится из последних сил. Наверное, на чистом упрямстве. - Зимний, - слюнявя открытым ртом ему спину, наконец, прохрипел он. - Можно мне? Можно я... в тебя? - Стиви, - только и мог провыть Солдат в качестве разрешения, беспощадно вцепляясь пальцами в простыню. И бестолково ликуя от обещания такой запредельной близости. И не имело значения, что только Баки называл Стива - Стиви. Как не имело значения, как это было у Солдата с другими, и что это могло значить или не значить с ними. Со Стивом всё было по-другому. Стив трахал его, как безумный, но с ним было одуряюще, запредельно прекрасно. До боли, которая не была болью. Так, будто ему кромсали нутро кривыми ножами, приносящими при этом лишь радость и наслаждение. Солдат захныкал, непроизвольно сжимаясь от удовольствия, и... - Баки, - выдохнул ему в шею Стив. - Баки! Баки!!! И Зимнего швырнуло за край, вывернуло и разорвало экстазом, потому что Стив сказал это ему. Это было его "Баки". Солдат был уверен. Всем телом ощущал, что Стив не спутал в этот раз, не оговорился, не думал о другом. Он назвал его "Баки". Именно его. Солдат не знал, как он сумел сохранить позицию, когда в нем кости превратились в желе. Стив глотал воздух и крупно дрожал у него на спине. Лежал на нём, совершенно истощённый, размякший, выжатый до капли. Мокрый от пота. Зимний сам ощущал себя загнанной лошадью. Очень осторожно он шевельнулся и медленно опустился на живот, увлекая Стива с собой. На простыне под Солдатом предсказуемо обнаружилось крупное мокрое пятно, но сейчас он не мог волноваться об этом меньше. Он лежал в бездумной довольной неге, ощущая спиной Стива, ощущая Стива внутри себя. Ощущая внутри себя его сперму. И это было бессмысленно хорошо. Вселенски бескрайне хорошо. Солдат улыбнулся, подумав, что сейчас он, должно быть, один сплошной функциональный сбой. Бестолковая, ошалевшая от выпавшего на её долю удовольствия вещь. "Вещь Стива Роджерса", - с гордостью подумал он. - "Вещь Стиви". Рядом кратко хмыкнул знакомый голос. Одновременно и одобрительно, и немного нетерпеливо. - Пусть черти жарят в аду того, кто скажет, что Джеймс Бьюкенен Барнс не умеет ждать, но хочу напомнить, что теперь моя очередь. - Бак, - выдохнул Стив и засмеялся тихо и удивительно легко. И приподнялся над Зимним, отстраняясь и оставляя его. Потянулся к Баки. - Нетерпеливое ты животное. - Да у меня выдержка скалы, между прочим, - фыркнул тот в ответ, привлекая Стива к себе. Солдат повернул к ним лицо, с щемящим чувством в груди наблюдая, как они снова искренне целуют друг друга. - Спасибо, - тихо сказал он. Он не думал, что это услышат. И чуть вздрогнул, почувствовав прохладную ладонь у себя на крестце. - Спасибо, - открыто улыбнулся ему Стив. - Спасибо, - эхом повторил за ним Баки и, подхватив Стива под бёдра, увлёк его на свою половину импровизированной кровати, по-хозяйски уложив на спину. Посмотрел отчаянно и влюблённо и уткнулся лицом в живот. Он единственный из них был ещё в трусах и буквально завибрировал туго натянутой струной, когда Стив потянулся стащить их с него. Но Баки лишь целовал шею, плечи и руки Стива, терпеливо и упоённо лаская, взглядом и губами спрашивая разрешения. А Стив был щедрым во всём: острые костлявые коленки без вопросов раскрылись перед Баки, и тот со всей бесконечной нежностью зарылся между ними лицом. Зимнему было не очень видно, но не нужно было наблюдать всё в деталях, чтобы уже по одному блаженно-растерянному выражению лица Стива угадать, что Баки творил своим ртом. Зимний даже непроизвольно облизал губы. А потом Баки дотянулся до вазелина, и Стив сосредоточенно и торопливо задышал ртом, запрокидывая голову. Непроизвольно вскинул одну руку ко рту, кусая себя за предплечье, а второй отчаянно и страстно зарываясь в густые тёмные волосы Баки. И так хотелось придвинуться к ним, целовать висок и скулу Стива, тереться щекой о его плечо, погладить тощий дрожащий бок, но Зимний сомневался, что сейчас это можно. И не хотел ничего отбирать у Баки. Как бы ему ни хотелось, это было бы нечестно. И он как завороженный наблюдал за каждым их движением, за тем, как Баки с тихим рычанием смазал себя и склонился над Стивом. А тот обеими ногами обнял Баки за талию, бесстрашно притягивая его к себе. Они соединились, неотрывно глядя друг другу в глаза, дыша друг другом, обнимая друг друга. И Баки застонал, беспомощно и сражённо, а Стив заботливым жестом погладил его по спине, успокаивая и подтверждая разрешение. И с судорожным вздохом Баки качнул бедрами, и безумно нежно и чувственно они начали раскачиваться на одном месте. Они будто бы танцевали лежа. И непонятно было, кто из них вёл. И они всё смотрели в глаза друг другу. И касались ладонями лиц. Без единой фразы. Без единого слова. Не говоря ничего вообще. Лишь двигались едино и сладко, будто утопая в своей любви. И ничего вокруг больше не было. Зимний хотел отвернуться, чувствуя, что это сакральное, что у него нет права сейчас наблюдать за ними. Но они были так прекрасны. Так чисты и невинны. Так поглощены друг другом. Он просто не мог отвести взгляда. Внутри у Солдата было пусто и звонко, и хорошо, и больно одновременно. И он не мог определить причин этой боли, и только знал, что ни за что не согласился бы сейчас находиться в другом месте. Хотя его явно и не должно было быть здесь. Баки почти беззвучно захрипел, задрожал, забился в агонии коротких беспорядочных рывков, уткнулся лицом в плечо Стиву. Но тот обеими руками снова поднял его лицо над собой и, не отводя взгляда, прогнулся под ним, прижимаясь пахом к животу Баки, жадно ёрзая об него. И Баки подался вперед, целуя его и просунул руку между ними, обхватывая Стива. И буквально в тот же миг их обоих накрыло. Таких юных и страстных, искренних и поглощенных друг другом. Влюбленных. Зимний смотрел на них, и у него сводило мышцы щек и носогубную впадину: он улыбался. Жёлто-чёрная открытка вокруг него была до боли прекрасна. Настолько изумительно волшебна, полна любви и исполнения желаний, что он даже ощущал это физически. Всем своим существом верил, что это правда. За их занавешенными окнами постепенно оживала звуками улица. У подъезда спорили несколько человек. Через улицу возились и смеялись на крыльце дети. Через две стены от них шумела вода, и кто-то напевал моясь в душе. А прямо рядом с ним лежали слепленные воедино двое замечательно хороших людей, которых он очень любил. Баки, грациозный и привлекательный, порывистый и пылкий, сильный и уязвимый, щедрый и жадный, преданный навсегда, целиком и без остатка. И Стив, будто сделанный из папиросной бумаги и самой крепкой стали, гротескно непропорциональный и самый совершенный на свете. Стив, вставший в центре мироздания и затмивший вокруг абсолютно все. Самый потрясающе искренний, справедливый и чистый от всякой скверны. Стив... который дышал не как надо. Слишком медленно, слишком редко. Зимний Солдат встревожено встрепенулся, но Баки уже опередил его, осторожно встряхнув Стива за плечи. - Эй, не отключайся, сопляк. Ты же не бросишь меня сейчас? - мягко спросил он и коснулся ладонью щеки Стива. - Всё в порядке. Я здесь, - не сводя глаз с его лица, еле слышным, но очень твёрдым голосом сказал Стив.- Ты же знаешь, я с тобой до конца, дружище. Стив лежал под приподнявшимся над ним на локте Баки. Стив лежал под Баки, который касался его лица и плеча и смотрел на него сверху вниз. Растрепавшиеся волосы Баки налипли на потный лоб, а Стив лежал и ласково улыбался ему снизу вверх. "Я с тобой до конца". "Тебя зовут Джеймс Бьюкенен Барнс". "Баки, я не буду с тобой драться". "Ты мой друг". "Я с тобой до конца". Зимний отчаянно глотнул наполнившийся густым дымом воздух. Рёбра, живую руку резануло фантомной болью. Вокруг был огонь и разрушение. А внизу - вода. И он падал вместе с авианосцем... они падали. Он и... Чёрно-жёлтая открытка с треском и скрежетом порвалась пополам. Его последняя миссия. Человек на мосту. Цель шестого уровня. Человек в нелепом трёхцветном костюме, который вывихнул Зимнему Солдату правую руку и придушил до потери сознания. Человек, который отказался с ним драться. Бросил щит. И дал избивать себя. Потому что... "Я с тобой до конца"... - СТИИИИИИИИИИИИИИВ!!!! **** - СТИИИИИИИИИИИИИИВ!!!! Зимнему показалось, что он прокричал это в голос, во всю силу лёгких. Но на деле он лишь просипел что-то едва внятно и сипло. И скорчился, свернулся в тугой комок, обхватив руками голые ноги, что есть силы, прижав их к груди. Его трясло с такой силой, что железный локоть колотился об пол. Голову сжало болью, шею свело, а по лицу неудержимо и жалко катились слёзы. Потоки чёртовых слёз. Грёбаные слёзные водопады! - Зимний? - Зимний, мужик? Две пары рук: тёплые и прохладные - обхватили его за плечи. Его теребили и гладили, пытаясь успокоить, отвлечь. Два нагих тела окружили его. Стив и Баки. Стив и Баки из чёрно-жёлтого фото. Из Бруклина 30-х годов. - Стиви, - глядя во взволнованные ясные глаза, просипел Зимний. - Стиви, я же тебя чуть не убил. Чёртов сопляк, ты же никогда никому не сдавался в драке. С ума сошёл поддаваться мне? - Псих, что на тебя нашло? - Баки упорно, настойчиво пытался разжать его руки. - Ты чего несёшь? - Я... - под его упрямыми руками, Зимний послушно развернулся, но так и замер на боку, не смея смотреть на них. - Я... я думаю, что я действительно Баки. Так меня назвал Стив. Мой Стив. Это был он. На хелликериере. Там, откуда я убежал сюда. - Солдат закрыл лицо ладонями и чуть не завыл: - Я дрался с ним. Ударил ножом. Выстрелил в него. Дважды. Разбил лицо. Он меня вытащил из-под завала. А я запаниковал. Драться было легче, чем вспоминать. И я бил его... а он не сопротивлялся. Стиви! Стиви! Блядь, идиот! - Тшшш... тшшшш, - Стив подлез так, чтобы голова Зимнего оказалась у него на коленях, запустил пальцы в волосы, пытаясь утешить.- Успокойся, Зимний. Баки, успокойся, пожалуйста. - Не трогай меня, - жалко взмолился Зимний, омертвело застыв на боку, не пытаясь избежать, а только чуть морщась от прикосновений. - Я не заслуживаю этого. Я... ты не представляешь, сколько времени я убивал для людей, которые приказали мне убить тебя, Стиви. Служил твоим врагам. Я отвратителен. Стив молчал и громко гневно сопел, видимо, не зная, что тут сказать, но руки с головы Зимнего не убирал. - Баки, - позвал Зимний. - Я сегодня уйду. Ты прав. Мне не место здесь с вами. Я уйду. Я опасен для своего Стива. А значит, могу быть опасен и для вас. И я вас... недостоин. - Он тихо выдохнул, бессильный контролировать свои слезы, но стараясь хотя бы следить за голосом. - Простите меня за всё. Я уйду сам. Я больше не буду ни для кого проблемой. Спасибо, Стиви. Бак, спасибо. За всё. Всё так же ни слова не говоря, Стив обеими руками прижал его голову к своему животу, навалившись сверху. Не желая отпускать. Дышать его кожей было душно и хорошо. Зимний смаковал эти ощущения, стараясь запомнить их навсегда. Запомнить как можно крепче. Так, чтобы ничто не выжгло из его памяти эти мгновения. - Ну, скажем так, - медленно произнёс сзади Баки и сжал его правое плечо. - Я не совсем понял, чем ты сейчас бредил, но хочу сразу прояснить один пункт. И поставить на этом точку. Ты не я. Ты не можешь быть мной из другого времени, чтобы вы со Стиви себе ни напридумывали. Мне даже странно, что ни один из вас, тёртые парни, не заметил этого сам. Учитывая то, чем мы трое только что занимались, - Баки хмыкнул. Стив выпрямился над Зимним и, видимо, вопросительно посмотрел на Баки. У Зимнего перед глазами так и стояла хмурая складка между его бровей, хотя сам он не видел сейчас его лица. - Всё просто, Стиви. Он не может быть мной, потому что я обрезан, а он нет. Посмотри сам. И если честно, мне даже как-то неловко от того, что я один обратил внимание на эту подробность. - Я Баки, - упрямо прошептал Зимний. Ему было всё равно, какие неопровержимые доказательства обратного ему предъявят, он это знал. Он истово верил теперь тому Стиву, которого чуть не убил над Потомаком. - Так, - произнёс Стив, неожиданно жёстко и однозначно. - Для начала, Зимний, никто никуда не уходит. Далее, мы сейчас прибираем здесь и по очереди идём в душ. Потом завтракаем в городе и гуляем весь день, сколько хватит денег. А потом возвращаемся сюда и занимаемся любовью ещё и ещё раз. Если кого-то из вас не устраивает такой план, говорите сейчас, потом претензии приниматься не будут. Потому что у меня сегодня праздник. И я хочу, чтобы вы об этом знали, уроды. - Значит, тебе понравилось, сопляк? - с фальшивой самоуверенной усмешкой, под которой густо плавились нежность и волнение, спросил Баки. - Ну, я заметил, что ты старался произвести на меня впечатление, придурок, - одобрительно фыркнул Стив, а потом повернул к себе голову Зимнего так, чтобы их взгляды встретились. - Это было потрясающе, Зимний. Я не хочу никуда тебя отпускать. Пожалуйста, останься. Прошу тебя. - Я ранил тебя, - виновато повторил Зимний. - Я могу быть опасен. - Я тебя не боюсь. И никому больше не позволю заставлять тебя делать что-либо против твоей воли. Не сомневайся. - Стив сжал его железную руку, переплетая их пальцы между собой. - Я могу звать тебя Зимний Баки, если тебе так нравится. И если Баки не возражает. - Баки промолчал, и Стив упрямо продолжил: - Но я не стану убеждать тебя остаться, если ты действительно хочешь уйти. Сам хочешь уйти, а не выдумываешь сейчас причины, почему ты вроде как должен. Зимний, ты хочешь уйти? И тогда Зимний, наконец, поднялся и сел между ними, горбясь и бросая затравленные взгляды то на одного, то на другого из-под совсем перепутанных после сна и секса волос. Но он не мог не ответить своему хозяину на прямо поставленный вопрос. И он не мог врать Стиву. - Я не хочу уходить. - "Я хочу быть рядом, чтобы каждый день видеть, как ты хмуришься или смеешься, читаешь или грызешь карандаш. Я хочу делать всё возможное, чтобы скрасить твою жизнь. В этом был бы единственный смысл моей жизни", - он не чувствовал себя в праве говорить такое, поэтому вместо этого сказал: - Я знаю, что должен, но не хочу. Даже в этом я недостоин тебя, Стиви. И недостоин тебя, Баки. Потому что ты на моем месте ушёл бы, чтоб уберечь его. Даже не дал бы ему возможности отговорить тебя. Я знаю. Ты куда сильнее меня. А я так хочу остаться. - Зимний посмотрел на своего более молодого двойника, сердито и расстроено поджавшего губы. - Но я останусь только, если ты разрешишь. Баки теребил зубами нижнюю губу и молчал. - Баки, - теперь Стив тоже смотрел на него и ждал ответа. - Не давите на меня! - взъелся вдруг Баки, взмахнул руками и отодвинулся от них. - Я счастлив, что заполучил тебя, сопляк. И благодарен, и... но, чёрт,я не так себе это представлял, Стиви. Не с третьим мужиком в нашей постели. Понимаешь? - он говорил быстро и путано, не в силах удержать поток рвущихся на волю торопливых признаний. - Я знаю, что вопрос не в том... не в том, кто кого трахнул, но для тебя ведь это важно, Стиви, я знаю. И я сам лягу под тебя, понимаешь. Я, блядь... я дрочил на это, Стиви, доволен? Доволен? Теперь ты знаешь. - Бак, успокойся. Ты же должен понимать, что для меня ты дороже всех, - очень спокойно произнёс Стив и положил властную руку на колено своего Баки. - Стиви! - Баки дёрнулся, прямо, бесстрашно посмотрел своему другу в лицо. - Вы оба хотите, чтобы я сказал, что я не против, чтобы он жил с нами. И спал с тобой, Стиви. Потому что ты будешь с ним спать. Но это...чёрт, это нечестно! Нечестно. - Ты встречался с десятками девушек все эти годы, - неожиданно огрызнулся Стив. - И даже не пытался притворяться, что для тебя это что-то значит, когда рассказывал мне, как спал с ними. Тебе не кажется, что это тоже было нечестно? - Да, было, было. Я знаю, но... - Баки гневно ударил себя сжатыми кулаками по бедрам. - Просто представь, представь на минутку, что всё было бы по-другому. Что в нашем доме появился бы не ты, Зимний, а этакая улучшенная версия тебя самого, Стив. Метра два ростом. Гора мускулов. Могучий и ласковый. Пусть даже малость ненормальный. И стал бы жить с нами. И он хотел бы меня. Что бы ты тогда сказал, Стиви? Стал бы смотреть, как мы трахаемся? И после этого звал бы его жить с нами? - "Улучшенная версия", - очень тихо, но оглушительно ясно повторил за ним Стив и тоже сжал кулаки. - Нет, Стиви, ты не правильно... - Баки явно только теперь понял, что сказал, но было уже поздно. Стив оборвал его коротким отрывистым движением подбородка и также тихо продолжил: - Как бы я, только нормального роста. Или даже выше. Красивый и сильный. И здоровый. Не наполовину глухой астматик с больным сердцем и хрупкими костями. - Стив поднял обе свои руки ладонями кверху и пристально посмотрел на них. - Такой, что тебе больше не пришлось бы не спать ночами, слушая его чёртов кашель и гадая, не туберкулёз ли уже на этот раз. Работать за двоих, потому что он не терял бы работу снова и снова. Защищать его в каждой драке, потому что он сам мог бы постоять за себя. А если надо, и тебя защитить. Победитель и герой. Такой, что стал бы заботиться о тебе, а не наоборот. Такой, да, Баки? Лучший, чем я? Лучший, чем вот это вот всё. - Стив, - постарался вмешаться, остановить это Зимний, внутренне холодея от того, что узнавал портрет человека, которого рисовал словами их Стив. - Не перебивай меня, - одёрнул его, знакомо нахмурившись, Роджерс и снова посмотрел прямо на Баки. - Если бы такой человек пришёл к нам домой, и он любил бы тебя, и ты бы хотел быть с ним, я бы не стал вам мешать. Потому что ты заслуживаешь этого, Баки. Ты заслуживаешь большего, чем я. - Но я не хочу другого, - осипшим от подступивших к горлу эмоций произнёс Баки. - Я не хочу никого кроме тебя. Ты самый красивый, и самый храбрый, и самый лучший на свете, сопляк. Ты мой герой, грёбанный ты придурок. - Он протянул обе руки и поймал ладони Стива, потянул их к себе и уткнулся в них лицом. - Мне не нужен никто другой. Они замерли так. И тогда Зимний тихо поднялся на ноги и посмотрел на них сверху вниз. - Я могу посидеть пока на кухне, - сказал он, желая дать им немного побыть наедине; снова почувствовал, что улыбается, и с нежностью произнёс: - Вы чистые, влюблённые дети. Рука Стива уверенно сжала его щиколотку, и Зимний вздохнул и добавил: - Я никуда не ухожу. Я буду на кухне. Обещаю. А потом мы пойдем вниз и, наконец, позавтракаем, как ты нам обещал. Продолжение следует