12 февраля 2009-го года
— Василиса, солнышко, привет, — Лисса мягко улыбнулась, вспоминая, как забавно злится её взрослая дочь на милое детское прозвище «солнышко», и замерла, ожидая бурной реакции. Никаких оскорблённых до глубины души криков вроде: «Мама! Я уже взрослая!» не последовало, поэтому женщина насторожилась, но тут же перевела взгляд на дорогу и прокрутила руль вправо. — Как дела? Всё в порядке? — Нормально, мама, — безразлично и глухо ответила Лиссе её дочь, даже не пытаясь поддержать диалог ещё какой-нибудь фразой. Это было странно… Настолько непривычно и непохоже на вечно что-то говорящую Василису, что Лисса чуть сбавила газ и, предчувствуя что-то неладное, сжала телефон в пальцах сильнее. — Что случилось? — поинтересовалась Лисса, но дочь ничего не ответила ни сразу, ни через минуту, ни через две. Огнева-старшая резко выдохнула, уже переживая за почему-то неразговорчивую дочь. Василиса всегда звонила матери и делилась любыми своими проблемами, чтобы они вместе могли найти решение. — Лиса, что случилось? — обеспокоенно переспросила Лисса. От волнения она начала жать на педаль газа с утроенной силой, но не заметила этого. — Он меня бросил… — прошептала Василиса. И хотя она не назвала имени, Лисса уже поняла, о ком речь. — Сказал, что тут он проездом, в другом городе у него есть любимая девушка, а я… Я ему не нужна. Нет… Он извинялся. Ему было неловко. Но я… Я ведь думала, что мы… Он говорил… Хотя нет… Он ничего не говорил и не обещал. Но я же видела по глазам, что он меня любит… Я не… Не понимаю… — Вот мерзавец, — бросила Лисса, следя за дорогой. — Лисочка, милая, не расстраивайся. Найдёшь себе парня получше, чем этот. Даже если это была любовь, не переживай, я приеду, мы с тобой поговорим и вместе найдём тебе принца на коне, я обещаю, — женщина коротко улыбнулась, надеясь, что смогла хотя бы чуть-чуть поднять настроение дочери. Она крутанула руль и выехала на центральную улицу города. — Я была в отчаянии и выбежала на улицу без одежды, — вдруг продолжила Василиса, будто бы не услышав слов матери. Лисса насторожилась. Такого пустого и глухого голоса у дочери она не слышала уже давно. Только в тот момент, когда решилась и рассказала об отце Василисы — прекрасном, добром человеке, которого убили конкуренты их компании. Лисса тогда была на третьем месяце беременности, поэтому поднимала и вытягивала чёртов бизнес сама, своими силами и руками. — А потом потеряла сознание в снегу… — Господи-Боже, — вырвалось у Лиссы, Но она сдержала эмоции, Постаравшись оставить голову спокойной и холодной. Ей нужно было узнать, что конкретно случилось у дочери, чтобы иметь возможность всё исправить или хотя бы хоть чем-то помочь. — С тобой всё в порядке? — торопливо спросила Лисса, на мгновение позабыв о дороге. — Переохлаждение средней степени и… выкидыш… — безжизненно прошептала Василиса, шумно выдыхая в трубку. Глаза Лиссы полезли на лоб, дыхание само собой прервалось. Сколько себя помнила, Лисса всегда мечтала о нескольких детях, но после смерти мужа так и не смогла найти другого мужчину. Нет, многие заглядывались на стройную, рыжеволосую и синеглазую Лиссу Огневу, а вот она сама так и не смогла предать память Нортона. Она поняла, что детей у неё больше не будет, ещё когда Василисе было около трёх лет, и тогда же твёрдо решила посвятить себя внукам. — Мама, я была беременна, — тихо пояснила ей девушка. — И теперь у меня не будет… — она всхлипнула, — не будет детей… Никогда. Лисса зажала рот рукой, сдерживая рыдания. Она совсем забыла о том, что ведёт машину. В голове билась одна мысль: «У моей доченьки не будет детей». Лисса была совсем молодой, когда Нортона убили, и она осталась одна, будучи уже единственной владелицей их совместной фирмы (которую потом отобрали за долги) да ещё и с огромным пузом, в котором жила маленькая Василиса. Она жила, трудилась, грызла землю и работала, чтобы заглушить боль от смерти мужа, от понимания, что Василиса останется её единственным ребёнком. Лисса страдала… Но мечты о внуках и большой семье никогда не покидали её…. А теперь… Известие Василисы о том, что у неё никогда не будет детей, а у Лиссы — соответственно, внуков, привело её в полное отчаяние. Ведь женщина больше всего на свете хотела иметь счастливую большую семью. Забывшись, Лисса нечаянно крутанула руль влево, пытаясь смахнуть слёзы с лица, и выехала на встречную полосу. Машины сигналили и проезжали в опасной близости от женщины. Лисса крутила руль как могла, но воспоминая детства Василисы застилали ей глаза. Внезапно послышался резкий звук. Глаза женщины в страхе расширились. Ещё секунда — и прямо в левое крыло машины на всей скорости врезался джип. Лиссу ударило головой о руль и отбросило вправо, искалечило. На сидение неровной струйкой потекла алая кровь…***
27 января 2017-го года
Василиса шумно выдохнула, прикрывая глаза, когда увидела, как перед ней вновь открывается занавес. Свет на секунду ослепил глаза, крики и шум толпы оглушили, навалившись стремительно набегающей волной. На секунду стало тревожно, но Василиса глубоко вздохнула и сделала первый шаг. Она знала, что только сценой может излечить свою израненную душу, только в песне ей станет легче дышать. Её вновь объявил ведущий, с которым она была хорошо, даже тесно знакома. Лёшка Рознев. Хороший, но глубоко несчастный парень, который несколько лет назад потерял невесту и так и не смог оправиться после этого. Девушка была хорошенькой и милой, Лёшка её обожал, сделал предложение и все дни напролёт проедал радующейся за чужое счастье Василисе мозг тем, насколько Иришка прекрасная… Была… В день свадьбы Ириша была, как казалось Василисе, самой счастливой девушкой на планете. Она скакала в своём свадебном платье так легко, будто бы парила над землёй. Она улыбалась и посмеивалась. Да и вообще… Ириша, по мнению Огневой, была замечательнейшим человеком с добрым сердцем и чистой душой. Но Господь Бог забрал её слишком рано. Несмотря на хорошее настроение в праздничный день, чувствовала себя Ириша тогда не очень хорошо и, не дойдя до жениха и алтаря пяти метров, упала без чувств. А дальше «скорая», врачи, сложные, непроизносимые слова, путанные объяснения и страшный вердикт — рак третьей степени. Надежды нет… Лёшка держался и старался, он не хотел отпускать любимую на тот свет и изо всех сил боролся за её жизнь. Но болезнь победила. Иришка сгорела за месяц и улетела на облачко, а Лёшка остался безутешным. За день до смерти он настоял на том, чтобы их с Ирой расписали. Так они стали мужем и женой, но вскоре… Никакой радости не осталось… Василиса тряхнула головой, отгоняя болезненные мысли и убирая с лица жалостливую улыбку, направленную в сторону Лёшки. Он и так превратился в бледную тень себя прошлого, незачем своей жалостью добавлять ему боли… Василиса в одну секунду вернулась из воспоминаний в реальность и незаметно поморщилась — аплодисменты были чересчур громкими. Девушка неторопливо шла по сцене, держа в руках микрофон. Каблуки звонко стучали по деревянному покрытию. Рыжие волосы, уложенные в красивую причёску заботливой рукой Дианы Фрезер, пышной гривой спадали по плечам. На лице под узорчатой изящной маской блестели фиолетовые глаза. Чуть ниже красиво очерченные губы растягивались в улыбке. Не самой счастливой, но искренней. — Сегодня для вас я исполню свою любимую песню, — голос Василисы прозвучал мелодично и нежно. Она подняла микрофон к губам и запела. Слова песни полились мягко и нежно. Люди в зале, затаив дыхание, молча слушали этот крик души, наверняка не понимая, кому же в действительности посвящена столь трогательная песня. Маме… Василиса сделала небольшую паузу, её голос плавно затих. Люди в зале буквально взорвались бурными аплодисментами, некоторые даже встали со своих мест. Через секунду девушка набрала в себя воздух и продолжила петь. И снова в зале повисла тишина… Внезапно на сцену вышел красивый молодой парень. На лице у него тоже поблёскивала маска. Из-под неё на зрителей смотрели зелёные, практически кошачьи, глаза. Он поднёс микрофон к губам и запел звонким, довольно высоким голосом. Василиса улыбнулась ему, приветствуя, подошла ближе. И уже через секунду они пели вместе, в один голос. Публика захлопала в ладоши и закричала во все голоса, а Василиса и её загадочный партнёр, улыбаясь и взявшись за руки, продолжали петь… И песня закончилась, медленно и тягуче-плавно подойдя к своему логическому финалу. Василиса шумно выдохнула, не забыв отвести микрофон от губ. Как всегда, на душе у неё было и сладко, и горько: так приятно, что её пение настолько сильно нравится людям, но так больно, что песня опять закончилась и уже пора идти домой. Публика в который раз за всё непродолжительное выступление взорвалась аплодисментами, но на этот раз до разрыва барабанных перепонок, а певица незаметно смахнула тыльной стороной ладони набежавшую слезу. — И это были обворожительная Огнежар и обаятельный Часодей, — громко объявил Лёшка под рёв толпы. Василиса поклонилась и ушла со сцены. Девушка быстро спустилась по ступенькам в женскую гримёрную и, оставшись в одиночестве, сняла с лица маску. Из зеркала на неё смотрела уставшая, но довольно молодая девушка в красивом облегающем платье с гривой рыжих волос. — Огнежар, — довольно-таки громко позвали Василису. Она обернулась на звук, по голосу определив, что это её лучшая подруга Диана. Василиса фыркнула и ответила Фрезер нечто нечленораздельное и явно недовольно-бурчащее, присев на стул перед зеркалом. Звавшая на всей скорости залетела в гримёрку. — Это было по-настоящему классное выступление, вы с Часодеем всю публику порвали в клочья, — затараторила девушка. — Ты права, мы отлично спели вместе, — кивнула Огнежар, мягко улыбаясь неуёмному энтузиазму подруги. Если бы не Диана, которая всегда утверждала, что Василисе просто Богом суждено стать певицей, Огнева никогда даже не решилась бы начать свою сольную карьеру. — Думаю, он не откажется спеть так ещё раз. Хотя… Не знаю точно. Я не знакома с ним близко, к сожалению или к радости. Во всяком случае, одно выступление вышло довольно хорошим. — Конечно, не откажется. Я уверена, — качнула головой Диана, растягивая губы в улыбке. — К тому же, ходят слухи, что Часодей — ассистент самого Фэшиара Драгоция. Этот Фэш такой красивый, и глаза у него голубые, как у ангела, — выдала Диана с придыханием, не скрывая приторного обожания в голосе. Василиса лишь хмыкнула: — Что мне до этого Драгоция? — усмехнулась Огнева. Она внимательно разглядывала себя в зеркале, с грустью отмечая, что от постоянного недосыпа её кожа приобрела мертвенно-бледный оттенок, глаза заметно потускнели, а щёки впали. Как у мертвеца. Вот серьёзно. Василиса вздохнула. — Меня больше волнует то, что у меня нет денег, — задумчиво пояснила она подруге. — Как нет? — удивилась Диана, присаживаясь на стул рядом с подругой. Её глаза, перестав светиться розовым обожанием, направленным на певца Драгоция, сделались серьёзными, взгляд — взволнованным. — Тебе же платят за эти концерты, — пробормотала она с некоторым недоумением, а после положила Василисе руку на ладонь. — Платят, — покорно кивнула Огнева и протяжно вздохнула. Любимая работа приносила покой душе и сердцу, но только на короткие мгновения, а после Василисе каждый раз нужно было сталкиваться с суровой реальностью, — но я тут же отдаю все деньги на лечение мамы… Ну… то есть за место в клинике, — пробормотала девушка, взяв в руки расчёску. — Врачи уже потеряли всякую надежду, что она когда-нибудь очнётся, ты же знаешь… — Прости меня, Василиса, — искренне извинилась Диана, коря себя за свою забывчивость и даже резкость, хотя, по сути, её вопросы не были ни глупыми, ни резкими. Просто Василиса всегда, даже спустя столько лет, тяжело переносила любые разговоры о своей маме. — Да ничего, забудь, — махнула рукой Василиса, начиная расчёсывать свои рыжие волосы. Если нет причин, то лучше не вспоминать ежесекундно то, что ранит сердце. Нужно уметь ставить барьер, отодвигать свои эмоции в самый дальний угол. — Главное для меня сейчас — найти подработку. И тогда я смогу отдавать больше средств на лечение мамы. И, может, тогда она… — Ты хочешь устроиться на работу? — переспросила у неё Диана через минуту, поняв, что Василиса не продолжит свою речь. Огнева снова смотрела на себя в зеркало и вздыхала, думая о чём-то. Диана волновалась за неё. — Давай помогу? — предложила Фрезер, протягивая руки к расчёске. — Да, я уже решила — я пойду работать, — ответила Василиса, передавая подруге расчёску. Диана аккуратно перехватила половину волос пальцами и принялась ловко вычёсывать их от лака и блёсток. Василиса не особо любила, когда на её голову выливали тонны лака для волос с блёстками, но директор Дворца Культуры каждый раз напоминал, что любит блестящее месиво на головах у выступающих. — Не важно, кем, важно, что у меня наконец-то появятся деньги… — Хорошо, — кивнула Диана и быстро соорудила из вычесанных волос высокий хвост. Небольшое количество блёсток всё равно осталось, но теперь вымыть их можно было только водой и шампунем. Очень большим количеством шампуня. — Вуаля, теперь ты больше похожа на Василису Огневу, — Фрезер усмехнулась и отошла. Василиса сняла платье, натянула на ноги джинсы, а на тело — объёмный тёплый свитер. — Спасибо, — фыркнула девушка, оборачиваясь на наблюдающую за ней Диану, а после — надевая своё бежевое пальто. — Ну всё, я пошла, — Василиса чмокнула Фрезер в щёку и уже собиралась выйти на улицу через черный ход, как Диана произнесла: — Огнежар ты моя, линзы снять не забудь, — девушка засмеялась. — Точно! — воскликнула Василиса, но вместо того, чтобы вытащить из глаз линзы, надела на нос солнечные очки. — Февраль на носу, — она улыбнулась и выбежала на улицу, бесшумно закрыв за собой дверь. А Диана только закатила глаза и бесшумно хмыкнула. Только её неординарная подруга могла таскать солнцезащитные очки зимой, радоваться этому и считать, что так оно и должно быть.***
Василиса часто и коротко дышала от усталости и быстрого бега. Её рыжие волосы развевались, синие глаза сияли, по лицу блуждала лёгкая кривая усмешка. Кроссовки негромко постукивали, касаясь асфальта. Куртка смешно подпрыгивала. А сама Василиса впервые за месяц чувствовала себя более-менее сносно и даже хорошо, отоспавшись и провалявшись в кровати до четырёх вечера. Это было маленьким чудом. Потому что обычно времени хватало лишь на репетиции, концерты, выступления, разговоры с директором Дворца. Огнева набралась смелости и поговорила с этим забавным старичком серьёзно, по-человечески попросив освободить её от части нагрузок и концертов для того, чтобы она могла найти обычную работу и оплачивать пребывание мамы в дорогостоящей клинике. И он… Он понял её, вошёл в её положение и согласился отпустить её на поиски работы. Внезапно у Василисы зазвонил мобильник. Она достала аппарат из сумки и приняла вызов. — Огнежар! — проорала из трубки Диана. Василиса отвела телефон подальше от уха. Привычка сразу же кричать, выдавая всю информацию и даже не поздоровавшись по-нормальному, была свойственна Диане Фрезер уже много лет. И как бы Василиса ни упрашивала подругу хотя бы попытаться делать по-другому, ничего путного из её просьб и затей не выходило. — Диан, можно так не кричать? — проворчала Василиса в который раз уже чисто по привычке, чтобы сбросить напряжение. Она прекрасно понимала, что подруга и не подумает в следующий раз хотя бы поздороваться перед тем, как начать что-то рассказывать. — Чего тебе? — Через неделю у тебя важный концерт и ты опять будешь петь с Часодеем дуэтом, — ответила ей Диана. Василиса немного улыбнулась — о любимом пении всегда приятно услышать. — Я встретилась с ним. Приятный молодой человек. Достаточно красивый, но не в моём вкусе. А жаль… Да ещё и с кольцом на пальце. Досталось же какой-то фифе такое счастье. Улыбчивый, милый, красивый, богатый и известный. Я даже не могу представить, насколько она… — Окей, — фыркнула Василиса, перебив размышления подруги. Не смотря на всю любовь и уважение к Диане и её восхищению местными молодыми певцами, Василисе было откровенно плевать на то, женат или нет этот загадочный Часодей. Огнева потёрла макушку свободными от телефона пальцами и спросила: — А что там с нашими будущими концертом и дуэтом?