За кадром

Во флаере Кир молча запустил автопилот и принялся что-то изучать в вирт-окне. Вики, заняв самое дальнее кресло, уставилась в окно, стараясь выгнать из головы злые мысли. Конечно, он сам быстрее разберётся, а она ему только мешает, кто бы сомневался. Она и не навязывается, чтоб он там себе ни думал. Вот прилетят, и она попросит уйти, не надо ей помогать из чувства долга, переживёт и без помощи как-нибудь. Но когда флаер мягко опустился на парковку перед домом, сказать ей ничего не дали. Кир быстро выпрыгнул на улицу (кажется, ещё до того, как аэрокар коснулся земли), молча оглянулся и только потом открыл её дверь. В подъезд тоже зашёл первым, наплевав на весь этикет разом. И тоже замер, обводя стены невидящим взглядом, и Вики, наконец, поняла, на кого он похож, — на телохранителя Виктора. Тот так же входил раньше хозяина, сканируя помещение, и выбрасывал руку назад, требуя остановиться. И относился к идущему позади человеку, так же, как Кир, — никак. Просто строчка в программном коде — охраняемый объект, и набор алгоритмов для каждой ситуации. Достаточно стереть имя из базы, чтобы больше никогда не вспомнить. Дверь в комнату была закрыта, а конструкция коридора не предусматривала никаких окон. Вики захлопнула дверь и чертыхнулась про себя — вечно она сначала закрывает дверь, а потом начинает искать выключатель в этой гробнице фараона. Да ещё тот так неудачно расположен — прямо за тумбочкой, сразу не найдёшь, а любимый искин почему-то напрочь игнорирует приказ включить свет в коридоре, только выключать соглашается. Вики зашарила рукой по стене, одновременно пытаясь разглядеть в темноте панель выключателя, и чуть не подпрыгнула — две красные точки вспыхнули так неожиданно, что удержаться и не взвизгнуть удалось с трудом. — Извини, — процедил Кир, и точки погасли, зато щёлкнула, зажигаясь, световая панель. Вики мысленно обозвала себя идиоткой — она за вчера этих красных глаз насмотрелась на сто лет вперёд! Подумаешь! Глаза как глаза, немножко… красненькие. Кир развернулся и шагнул в комнату. Никакие гномики за ночь квартиру не убрали, и под ногами всё так же хрустело бывшее окно, а в углу страдал покосившийся комод. Вики оглянулась, пытаясь сообразить, с чего начать, — бедной комнате досталось основательно. — Я заказал окно, — негромко проинформировал Кир. — Выбери новый шкаф, я заплачу. Осколки сам соберу. — Я… — Вики выдохнула, стараясь успокоиться. — Я сама могу купить шкаф и убраться тоже. Спасибо тебе большое за всё, что ты для нас сделал, и за то, что спас, но не надо, если тебе… — Ты можешь просканировать комнату? — перебил Кир. — Нет? Тогда тебе придётся меня потерпеть, надо убрать все осколки, а то Даня может порезаться. Кир, будто назло, вытащил из себя всё механическое, что в нем было: и неподвижное лицо, и равнодушный голос, и даже поза была стандартной — только руки за спину не заложил. Но самое главное — безжизненные глаза, не дающие забыть с кем она имеет дело. Единственное, что отличало Кира от киборга, так это висевшее вокруг него напряжение — ещё немного, и воздух начнёт потрескивать, вспыхивая синими искрами. И это напряжение было заразным: Вики казалось, что даже у неё кончики пальцев покалывает. — Ты можешь пока посидеть на кухне. Или погуляй, я организую тебе охрану. Не бойся, мы умеем быть незаметными, ты никого не увидишь. Это стало последней каплей. Пресловутая чаша терпения треснула, а потом и вовсе взорвалась, расплёскивая вокруг себя содержимое. Вики резко выдохнула и распрямила плечи. — Не надо со мной так, Кир. Я знаю, что обидела тебя, но вот так я не заслужила! Я должна была от тебя узнать о твоём прошлом, а не от чужих людей! Что я должна была решить? Обрадоваться, всё это прочитав? Я просто испугалась! Кир даже не шевельнулся, так и продолжил невозмутимо таращиться куда-то свозь неё, и Вики не выдержала, сломавшись об это машинное безразличие. — Да, я человек! Извини, так получилось. И я не умею стрелять, бить и лазить по этим вашим верёвкам. А ещё люди пугаются! Им бывает страшно, представляешь? Глаза у Кира опасно потемнели, и Вики захотелось его стукнуть — это все эмоции, которые он может выдать? Что, «выяснять всё до конца» он был готов, пока она была ему интересна? А сейчас «наигрался» и сразу стало не нужно? — Зачем мне, чтоб ты стреляла? Со стрельбой я сам разберусь. И я очень хорошо знаю, что люди боятся. — Я тебя не просила со мной… играть! Зачем ты вообще ко мне ходил? На этот раз Кир молчал гораздо дольше — успело появиться желание развернуться и уйти. И лучше без всякой охраны. — Ты не пахнешь войной. — Что? — опешила Вики. — Это как? Кир объяснил. Так же равнодушно, но немного путанно. У войны есть свой, специфический запах, и он остаётся навсегда с теми, кто там был. Да, он знает, что это глупо и так не бывает, но он не виноват, что его чувствует. А все, кто его окружает — воевали. И он сам тоже. Даже когда спасработы, настоящие, не тренировочные — тоже пахнет войной. Может не так сильно, да и привык он уже, но… Сколько он себя помнит, столько вокруг этот запах. А с ней, Вики, его нет. Желание телепортироваться куда-нибудь в соседнюю галактику стало просто невыносимым. Это был шикарный повод позвать её замуж, просто идеальный. Какая разница, какой она человек, главное, что она как-то по-другому пахнет. Вики едва удержалась, чтоб не посоветовать пойти и понюхать других, может она не такая уж и эксклюзивная? Заодно и погрызть. И, вспомнив повисшую на шее Кира девицу — вряд ли та пахла войной, скорее духами из какой-нибудь последней и очень модной коллекции, — не удержалась и раздражённо уточнила: на Варешке что, все поголовно воевали? Почему она-то? — Были другие, — подтвердил Кир. — Мне кажется, им было забавно, что я киборг. Но мне — не забавно. А ты… я думал, тебе всё равно. По-настоящему всё равно. Я не подумал, что ты просто не знаешь. А сейчас… Димка считает, что тебе привыкнуть надо, но, по-моему, это чушь какая-то. Я киборг и всё. Если бы Кир засунул её, по примеру своего отца, под холодную воду — наверное, это бы подействовало не так… освежающе. Вики, наконец, поняла, что именно говорит Кир. Жар ударил в лицо, заставив задохнуться. Он ей ничего не сделал, а она обозвала машиной, отказалась утром разговаривать и отправила то сообщение. И он готов приказать своим ребятам не попадаться ей на глаза. Раз уж её тонкая натура киборгов не переносит. Солнечные лучи, причудливо искривляясь в заменяющем выбитое окно силовом поле, пробрались в комнату, обтекая неподвижно стоящего Кира и ломая резкими линиями напряжённое лицо. Вики медленно подняла руку, словно боясь, что Кир отшатнётся, и осторожно провела пальцами по его лбу, старясь разгладить упрямую складку между бровей. — Мне всё равно, что ты киборг, Кир. Кир не отодвинулся, только, как показалось Вики, слегка насмешливо уточнил: — Совсем? — Нет, — созналась Вики. — Это непривычно и странно, но это не главное. — А что главное? А главным было то, что он сказал вчера — она слишком человек. И она, такая, не нужна ему. И надо уже поставить точку, предложив остаться друзьями. Говорить стоит, когда тебя слышат. Точнее — когда хотят услышать. Иначе — зачем? Только сил отойти не было. Вики молчала, не зная, что ответить, только опустила руку, проведя по напряжённому плечу, а потом осторожно погладила по груди, чувствуя сквозь футболку горячую кожу. Было ужасно стыдно и больно от понимания, что она, закуклившись в своём мирке, не смогла увидеть очевидного: это прошлое у Кира было и месяц назад, но совсем не мешало ему оставаться человеком. А теперь уже, наверное, поздно. — Не надо. Я всё-таки DEX, а не андроид, и регулировать гормональный фон… Мне неприятно. Вики отшатнулась, как от удара, чувствуя, как заполыхали не только щёки, но и лоб, и, кажется, даже уши. Это было даже не больно, а просто… всё. Кир смотрел на неё так, будто попросил прикрыть окно, а то ему дует. Или соль передать. — Уходи. — Что? Вики отошла к окну и устало повторила: — Уйди, пожалуйста. Я вызову клининговое агентство, там есть Mary, они уберут всё осколки, не волнуйся. И прости меня, если сможешь. А сейчас — уходи. Дверь стукнула совсем тихо. Слёз почему-то не было — всю ночь и утро они стояли в горле, собираясь выплеснуться, а сейчас закончились, оставив только сухую горечь. В детстве можно было прибежать и показать маме разбитый локоть — пусть подует. А куда сейчас надо подуть, чтоб исчез этот холод? И к кому ей прибежать в полной уверенности, что достаточно пожаловаться и всё починится? Кир был совершенно прав, и от этого гораздо хуже. Ей подходила обычная семья, чтоб вечером ужин вместе, а потом чай. И читать одну книгу на двоих, замотавшись в тёплый плед — тоже один на двоих. Обсуждать прошедшую выставку и покупать билеты в театр. Дуть на разбитые коленки детям и читать им на ночь сказки. Простая жизнь, обыкновенное счастье. Боевой киборг с сумасшедшим взглядом ну никак не вписывался в пасторальную картину семейной идиллии. Ей и Виктора, с его амбициями, было слишком много, а уж про Кира и говорить нечего. И её родители никогда бы не одобрили такой брак. Там был бы сердечный приступ от одного только вида Кира, флегматично догрызающего обмусоленное Данькой яблоко — нонсенс! Яблоки положено чистить и резать специальным ножом, а не поднимать с пола и радостно откусывать, утверждая, что микробы — это вполне себе белок. Вики стояла, меланхолично разглядывая вышитую на ковре инопланетную зверушку. Надо собрать себя в кучку и перестать протирать взглядом дырку в полу. У неё своя жизнь. И Данька. И семейная империя в руинах — ей есть чем заняться, чтобы не думать и не вспоминать. Самое главное не стоять на месте. Номеров в записной книжке было немного, но всё же были. Вики задумалась, выбирая, а потом ткнула в номер — на Сицилии был поздний вечер, не очень прилично, но не настолько, чтобы откладывать разговор. В конце концов, отец готовил её именно к этому, заставляя читать труды лучших экономистов и обсуждая по вечерам прошедшие переговоры. Просто в шестнадцать это всё было скучно, грустно и неинтересно… — Франка! — всплеснул руками упитанный до состояния румяного колобка толстячок. — Господи, ты живая! Когда ты пропала, мы все… — Я тоже рада вас видеть, дядя Фрэнк. Строго говоря, он был никаким не дядей, а директором одного из заводов их компании. А ещё другом отца. И из всех фамилий в списке, пожалуй, ему она могла доверять чуть больше, чем остальным. — А Маркус… — Маркус больше не управляет холдингом, я отзываю доверенности, — отрезала Вики — межпланетка вещь дорогая, и все эти расшаркивания ножкой и хождение вокруг и около потянут на пару сотен галактов. — Через неделю я выступлю на совете директоров. Нам нужен кризисный управляющий, и лучше, если кандидатуры появятся заранее. — А… — Толстяк с лёгким щелчком захлопнул рот и воззрился на неё с таким подозрением, что Вики усмехнулась. — Это я, дядя Фрэнк. Действительно я. Но я позвоню нашему нотариусу, чтобы он подтвердил мою биометрию. После этого я хочу получить полную информацию по состоянию дел в компании: кто остался из заказчиков, какие цеха нерентабельны, на какую прибыль мы можем рассчитывать. Самый пессимистичный прогноз. Вики подошла к окну и нажала кнопку, отключая противно гудящую защиту. Развёрнутое вирт-окно плыло рядом, демонстрируя открывшего рот и вытаращившего глаза стрессоустойчивого члена совета директоров. — И перечень всех контрактов, особенно за последний год и заключённых лично Марку… Кир не ушёл. Нарушив своё собственное обещание не попадаться на глаза, он сидел на детских качелях и, кажется, смотрел в её окно. Вики на секунду показалось, что она встретилась с ним взглядом, но тут же тряхнула головой, отгоняя глупую мысль, — детская площадка была у самого парка, и если человека ещё разглядеть было можно, то куда он смотрит — точно нет. Ну, если ты случайно не киборг. — Да, Франка, то есть сеньора… — Просто Франка, — вынырнула из своих мыслей Вики. — Я хочу видеть полную картину. Вики продолжала говорить, но взгляд упорно возвращался за окно. Да и мысли тоже. Почему он не ушёл? Решил лично охранять? Зачем? Всё сказано и мосты даже не подожжены, а уже сгорели, оставив только чёрный остов. — Франка, не бойся, я все подготовлю… — Что? — Я говорю, не бойся, я всё сделаю. …Ты зря меня испугалась, я бы не причинил вреда… Мне неприятно, когда меня боятся… Да не тебя она боится… У тебя пунктик какой-то… Ты не пахнешь войной… Мне в армии хватило… Что за чушь! Она испугалась безымянного киборга, отправленного по её следу, а вовсе не его. Она не боится киборгов просто так, на пустом месте, тем более, когда они вовсе не киборги. И потом, у неё был просто миллиард поводов бояться, но ни один из них не был Киром. Ей даже в голову не пришло, что он может быть опасен для неё. Ерунда какая-то! Он что, не подозревает, что у людей нет кнопки: нажал — не боюсь, нажал ещё раз — боюсь! — Франка, ты слышишь меня? Вики, бросив ещё один взгляд в окно, развернулась к экрану и улыбнулась, не думая, какая улыбка больше подходит для деловых переговоров: приподнять уголки губ немного? Или только обозначить улыбку? — Я перезвоню, дядя Фрэнк. Собирайте совет директоров. Свернув вирт-окно, Вики решительно прошла на кухню и села за стол, небрежно сдвинув в сторону оставшиеся с вечера немытые кружки, — кофе у неё пила вся опер-группа и не по одному разу. Но кружки пока подождут. Он же ей врал. И вчера вечером, и сегодня днём. Придумав какую-то чушь про то, что она его боится, забился в совершенно дурацкий панцирь и выставил иголки, то ли защищаясь от неё, то ли защищая её, Вики, от себя. Потому что не сидят под окнами тех, кто не нужен. Не выставляют полицию, доверяя только себе. Что там было, на его страшной войне? Сколько было этого страха, чтоб так его возненавидеть? Чтобы за пару часов возвести вокруг себя монолитную стену? И что ей теперь с этим делать? И с тем, что она могла всё это сейчас придумать, а Кир просто сел шнурки завязать… Вики осеклась, наткнувшись взглядом на кроссовки: серые и без шнурков, а с вполне современными магнитными застёжками. И медленно подняла голову. Кир, хоть и привычно беззвучный, как привидение, но в отличие от бесплотного духа вполне материальный, подпирал плечом дверной косяк, стоя на пороге её кухни. — Вик… — Кир сунул руку в карман и вытащил… нож. — Я забыл. Выдернул из ножен и крутанул между пальцев. Тусклое лезвие мелькнуло чёрной молнией, и Вики приоткрыла рот от удивления — он что, у него вместо чёток? — Я вчера утром купил и забыл тебе отдать. А то у тебя тот… Да это не нож, а зубочистка какая-то! Хрень полная. Кир сунул нож обратно и, шагнув вперёд, положил его на стол. — Возьмёшь? Прав был Маркус — она не леди. Вот Франка была леди — она умела правильно улыбаться, держать спину ровно и носила красивые платья. И не смогла спасти своих родителей. И защитить свой дом. Ей не приходилось заново строить свою жизнь на пепелище и отвечать за других. И она не знает, что чувствуешь, готовясь ударить ножом человека. Кир ей точно не подходит. — Научишь им бить?