Ты чувствуешь, когда внутри тебя стремительно вянут бесцветные кости чуткой лжи или мимолётных, как дым, чувств?
13 июля 2017-го года
— Что ты здесь делаешь, Драгоций? — медленно и лениво поинтересовались позади. Динара раздражённо фыркнула, даже не думая оборачиваться, так как прекрасно понимала, кого увидит за собой. Вообще-то, девочка надеялась на гордое и спокойное одиночество, забравшись на одиннадцатый этаж недостроенного здания для того, чтобы спокойно обдумать всю ситуацию, сложившуюся в её странноватой жизни. Дине даже думать не хотелось, каким боком в эти и так не самые радостные размышления влезла наглая рожа Троицкого. — Пытаюсь думать… — честно ответила девочка, не поворачивая головы. Ей действительно было о чём поразмышлять, а разговаривать с Максимом в её изначальный план совершенно не входило. Ну, уже как есть. — Чем пытаешься-то? — насмешливо спросил парень, усаживаясь рядом. Динара внутренне поёжилась от подобной близости, но виду не подала, продолжая болтать ногами в воздухе. — Мозги, верно, где-то потерялись, раз ты залезла сюда. Адекватные люди не лазят по заброшкам, — голос Максима звучал насмешливо и по-злому, но Динара знала, что парень не пытается её обидеть, он абсолютно искренне интересуется… просто в своей излюбленной манере. Она и сама не знала, зачем пришла именно в этот заброшенный дом. Внезапно возникло желание скрыться от проблем и не возвращаться никогда, побудь наедине с самой собой, своими мыслями, чувствами… — Троицкий, скажи честно, ты хочешь задолбать меня до смерти? — вяло поинтересовалась девочка, поняв, что подумать о своём ей точно в ближайшее время не удастся. — Возможно… — пожал плечами Максим, глядя на догорающий закат. — Я часто вижу тебя здесь, — внезапно произнёс он задумчиво, а Динара, мягко говоря, удивилась подобным знаниям парня. — Не пытайся убежать от собственной жизни, Драгоций. Всё можно решить… — Дину всегда поражало то, как ловко и, главное, правильно Троицкий понимал всё, что творится у неё на сердце. Вот и сегодняшние догадки парня оказались верными. — Ты переживаешь из-за няни, да? — хоть они с Максимом и не дружили-то особо, но, если судить по существу и логически, то этот парень был единственным приятелем Динары. Странным, грубым, ехидным, но хорошим. Поэтому, не считая дневника и кактуса, стоящего на подоконнике в гостиной, Максим был единственным живым существом, посвящённым в проблемы Динары. — Я не убегаю, — возразила Динара, понимая, что безбожно врёт. Максим покачал головой. — Мне плевать, в общем-то, но свою точку зрения я высказал, — парень усмехнулся, легонько хлопнув Динару по плечу. И сердце девочки предательски пропустило удар.***
14 июля 2017-го года
— Василиса, прости, пожалуйста, её, — попросил Фэш, явно очень стыдясь проступков Динары. — Она… она перерастёт. Ей ведь совсем немного лет… Драгоций и Василиса сидели на кухне и пили чай. Вот уже несколько часов они разговаривали о проступках Динары. И если Огневой разговор приносил сплошное удовольствие, то Фэш явно чувствовал свою вину за то, что его дочь вылила шампунь няне в ботинки или за то, что всё та же дочь намазала Василису зубной пастой… — Фэшиар, ты просишь у меня прощения за свою дочь уже пятый раз, брось, — усмехнулась Огнева. — Я совершенно не сержусь на неё. Правда. То, что она вытворяет — весело, но никак не ужасно. Тебе не за что извиняться передо мной. Особенно в таких количествах. — Да как бы… — Драгоций неловко почесал затылок. — Динара положила тебе на подушку курицу… из магазина, — он замолчал. Вся эта ситуация казалась ему донельзя странной. — Я… я совершенно не ожидал, что она дойдёт до такого… — признался Драгоций. Василиса весело покивала, даже не думая оскорбляться. Что бы ни творила Динара, Огневой было искренне смешно — у девочки столько фантазии, что она не устаёт выдумывать что-то новое каждый раз. Уже который месяц Чертёнок выкидывала всё новые и новые фокусы. Правда, шутка с курицей была уже довольно старой… — Зато мне каждое утро было весело просыпаться, — девушка заправила прядку волос за ухо и качнула головой, из-за чего та самая прядка снова выбилась. К тому же, смешно ей было с самой ситуации, так как Динара уже несколько месяцев назад перестала подкладывать своей няне куриц на подушку, но вчера вдруг вспомнила свою старинную шутку, решила провернуть её. Вот только на этот раз за этим занятием Дину поймал Фэш. — Открываю я такая глаза, а у меня перед носом курица. Розовая вся, с пупырышками. М-да… — Огнева посмотрела сквозь Фэша куда-то далеко, будто вспоминала что-то. Драгоций хлопнул себя по лбу — оказывается, его дочь не в первый раз выкидывает этот фокус. — Ну… первый раз я немного испугалась, но сразу поняла, что это проделка Динары, так что… — а первый раз был давным-давно, ещё в марте. — Пожалуйста, прости меня и её тоже. Она не хотела… — взмолился Фэш, схватив Огневу за запястье и заслужив её осмысленный, не затуманенный мыслями взгляд. — Я не ожидал, что Дина ударится в такую крайность. Она раньше только краской стреляла… — поняв, как по-своему странно звучат его оправдания, Драгоций замолчал. Василиса нетерпеливо пошевелила рукой, напоминая задумавшемуся Фэшу о своём присутствии. — Извини, — бросил Фэш и поспешно убрал пальцы с запястья девушки. — Да хватит уже через слово извиняться. Тем более, мне нравится… — хмыкнула рыжая и улыбнулась тому, как разом напрягся после её слов Фэш. — Приколы Динары мне нравятся, — добавила она, а Драгоций кашлянул и облизал губы. Пересохли, наверное. Вот только непонятно от чего. От волнения или просто так. — То есть ты не злишься на то, что Динара намазала тебя зубной пастой во сне, а потом посыпала сверху сахаром? И на то, что она положила тебе в руки курицу? И на то, что… — спросил Фэш и только потом понял, что заданный вопрос прозвучал довольно нетактично, некорректно. — В смысле, ты не злишься… ты не уволишься… вы, чёрт, ну почему у меня в голове сплошная каша?! — он схватил себя за волосы. — Короче, ты не собираешься увольняться? — с надеждой спросил мужчина. Огнева удивлённо приподняла брови, потом нахмурилась, а через секунду улыбнулась. — Нет, с чего ты взял? — с искренним недоумением спросила Василиса. — Я рада, что Динара не пустой, неинтересный ребёнок, а девочка, которую нужно понять, разгадать, как маленькую загадку. Тебе очень повезло, ведь твоя дочь — нечто, — хмыкнула девушка. Челюсть Драгоция поцеловалась полом. Этот поцелуй был долгим и страстным. — Ты серьёзно не злишься на её выходки? — осторожно спросил он. — То есть, совсем не злишься? Ну я… как бы думал, что… Да и Дина… Просто я… Василиса хихикнула с его косноязычия. Ну надо же! Фэшиар Драгоций, звезда сцены, известный певец, не может собрать мысли в кучу из-за того, что ему стыдно за дочь перед обычной няней. Зря люди возводят известностей в культ. Певцы, актёры, художники… Все они обычные люди. Даже не смотря на то, что до безумия популярны. У них иногда нет слов, иногда ими овладевает гнев или косноязычие, у них свои потаённые страхи, фобии. Они любят, страдают, волнуются. Они — простые люди. Такие, как все… — Да, серьёзно, — кивнула Огнева. — Я остаюсь. Мне это в радость. Моя жизнь много лет была пресной и безрадостной. Я проводила недели у больничной койки моей матери… Не важно… Главное то, что сейчас мне радостно быть с твоей дочерью. Она возвращает меня к жизни… Чудесная… А чудесные люди всегда разжигают в сердце огонёк любви. — Чудесная? Моя дочь? — изумлённо спросил певец, будучи полностью уверенным в том, что ослышался. — Да, — рассеяла его уверенность Василиса. — Чудесная… как Ледибаг, — улыбнувшись, сравнила она. Фэш сначала приподнял одну бровь, а потом взглянув на Огневу странным взглядом. — Та, что в пятнистом костюме от Кота по крышам скачет? — спросил он с интересом. Теперь пришла очередь Огневой смотреть на своего работодателя странным, заинтересованным взглядом. — Ты смотришь мультики? — поинтересовалась она. — Если да, то держите меня семеро. Оказывается известные люди тоже грешат просмотром детских сказок, — Василиса улыбнулась. Драгоций весело хмыкнул и отпил из кружки чай. — Да нет, не смотрю, — ответил он, пожав плечами. Кружка с тихим позвякиванием опустилась на стеклянную поверхность стола. — Дочь смотрит. Как там… Кот Нуар и Ледибаг… эм, Маринетт и Одран… Да? — спросил он, не особо помня, как зовут главных героев. Василиса сначала хихикнула, а потом заливисто рассмеялась. Драгоций поймал себя на том, что заслушался — её смех был таким искренним и, что греха таить, чарующим, что не пускать слюни было крайне проблематично. Вот только сначала до мужчины не дошло, почему же Огнева так сильно смеётся. — Н-нет, — сквозь выступившие от смеха слёзы выдавила Василиса. — Адриан, не Одран… — Упс, — только и ответил Фэш. Улыбнулся. — Ты, как всегда, очень красиво смеёшься, — вдруг произнёс он. Василиса замерла. Её слегка удивлённые глаза уставились в лицо Драгоция, ища намёк на насмешку, и, не найдя его, горделиво вспыхнули. Она так и не ответила. Далее пошли очень длинные, не несущие смысловой нагрузки разговоры. Драгоций опять жаловался на ужасный характер Динары, припоминая, как она висела на люстре, которая в конце концов упала прямо на стол во время встречи Фэша со старыми школьными знакомыми. Как стреляла крашеной водой в друзей отца так же, как и в Василису в первый день их знакомства. Как измазала стул красной краской директрисе детского сада, после чего её со скандалом вышвырнули оттуда, сказав Фэшу, что теперь его дочь ни в один приличный детский сад не возьмут; как она прогуливала занятия, а отцу говорила, что на уроках была. Василиса в десятый раз слушала, время от времени припоминая, что сама вытворяла в таком возрасте. Они разговорились, Огнева и так знала, что у Фэша когда-то была жена, которая его бросила. Но Драгоций её ни в чём не винил, потому что, по его словам, сам виноват в её уходе. Он совершенно не уделял ей внимания, практически запер в доме, приказав следить за новорождённой Динарой, а Мариша была натурой свободолюбивой и чувственной. Ей хотелось тепла и ласки, понимания, но Драгоцию было не до неё. Тогда он наконец-то смог заключить контракт с Розой Исаковной, своим продюсером, и начать карьеру певца. Начал записывать песни и выступать на многочисленных концертах. Мужчина признавал, что настолько сильно увлёкся своим хобби, работой, что совершенно забыл про жену и родного ребёнка. Не приходил домой, а если и приходил, то сразу же заваливался спать, чтобы утром не опоздать в студию и не пропустить пару-тройку разговоров с Розой Исаковной. Все слова Мариши пропускал мимо ушей, просто ожидая, когда она договорит и, как бы грубо это не звучало, заткнётся. Его голова была забита словами песен, работой, но никак не женой, которая с каждым днём серела и грустнела, постепенно превратившись в несчастную, одинокую и забитую домохозяйку, что улыбалась сквозь силу. Тогда Фэш не понимал, почему она больше не обнимала его перед сном, почему перестала щебетать что-то про своих подруг и свои достижения. Он думал, что она наконец поумнела, не поняв, что Мариша просто остыла к нему. Её чувства сгорели дотла, глаза, затушив весёлые огоньки, потускнели, сделались безразличными и пустыми. Слёзы высохли. Её розовые очки разбились, вот только это причинило ей нестерпимую боль, принесло разочарование… Спустя много лет Драгоций смог понять, почему она ушла, почему бросила и его, и Динару, почему сбежала. Она не предавала его, это он её предал. Он был нужен ей, она нуждалась в нём, практически молила о помощи, но он не помог, не поддержал, когда это было нужно. Забыл про неё. Наплевал. Драгоций был молод и глуп, считал, что она сама справится со всеми проблемами, сама всё сможет сделать, и просчитался. Конкретно и по-дурацки. Горячность и рвение к карьере певца лишили его жены, но, он уверен, они с Маришей всё равно не сошлись бы характерами. Слишком разные, а поговорка, о том, что противоположности притягиваются говорит правду: да, противоположности притягиваются, как противоположно заряженные частицы, вот только ничем хорошим это никогда не заканчивается. Особенно в жизни. Когда Василиса спросила, скучает ли Фэш по жене, любит ли он её до сих пор, мужчина, немного подумав, ответил, что чувствовал себя паршиво без неё лишь несколько месяцев. Тогда, когда остался один с ребёнком на руках. Но Захарра и её муж Маар помогли, за что Драгоций им бесконечно благодарен. Сама Мариша давно покинула его сердце, наверное, к счастью… — А почему же к счастью? — искренне спросила Василиса, подперев щёку рукой. — Если она уже насладилась свободой, то ты мог бы найти её, поговорить, объясниться. Тогда у Динары снова была бы мама, а я тебе вообще не понадобилась бы, — девушка улыбнулась, но Драгоций покачал головой. — С глаз долой, из сердца вон, — ответил он, пожав плечами. — Я уже давным-давно ничего не чувствую к Марише. Да и вообще ни к кому, кроме своих родных. — Ты сейчас про Захарру с её мужем и Динару? — поинтересовалась Огнева. Фэш просто кивнул. — А как же, ну, не знаю, девушка? У тебя просто обязана быть девушка, — уверенно заявила няня. — Тогда тебе таки снова не пришлось бы нанимать меня и тратить деньги, — хмыкнула она. Драгоций усмехнулся. — У меня такое чувство, будто ты стараешься сделать всё так, чтобы я тебя уволил, — весело проговорил он, глядя на Огневу почти что в упор. Он ожидал, что она смутится, но Василиса была не из тех людей, которые умеют подмечать заигрывания. После первой трагичной любви она не верила никому особенно мужчинам и особенно малознакомым. Она лишь задумчиво покрутила в руках чашку предложенного хозяином дома чая и, пожав плечами, ответила: — Нет, просто ищу для тебя наиболее верные выходы из положения, — её голос не выражал ровным счётом ничего. Хотя в глазах светилась заинтересованность. И нет, заинтересована она была далеко не Драгоцием, а темой их с ним разговора. — Зачем тратить деньги на няню, если можно сбросить ребёнка на свою девушку? — она приподняла бровь в лучшей манере Драгоция. Фэш пожевал губу. — Думаю, ты сама понимаешь, зачем, — бросил он. Василиса кивнула. — Да, понимаю. Даже если бы Мариша вернулась, ты всё равно нанял бы няню, так как побоялся бы, что жена снова уйдёт, когда ей надоест однообразная рутина, — её слова были больше похожи на длинный и очень нудный монолог, но Драгоций внимательно слушал каждое слово, не отвлекаясь. — Я, на самом-то деле, до сих пор не решила, хорошее ли такое явление, как няня, или плохое, — честно добавила девушка. — С одной стороны, это помогает уставшим родителям больше времени уделять себе и друг другу, но, с другой стороны, няня никогда не заменит ребёнку мать или отца. Детям нужно тепло и ласка родных им людей, не таких, как я, с улицы, а тех, кого они уже давно знают. Думаю, ты сам понимаешь, зачем, — почти ехидно произнесла она и улыбнулась самой невинной улыбкой. Драгоций весело хмыкнул. — Понимаю, — кивнул он. — Прекрасно понимаю, но возвращать Маришу я не хочу. Во-первых, я привык жить без девушек, во-вторых, у неё своя жизнь. Она модель, с кем-то встречается. Вроде бы замуж выходит, но я точно не знаю. Нам с ней незачем ломать друг другу судьбы. Жили одиннадцать лет порознь, и дальше будем так жить.