***
Эта трагедия произошла случайно, вероятно это просто совпадение, стечение обстоятельств. После смерти Кучики Гинрея, его внук, ставший главой клана просто не успел взять власть в свои руки. Он упустил только один свиток, один приказ. Упрочнение положения клана, усиление его, все это было сказками, рассказанными старейшинами. Страшная, страшная сказка получилась... Всего на миг победила алчность в огненном сердце Шибы Ишшина, всего на миг его любовь к дочери окрасилась в алый. Никто кроме Шиба не узнает, как отчаянно кричала старшая дочь главы. Никто не увидит ее слезы и тихий, надрывный вой. Сломленной куклой она лежала в запертой комнате, слепыми глазами глядя перед собой, израненными руками она тянулась к собственному горлу. На этом и закончилась бы страшная сказка, только вот клан Шиба славился свой сплоченностью и верностью. А принцесса клана была любима и уважаема людьми. В ту страшную ночь, пачкая в крови белоснежные одежды, молодой страж принцессы стал ее оковами, удерживающий ее от шага за грань. А за дверью, глотая ядовитые слезы, плакала молоденькая служанка, столетия назад клявшаяся принцессе в верности. Никто и никогда не сможет проникнуть в секреты огненного клана, и весь мир будет в неведении ожидать праздника, не догадываясь даже, что в тот день сотни представителей Шиба пали на землю, не в силах видеть глаза своей принцессы. Самые обычные, карие глаза. Шиба Ишшин вышедший, чтоб подсадить в свадебный паланкин дочь, отшатнулся от мертвенно-бледного лица, на котором более не было и тени узнавания. Страшная сказка началась в день их свадьбы.***
Мягко покачивался паланкин, весь ее мир окрасился в алый. Алыми были губы на ее лице, алые цветы были вплетены в свадебную прическу, перемежаясь с нитями алого жемчуга. Тяжелый красный шелк, расшитый золотой нитью, сверкал на случайных солнечных лучиках, отражаясь золотым пламенем в золотых серьгах и звенящих браслетах. Ичиго ничего этого не видела, молча сидя в одной позе, перед ее глазами был только алый. Цвет ее крови. В руках Ичиго теребила высохший цветок паучьей лилии, с легкой усмешкой вспоминая свое неверие приметам. Все же, как она была наивна... Выходя из паланкина, она накинула на лицо ткань, до последнего играя свою роль. Под восторженный гул толпы, восхваляющей ее как перерождение феникса, столь прекрасную, ало-золотую, и обязательно счастливую, Ичиго немо смеялась. Самой себе она напоминала тот цветок, который остался на подушках паланкина. Часы священного ритуала, за которым она наблюдала когда-то в детстве, для нее пролетели мигом, одинаковым, скучным и серым. Отныне вся ее жизнь такая. Ее муж был очень красив. Черноволос, бледен. Изящные смоляные брови могли бы вызвать зависть всех красавиц, если бы не это выражение лица. Ярость, презрение. Высокий, статный, высокомерно-прекрасный. Ичиго могла бы испугаться, но она Шиба. Да и теперь ей больше нечего бояться. Сидя на брачном ложе, медленно выпутывая из волос заколки и цветы, Ичиго подняла на мужа мертвые глаза. Увидев его взгляд, Ичиго усмехнулась. - Ты думаешь я рада? - А разве нет? Ледяные ветра завыли в его голосе, выстуживая сердца, расшатывая волю. Но его новоиспеченной жене было все равно. - Ты знаешь что Шиба любят только один раз? - Предлагаешь мне себя? Ичиго почти улыбнулась, она услышала брезгливость в его голосе. - Шиба любят только единожды. Все остальное не имеет значения. Если же наша вторая половинка умирает, то гаснет и наше пламя. Я вижу это пламя в твоих глазах. На яростно прищуренные глаза мужа, Ичиго не обратила внимание, продолжая сосредоточенно снимать со своих рук браслеты. - Если любишь - люби. Я ничего не имею против. Но правила есть правила, и даже если мне все равно, остальные лишь ждут этого момента. Твоя женщина не должна тут появляться, тут не должно быть гарема, и я не потерплю разгульного образа жизни. Не хватало мне еще пересуда слуг. - Ты мне приказываешь? Ты? Мне? - Не забывайся, я из Шиба. Оскорбляя меня или причиняя боль и неудобства ты лишь раздуешь конфликт. Тебе это надо? Все это решиться, уж я об этом позабочусь. От тебя требуется только соблюдения внешних правил приличия. - От слуг пытаешься спрятать? Я не буду спать с тобой, а значит слухи все равно появятся. - По твоему зачем я с собой своих слуг взяла? Могла ли их сказка закончиться в этот момент? Они все выяснили, все решили. Могли бы жить столетиями не пересекаясь между собой, доживая свои жизни в одиночестве. Но Шиба всегда держат свое слово. Всегда.***
День шел за днем, складываясь в месяцы. Вот и год уже почти минул со дня их свадьбы, Бьякуя не испытывал по этому поводу большого волнения. Видимо Бог благоволит ему, раз повезло с женой. И пусть привести в дом его любимую женщину, Хисану, не получится, он был почти доволен. Хисана была его солнцем, его нежной бабочкой, которую он любил и оберегал ото всех бед. Наверное он мог бы и познакомить их: Хисану и Ичиго. Его жена была сильной, волевой и спокойной. Хисане бы было с ней легко. Молодой глава испытывал уважение к своей жене, ее спокойной поддержке. Именно поэтому в этот день он решил провести все свое свободное время с женой. Так сложилось что они почти не виделись, только по утрам. Его жена всегда была одета в дорогие одежды, на ее руках звенели золотые браслеты. Восхитительно-огненные волосы ее всегда были сколоты, и она готовила просто волшебный чай. Бьякуя признавал, что с ее появлением в доме стало уютнее, на кухне всегда была готовая еда, свечи были заменены, а в комнатах натоплено. Слуги ходили тихо, будто тени, послушные ее воле. Единственной странностью была только его комната, точнее свеча в ней. Возвращаясь домой поздней ночью, он всегда находил в своих покоях почти догоревшую свечу. Стоит заметить, что он и его законная супруга спали в разный комнатах, но он всегда возвращался, чтоб с утра выйти к жене и вездесущим слугам. В целом, ему очень повезло с женой, и сегодня он собирался сказать ей об этом, пусть и весьма своеобразно. И новая заколка в виде паучьей лилии будет его благодарностью. И он никогда и никому не расскажет, сколько времени и сил он потратил на этот небольшой дар, не говоря уж про деньги. Заколку пришлось делать на заказ, слишком уж своеобразный цветок на ней изображен. Почему-то его жена очень сильно любила эти цветы. Их утро началось привычно, с пиалы волшебного чая, приготовленного его супругой собственноручно. Сама же Ичиго всегда пила чай своей служанки, где было много душистых трав и свежих цветов. Бьякуя как-то попробовал, ему не понравилось. Как всегда прекрасная, в светло-зеленом одеянии, его жена напоминала ему лесную нимфу. И, наверное, впервые Бьякуя поймал себя на мысли, что его супруге нужен был другой мужчина. Сильный, смелый и бесконечно в нее влюбленный. Отогнав от себя эти мысли, молодой глава протянул супруге заколку. На удивленно приподнятые брови и он чуть улыбнулся. - Спасибо. Пока его жена трепетно проводила тонкими пальчиками по искусной выделке, он краем глаза отметил взмах светло-желтого одеяния. Такие в их доме не носили, Ичиго ненавидит желтый цвет. - Не стоит, муж мой. Она отнюдь не первая, и уж точно не последняя. Именно поэтому я вам говорила об осторожности. И мой клан и ваш, супруг мой, очень... обеспокоены. - Чем? - Кто знает, муж мой. Я всего лишь женщина, мне не положено интересоваться такими вещами. Смотря на прищуренные глаза своей жены, Бьякуя снова поймал себя на странной мысли: теперь жена не напоминала ему безобидную фею, перед ним сидела кицунэ. Более внимательно осмотрев Ичиго, он обратил внимание на подвеску своей жены. Точно такую несколько дней назад он подарил Хисане. - Вы же не думаете, муж мой, что они не заинтересуются? Моя служанка уже устала искать вещи для меня. Делая подарки своей женщине, пожалуйста, не забывайте, что вокруг очень много ушей и глаз. Признаться, я уже устала хвалиться якобы вашими подарками. - Как давно? - Не стоит волноваться об этом, муж мой. Я ведь обещала найти решение, а пока просто будьте бдительнее.***
С того дня у Бьякуи появилась новая, странная на его взгляд привычка: все подарки он покупал в двойном количестве. Одной он дарил в тиши теплых ночей, другой в свете утренних лучей, перед слугами и гостями их дома. И все бы снова наладилось, если б в один из вечеров он не вернулся домой раньше привычного времени. Заходя в свою комнату, он удивился свету свечи, но стоило приглядеться... В тени угла, на полу, сидела его супруга. Простоволосая, без украшений. Такая мирная, такая задумчивая. - Что ты тут делаешь? В первое мгновение ему показалось, что его не услышали. Будто мираж, его жена сейчас развеется и туманом утечет в сливовый сад. Но вот дрогнули золотые ресницы, и ее взгляд устремился на него. - Вы же не думали, муж мой, что никто не приходит проверить наши покои? Смотря в эти холодные глаза, что мерцали загадочной бездной, Бьякуя задохнулся. Его жена такая сильная, такая стойкая. Позволяя ему жить с любимой, давая ему глоток свободы снова и снова, принимала всю тяжесть на свои хрупкие плечи. Сама она устроили для него иллюзию мира и покоя, раз за разом незримо оберегая его покой. Впервые в своей жизни он опускался на колени, признавая свое бессилие. Впервые он превозносил кого-то. А Ичиго просто медленно поднялась и забрав с собой свечу, направилась в свои покои. Следующим вечером он впервые останется в своих покоях со своей женой наедине. Оставив Хисану в одиночестве, почти забыв про нее, он приказал слугам принести в его покои вино и сладости. Его жена пришла немного позднее, облаченная в ало-золотые одежды и держа в руке большой веер. - Я обычно танцую в одиночестве, пока слуги не успокоятся. Сами понимаете, муж мой, обычно я выхожу усталая и неопрятно одетая. - Я не знал. Прости меня. - Вам не следует просить прощения. Просто подождите еще чуть-чуть. - А что будет потом? - Желаете я станцую для вас, муж мой? Смотря на женский стан, изгибающийся в танце, Бьякуя забывал даже вдохнуть. Казалось, что огонь обратился женщиной в алых шелках, и сейчас танцует для него. Плавные движения зачаровывали, плавная линия шеи будила желание, тонкие кисти рук пробуждали в его крови мужчину-защитника. И только за тяжелым веером скрывались ее губы, такие желанные в этот момент, такие прекрасные, что на миг он возжелал собственную жену. Не знал он что в этот самый миг эти губы изогнуты в горькой улыбке, не знал он что под прикрытыми веками мелькал другой мужчина. На вошедшего без разрешения слугу Бьякуя яростно рявкнул, приправив посыл изрядной долей реацу. И только когда женщина ушла в свои покои, тяжело дышащая, усталая, он понял что так и не услышал ответ на свой вопрос.***
Ночи он проводил в своем доме, каждое утро он проводил со своей женой, любуясь ей. Теперь он специально искал подарки для нее, просил вышить на платьях столь любимые ею цветы. По просторам Сейретея поползли слухи о безнадежно влюбленном в свою жену, молодом главе клана Кучики. А ему самому было все равно, он с нетерпением ожидал каждой ночи, чтоб увидеть танец своей жены. Забывая о своей любви, забывая о Хисане, он с легким беспокойством следил за Ичиго, которая день ото дня все больше и больше бледнела. Эта ночь началась привычно для них: Ичиго танцевала. Не обращая внимание на очередного слугу, Бьякуя завороженно смотрел на свою женщину. В этот раз она не ушла сразу, села напротив него, подливая ему саке. - Не следует ее так ранить, муж мой. - Кого? - Вашу женщину. Знание, что нас любят, не так важно, как мужчина, снова и снова повторяющий это. - Меня давно волнует вопрос. - Я отвечу, муж мой. Это совсем не сложно. - Молва говорит о любимой дочери главы клана Шиба. Яркая, сильная, пламенная и прекрасная. Скосив глаза на Ичиго, он с легким волнением заметил дрожь ее пальцев. - А еще говорят что ее смех настолько прекрасен, будто птицы из Божественного сада запели. Хотя меня интересует другое: где знаменитое благословение огня, в твоих глазах? - Говорили, что мои глаза наполнены жидким золотом. Знаете, муж мой, я всегда ими гордилась. Его жена с печальной усмешкой подняла на него карие глаза. - Вы помните, в нашу первую встречу, в покоях молодоженов, я сказала что Шиба однолюбы? - Да. - И я любила. Искренне, неистово, и самое главное взаимно. Мои глаза сияли ярче и ярче, реацу полыхала пламенем, ярким и согревающим. Ичиго немного помолчала, грея в пальцах пиалу с саке, ее взгляд был направлен в никуда. - Помимо огня, наш клан также известен изобретателями. Медицина и яды тоже входят в сферы наших интересов. Есть у нас один рецепт, по преданиям он нам был дарован Богом. Этот яд медленно умерщвляет плоть, разъедает душу. В итоге бедолага так и не попадает на перерождение, там просто нечему перерождаться. Яда им показалось мало, и они создали оружие с подобными возможностями. Только в отличии от медленного, мучительного яда, катана действует мгновенно. Получив в результате столь опасное оружие, все записи были уничтожены, а катана в единичном экземпляре принадлежит главе клана. Снова прервавшись, Ичиго скользнула слепым взглядом по темной комнате, будто ища что-то. Или кого-то. - Моим избранником был бесклановый воин. Получивший в своих странствиях силу и знания, он заработал деньги и построил себе дом. Нам было этого достаточно, пусть и не богат, пусть не знатен. Но он любим, и любит меня. Сестры не знали, я не хотела их отвлекать, они ведь еще маленькие. Отец знал. Знал Урью и Орихиме, мои слуги. Мы вместе с самого детства, они оба сироты, поэтому я считаю их семьей. Они тоже знали, знали и радовались. Ведь я, такая непоседа, дерзкая, взбалмошная. Рядом с ним я становилась ласковой и смирной. Не потому, что он принуждал. Просто он позволял быть самой собой, и с ним хотелось быть рядом, не причиняя ему неудобств. Ичиго запустила руку в волосы, доставая из огненных локонов заколку. Заколку, подаренную им. - Я всегда любила эти цветы, не знаю почему. Не верила в дурные приметы. В тот день я не знала что от старейшин твоего дома прибыло брачное предложение. Я просто танцевала для него в поле, наполненном лилиями, не верила в беду даже когда увидела отца. И только увидев это проклятое оружие, выглядывающее из груди моего возлюбленного, я поверила в реальность. Обнимая его, я видела только протянутую мне из последних сил лилию, не слушая отца о том что богатый глава клана может предложить мне больше. Я будто в трансе была. Пока меня волокли на земли клана, я только бездумно сжимала в руке цветок. Потом, когда глава Шиба объявлял о моей скорой женитьбе, только тогда я пришла в себя. Всем говорят, что Шиба на радостях запускали в небо фейерверки. Его жена тихо рассмеялась. - Мое пламя подчинилось моей воле. Оно вырвалось на волю, сжигая и уничтожая. Только вот не одному Шиба пламя не причинит вред... - Они.. - Я больше не назову его отцом, а в моих глазах больше никогда не будет пламени. - Как не справедливо... - Береги ее, муж мой. Не заставляй страдать, и жить в постоянном ожидании. А мой конец уже так близок... - Что это значит? Не обращая вынимания на вскинувшегося мужа, Ичиго плавно поднялась, и поклонившись, вышла из его покоев. Напоследок Бьякуя расслышал тихий шепот: - Я хочу к нему присоединиться. Не пейте больше мой чай, муж мой, вам еще рано уходить.***
Снова и снова он замечал все усиливающуюся слабость своей супруги, ее бледность. Глупые слухи несли весть о ее беременности, а он запивал горечь сладким чаем. Ее танцы с каждым разом становились все медленнее, томительнее. Иногда на коралловых устах, Бьякуя замечал кровь. В этот день он решил подарить ей новое платье: длинное, белоснежное с серебряной вышивкой. Большое количество ткани: непрозрачной, прозрачной. В этом одеянии его супруга будет похожа на дивную птаху. И вот наступил вечер, теплый, весенний. Пели цикады во дворе, звездами взлетали в небо светлячки, а сливовые деревья роняли лепестки на землю. На открытой веранде было тепло, нагретые на солнце доски еще не остыли. Повсюду стояли свечи, озаряя светом двор. Слуги попрятались, готовые все подсмотреть а потом и доложить, за вознаграждение от благодарных слушателей. Его супруга вышла во двор, облаченная в белоснежные одежды, в ее волосы были вплетены белые цветы душистого горошка, заставившие его прикрыть глаза. Она танцевала плавно и медленно, на ее губах блуждала мечтательная улыбка. Поэтому, когда она начала оседать на землю, Бьякуя не сдвинулся с места. Будто птица, его жена снова вспорхнула, чтоб через несколько мгновений опасно отклониться к земле. Она была прекрасна, танцующая на пределе своих сил, овеянная ветром и лепестками сливы, обласканная лунным светом. Примолкли цикады, затихли воды пруда, а она все танцевала. Когда ее мечтательная улыбка окрасилась алым, никто не двинулся с места, зачарованный ее танцем. А она все танцевала и танцевала, будто спустившаяся с неба богиня. Из неоткуда появились лепестки сакуры, их принес ветер, раскрашивая ее танец нежным розовым цветом. И только когда без сил она начала опускаться на землю, когда вся ее одежда расцвела алыми хризантемами, будто насмешка над их судьбой, он кинулся к ней. Ее улыбка была печальной, а лицо умиротворенным. И больше не пузырилась на ее губах кровь, и больше не сводило пальцы судорогой боли. Она ушла так же как и жила, ушла так как и подобает принцессе клана Шиба. Танцуя и до конца радуя окружающих. Позже ее танец назовут падением лепестков сакуры, самым прекрасным и завораживающим танцем. Танец, имеющий печальную историю, танец который так никто и не смог повторить. Позже клан Шиба исчезнет на просторах Сейретея, и будет ходить слух, будто глава Шиба сгорел в собственном огне, поддавшись безумию. Земли, где раньше жила принцесса Шиба, поросли паучьими лилиями, и считаются проклятыми. А пока, сидя на веранде, Бьякуя смотрел на новый сад, засаженный сакурами. И видя их неспешный полет к земле, он вспоминал гибкое тело женщины, в последний раз вздохнувшей в танце, танце для него. - Муж мой, чай готов. Едва заметно вздрогнув, он горько усмехнулся. Хисана говорила так же как и Ичиго, только вот голос был не тем. А еще у Хисаны был отвратительный чай. - Хисана, ты мне станцуешь? - Я не умею танцевать, муж мой. Хотите сыграю на гуцынь? Покачав головой, Бьякуя снова перевел взгляд на сад. Перед его глазами танцевала женщина, и для танца музыка ей была не нужна...***
- Он принял меня как свою сестру. Просто его жена, Хисана была моей старшей сестрой, и после ее смерти он меня разыскал. - Бьякуя? - Эй! Смеясь и переговариваясь, две девушки бежали по белоснежным улицам Готей 13. Добежав до старинного дома в традиционном стиле, рыжеволосая на миг застыла. Огненным всполохом в ее глазах мелькнуло узнавание. - Рукия, что за поведение? Из распахнутых настежь ворот вышел он. Черноволосый, бледный. Высокий, статный, высокомерно-прекрасный. Изящные смоляные брови могли бы вызвать зависть всех красавиц, если бы не это выражение лица. Ярость, презрение. Спустя мгновение это выражение сменилось на узнавание, а затем и шок. - Ичиго? - Нии-сан, вы знакомы? Это Шиба Ичиго, она поступила на службу в одиннадцатый отряд. Вторым офицером. Рыжеволосая Ичиго, презрев устав Готей 13, была одета в яркое алое платье, укороченное и не скрывающее коленей. Босая, но ее ноги были увешаны десятками тонких золотых цепочек. На ее поясе висела катана в ало-золотых ножнах, на ветру кокетливо покачивалась кисточка алых нитей, прикрепленная к катане. Тяжелый водопад огненных волос едва удерживала одна единственная заколка, изображающая паучью лилию. - Бьякуя! И видя потрясение на лице молодого человека, она радостно закружилась, смеясь и сияя золотистыми глазами. - Я благодарен за заботу о моем огоньке, но не стоит так на нее смотреть. У нас через неделю свадьба. - Укитаки-тайчо? Ответом на этот возглас был серебристый перезвон смеха, и внимательный, предостерегающий взгляд серых глаз. Если им позволили возродиться, позволили все вспомнить, то он не намерен снова совершить ту же ошибку. Говорят клан Шиба благословлен небом, говорят им благоволит Бог. А еще говорят, что в их жилах течет огонь, который отражается в их глазах. http://orig09.deviantart.net/d4f6/f/2011/221/1/a/higanbana_no_text_by_kotorikurama-d45yhrp.jpg Существует легенда, изложенная в «Сутре Белого Лотоса высшего учения». В ней рассказывается о двух природных духах, которые покровительствовали разным частям одного растения. Манжу - заботился о цветах, а Сага была хранителем листьев. Однажды они решили встретиться и ради этой встречи пренебрегли своими обязанностями. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Но за то, что они поступили вопреки своему предназначению, Бог проклял их - разделил цветы и листья. Когда распускаются цветы, листья опадают, а к тому времени, как вырастают листья, вянут цветы. Этот цветок назвали манжусага, в память о двух влюбленных, которые никогда больше не увидят друг друга снова. Рассказывают, что когда они встретились в аду, то поклялись найти друг друга после реинкарнации, однако ни один из них не сдержал обещания. Из-за того, что с этими цветами связана такая трагическая легенда, в Японии они используются на похоронах. Душистый горошек/ Suitopi (スイートピー) Японское значение: прощание Хризантема - символизирует долголетие и счастье http://www.liveinternet.ru/users/1800002/post396431101 http://melpomena.beon.ru/3708-061-katana.zhtml