Остров Соктомор. День 2. Рядовой Филгеирт Лонтисаль.
— Приготовились, парни! — крикнул сержант Орамис, пока мы все, лежа на горе выкопанного танкером грунта на краю канала, смотрели через прицелы лазганов на приближающихся тварей. Десятки небольших лодок, громыхая двигателями и коптя черным дымом, плыли прямиком к каналу, намереваясь ударить во фланг и тыл оборонительным линиям, что находились по нашу сторону. И именно мы должны были сдержать их. Сержант прямо пересказал слова из главного штаба батальона — орки не должны закрепиться на острове и должны быть уничтожены в канале. Я их вполне понимал. Теперь надо было дождаться команды сержанта и уничтожить их. Я ждал этого с нетерпением. «Бог-Император, защитник наш, дай мне сил сражаться с врагами твоими, дабы защитить слуг твоих, что молятся тебе за нашими спинами…» — молился я про себя. Пускай сегодня уже успели провести утренний молебен, еще раз обратиться к Его Божественному Величеству было нелишним. Тем временем корабли орков приблизились к самому устью, и в этот момент по ним открыли огонь. Сразу шесть «Мясников» и десятки пехотинцев с лазганами начали стрелять по ним, превращая солдат противника в фарш, а лодки — в решето, отчего те начали тонуть. Но другие лодки зеленокожих сразу же ответили стрельбой и ракетными залпами. Несколько пулеметов замолчали, пока другие перевели огонь на них. Вскоре лодок стало так много, что их не успевали отстреливать и некоторые начали идти дальше по каналу, попадая под обстрел других подразделений. Тут пулеметов было намного меньше — большую часть отправили на другие участки. Командование считало, что тут пехота справится и без поддержки тяжелого вооружения. Их мысли были мне понятны — канал окружен пятиметровым валом земли, который мы и заняли, а орки ограничены в маневрах. Я был уверен, что мы справимся. Мы должны были. Нас не смог сломить вражеский титан, значит, и простые солдаты врага не должны были сломить. Корабли продвигались все глубже по каналу. Некоторые начали заворачивать и пытаться высадиться, но мы пока ждали. Там справятся, а мы должны быть готовы отразить атаку тех, кто продвинется еще дальше. Всего через несколько минут такие лодки появились. Три маленьких плоскодонных лодки, сделанные из морских контейнеров, и одна баржа с металлическими щитами. Орки с тех кораблей стреляли во все, что стреляло в них, не заботясь о точности. Стрельба ради стрельбы, война ради войны. «Ублюдочные ничтожества…» — с омерзением подумал я. — Всем бойцам! — прозвучал громкий голос сержанта, и сердце вмиг сжалось от радостного предвкушения. — Огонь! Меньше секунды — и палец нажал на спусковой крючок. Лазерный луч, вместе с десятками таких же, устремился вперед, попадая в голову твари, на которую я нацелился. Точность, привитая еще со Схолы, давала свои плоды. Рядом с нами заговорил «Мясник». Трассирующих пуль у него сейчас не было, потому увидеть можно было только результат его действий — разорванные на клочки листы металла и рев раненых ксеносов, который можно было услышать даже несмотря на окружающие звуки боя. Твари сразу же перевели огонь на нас. Сотни пуль начали врезаться в земляной вал или пролетать над нашими головами. Расстреляв весь магазин, я скрылся из виду за краем вала и начал перезарядку. В этот момент я заметил, что двоих из наших уже убили — Унгарт и Рингер. Я их практически не знал, не успели познакомиться. «Покойтесь с миром, братья по оружию», — подумал я про себя, продолжая стрелять. Сейчас было не время горевать по ним. Сейчас мы вели бой. Гвардейская каска неожиданно упала с соседнего солдата, Хирна, и покатилась вниз с вала. Посмотрев на него, я увидел, что его тело теперь лежит без головы. Еще один мертвый солдат. Еще одна жертва ради победы над врагом. «Бог-Император, упокой воинов Своих, что пали в битве с врагами Твоими», — проговорил я, вновь нацеливаясь вперед. Несколько лодок и баржа уже тонули, но им на замену шли следующие, у которых также получилось прорваться. Бой обещал быть длинным — орков потери не волновали. Одна из десантных лодок резко завернула и начали идти прямо к нам. — Огонь по лодке! По лодке! — кричал сержант, нацеливая огонь по приближающейся цели. Эта лодка была битком набита зеленокожими, которые стреляли из всего, что у них было. На корме же виднелись два пулеметчика. Огнем их сняли самыми первыми. За ними последовал десант, который десятки лазганов изжарили за несколько секунд. Лодка продолжила плыть вперед и вскоре врезалась в земляной вал, но внутри уже никого не было, кроме истлевших трупов зеленокожих. Снова перезарядка и снова лодка, что двигалась к нам. В один момент из нее вылетела ракета, что попала в вал без каких-либо последствий. Вторая ракета попала практически в тоже место и взорвалась, подорвав при этом и первую, отчего огромный кусок вала взлетел на воздух вместе с несколькими солдатами. Брешь сразу же начали заполнять другие солдаты под окрики сержантов, что требовали продолжать огонь несмотря ни на что. Третья ракета пролетела всего в метре над головами солдат и взорвалась где-то позади. Смотреть туда времени не было. Твари приближались, а я стрелял в них без остановки, пока батарея вновь не исчерпала себя. К счастью, когда я перезарядился и прицелился, никого в живых там уже не было. Лодка, так же, как и предыдущая, врезалась в вал и застряла в нем. В этот момент со стороны канала прозвучала длинная очередь чего-то неимоверно мощного. — С ВАЛА!!! Не думая ни о чем, я сразу же исполнил приказ сержанта и просто прыгнул с вала вниз, на землю, приземлившись плашмя. По всему телу прошлась боль от приземления. Сверху послышались громкие хлопки, а на голову полетели копья земли. — Ублюдки, да как вы «Гидру» туда прицепили?! — с неприкрытым возмущением кричал сержант. — Поднимаемся! Продолжать огонь по противнику! Приказ есть приказ, и мы должны были его выполнять. Перевернувшись, я увидел, что вал укоротился и дымится на самом верху. Взобравшись на самый верх, я заметил, как мимо нас проплывает еще одна баржа, на палубе которой располагалось орудие «Гидра», что сейчас поливало огнем противоположную сторону канала. А к нам тем временем плыли сразу две лодки. Одна была набита орками, а другая — мелкими гретчинами. Гвардейцы сразу же открыли огонь, пытаясь перестрелять и тех, и других, но было понятно, что убить всех быстро не получится — слишком много времени потеряно, пока мы прятались от залпа «Гидры». — Лонтисаль, Грумгарт, гранаты! — приказал сержант. Положив лазган, я достал с пояса фраг-гранату и выдернул чеку. «Раз», — отсчитал я, чтобы орки наверняка не успели ее кинуть, а затем, не думая ни о чем, кинул в лодку с орками. Она попала в цель и почти сразу же, благодаря задержке, прозвучал мощный взрыв. Все орки, что находились там, упали вниз и завопили. Кто-то еще был жив, но вот стрелять пока не могли — настолько близкий взрыв с осколками даже они не могли выдержать. Вторая граната, кинутая Грумгартом, попала в лодку с гретчинами и взорвалась там, разрывая мелких тварей на куски. Обе лодки начали тонуть, наверняка заимев дыры в днище. Несколько выживших орков попытались плыть, но были сразу же прибиты огнем лазганов. Пока что у нас все получалось. Один из гранатометчиков где-то севернее нас выстрелил в баржу. С такого малого расстояния ракета попала прямиком в орудие и почти сразу же произошел мощный взрыв, означавший детонацию боезапаса, от которого разошлась неслабая ударная волна, ударившая по ушам и глазам. Баржу разорвалась на куски, и десятки орков, что сидели на ней, полетели в воду горящими и ревущими мешками мяса. «Получайте», — с небольшой улыбкой подумал я. Они это заслужили. Их смерть меня радовала. — Давайте, парни, не расслабляться! — ревел Орамис, переводя огонь на новую цель, очередную лодку. Он был хорошим офицером, это я уже успел усвоить раньше и сейчас понял еще раз. Ему не было дела до потерь, хотя этих парней он знал уже давно. Перед ним был враг, и он уничтожал его так, как и подобает солдату Его Божественного Величества. Это вдохновляло. Я был рад, что сражался плечом к плечу с таким достойным человеком. Последовав его примеру, я, как и многие другие, нацелил лазган на приближающиеся лодки. Их было много. Некоторые были моторные, а некоторые и вовсе тянули на буксире другие лодки, которые затем пытались приблизиться к берегу с помощью весел. Шансов на это у них не было ни единого — их просто расстреливали. Но и мы несли потери. Один за другим бойцы падали с простреленными головами, и им на замену прибегали новые, из других отделений, ожидавших в резерве. Другие были ранены взрывами ракет или гранат. Таких сразу же относили санитары. — Ну что, Филги, одни мы остались! — крикнул сержант с так им любимым нескрываемым сарказмом в голосе, который удалось расслышать даже в таком шуме, одновременно перезаряжая лазган. Я удивленно посмотрел на него, но ничего не ответил и продолжил стрелять по орочьему пулеметчику, которого смог убить, заставив его труп без головы рухнуть на палубу. Мысль о том, что наше отделение уже потеряло восьмерых человек, меня не пугала: все мы когда-нибудь умрем, и счастлив тот, кто смог умереть в бою во имя Бога-Императора, но все же такие быстрые потери не сильно радовали. — Вот это я понимаю настрой, Филги! — снова проговорил сержант. — Сразу видно — гвардеец! — Спасибо, сэр! — проговорил я в ответ. Было приятно слышать от него похвалу. Атака орков и не думала заканчиваться. Их лодки продвигались все дальше и дальше по каналу, пытаясь высадиться в разных местах, но постоянно терпели неудачу. Слишком плотный был обстрел. Резкий хлопок слева заставил пригнуть голову. В левом ухе зазвенело от ударной волны. Повернув голову, я заметил, что расчет «Мясника» рядом с нами был уничтожен, а еще несколько гвардейцев упали с вала и теперь кричали от боли — ракета попала в землю и взорвалась вплотную к ним. Что делать, стало сразу понятно. Не став ждать приказов, я бросился к пулемету, пытаясь при этом не высунуться под плотный огонь с лодок. Взявшись за пулемет, я бегло осмотрел его — к счастью, повреждений никаких не было, а пулеметная лента все еще была на месте. Наведя ствол на ближайшую лодку, заполненную орками, я зажал спусковой рычаг. Пулемет взревел, выпуская десятки крупнокалиберных пуль в секунду. От обшивки лодки сразу же полетели искры, а головы тварей начали разлетаться в кровавые ошметки. — ЛОЖИСЬ! — крикнул кто-то, и я спорить не стал, сразу же опустившись под прикрытия вала. В ту же секунду по земле и пулемету ударили пули. — Делай короткие очереди и ложись, иначе пристрелят нахер! — послышался тот же голос, что предупредил меня. — Этих тварей пулеметы привлекают! — Понял! — коротко отозвался я, выжидая, пока огонь по пулемету не прекратится. Через пару секунд все кончилось, и я вновь открыл огонь, уже по другой лодке. Несколько орков оказались убиты сразу, после чего вся лодка взорвалась ярким шаром оранжевого огня, что сразу превратился в черный дым — наверняка там везли взрывчатку или боеприпасы. Следуя совету, я сразу же прилег и не прогадал, так как по моей позиции сразу же ударили лазеры и пули. К счастью, корпус пулемета был достаточно прочным, чтобы это выдержать. Еще одна очередь — в сторону лодки, что на буксире везла еще одну. Первую удалось расстрелять и затопить, пока вторую расстреляли десятки бойцов с лазганами. В последний момент, на другой лодке, удалось разглядеть огромный ствол лазпушки, что держал у себя на плече один из зеленых ублюдков. Быстро повернув ствол, я зажал рычаг в полную силу. Пулемет выстрелил несколько раз… И замолк. Патроны в ленте кончились. Орк целился прямиком в меня. Не медля, я бросился прочь с вала. Почти сразу же сверху засветило ярким красным светом. Стало горячо. Свет исчез. Я повернулся и увидел, что на месте пулемета была лишь оплавленная груда светящегося металла, а земля наверху вала превратилась в черную стекловидную массу. Еще одна потеря, к тому же серьезная. Но уже ничего вернуть было нельзя. Надо было сражаться дальше. Я обещал, что буду сражаться, когда давал присягу. Вновь стрельба. Перезарядка. Потом снова стрельба. Орков меньше не становится, но нам уже сказали по этому поводу — как бы плохо ни было, продолжай стрелять, потому что это лучше, чем не стрелять. Поспорить было сложно. «Император, сущий во всем, направь руки мои против врагов Твоих, дай мне сил сражаться с ними, сколь бы много их ни было…» — проговаривал я про себя молитвы, одновременно выбирая себе цели, которых было в достатке. Многие молитвы я выучил, еще находясь в Схоле или уже в Арбитрес, но капеллан мне сказал, что это неважно — Император слышит верных слуг и поможет им. Я считал себя верным слугой. — С ТЫЛА!!! — крикнул кто-то со стороны. Пригнувшись за край вала и обернувшись, я немало удивился. Там, среди деревьев, летали сверкающие пули, лазерные лучи и даже ракеты. Это были орки, и каким-то образом у них получилось пробиться сюда, ударить в тыл нам. Внезапно яркий красный огонь возник где-то в лесу южнее от меня и высокой волной пронесся до самого вала со скоростью не меньше сотни километров в час. Все бойцы, что находились на его пути, вмиг воспламенились и начали истошно кричать, одновременно пытаясь погасить огонь на себе, катаясь по земле. Некоторые же перекидывались через вал, чтобы упасть в воду. При этом ни трупы, ни деревья, ничего больше не воспламенилось — только живые люди. — ПСАЙКЕР!!! — взревел я, предупреждая всех поблизости. После долгих лекций по противодействию псайкерам я знал, как различить их деяния. Присмотревшись, я все же смог различить фигуру противника. Зеленая, сгорбленная, с красными светящимися глазами, а в руках — длинный, выше него самого, посох. Вокруг него никого не было: другие орки держали дистанцию метров в двадцать, не меньше, но теперь тоже приближались, давя гвардейцев и СПО-шников, чьи ряды уже изрядно перемешались. А затем я заметил, как псайкер посмотрел в нашу сторону. — ВНИЗ!!! — снова заорал я так, что горло захрипело, после чего прыгнул вниз, приземлился на землю, а затем на четвереньках пробежал метр и нырнул в ближайший окоп. Прозвучала серия оглушительных хлопков. Молнии. Слишком отчетливым был звук. Послышались крики, приказы искать укрытия, даже панические вопли. Гвардейцы боялись. Их можно было понять. Натренировать солдат к встрече с колдунами было невозможно. Тут нужен был опыт. Подняв голову из окопа, я осмотрелся. Псайкер перевел огонь на других солдат, посылая в них огненные шары синего цвета, которые моментально взрывались с силой добротной фраг-гранаты. На вале же виднелись десятки обугленных тел гвардейцев, что не успели сбежать с вала. Их убило ударами молний, пущенных этой тварью. «Боже-Император, упокой с миром павших от колдовства нечестивого…» Еще дальше солдаты продолжали обстрел десанта орков — у них не было времени отвлекаться на то, что происходило в тылу, иначе орки могли прорваться. Этим должны были озаботиться те, кто сейчас был здесь. Я был здесь. И я мог это сделать. Я знал, что псайкеры не всесильны, что их можно победить, если держать себя в руках и уповать на Императора. Перехватив лазган, я, пытаясь не терять псайкера из виду, начал бежать по окопу. Надо было зайти ему за спину и ударить оттуда. Эти твари умеют чувствовать угрозу со спины, но это давало хоть какой-то шанс. Солдат вокруг меня было немного. Многие погибли, другие ушли назад, на запад, сдерживать обычных орков, а третьи в панике забились кто куда. «Боже-Император, помоги тем, кто увидел бесчинства колдовские, ибо они верные слуги Твои, и заслуживают шанса», — молился я, проходя мимо одного из солдат, что свернулся калачиком на дне окопа, дрожа и молясь. Мне было жалко этих солдат, но у них еще был шанс поправиться. Хуже было бы, лишись они рассудка от увиденного. Тогда их ждала бы только благословенная эвтаназия. Орочий псайкер тем временем находил все новые и новые способы умерщвления. Из своего посоха он выпустил ядовито-малиновый луч, который разрезал несколько десятков деревьев, словно сверхмощный лазер. Затем он поднял руку, зажег на ней зеленого цвета огонь и бросил вперед. Впереди раздался взрыв. А напоследок одним хлопком он заставил ударную волну устремиться вперед, отбрасывая все, что не прибито, с ураганной скоростью. Но теперь у меня было преимущество. Он шел на юг вдоль вала, истребляя гвардейцев или заставляя их спешно отступать, при этом повернувшись ко мне спиной. Это был мой шанс. Дойдя до соединительной траншеи, я завернул в нее и направился прямиком к псайкеру. За мной уже шли десятки бойцов, которые, по всей видимости, пытались заткнуть брешь в обороне вала, при этом не попадаясь на глаза твари. Вполне разумно, хоть и опасно. Но сейчас вся ситуация была опасной. А если не рисковать, то будет еще хуже. Тварь продолжала бушевать. С ее рук вырывались то молнии, то пламя самых разных цветов. Особо страшным вышло странное серое пламя, которое заставило солдат не гореть, а тлеть заживо, испуская клубы дыма. «Боже-Император, помилуй душу мою от колдовства ксеносского, придай сил искоренить это зло с мира Твоего, дабы защитить слуг Твоих, что населяют его, направь меня к цели, ибо готов я идти к ней…» Я был все ближе. Всего метров тридцать отделяли меня от ублюдка, что пускал сейчас яркий синий огонь, словно огнемет, поджигая вокруг все, что вообще могло гореть. Удавалось уже рассмотреть его. Высокое, худое, сгорбленное тело с немалого размера горбом, с опухшей правой ногой и тощей левой и тощими длинными руками. Затылок оплетали множество светящихся трубок и проводов, встроенных в сам череп. Все тело было покрыто удивительно целым халатом, в котором узнавалось одеяние имперского астропата. Неожиданно тварь стукнула посохом по земле. Раздался оглушительный удар и почва дернулась вверх, отчего я моментально упал на дно окопа. Последовал новый удар, отдавшийся в грудь с такой силой, что из легких выбило весь воздух, и подбросивший меня сантиметров на пятнадцать. Еще удар. Еще. И еще. Тварь била посохом по земле и буквально ржала. Она веселилась тому, что делала. Сильный толчок по всему телу стал большой неожиданностью. Через секунду я понял, что толчок превратился в давление, которым меня прижало к земле. Окоп развалился от ударов псайкера и часть земли засыпала меня. К счастью, голова оставалась свободной, а броник было достаточно жестким, чтобы мне не сдавило грудную клетку. Став дергаться изо всех сил, я начал медленно, но верно выбираться из земляной ловушки, и через минуту уже был свободен. «Спасибо, Император, что помог слуге Своему». Тварь успела уйти дальше, начав создавать фиолетовые шаровые молнии, которые пускала в лес, откуда в нее летели лазерные лучи тех, кто все же находил силы сопротивляться. При столкновении молнии взрывались ярким фиолетовым огнем, от которого по лесу прошлись истошные вопли тех, до кого он дотронулся. «Силен», — сделал я для себя вывод. Такое разнообразие сил говорило о немалом опыте ублюдка и его сильной связи с имматериумом, которая позволяла проводить такие многогранные атаки. Десять метров. Всего десять метров отделяли меня от твари, но я не стрелял. По лекциям я помнил, что главное при убийстве псайкера — это ждать момент, когда он не будет применять способности. Если убить его в этот момент, был велик риск, что произойдет Прорыв… А это означало конец вообще всему, всей планете. Псайкеры были бомбами, которые при неправильном использовании сил могли детонировать, уничтожая целую планету. Нельзя было этого допустить. Еще одна атака — на этот раз обычным оранжевым пламенем, которое толстой линией, словно ковровая дорожка, прошлась в сторону леса. В ответ в тварь полетело несколько лазерных лучей, но телу твари они не нанесли особого вреда. Орочья живучесть, как она есть. Я уже хотел выстрелить, но тварь снова подняла руку, образуя синеватый барьер, который поглощал лазерные лучи, краснея на глазах, а затем запустил его с немыслимой скоростью. Щит вспахал борозду в земле, пробил деревья так, словно они были сделаны из картона, раздавил нескольких гвардейцев, что были у него на пути, и устремился дальше. «Сейчас!» — подумал я, поднимая лазган и прицеливаясь точно в голову твари. И в этот момент он начал поворачивать голову ко мне. Скорее инстинктивно я закрыл глаза и рухнул на дно окопа. Смотреть в глаза псайкеру было запрещено — нам прямо говорили, что лучше умереть, чем сделать это. Псайкер вскрикнул. Мысленно я был готов, что он сейчас зальет все пламенем или сделает что-то еще, но этого не произошло. Послышались звуки выстрелов лазгана, затем — крики ублюдка. По нему попали другие солдаты, увидев, как он отвлекся. Это было хорошо. Можно было попробовать снова. Я снова вылез. На одежде твари виднелись опалины, но тело не получило серьезных ран. Возможно, это была специальная защитная одежда богатых родов, дворяне тоже такие используют. Орк вновь ударил. Взметнув посох вверх, он что-то прорычал, и с края палки вылетала красная, как сам луч лазгана, молния, ударившая по в сторону, откуда по нему стреляли гвардейцы. Раздался мощный взрыв. Огромный шар огня взметнулся вверх, пока пламя сплошным кольцом расползлось по лесу, пожирая гвардейцев и деревья. Стрелять в голову твари было нельзя — нам говорили, что повреждать импланты в голове псайкера слишком опасно. Потому, вновь подняв лазган, я прицелился в неприкрытую шею. Тварь вновь начала разворачиваться на меня. «Нельзя», — только и подумал я и нажал на спусковой крючок. Лазерный луч врезался точно в цель. Горло орка взорвалось, и голова отделилась от тела, падая на землю вместе с телом. Все было кончено. Сердце стучало, как бешеное. Воздуха в легких не хватало. Руки дрожали. — Боже-Император… Получилось… — с благоговением прошептал я, чувствуя облегчение на душе. Псайкер был мертв. Все те, кого он убил, были отомщены. Император не оставил меня и дал мне сил свершить возмездие. — Ха-ха! — внезапно прозвучал чей-то смех позади меня. — Ну ты даешь, парень! Как ты его! Позади меня виднелись гвардейцы, что шли ко мне поверх окопов. Другие же занимали места на вале, продолжая стрелять по тем тварям, что пытались высадиться. — Как твое имя, парень? — спросил меня сержант, стоявший сейчас надо мной. — Рядовой Филгеирт Лонтисаль, сэр! — сразу же ответил я по уставу. — Молодец, Лонтисаль! Сегодня ты хорошо послужил Императору! А теперь сожми лазган покрепче и идем воевать дальше! Бой еще не окончен! — Так точно, сэр! — прокричал я, после чего вылез из окопа и направился прямиком за сержантом. Бой продолжался, и я шел воевать дальше, с именем Бога-Императора на устах.Центральный госпиталь. Гора Соктоморун. Остров Соктомор. День 5. Комиссар Августин Мерцелиус.
С трудом, но кое-как я все же смог осознать, что я уже проснулся. Все тело ощущалось так, словно я весил под тонну. Пошевелить пальцами на руках или ногах и то было сложно. Затем я попытался потянуться рукой к выключателям для глаз, но в один момент понял, что двигается у меня нормально только левая рука, в которую была воткнута игла, в то время как правую я вроде и чувствовал, но никак не получалось ее поднять. «Похоже, проблемы…» — подумал я, пытаясь вспомнить, что и как было. В памяти быстро промелькнули и беготня, и зачистка батареи от зомби, и беготня уже со снарядом, и шахты, и ранение, и подрыв титана. Было понятно, что ранение в руку было вполне серьезным, а значит, по всей видимости, потребовалась операция, от которой рука так странно ощущается. Пока что меня это не волновало. Размяв левую руку, в процессе чего пальцы исполнили целый трещоточный концерт, я поднес ее к лицу и с помощью большого и указательного пальцев смог активировать оба глаза сразу. Первым, что я увидел, был темно-оранжевый фон, который через несколько секунд, когда глаза сфокусировались, превратился в каменный свод, освещенный оранжевыми лампами откуда-то со стороны. Повернув голову, я осмотрелся. С левой стороны от меня стояли семь коек с больными, каждый из которых имел по капельнице и портативный кардиограф. На правой стороне было еще две койки и Аскирт, что сейчас спал на стуле, облокотившись на обтянутую полиэтиленовой пленкой стене, скрестив руки и свесив голову. «Ждет…» — подумал я про себя. Подобная мысль была довольно приятной. У меня был друг, который волновался за меня и ждал, пока я очнусь. Кто бы мог подумать, что во всем этом дерьме я все же смогу найти для себя друга. Решив его позвать и попросить воды, а затем и слуховые аппараты, я рефлекторно попытался поднять правую руку, но снова почувствовал ее странно. Посмотрев на нее, я вмиг потерял дар речи. Правой руки не было. Вообще. До самого плеча ничего не было, а на месте плечевого сустава был толстый слой бинтов. — Блять… — только и сказал я, хотя и ничего не услышал, продолжая смотреть на то место, где раньше была рука. Внезапно тело Аскирта дернулось. Посмотрев на него, я увидел, что он смотрит на меня одновременно с удивлением и радостью. Подняв левую руку, я показал на ухо, решив ничего не говорить — сейчас тут все спали, а рассчитать громкость голоса я не мог. Не хватало еще разбудить кого-то. Аскирт, к счастью, быстро все понял и потянулся к карману, в котором обнаружились мои слуховые аппараты. Быстрыми движениями он поставил их мне на ушные раковины, а затем включил. Первые секунды мало что поменялось. Стал слышен гул сквозняка, стоны, какие-то шаги, писки кардиографов, но и только. По всей видимости, я был или в части, где лежали под наркозом, или сейчас была ночь. Или вообще и то, и другое. — Ну что ж, с добрым утром, Августин, — тихо проговорил Аскирт с толикой радости и сарказма. — Да какое уж тут… доброе, — ответил я, посмотрев на перевязанное плечо. — Как так-то вообще? Вроде как просто осколки были… — Да, осколки. Вначале тебя в ближайший госпиталь прислали с интоксикацией, начали промывать кровь, антибиотики тебе уже нельзя было вкалывать. Пока разбирались с кровью, рука совсем плохой стала, осколки совсем грязные были, потому решили отрезать, пока у тебя сепсис не начался. Затем уже перенесли сюда. Объяснения Аскирта были вполне понятны. Учитывая, сколько я всего в себя вколол, чтобы стоять на ногах и бегать по джунглям, можно было себе представить, какой коктейль был у меня в крови, когда я потерял сознание. «Ну хоть жив остался…» — попытался я себя обрадовать. Каких-то особых переживаний по поводу руки я не испытывал. Да, это была целая рука, которую я до сих пор кое-как чувствовал, но меня это не особо пугало. Я уже лишился слуха и глаз, а инвалидом я не стал. Мысль о том, что руку мне тоже заменят на аугментику, меня вполне утешала. Или же это действовали обезболивающие и антибиотики, которые наверняка сейчас во мне были, учитывая, что рану я не чувствовал от слова вообще. — Сколько я тут уже? — решил я спросить у Аскирта. Надо было узнать, сколько я пропустил. — Четвертый день. Сегодня ты уже должен был проснуться по прогнозам врачей. Установку руки назначили на завтра. Очередь большая, слишком много раненых, а полковник сказал, что ты против не будешь, если вперед тебя пойдут скитарии, — вновь объяснил мне друг. — Та ничего… Все равно надо хоть в себя прийти. Ощущение такое, словно по мне проехались танком. И еще пить хочется. И жрать. И ссать. И лучше начну с последнего пункта. Где тут сортир? — Сейчас проведу. Отключив меня от датчиков и капельницы, Аскирт помог мне подняться на ноги и под левую руку начал вести к отхожему месту. Это оказался тупиковый туннель, в котором понаставили деревянных конструкций для того, чтобы можно было посидеть и, что называется, подумать о важном. Закончив с этими делами, я сразу же направился в столовую, одновременно отослав одного из рядовых сообщить полковнику, что я проснулся и в случае чего буду в столовой, опустошать запасы провизии. Перед этим, правда, быстро заскочили к местному главврачу, который, однако, посмотрев на меня, задав пару вопросов на тему «Как себя чувствуете?» и получив в ответ «Все норм», отправил меня на все четыре стороны и заверил, что займется мной позже, а у него дел и так много. Отвлекать мужика я не стал. Можно было себе представить, сколько всего у него было сейчас работы. Нечего на меня время тратить, раз беспокоиться не о чем. В самой столовой почти никого не было, кроме некоторых санитаров, врачей и офицеров гвардии, которые решили сейчас перекусить. Все смотрели на меня с удивлением, но затем быстро отводили взгляд, словно не хотели показаться назойливыми. За это я был им благодарен. Здесь же меня уже поджидали Рингер и Дэ-Эм, которые, к моему удивлению, играли в регицид. Насколько я успел понять, это было что-то вроде местных шахмат с некоторыми нюансами — другие названия фигур, немного другие ходы у этих фигур и все такое прочее. Сами же фигуры, сделанные из светлого и темного сортов дерева и залакированные, выглядели как космодесантнинки. Правда, кто сейчас выигрывает, было непонятно. На поле была сплошная куча-мала, Рингер уже забрал три фигуры, а Дэ-Эм только одну, но учитывая, что второй игрок был скитарием, шансы у Рингера были не самыми большими. — Всем привет, — лениво бросил я, подходя ближе и садясь на деревянную лавочку рядом с Вимолтом. — Комиссар, — удивленно произнес гвардеец, машинально выпрямившись. — Рад, что вы проснулись. — Выражаю вам свою радость, господин комиссар, — продолжил скитарий своим обыденным монотонным голосом, посмотрев прямо на меня. — Спасибо, парни. Вижу, решили себя занять интеллектуальными играми? — Да хоть что-то, лишь бы время убить, — проговорил Рингер. — Скука смертная. Даже помочь нечем — мы сейчас в Центральном Штабе, дел для нас никаких нет. — Понятно. И как, кто ведет? — Счет между мной и рядовым-адъютантом за последние два дня составил шестьдесят три-ноль. Проводя статистический прогноз на основе ранее сыгранных партий, я могу предположить, что с вероятностью в девяносто девять целых девяносто восемь сотых процента к концу этой партии счет составит шестьдесят четыре-ноль. — То есть я проиграю. Опять, — с нескрываемым пофигизмом произнес Рингер. Ему не было до этого особого дела. Я же слегка улыбнулся небольшой шутке Дэ-Эма, пускай меня и удивляло, что скитарий вообще умеет шутить. В этот момент вернулся Аскирт с большой миской и кружкой чего-то дымящегося. Как оказалось, это был суп с мясом и грибами, а также горячая танна. Слюнные железы моментально заболели от только запаха, а желудок вновь заурчал. — Винера уса, — внезапно произнес Аскирт с саркастичной улыбкой. — Че? — рефлекторно спросил я. — Приятного аппетита на языке перваков, — объяснил мне друг. — А, спасибо, — ответил я, беря ложку и принимаясь есть. — Пока ем, введите в курс дела. Что и как на фронте? — Я как раз для этого специально ходил к полковнику за сводками, — произнес Аскирт, доставая из заднего кармана брюк какой-то листок бумаги. — В общем. Титана мы уничтожили. Сейчас там огромный кратер, в который он упал и больше не подавал признаков жизни. Это хорошая новость, — лицо друга резко изменилось на более серьезное. — Плохих же несколько. Первая — радиационная обстановка просто жопа. От взрыва выкинуло кучу радиоактивной пыли и накрыло позиции СПО. Спецлекарства на подобные случаи закончились быстро, так что вскоре тысячи две сляжет с острой лучевой, но пообещали, что большую часть успеют додержать, пока не подвезут еще. Плюс, вопреки твоей уверенности, от взрыва произошло несколько обвалов здесь, в штабе. Погибло семь человек, благо все произошло в старых туннелях, там только склады были. — Это… Печально. Но мы должны были это сделать. Риск был оправдан, — сказал я в ответ на услышанное. — Никто не осуждает. Весь штаб в один голос говорит, что мы все сделали правильно и альтернатива принесла бы только больше жертв, — быстро объяснил Аскирт, чем все же слегка меня успокоил. Было приятно понимать, что я не один. Это грело душу и придавало уверенности. — В остальном же новости стабильно… не очень. Ну типа не хорошо, но и не ужасно. Орки высадились в городе, и там сейчас сущая мясорубка. На южном участке все планы попутал канал, прорытый тем танкером, но пока что получается спокойно отступать с боями согласно изначальному плану. Плюс удалось полностью уничтожить всех орков с самого танкера, пускай снарядов истратили так много, что, по словам полковника, может, даже переборщили. — Есть угроза дефицита? — напряженно поинтересовался я. — Меня заверили, что все не на столько серьезно, как может показаться, но в какой-то мере да, некоторые батареи испытывают трудности, а перераспределить снаряды между всеми вот так сразу не получается. Но меня, опять же, заверили, что все будет в порядке, только время дайте. — Понятно. — Что касается этих… зомби, как ты их назвал, то с ними, к счастью, разобрались. Один гвардеец умудрился прибить псайкера пару дней назад, так что новых не появлялось, а оставшихся перебили. Из плохих новостей — среди них были найдены младшие комиссары Гонгази и Валиант, — от последней фамилии я с трудом сохранил невозмутимое лицо. Все же тут сидели другие офицеры, да еще и Дэ-Эм тут был и наверняка мониторил мое состояние. Почему же Аскирт мне это рассказывал, было вполне понятно — не рассказывай он мне это сейчас, когда я проснулся, выглядело бы это еще более странно, а так просто ввод в курс дела. — Оба были ранены в бою и доставлены в госпиталь, где уже было множество умерших, которые и превратились в зомби. Младший комиссар Гонгази погиб на операционном столе, а вот касательно младшего комиссара Валианта записей нет. По всей видимости, его доставили перед самой атакой и он стал одной из жертв, но сказать наверняка нельзя — большая часть персонала погибла, а та, что успела сбежать, говорит, что его не видели, но оно не удивительно — госпиталь был довольно большой, мало ли куда его привезли. — Император милостивый, — прошептал я, одновременно опуская взгляд, чтобы изобразить из себя скорбящего командира. Понятное дело, что нас сейчас пристально слушали. Нужно было соответствовать образу. Одновременно с этим я несказанно радовался, что оживший труп Валианта умудрился потеряться во всем этом хаосе. — Мы потеряли в первый день троих младших комиссаров, и двоих из них постигла настолько… мерзкая участь. Кто там убил ту тварь псайкерскую? — Эм… Я как-то не записал… — извиняющимся тоном проговорил мой друг. — Рядовой Филгеирт Лонтисаль, — сразу же сказал Дэ-Эм, продолжая играть с Рингером в регицид. — Идентификационный номер — два-ноль-ноль-семь-один-пять. Рекрутирован в ходе набора добровольцев на Акитос Прайм. — А ты откуда знаешь? — удивился Аскирт на подобный отчет. — Данные шахты экранированы от воздействия вокс-глушителя противника, вследствие чего у меня есть доступ к ноосфере здешнего кластера служителей Адептус Механикус. — Ага… Сделаю вид, что более-менее понял, — с сарказмом произнес Аскирт. — Лонтисаль, говоришь… — задумчиво сказал я. Фамилия была мне знакома. — Я его помню. Бывший арбитр, изгнанник. Я им занимался на сборочном пункте. — Подтверждаю данное утверждение. — Не знаешь, он еще жив? — спросил я у скитария. — Нет данных, — прозвучал короткий ответ. Секунду я еще подождал, думая, что что-то еще будет, но скитарий молчал, сочтя, по всей видимости, что он предоставил исчерпывающие данные. Вполне логично, если так подумать. — Ладно, надо бы попытаться его найти, вывести из боя и наградить. Как и тех парней, что нам помогали. Они заслужили. — Прошу разрешение на отправку вашего запроса в Центральный Штаб, — неожиданно произнес скитарий. — Эм… Разрешаю, — немного подумав, ответил я. Раз уж тут работает эта механикусская ноосфера и я мог ею в какой-то мере пользоваться, то почему бы и нет. — Запрос отправлен. — Спасибо, — коротко поблагодарил я скитария, после чего повернулся к Аскирту. — Есть что-то еще? — В общем-то, больше ничего особенного. Разве что некоторые моменты по передислокации войск. Большую часть сил скитариев направляют на защиту прилегающих к кратеру участков, чтобы заменить части СПО из-за высокой радиации, пока другие части усиливаются взамен сервиторами и резервами. Там разберутся. — Понятно в общем. Осталось только получить руку, и можно отправляться в бой, — с некоторым сарказмом произнес я, продолжая пытаться есть суп левой рукой. Это было чертовски непривычно. — Именно. А пока отдыхай. Тебе силы пригодятся еще. После этого я продолжил есть и разговаривать с Аскиртом о различных делах. Время тут шло довольно медленно. Главврач, осмотрев меня, сообщил, что со мной все в порядке, насколько это вообще возможно, заражения нет, рана после ампутации не гноится, а потому я могу опять идти на все четыре стороны, пока не придет время операции. В штаб я идти не стал. Было прекрасно понятно, что я там лишний и лезть со своими расспросами, и так примерно зная ситуацию, не стоило — у полковника, учитывая положение дел, забот было предостаточно и без однорукого комиссара. Единственное, что я сделал, это подтвердил назначение новых младших комиссаров из числа комиссаров-кадетов, которые де-факто и так стали выполнять их обязанности согласно протоколу, пока я был в отключке — благо иерархия комиссариата была довольно хорошо прописана и трудности больше возникали из-за отсутствия связи, чем неразберихи по типу «Кто кем командует и кто кому подчиняется?». Это радовало. Новыми комиссарами стали Цинар Финтур, Отиман Лорик и Химот Кримгус. Одно имя лучше другого, что называется. Судя по их делам, которые услужливо мне предоставил местный архивный когитатор, все трое были вполне средненькими комиссарами, прошедшими всю эту войну с самого начала и ничем особым не выделившимися, но при этом спокойно взявшими бразды правления батальонами в свои руки, как только это понадобилось. Уже неплохо. В остальном же мне было откровенно нечем заняться, кроме как следить за партиями Рингера и Дэ-Эма, в которых первый с завидным упорством продолжал свои попытки выиграть, пока второй монотонно делал ходы и выигрывал. Вопрос, был ли он подсоединен в это время к ноосфере или все делал сам, оставался открытым. И вот, наконец-то, уже оставалось меньше часа перед тем, как должны были начать операцию. — Господин комиссар! — чересчур громко произнес какой-то рядовой гвардеец, одетый в повседневную одежду вместо брони. Сразу было видно, что он был при штабе. Обычный гарнизон весь ходил в полной амуниции. — Слушаю, — коротко ответил я, понимая, что гвардеец выглядит слишком взволнованным. Это не сулило ничего хорошего. — Полковник просит вас срочно явиться в штаб, — прозвучало от гвардейца, что мне совсем не понравилось. — Веди, — только и ответил я. После этого мы буквально побежали по туннелям, следуя за рядовым. В голове роились сотни мыслей. Не просто так полковник вызвал меня срочно к себе в штаб. Он знал, что у меня вот-вот будет операция, он знал, что в штабе я не сильно нужен даже в случае серьезных проблем. А это означало, что дело не просто срочное. Дело очень серьезное. А серьезное дело всегда означало какую-то кучу дерьма. — Полковник, — без церемоний сказал я, просто ворвавшись в штаб, даже не утруждая себя попросить караул у входа доложить обо мне, как делал обычно из чувства приличия. Внутри оказалось всего три человека — полковник и маршал. — По какому поводу вы хотели меня видеть? — Восстание. Одно слово. Всего одно слово, произнесенное сухим и холодным голосом полковника, выбило из меня дух и заставило молча опуститься на пустующий стул рядом за общим столом. — Я слушаю, — произнес я, готовый разобраться, что тут сейчас происходит. — Если говорить кратко, по всей планете вспыхнуло народное восстание против власти губернатора Ориси, — начал Верманд. — Но, пожалуй, стоит ввести вас в курс дела более подробно, потому начну немного издалека. Несколько дней назад в Мангарнасе начался дефицит морепродуктов из-за реквизиции кораблей рыболовного флота на нужды фронта, а затем — и волнения, сопряженные с погромами. По приказу губернатора, силам фолькотов и СПО было разрешено использовать любые средства для сохранения порядка, включая огонь на поражение. Позавчера на одном из рынков города снова начались погромы, которые попытался подавить Второй Моторизованный Полк СПО. Множество бунтовщиков скрылись на десятинном металлургическом мануфакторуме, где рабочие отказались их выдать солдатам СПО и арбитрам. Тамошний командир приготовился штурмовать цех, где укрывали беглецов, но в один момент в их сторону полетели бутылки с зажигательной смесью, отчего один солдат сгорел заживо и еще двое получили серьезные ожоги. В гневе, командир приказал, цитирую: «Уничтожить их всех» — после чего солдаты начали штурм и перебили рабочих с помощью лазганов и гранат. Итог — пятьсот семьдесят четыре погибших рабочих. Еще несколько десятков успели сбежать через подземные коммуникации. — Боже-Император… — среагировал я. Причем это было не до конца мое притворство ради репутации. Я буквально охренел от услышанного. Почти что шестьсот безоружных рабочих… Ладно еще дубинками и слезоточивым газом, но вот так убить… Для меня это было немыслимо. — Могу себе представить, что после этого началось. — Именно, — продолжил Шеркин таким голосом, что он мог спокойно посоперничать с Дэ-Эмом по части безэмоциональности. — Второй Моторизованный Полк является неофициально «губернаторским». Пять таких полков были основаны губернатором Ориси практически сразу после его назначения на эту должность, что, вкупе с предыдущими волнениями, лишь усугубило ситуацию. Информация о произошедшем быстро передалась через выживших в другие в мануфакторумы. К концу дня об этом уже знала вся планета. Десятинные мануфакторумы начали открыто восставать против власти губернатора один за другим — вначале в Мангарнасе, потом Аквиларии, а затем и по всей планете. Ни охрана мануфакторумов, ни арбитры с ними справиться не смогли. Одновременно волнения начались и на предприятиях дворянских Домов. Однако затем сами Дома выступили с официальным заявлением, что они осуждают действия губернатора, отказываются признавать легитимность его власти и призывают народ свергнуть его. Одновременно с этим Совет Министров присудил себе чрезвычайные полномочия и объявил себя временно исполняющим обязанности губернатора, при этом мобилизовав все силы столичных фолькотов. Губернатору удалось бежать из столицы вместе со своей преторианской гвардией, в то время как по всей планете СПО, фолькоты и простой народ массово начали стягиваться под знамена Домов. В штабе наступило гнетущее молчание. Все смотрели на меня, пока у меня было сильное желание закрыть глаза и просто подумать. Вот только я даже моргать не мог, а выключать себе глаза было бы как-то странно. Мозг кипел, словно котел на печке. Ситуация складывалась не просто дерьмовая. Это была натуральная катастрофа. Гражданская война в тылу во время полномасштабной войны с орками. Именно этого я боялся, когда бежал в штаб по срочному вызову полковника. Именно этого я боялся, читая отчеты о волнениях на десятинных мануфакторумах. Надо было что-то делать. Надо было думать и срочно. Нельзя было дать всему этому усугубиться, если есть хоть какая-то возможность. — Что по этому поводу говорят Адептусы? — спросил я. Необходимо было более подробно разобраться в ситуации. — Астра Телепатика и Механикус сразу же объявили о своем нейтралитете в этом конфликте. Покуда одна из сторон их не тронет, они не станут вмешиваться и продолжат выполнение своих обязательств. Администратум и Министорум призывают обе стороны остановить военные действия и сесть за стол переговоров, что, по сути, равносильно нейтралитету. Арбитрес… молчит. Пока что арбитр-майоре Гундарг не признал власть Совета Министров, но и не осудил их действия. — Понятно, — произнес я, кивнув. — Каковы сейчас силы сторон? — Маршал Монларт, — коротко сказал полковник. Главнокомандующий СПО сразу же кивнул и повернулся ко мне. — На данный момент практически весь личный состав фолькотов и большая часть СПО, которые остались на континенте, приняли сторону Совета Министров. Народ также поддерживает его. Пускай Дома тоже бывали жестоки — казни осужденных, телесные наказания, разгон бастующих водометами, все это было, однако они никогда не опускались до массовой резни безоружных рабочих, среди которых нашлась парочка идиотов с зажигательными бутылками. Если раньше губернатора просто не любили, то теперь — ненавидят так, как даже Сентикруа не ненавидели. Также Дома мобилизовали все наличные у них силы, которые раньше занимались охраной их собственности — это порядка миллиона ста тысяч человек, по сто тысяч на каждый Дом, чей военный потенциал стоит на уровне с СПО. У самого Ориси, однако, тоже есть силы. Во-первых — это пять моторизованных полков, которые он некогда основал. Это тридцать тысяч человек, но сейчас они рассредоточены. Второй Моторизованный полк смог выбраться из Мангарнаса и маршем идет на столицу. Еще три полка отступили из столицы, лишившись всей техники — спецназ фолькотов смог оперативно уничтожить запасы горючего. Последний полк, пятый, находился в Орисиминаре, это крупный автомобилестроительный город. СПО, фолькоты и СД — силы Домов — смогли вытеснить их, и сейчас те отступают в направлении Шонданских Гор. Также за губернатора выступили рабочие десятинных шахт, нефтяных скважин, крестьяне с десятинных полей и прочих отдаленных поселений, до которых эмиссары Ориси добрались раньше и смогли исказить информацию в нужном им свете, заявив, что именно дворяне открыто восстали против законной власти. Точное число солдат, которых может мобилизовать Ориси таким способом, нам неизвестно — у нас нет доступа к архивам, но мы оцениваем их число от миллиона двухсот до миллиона пятисот, в зависимости от количества населения. Еще есть информация о нескольких десятках тысяч солдат СПО, до которых губернатор добрался первым. Сам он в данный момент засел в Инзанских Горах, в горной крепости Акитосинар, гарнизон которой также остался верен ему. — А что насчет СПО на фронте? — задал следующий вопрос. — Они ничего не знают, — холодно произнес полковник. — Пока что им не сообщали о восстании по моему приказу. — Разумно, — согласился я. Сложно было предсказать реакцию войск на подобное. Не хватало еще междоусобицы прямо на фронте. — Итак, насколько я вас понял, маршал, Совет Министров имеет превосходство над силами губернатора? — спросил я, подытоживая все услышанное. — Подавляющее, — твердо сказал маршал. — Мы оцениваем соотношение сил как три к одному, и это только в живой силе. Практически вся военная техника и артиллерия уже в руках Совета. — Понятно, — произнес я, лихорадочно думая, что делать в этой ситуации. — И кого вы лично поддерживаете в этом конфликте, маршал? — Честно сказать, меня сейчас мало это заботит. Война с орками у меня в приоритете, — сразу же ответил Монларт. «Извивается…» — подумал я про себя. Наверняка это была попытка занять нейтралитет, чтобы в случае чего примкнуть к победителю, ссылаясь именно на войну. В случае чего никто его не сможет за это осудить. Удобно. — А вы, полковник? — посмотрел я на Шеркина. — Лично я поддерживаю Совет, однако в этом вопросе последнее слово за вами, комиссар. — За мной? — удивленно спросил я, подняв бровь. Услышать такое было довольно неожиданно. — Вы обладаете в глазах народа огромным авторитетом, комиссар, — произнес маршал Монларт. — Та сторона конфликта, которую вы поддержите, и будет легитимной. Как мне кажется, именно поэтому арбитр-майоре Гундарг все еще молчит — он не хочет рисковать и ждет, пока выступите вы, после чего поддержит вас. — Но есть один момент, комиссар, который я хотел обсудить с вами, — продолжил Шеркин. — Я бы очень хотел бы, чтобы вы поддержали Совет. — И почему же? — переспросил я, удивляясь еще больше. — Понимаете ли, комиссар, — начал полковник таким голосом, словно очень сильно пытался звучать убедительно перед очень важным человеком, — у Совета есть огромное преимущество по всем показателям. Не только в живой силе и технике. Они контролируют склады, промышленность, инфраструктуру, все. Если вы поддержите Совет, силы губернатора будут сломлены максимум за месяц, на большее их не хватит, могу вам гарантировать. Если же вы поддержите губернатора, то, несмотря на ваш авторитет, народ не пойдет за вами в полном составе. Их гнев перерос все возможные пределы, они ненавидят губернатора, а Дома сейчас активно обличают Ориси во всех грехах, до каких только могут докопаться, подогревая эту ненависть. Скорее всего, вас поддержит какая-то часть народа, но другая решит, что Гвардия поддерживает бывшего гвардейского генерала, и возненавидит нас. Это приведет к тому, что у Ориси появятся новые силы и в итоге война затянется, минимум на годы. Ни гвардия, ни части СПО на фронте не смогут вступить в войну из-за угрозы орков, а затянувшаяся война в тылу может привести к полному коллапсу снабжения. Подобного допустить нельзя ни в коем случае. Я молчал. В голове прокручивались слова полковника, но ответить я ничего не мог. Ситуация была настолько сложной, насколько это было возможно. На планете с населением в девять миллиардов человек, на котором шла война с орками, разгоралась теперь еще и гражданская война между губернатором и дворянами, и последнее слово во всем этом было за мной. Кого я поддержу, тот и будет считаться легальной властью, того и поддержит Гвардия, СПО, Адептусы и, в какой-то мере, народ. Губернатору я в какой-то мере симпатизировал. Он говорил про то, что пытается улучшить положение дел, что ему нужно время. Местных дворян я недолюбливал — само их положение было мне противно из-за моего воспитания. Жизнь на этой планете была плоха как раз из-за них, это было понятно. И поддержи я губернатора, возможно, он сможет это исправить, сможет изменить все к лучшему. Вот только все уже сложилось против него. Все вышло так, что у губернатора не осталось никаких шансов оправдаться перед народом. Я не знал, кто стоял за тем инцидентом, вышло ли все так случайно или все было подстроено дворянами специально, но факты были на лицо — именно губернатора сделали виновником всего, что учинили его солдаты, его ненавидели за это и считали врагом номер один. А значит, как и сказал полковник, поддержи я Ориси, раскол увеличится, силы уравняются слишком сильно, а конфликт — затянется. Как бы мне ни хотелось поддержать его, стоило признать — мне необходимо было думать о другом, о том, как остановить эту войну в зародыше. Полковник это понял сразу и сделал выбор. Ему не было дела до сторон, его не волновало, кто кого хочет свергнуть. Ему важно было, чтобы кто-то победил в кратчайшие сроки и с наименьшими потерями. Я его понимал. И потому, примерно через минуту тягостного молчания, я все же принял решение. — Дайте мне несколько часов. Я запишу послание к народу Акитос Прайм и признаю власть Совета Министров легитимной.