Самое настоящее проклятие

— Что? Ты говоришь о Поттере? Солнечный свет золотыми линиями расчерчивал столы в большом зале. Одна из таких линий проходила по моему лицу, задевая руку, в которой я держал жёлтый пластиковый тюбик с горчицей. Другая — лежала на шее Бруствер, едва касаясь её чёрных гладких волос, заколотых в высокую причёску. Девушка обернулась и посмотрела на меня через заставленный едой стол. На её лице было удивление, с которым она, впрочем, быстро справилась. Бруствер была единственной девушкой в команде Слизерина по квиддичу и, вероятно, из числа тех людей, которые забили на учёбу ради спорта. Высокий рост, мощные плечи и шея — она выглядела довольно устрашающе. И я почему-то вспомнил: на четвёртом курсе Поттер то ли в шутку, то ли всерьёз подкатывал к ней. Ещё до того, как он обратил своё пристальное внимание на Лили. Бруствер покосилась на Яксли, сидевшую рядом, и, так как я продолжал вопросительно смотреть на неё, вынужденно пояснила:  — Трэверс с четвёртого курса и ещё какой-то шестикурсник с нашего факультета попали сегодня в больничное крыло. Кажется, гриффиндорцы пытались превратить их… э-э… в слизняков. Наверное, для Бруствер это действительно было странно. Как если бы с ней внезапно заговорил шкаф. Яксли хрюкнула в тост и часть розового джема оказалась у неё на щеке.  — Мадам Помфри в ярости, но на её месте я бы не расколдовывала Трэверса! — Яксли сказала это негромко, но очень ядовито, — мелкий, но засранец, каких поискать. Яксли вздохнула и вытянула длинные ноги. Она сидела с краю стола, так что я видел, как она их вытягивает. На ней было… нечто, чему я не знал названия, какая-то издевательская пародия на школьную мантию, которая открывала ноги выше колен. Я не был уверен, что маггловское влияние здесь ни при чём, хоть Яксли и постоянно высказывалась в магглоненавистническом ключе. И она терпеть не могла Лили. — Они не разговаривают, только булькают! — крикнул мне в ухо Гойл. Я подавил желание развернуться и выдавить горчицу ему на лицо, но неожиданно появившийся из-за спины однокурсник уже прошёл дальше. И, жирный, как тюлень, рухнул на сиденье рядом с худым Мальсибером. И… скорей всего, он обращался к нему, а не ко мне. С Гойлом к столу подошла ещё одна однокурсница, Маргарет Харрисон.  — К твоему сожалению, милая Грэйс, использовать трансфигурацию на других учениках запрещено, — заметил Мальсибер, с кривой ухмылкой повернувшись к Яксли, проигнорировав появление Гойла, его восклицание, заставившее меня дёрнуться, и его дебильный смех. Пышногрудая и круглолицая Харрисон, которая в свои пятнадцать выглядела на все двадцать два, игриво взлохматила Мальсиберу волосы. Он, слегка покраснев, отпихнул её мягкую белую руку, но потом, я видел это, быстро положил ладонь ей на бедро. И при этом он почему-то повернул голову и уставился на меня своими зелёными кошачьими глазами. Может из-за того, что я минут двадцать назад столкнулся с Харрисон в дверях гостиной и так растерялся, что даже не извинился за то, что ударил её локтем в грудь — она была на голову меня ниже. Харрисон взяла со стола парочку сладких жёлтых от яичного желтка гренок и присоединилась к Бруствер и Яксли, которые сидели напротив меня и Мальсибера. Однако Мальсибер продолжал очень пристально смотреть на меня. Когда я уже собирался не слишком вежливо поинтересоваться, а какого черта он на меня так пялится, парень заговорил.  — Снейп, ты случайно не знаешь что такое нашло на гриффов? — спросил он, — они потеряли на этом сто пятьдесят баллов.  — А с чего ты решил, что я должен хоть что-то знать? — буркнул я удивлённо, всё ещё сжимая в руке тюбик с горчицей.  — Так ты вроде специалист по Гриффиндору… — медленно проговорил Мальсибер, стуча указательным пальцем по краю стола, но прервался, будто что-то заставило его замолчать.  — На что ты… Я едва не вскочил на ноги, что наверняка, выдало бы с головой моё ненормальное волнение. Хотел угрожающе прошипеть: «на что ты намекаешь?!» Но заметил, что Мальсибер смотрит куда-то мне за спину. Я нервно обернулся и увидел, что в Большой зал вошла Лили. Она прошла четверть пути до своего места за столом Гриффиндора, когда заметила мой взгляд и замахала в приветствии.  — Северус, доброе утро! — воскликнула она, безоблачно улыбаясь, будто жизнь не была сплошным дерьмом, и даже моё долбанное существование в этом мире имело какой-то смысл.  — Северус! Доброе утро! — передразнила её Яксли, скривив лицо в гримасе ненависти и отвращения, она шлёпнула на тарелку недоеденный тост, как будто это был ядовитый паук, — вонючая выскочка, грязнокро…  — Заткнись, — перебил я её злым голосом, и снова кинул взгляд в сторону — Лили уже усаживалась между МакДональд и Бредли, расправляла мантию, откидывала волосы назад. Улыбалась, как тысяча лампочек. Несмотря на потери своего факультета, она почему-то была в прекрасном настроении. Вернулся к Яксли, которая с немым изумлением глядела на меня. — Ты ей просто завидуешь. С начала года не вылезаешь из «троллей» у МакГонагалл. Мозгов даже в зачатке нет, даже сквиб и то больше тебя в магии разбирается, зато… Я не удержался и искоса глянул на её голые ноги с изящными лодыжками, нагло закинутые одна на другую. Раздался хлюпающий звук — горчица забрызгала блюдо с гренками. В глазах Яксли мелькнул ужас, но она поспешила замаскировать его мелким издевательским смешком. Я в странном смятении бросил смятый тюбик на стол и резко поднялся с места. Нет, мне не стоило так остро реагировать. Может, Яксли и завистливая тварь, но для Мальсибера, Гойла, Бруствер и даже для глупой, абсолютно безвредной Харрисон — для всего Слизерина, к которому я относил и себя, Лили, при всех её достоинствах, не более чем…  — Урод! Скотина! — истерично прилетело мне в спину, как только я отошёл на несколько шагов, — Все знают, что эта драная кошка ко мне придирается! …грязнокровка. *** Первая мысль — уйти немедленно. Меня захлестнуло раздражение и одновременно чувство беспомощности — я сжимал кулаки и скрежетал зубами. Я хотел забыть о своей ошибке, сделать вид, будто вчерашней ночи в Хогсмиде просто не было. Не было ни надежд, ни сладкого предчувствия, ни громадного опустошающего разочарования после того, как часы на башне пробили два часа ночи. Я хотел привести свой разум в порядок, забыться среди библиотечных рядов, но и тут меня поджидала неприятность — мародёры, они тоже были здесь. Отзвуки их смешивающихся в неразборчивый бубнёж голосов резали по живому не хуже ножа или заклятия «секо». Я тут же вспоминал узкий заваленный снегом тупик, где безрезультатно ждал и ждал их, коченея и дрожа то ли от ветра, то ли больше от нестерпимой жажды мести. И замёрзшие тёмные окна «Трёх Мётел». И неприветливого старика, разевающего рот в жутком смехе. И наброшенный на плечи козлиный плед. Я не был готов встретиться с гриффиндорцами лицом к лицу — был соблазн, наплевав на все риски, схватить Блэка за грудки и потребовать ответа: «Почему? Почему вы явились только в моём дурацком сне, напугавшем меня до смерти? Почему вы не пришли?» Я ничего не понимал, был зол и расстроен и собирался уйти.  — Всё получится, если мы используем более продвинутые чары, — задумчиво проговорил Поттер, — Может, я чего-то не понимаю, но… Я очень ясно расслышал его голос, когда стремительно проходил мимо, да так и застыл на границе света и тени. Машинально сделал быстрый шаг назад. Теперь мне была не видна прямая, как жердь, спина Блэка — он стоял почти в самом проходе между двумя длинными шкафами, плечом опираясь на один из них. И вполне мог меня заметить, если б я не спрятался за другой шкаф.  — Бесполезная вещица, — отозвался Блэк, манерно растягивая слова, — ты можешь сразу отдать её кому-нибудь, Сохатый. Ты ведь обещал Лавгуду подкинуть что-нибудь интересненькое.  — Но мы столько столько времени потратили на создание этой Карты… — в невнятном робеющем голосе я узнал Петтигрю. О чём они говорят? О какой такой ка… Лавгуд? Кажется, он учится на Когтевране, курсом или двумя старше. Причём тут… Я сомневался всего несколько мучительных секунд, кусая губы и ломая пальцы. Я чувствовал, как в мой мозг всаживается блестящий крючок, а натянутая леска с этого крючка вела к четырём (или сколько их там сейчас) придуркам, которые снова шептались, и снова за моей спиной. Но как же! Как же было бы приятно насрать на все их грёбанные разговорчики и пролететь освещённый участок — до выхода из библиотеки оставались считанные шаги — и вздохнуть свободно. Но тогда какая-то часть моего существа завопила бы от разочарования и бешенства. Этого я вынести не мог, не после вчерашнего унижения. И я решился. Бесшумно прислонился к книжным рядам, чтобы ничего не пропустить.  — Ты-то что волнуешься, Пит? — говорил Поттер, сдерживая смех, — Мы бы включили тебя в число Создателей, даже если бы ты ничего не сделал, честное слово! Петтигрю что-то промямлил в ответ, но я не расслышал, он стоял дальше всех.  — Нет, так не пойдёт! — через какое-то время снова пробормотал Поттер, — этот клочок пергамента заработает как надо, не будь я Джеймс Поттер!  — Прекрасно, — подал голос Блэк, весьма ледяным тоном, — я всегда в деле, ты же знаешь. Я всегда за, если ты хочешь надрать зад кому-нибудь из чистокровных полудурков или… Он осёкся. Кажется, перестал подпирать собой шкаф и сделал несколько быстрых шагов вперёд — я не мог это проверить, тогда бы мне пришлось высунуть голову из-за книг. Молчание продолжалось, но мне показалось что там, по другую сторону полки что-то происходит. Я весь превратился в слух, даже напряжённо прикрыл глаза и различил какое-то шуршание, похожее на шелест пергамента. А потом то ли шёпот, то ли сдавленный вздох. Почему Петтигрю ничего не говорит, и почему замолчал Поттер? Было ли это очередной моей ошибкой? В глубине души я знал, что просто был не в состоянии пройти мимо и не попытаться подслушать чужой разговор. Что-то, что сильнее доводов рассудка, толкало меня на это. ***  — Итак, что тут у нас?!  — Привет, Северус! Почти как «Доброе утро» от Лили в Большом Зале. Вот только Блэк ни разу не Лили. И моё имя он произносит по-другому — словно тёплый пластилин растягивает, делая упор на «в» и последнем свистящем, и улыбается он по-другому, и вообще… Мысленно я дал себе звонкую отрезвляющую пощёчину. Нельзя думать о всякой ерунде, когда находишься перед тремя, считая Петтигрю, своими заклятыми врагами. Даже если один из них себя таковым не считает. Поттер и Блэк стояли плечом к плечу, отгораживая пути бегства, заставляя меня прижиматься к шкафу, тому самому через который я пытался расслышать, о чём они разговаривают. Поттер, как всегда, глядел на меня презрительно и одновременно подначивающе. Казалось, он был в сильном раздражении — его губы мелко дрожали. Из-за его спины выглядывала остроносая испуганно-возбуждённая физиономия Петтигрю. Блэк почти не ухмылялся. Он стоял, скрестив руки на груди (в одной из них была волшебная палочка), и холодно смотрел на меня сверху вниз. Почти как…  — Пожалуй… я пойду, — зло выпалил я, желая как можно скорее выкинуть из головы все мысли о Блэке, о его глазах и ухмылке, и рванул вперед, но сумасшедший извращенец сделал неуловимый шаг в сторону и преградил мне дорогу. Я едва не ткнулся лбом ему в высоко вздёрнутый подбородок. Нет, они не собирались меня отпускать так просто. В воздухе копилось напряжение, ещё немного и вспыхнет старый пергамент на книжных полках. Мне показалось, Блэк сейчас перестанет изображать горделивую статую и резко направит на меня палочку, которой скучающе поигрывал. Однако это сделал Поттер с дико оголтело блестящими глазами.  — Ты подслушивал нас! — обвиняюще воскликнул он, взмахнув палочкой у меня перед лицом, — знаешь, чем это пахнет, Снейп?! Тем, что меня сейчас будут бить. Больно и унизительно. По крайней мере… так было раньше.  — Чего вы добиваетесь? Пытаетесь меня напугать или что?! — растерянно прошипел я, возмущённо посмотрел на Блэка. — Знаешь ли, я не в настроении сейчас выслушивать всю эту гомосячью чушь о… А что если они знают? Я не закончил своего гневного выпада и тупо уставился на Поттера, пытаясь что-то понять по его лицу. И потом снова на Блэка — но выражение его лица сказало мне и того меньше. Поттер был возмущён и жаждал расправы, а Блэк вполне мог держать маску непроницаемости, когда хотел этого. Но кое-что я… даже не понял, скорее почувствовал, уловил нутром, и это было неприятное ощущение, словно кусок льда внезапно прокатившийся по шее. Гриффиндорцы выглядели недружелюбно. То есть, конечно, это звучит странно, но они выглядели… недружелюбнее, чем обычно. Вернее, выглядели, как обычно, как раньше было обычно… я з-запутался… В общем, теперь я даже поверить не мог, что парень с таким до жути высокомерным лицом, как у Блэка, вчера влез в учебник зельеварения, чтоб произвести впечатление на меня — и облажался. Или что он уговаривал меня отправиться на обед и, смеясь, пугал, что я стану библиотечным призраком, а потом пламенно убеждал в том, что он мне нужен… я снова думаю о ерунде! Вчерашней ночью я пытался выследить мародёров, и если они об этом знают, если они каким-то образом всё поняли и…  — Что здесь происходит? — сбоку послышался высокий сердитый голос мадам Пинс, — Что это такое, молодые люди? Палочки?! Разве вы не знаете правил? Библиотекарь собиралась подойти поближе к гриффиндорцам, доставшим свои палочки, я расслышал её лёгкие быстрые шаги, и во мне разом ожили все старые инстинкты. Воспользовавшись мгновением, когда оба гриффиндорца посмотрели в сторону, я со всей силы пихнул Блэка в плечо. Он вскрикнул, взмахнул рукой и, извернувшись, попытался схватить меня за шиворот. Но в этот раз я был всё же быстрее. Прорвавшись через заслон из Поттера и Петтигрю, со всей доступной мне скоростью я съебался из библиотеки. Я не трус. Я не трус! Никто не смеет называть меня трусом! Я не… Нужно было свалить из библиотеки тогда, когда я об этом в первый раз подумал! Когда услышал отдаленные голоса и опознал их, едва не швырнув от накатившей злости книгу. Наверно, Блэк снова будет надо мной смеяться. Обязательно. Вспомнит, как я отшатнулся от люмоса и ещё что-то подобное. Мерлин! Ёбаный стыд! На самом деле, это не слишком-то… смело, сбежать от парня, который всего лишь таскается за тобой и шепчет непристойности. Который весьма любезно затыкается после резкого: «Болван!» и сильного тычка под рёбра. Не всегда затыкается, но ведь можно пригрозить чарами пострашнее заклятия подножки. Я был один, а их — трое и они очень хотели поразвлечься, как в старые добрые… Но разве это имеет хоть какое-то значение, если мы с Петтигрю охуеть какие приятели и он машет мне потной дрожащей ладошкой при встрече, а Поттер цапает меня за лицо?! Я испугался Я немного отвык от такой… манеры общения. Вопрос Мальсибера, который заставил меня напрячься на завтраке… Но не смотря на то, что Мальсибер считает меня «специалистом по Гриффиндору» — из-за дружбы с Лили — я прекрасно понимал, что в душе не ебу, что такое нашло на Поттера и его прихлебателей. Единственно что… если они действительно в курсе моей ночной вылазки… А как это узнать? Может быть, гораздо больше пользы принесло бы моё мимолетное желание — напрямую вытрясти всё из Блэка… Я так думал, быстро шагая по коридору, однако раза три или четыре оглядывался, чтобы убедиться, что меня никто не преследует.