***
– Хм… – доктор внимательно осматривал ползущие на мониторе ленты графиков. – Впервые вижу подобное. – Конкретнее, – процедил Агатсума, нервно покусывая губы и не переставая нежно поглаживать Рицку по расслабленной руке. Нелюбимому же откровенно было на все фиолетово. Его накачали обезболивающим, возможно, чрезмерно, и Рицка сам себе казался желейной медузой, раскачиваемой волнами прибоя. Извне доносились слова, но Аояги лень задумываться над их смыслом. Все, что ему требовалось знать, – Агатсума рядом. Остальное Жертва предоставила своему Стражу. – Эти волокна… Я не видел прежде, чтобы нервные окончания так… Хм… Нужно провести еще обследования, более тщательные анализы… Я выпишу направление. Вас примут в ведущем институте нейрофизиологии. Этот случай… – Доктор! – у Агатсумы закончилось терпение. – Что с Рицкой? – На данный момент я могу точно утверждать лишь то, что атрибуты невинности у него искусственные. – Что?! – у Соби перехватило дыхание. – Как?.. – О, это я очень хочу выяснить! Вы представляете, насколько это ювелирная работа! Я и вообразить не мог, что подобные технологии уже существуют! Но где же…? – Забудьте. – А? Глаза Стража вспыхнули синим пламенем силы. – Вы никогда не видели Аояги Рицку. Как только мы уйдем – уничтожите все записи о визите. – Не видел… уничтожу… – механически повторил врач, охваченный гипнозом. Агатсума поднял Жертву на руки, в следующее мгновение врач остался один в кабинете. Уничтожитель бумаг довольно заурчал, проглатывая подношение.***
Твердой походкой Боец шел по ненавистным темным коридорам, а сердце молило развернуться и бежать прочь, покуда есть возможность. Но Агатсума собрал всю волю, заставляя себя шагать вперед. Рицка всхлипнул и что-то забормотал, и Соби плотнее стиснул сжавшегося на его руках юношу. Нужно усмирить собственные чувства. Рицке очень плохо, куда ему выдерживать фонящие по связи терзания Бойца? Но как бы ни приказывал себе, успокоиться Агатсума не мог. Самый жуткий кошмар Чистого Стража сбывался – он сам доставил любимого в лапы врага. – Сенсей… Темный кабинет, освещенный лишь экраном работающего ноутбука. Казалось, время застыло здесь, запечатлев всю историю единственным кадром. Агатсума почти отчетливо чуял холод, запах крови и свист плети. – Соби… – Рицка завозился, вновь потревоженный эмоциями Бойца. – Прости… – Агатсума прижался губами ко влажному от пота виску юноши. – Прости… Ни за что в жизни он не привел бы Рицку сюда, но… Обычные доктора не способны помочь. Те технологии, о которых говорил врач поликлиники, существуют лишь в Гоуре. Значит, могут помочь лишь здесь. – Ведь я говорил, – Минами изящным жестом поправил очки, – что ты придешь ко мне обратно, ученик. И приведешь Нелюбимого. Стоило терять столько времени на неконструктивное сопротивление? – Помоги ему. Пожалуйста. Ты же знаешь, что с Рицкой? Директор сковывал своего протеже ледяным взглядом. – Проследуем в лабораторию.***
Соби бережно уложил Рицку на манипуляционный стол. У Стража тряслись руки, когда он отпускал Нелюбимого. Кожаные ремни и металлические оковки усугубляли впечатление. Мерзко, что Рицка оказался здесь, что должен соприкоснуться с тем, что Соби всеми силами желал скрыть в темном прошлом. Минами приступил к осмотру. Пальцы директора, как казалось Бойцу, бесцеремонно терзали страждущие ушки, поворачивая под разными углами, выворачивая, просвечивая различными лампами. Рицка тихо скулил, но в сознание не приходил. Даже когда в ушки оказалось воткнуто несколько игл. Ритсу сжимал тонкие губы в практически неразличимую линию, наблюдая за реакцией нервов на стимуляцию. Долго принюхивался к крови, выступившей из маленьких ран. Сделав пометки в карте, директор принялся расстегивать джинсы юноши. Агатсума зарычал, мгновенно перехватывая руку сенсея. – Ученик… – директор предостерегающе сузил глаза, но Страж не отступил. – Соби, – вздохнул мужчина, – я не покушаюсь на честь Нелюбимого. И рентгеновским зрением не обладаю. Чтобы осмотреть хвост, нужно убрать одежду. Агатсума не проникся. Резко отбросил руки наставника, сам аккуратно перевернул Рицку на живот, закатил полы рубашки и приспустил джинсы, но ровно на столько, чтобы дать доступ к основанию хвостика, и ни миллиметром больше. Минами хмыкнул, но возражать не стал. Сам вырастил мальчишку собственником и ревнивцем. Ледяные пальцы покружили по воспаленной коже, легко надавили и Рицка вскрикнул. – Все ясно. Директор отошел к боксам, собирая нужные медикаменты. Агатсума мгновенно вырос за его спиной. – Что с ним? – Не мешай, – осадил Бойца наставник. – Ты же не хочешь, чтобы я перепутал концентраты? Соби отступил, но ровно до момента, когда сенсей направился к Аояги с большим шприцом. Агатсума преградил путь, закрывая доступ к юноше собой. – Что ты намерен делать? – Могу ничего не делать, – холодно ответил Минами, поправляя очки. – Продолжай кудахтать на ним. Еще сутки он продержится. – Сутки? – Соби побледнел. – У Нелюбимого уже температура. Если я не вколю ему нужные антибиотики, начнется заражение крови. Агатсума обернулся к юноше. Рицка дышал тихо, но часто-часто. На лбу капельками собиралась испарина. Похоже, иного выхода, кроме как довериться учителю, не было. Боец отступил.***
Минами вернулся спустя несколько часов. Соби все так же стоял в изголовье, всматриваясь в любимого больным взглядом. Ритсу бегло осмотрел Жертву, отмечая изменения состояния. Лекарства эффективно справлялись со следствиями, но нельзя было продержать Нелюбимого на антибиотиках до конца жизни. А первопричина крылась совсем в ином. – Вот ведь… – Минами тихо цокнул языком и вздохнул. – Почему мне всегда выпадает участь чинить чужие модели? – О чем… ты говоришь? – Агатсума привалился к столу, находя в нем опору. Ноги внезапно начали дрожать и подкашиваться. – Соби, ты ослаб мозгами? – Ритсу наградил Стража насмешливым взглядом. – Не притворяйся, что не понял, ученик. Агатсума отрицательно мотнул головой, отказываясь верить. – Не избегай ты бесед – я бы давно рассказал. Братья Аояги – такая же искусственно созданная серия, как и «Зеро» Нагисы. – Н-нет… – Ты будешь слушать или истерить? Страж сцепил зубы, возвращая наставнику тяжелый взгляд. На лице Ритсу едва заметно отразилась удовлетворенность. – Ученые Гоуры – творцы, – продолжил пояснять он. – Каждый имеет проект. Но далеко не у всех модели функциональны. Ты, Соби, – лучший образец, – с гордостью говорил Минами. – Оставь это… Я знаю про себя… Но Рицка… – Все началось с разработок идеальной Жертвы. Аояги Сеймей – первый носитель этого кода. Однако, когда талант создателя не компенсируется предсказанием возможного результата… – Минами покачал головой. – Возлюбленный совершенен по всем параметрам, и все же… Его создатель сделал акцент на логике, упустив важность чувств. Сеймей лишен их так же, как Нули боли. – Но… нет, я знаю Сеймея. Ты ошибаешься. – Знаешь? – иронично повел бровью Минами. – Ты обманываешься, ученик. Возлюбленный не способен на чувства, но он успешно манипулирует эмоциями других. Зеро создавались по его прототипу. Тот же механизм. Не знающие боли на собственной шкуре, они легко могут причинять ее остальным. Страж стиснул кулаки, ускоренно осмысливая новые данные. – Возлюбленный шел к цели по головам. Никаких моральных законов перед чистой логикой. Попытки управиться с Сеймеем не прекращались, при этом была выпущена улучшенная модель, – директор кивнул на забывшегося в медикаментозном дурмане юношу. – По сути, Аояги Рицка – это Возлюбленный с эмоциями. Агатсума шумно втянул воздух. Непростительная слабость перед лицом наставника, но поделать с собой Боец ничего не мог. Слова Минами буквально выбивали из груди душу. – Рицка показывал хорошие результаты. Да и Сеймей начал корректировать поведение. Я полагал это подозрительным. И долго сомневался, отдавая тебя в пару к Возлюбленному. До тебя мы не могли подобрать Стража. Сеймей гробил Бойцов, изничтожая их физически или морально. Лишь твои тело и психика оказались достаточно закаленными, чтобы взаимодействовать с ним. Я проделал отменную работу. Агатсума усмехнулся, но оставил ремарку Минами без комментария. Директор не хвастался, он констатировал факт. И Соби признавал его мнение. – Мои опасения подтвердились. Я ошибся, уступив совету «Семи Лун». Предложения уничтожить первую модель звучали еще до появления Рицки. С тобой же Возлюбленный полностью вышел из-под контроля. Не знаю, на что ты рассчитывал, но хорошо, что он не забрал тебя с собой. Нужно снять ошейник, покуда есть возможность. И я вновь рекомендую вам остаться в Гоуре. Мы не знаем, где скрывается Возлюбленный, и трудно понять ход его мыслей по отношению к младшей, более качественной модели. – Сеймей мертв. – Соби, когда я учил тебя закутываться в сети самообмана? – Сеймей мертв. Минами вновь вздохнул. Сняв очки, мужчина устало сжал переносицу. На мгновение проявилась тяжесть груза, лежащего на плечах директора. – Соби, ты взрослый мальчик. Я не стану переубеждать тебя, если ты так желаешь верить в ложь. И я не могу удержать тебя, даже если хочу этого. Вот, – Минами открыл папку и протянул лист, – это рецепт. Нелюбимому лучше, можете возвращаться домой. Будешь колоть ему антибиотики в указанных дозах и последовательности. – Но почему это случилось? Его ушки… – Ушки не отпадут в принципе. У их творца вкус слегка дурной. Она полагала, что взрослый парень с атрибутами невинности выглядит, цитирую, шикарно. – Но тогда почему?.. – Психосоматика. Нелюбимый считает, раз у вас был секс, он должен вручить ушки тебе, как доказательство принадлежности. Или любви, если вы предпочитаете это так именовать. Как результат – организм пытается отторгнуть часть себя. Но в его случае ушки и хвост – часть тела. Это как отрывать себе руку. Тело сопротивляется насилию. Поэтому тебе придется убедить Рицку прекратить убивать себя. Агатсума скрипнул зубами. Опять он во всем виноват! Рицка страдает из-за него! Котенок такой искренний, нежный, любящий. Так желает сделать Стража счастливым… Как же объяснить ему, что Соби в раю с самой первой их встречи? – Однако советую солгать, не выдавая истинную природу Нелюбимого. Когда он узнал впервые, у него случился мозговой коллапс. Хорошо тогда он находился в Школе, и мы успели откачать его. Ценой стала потеря памяти, а с нею – навыков взаимодействия с Системой и силой. Он не воспринимал себя как Жертву в принципе. Еще Сеймей приложил руку, ограждая брата от нас. Возлюбленный явно ведет большую партию, и Нелюбимый там не последняя пешка. – Нам пора. Агатсума спешно поднял любимого на руки, мысленно обещая тщательно отмыть Рицку от здешней мерзости. Но все же Страж замер на выходе. – Спасибо за помощь, учитель, – сказал Боец, спиной ощущая колкий взгляд. – Соби, возвращайся ко мне. Пусть в паре с Нелюбимым, если ты так привязался к нему. Хоть я уверен, что тебе не место рядом с братьями Аояги. – Ты воспитал меня идеальным Стражем, сенсей. Я не оставлю свою идеальную Жертву. Прощай, наставник. Гулкие шаги постепенно растворялись в глубине коридоров. – Соби повзрослел, но он все тот же ранимый мальчик, – сказал сам себе директор. – Что ж, до встречи, ученик.***
– Рицка… – Соби ласково пожал пальцы юноши, заметив, что тот пробуждается. Аояги потер слипшиеся глаза, возвращая зрению резкость. – Кажется, мне лучше… Рицка ощупал ушки. Болеть пушистики перестали, но отечность еще сохранялась. Вообще, все эти дни от непривычной тяжести юноше казалось, что на голове не кошачьи, а слоновьи ушки. – Рицка… Нам нужно поговорить… Все время, пока Нелюбимый спал, Страж думал о неизбежности разговора и тотальной невозможности найти правдоподобную отмазку. Но затягивать мужчина не хотел – здоровье Рицки напрямую зависело от того, насколько быстро он примет реальность. – Понимаешь… твои ушки… Дело в том… – Не утруждай себя подбором слов, Соби. Я все слышал. Агатсума вздрогнул. – О чем ты, Рицка? – неуверенно сказал Страж. – Ты же был без сознания. Я бы заметил, если бы ты притворялся. – Физически меня вырубило, да. Но я держался рядом с тобой. Вероятно, это наша усилившаяся связь. Я мог только слышать и смотреть. Как фильм. Ничего более. Страж опасливо и внимательно вглядывался в Жертву, в любой момент готовый броситься на помощь. Хотя он не представлял, что предпринимать. Только бы удалось успокоить… Он не может потерять Рицку! Если младший Аояги вновь все забудет… Агатсуму пробрало ужасом. – Соби, тише, – Рицка вымучено улыбнулся, – я не собираюсь впадать в панику, – он приподнялся, жестом прося объятий. – Возможно, раньше это было шоком, но сейчас в моей жизни есть ты. Аояги уютно устроился на руках мужчины, наслаждаясь близостью. С тех пор, как Рицка признался сам себе, что желает прикосновений Стража, что хотел их с первой встречи, жизнь стремительно налаживалась. Особенно теперь, когда Агатсума соблюл все моральные нормы, и они по-настоящему стали едины. И Нелюбимый не позволит кому-то вторгнуться в их гармонию. – Соби… То, что говорил Минами о Возлюбленном… Если он жив… – Рицка! Сенсей всегда преследует собственную выгоду! Он учил меня, что слова – не средство коммуникации, а оружие. Нельзя доверять тому, что говорит этот человек. Рицка поморщился. Некоторое время в комнате висела тишина. – Он советовал тебе солгать мне, – Рицка смотрел на Стража. Агатсума уверенно выдержал взгляд. – Не буду утверждать, что не воспользовался бы этим советом. Нелюбимый печально улыбнулся. – Я знаю, Соби. Есть вещи, произносить которые слишком сложно. Но если не сказать – это породит большие мучения. Когда загребает в иллюзию – оказываешься беззащитен перед реальностью. Боец хранил молчание, упрямо сжимая губы. Было ясно, что сдавать позицию Агатсума не намерен. Но и Рицка не собирался уступать. Слишком хрупко их счастье, слишком велика ценность на кону, чтобы Жертва могла размениваться на блаженное успокоение. – Еще до слов Ритсу у меня появлялись предположения, что брат жив. – Нет. – Но… – Нет. Я ношу имя «Beloved». Я бы знал. – Разве блок на связи не способен создать эффект отсутствия Жертвы? – Блок ограничивает взаимодействие, восприятие, но не стирает общий фон бытия. Это… знание. Сложно выразить. Когда онемела рука, я не чувствую ее, но не сомневаюсь, что она у меня есть. – Я понял тебя, но это применимо к стандартным типам блока. Не стоит забывать, что мы говорим о Возлюбленном. Он испробовал на тебе новую разработку. Агатсума отвернулся. – Соби, хватит упираться. У нас не пустые домыслы, а факты есть. С твоего тела не исчезли ни Имя, ни ошейник. Более того, они то и дело истязают тебя. И еще… – Нет, Рицка, нет… – Ками, да очнись же ты! Это как стоять на рельсах и отказываться видеть несущийся на тебя локомотив. Соби, он не подаст сигнала, даже не притормозит! И каким бы выносливым ты ни был – этого столкновения не пережить! Боец мотнул головой. – Это неправда… Я не хочу… не надо… Аояги вздохнул и сам сжал блондина в объятиях, стараясь укрыть от настигающего страха. – Он не заберет тебя, слышишь? Я не отдам тебя. Никогда, ни за что на свете. Я обещаю. Соби! – сердце Рицки исходило кровью, сопереживая Стражу. – Ну, что же ты, Соби? Мой любимый Соби. Ты же сам слышал слова Ритсу. Я – улучшенная версия. Я смогу победить его. Покуда ты со мной, покуда ты сражаешься за меня – нас никто не разлучит! Агатсума сильнее прижался к юноше. Мелькнувшую мысль Страж погнал прочь, но Рицка успел различить тьму. – Соби… – тихо шепнул юноша. – Ведь ты не оставишь меня? – теперь страх добрался и до Нелюбимого. – Я пойду на все, чтобы защитить тебя, – глухо отозвался Боец. – Это значит… ты принесешь себя в жертву, если посчитаешь, что так будет лучше для меня… Соби, – из фиалковых глаз закапали слезы, – за что ты так жесток со мной? Юноша отстранился и отполз к стене, пресекая попытки Бойца вновь обнять его. – Соби… Если бы была хоть толика сомнения… Если бы хоть на немного ты не хотел быть со мной – я бы отпустил тебя. Я не перестану любить тебя, но я бы отпустил. Но, в отличие от тебя, связь между нами никогда не лжет. Я знаю, насколько драгоценно тебе быть со мной, насколько сильно ты любишь меня и как страстно желаешь быть рядом. Навсегда. – Рицка… Агатсуму разрывали чувства. Он одновременно был безумно рад, что Рицка наконец верит его любви, и хотел спрятаться, ведь Жертва заглянула слишком глубоко. Бойца охватил жгучий стыд. – Соби, – Рицка знал, что происходит с мужчиной, но вновь предпочел не успокаивать его. – Если ты уйдешь – назад пути не будет. Ты убьешь меня. Страж отпрянул. Ему хотелось закричать. Хотелось умолять Рицку не говорить таких слов. Хотелось вернуть спокойные безмятежные дни, когда гроза еще не пересекла горизонт. Но… Рицка никогда не последует за ним в такой мир. Рицка не желает жить ложью. Ложь… Все в жизни Агатсумы Соби, что не относилось к Рицке, было ложью. – Я устал, – мужчина тяжело соскользнул на пол, привалился к спинке постели. – Я устал быть фигурой в играх. Само начало моей жизни было пропитано ложью. Счастливая семья, любовь к родителям… – на губах Стража разлилась ядовитая усмешка. – Я так верил в то, что оказалось искусственными воспоминаниями. Просто частью программы адаптации к человеческой среде. Агатсума надолго замолчал. Рицка все так же жался к стене, подобрав ноги и обхватив руками колени. Взгляд Нелюбимого скользил по светловолосой макушке. – Теперь понимаю, почему Сеймей называл маму «та женщина»… – Да, мы дети Системы. Мы созданы из нее и, в итоге, будем пожраны ею… – Может, потому, что сейчас я знаю тебя и Зеро, оказавшихся отличными ребятами, меня не тревожит искусственное происхождение. И, если задуматься, – ничего страшного нет. Почему же тогда это меня едва не убило? Жаль, что я по-прежнему не помню тех лет… – Жаль, – эхом отозвался Страж. – Мне бесконечно жаль, что раньше я жил так… Но… Мужчина резко обернулся и Нелюбимый вздрогнул, опаленный беснующейся силой Чистого Бойца. Агатсума смотрел яростно и требовательно. Натянутая до предела нить связи вибрировала, твердила голосом светловолосого Стража призыв: «Иди ко мне, Рицка». Аояги не заметил, как ринулся в распростёртые объятия. Тело юноши трепетало, сердце тянулось к любимому, а от искрящихся небесных озер невозможно было отвести взгляд. – Я знаю, что делать, Рицка. Я защищу тебя, защитив нас. – Соби… – восхищенно выдохнул юноша, потянувшись за поцелуем. Агатсума терзал нежные губы, сминая быстрыми касаниями. Аояги же лишь плотнее прижимался к мужчине, позволяя абсолютно все. Беззащитность, открытость Жертвы постепенно охладила пыл Стража. Не Рицка цель гнева Бойца, он не должен страдать от его ярости. Агатсума отстранился, нежно огладил кончиками пальцев пылающие щечки любимого. На губах обоих расцвела понимающая улыбка. – Рицка, – Боец спешным движением снял с шеи бинты, – ты уже видишь энергетические структуры. Разберешься с этой? Я не могу просто сорвать ошейник, не утратив жизнь. – Но если мне удастся расплести его, – Рицка расстегнул пуговички и стянул с мужчины рубашку, – ты будешь свободен. Соби вновь ласково коснулся ладонью щеки юноши. – Ты давно освободил меня, любимый. Осталось лишь снять цепь с тела. – Я сделаю это, Соби. У меня получится. – Верю в тебя, котенок. Аояги фыркнул, и оживающие ушки на мгновение поднялись, что не ускользнуло от цепкого взгляда небесных глаз. Агатсума осторожно приласкал бархатных пушистиков. Естественная чувствительность возвращалась к атрибутам невинности, а воспоминания о том, как может ласкать их Агатсума, будоражили кровь. – Придется мне мириться с наличием ушек до самой смерти от старости, – притворно-опечалено вздохнул Нелюбимый. – Зато я вполне обосновано могу называть Рицку котенком, а у тебя нет шанса опровергнуть мои слова. – Вредный взрослый, – юноша довольно улыбнулся. Впервые Нелюбимый чувствовал себя настолько уверено. Ведь Агатсума Соби, идеальный Чистый Страж, наконец выбрал себе Жертву и спутника.