Все началось с письма в тетрадке по геометрии

      Дом встретил меня звенящей тишиной. Снова одна.       Родители, из которых родной мне лишь отец, уехали путешествовать, наслаждаться жизнью. Почему без меня? А зачем им такая обуза?       После смерти матери, мне тогда не было и девяти, отец отдалился от меня. Теперь у него новая семья, в которой я - не больше, чем призрак. Нет, я не имею ничего против папы и Миланы, моей мачехи, но мне не хватает заботы и любви, я одинока.       Раздевшись, я прошла через холл, выполненный в стиле кантри: деревянный пол, обои, будто тоже из тёмного дерева, и зашла в свою комнату. Она была небольшой по сравнению с другими, но тем не менее более уютной, ведь она осталась прежней с тех времён, когда мама была жива. Карамельный ленолиум и стены в светлых тонах создавали ощущение лёгкости. Большой книжный шкаф, в котором не осталось ни одной не прочитанной мною книги, был вырезан из тёмного дерева, мне всегда казалось, будто это и не шкаф вовсе, а самое настоящее могучее дерево. Кровать была выполнена из светлой древесины, рядом с ней лежал мягкий бежевый ковёр. Я любила свою комнату всей душой, в ней мне всегда приходили воспоминания о маме: её мягкие руки, её зелёные глаза, смотрящие так нежно, её звонкий смех, и я понимала, насколько сильно по ней скучаю.

***

Где ж ты девочка моя - красавица моя? На небе солнце светит лишь только для тебя Любовь мне душу греет - я над землёй лечу Друзьям ты тоже нравишься - тебя к ним не пущу.       Внезапно заигравшая мелодия отвлекла меня от приготовления ужина. Вытерев руки о полотенце, я побежала за телефоном. - Привет, Мик! - раздался с того конца весёлый голос, - Чем занимаешься? - Кушать готовлю, Кать, - отвечаю я, поражаясь тому, как этот человек угадывает моменты, когда именно нужно звонить. - Ты что-то хотела? - Да-да! - с готовностью подтверждает подруга. - Ты про нашу секретную миссию-то помнишь? Просто ты так быстро убежала со школы, даже меня не подождала! - возмущённо закончила она. Закатив глаза, я присела на краешек кровати, понимая, что парой фраз тут не отделаешься. - Помню-помню, - заверила я её. - Я уже написала стих, завтра отдам. - Ура! - закричав так, что я чудом не лишилась слуха, Катя с восторгом добавила: - Когда успела-то? - На геометрии, делать-то особо было нечего. - ответила я. - Напомни мне перед уроками отдать тебе тетрадку по ней. - Зачем? - не поняла Катя. - Ну стих-то там. - хмыкнула я. - Мика.. - растеряным голосом протянула подруга. - Ну чего? - А тетради-то мы сдали.

***

Сидя на подоконнике перед уроком математики, я нервно косилась на дверь кабинета. - Да ладно тебе. - пыталась успокоить меня Катерина. - Ну не убьёт же он тебя за какой-то там стишок! Может, вообще его не заметит. - Ага, держи карман шире! - сцепив руки в замок, возражаю я. - Этот гадёныш не просто прочитал его, так ещё и опозорит меня на весь класс! - Может подойдём к нему перед уроком? - неуверенно предложила Катя. - Объясним что да как.. - А что, если он не прочитал? - поинтересовалась я и добавила, упавшим голосом: - Теперь он будет думать, что я влюбилась в него. - В него пол-школы влюблены, ничего же! - Да он меня и так ненавидит! - продолжала спорить я. - А теперь.. Я вообще не знаю, что теперь! - Смотри.. - ткнула меня в бок Катерина и указала куда-то в сторону. Вспомнишь солнце - вот и лучик. Только темноволосый, с ярко-синими глазами. Нервно сглотнув, я почувствовала неприятный холодок, пробежавшийся по всему телу, и посмотрела на подругу в поиске поддержки. И я её нашла.

***

      Урок алгебры подходил к концу. На удивление ничего из ряда вон выходящего, к моему счастью, не случилось. Если не считать различные "Эй, Лиса, хватит мечтать!" или "Лисовская, что у тебя вместо мозгов?", конечно.       Весь урок я сидела словно на иголках. Каждый взгляд Владислава Максимовича возвращал ко мне чувство страха и отчаяния. Каждый раз, когда он открывал рот, мне хотелось стать невидимой. Каждый раз произнесённая им моя фамилия заставляла содрогнуться.       После каждого облегчённого вдоха я говорила себе: Может уже успокоишься? Хватит дёргаться, Катя права, это лишь недоразумение. Ничего сверх ужасного не случилось, подумаешь, ему каждый день такие письмица пишут и ничего. Но самое печальное и обидное для меня было то, что на самом деле я ничего подобного по отношению к нему, боже упаси, не испытывала.       Когда прозвенел звонок, я чуть ли не упала со стула от счастья, и быстрее ветра помчалась к выходу из кабинета, но как бы не так. Меня остановила фраза, сказанная голосом, полным превосходства и насмешливости: - А Лисовская останется. Он прочитал.