Тренировка

Уже которую ночь Борису не спалось. Шторм мыслей, монотонно повторяющихся вопросов и безуспешных попыток на них ответить, разрушал не только его душевную организацию, но и подрывал здоровье. После того обоюдоострого разговора с Викторией прошло уже две недели, а что-то по-прежнему спирало дыхание. Более того, с каждым днем сил уходило все больше, будто бы пустошь, вместо того, чтобы стягиваться, раздавалась в размерах. Молодой человек ненавидел себя за это малодушие. Ведь он, не обделенный внешностью и разумом, должен был забыть ее как жалкое недоразумение и наслаждаться женским вниманием, в коем всегда наблюдался достаток, однако, теперь вымышленные диалоги с бывшей возлюбленной продолжали сверлить сознание. К этому, совершенно некстати, добавилось приглашение от Матвея на его свадьбу с Кристиной. С одной стороны Борис был рад за друга, а с другой - предпочел бы остаться дома, закопавшись в подушки и настроившись, наконец-то, на долгий, крепкий сон. Чем дольше, тем лучше... В какой-то момент, видимо, приняв решение, он приподнял веки и потянулся рукой ко стулу, где лежал телефон. Экран вспыхнул ярко-голубоватым светом, ослепив на несколько секунд привыкшие к темноте глаза. Парень зажмурился, всматриваясь в список контактов: «Матвей 'Соболь' Соболев». - Извини, старина - Прошептал он - Мне надо научиться говорить «нет». Я не могу быть хорошим для всех в ущерб своему комфорту. Как бы помягче тебе отказать? - Борис глянул цифры вверху светящегося прямоугольника. - Половина второго ночи. Поздно. - Надеюсь, он выключает звук в телефоне перед сном и не проснется от моего смс. - Рассуждал парень. - Но если сейчас не напишу, то потом же сломаюсь и придется явиться, как обычно, из чувства долга. В данном случае - омрачать чужой праздник. После того как сообщение с туманными отговорками и извинениями отправилось адресату, Борис закрыл глаза и впервые почувствовал облегчение. Сон уже накатывал на него, путая воспоминания с фантазиями, когда прямо под ухом раздалось «фиу-фиу». Это был ответ от Матвея: «Пойму, коль так надо. Да только ты, похоже, совсем сон потерял. Так тебе плохо, старина?» Борису не хотелось отвечать, - слишком манил долгожданный отдых, - еще минуту он лежал, размышляя, а затем, сделав усилие над собой, написал: «Все достало. Отключусь к черту». Дремотная нега разлилась волной по рукам и ногам, образы сделались абсурдными, уступив место внутренней тишине. Ровное дыхание совпадало с прогулочным шагом. Борис оказался в поле. Право, как в юности - колосья по пояс. Он двигался к деревушке, утопающей в зелени, и ощущал лишь легкую щекотку от соприкосновения с золотыми стебельками. Чем дальше он шел, тем больше обращал внимание на это взаимодействие. Колосья не царапали, но только гладили обнаженные ноги. Ворсинки проникали даже под шорты, сменяя щекотку неким иным, томящим влечением. Сдавалось, что растения не могут быть такими теплыми. - О боже, отчего же оно напоминало соприкосновение с живой, чуть прижимающейся кожей? - Слабость перешла в пьянящее напряжение. Покой сменился вожделением. - На привязи сей жажды, еще, пробираться вперед, дальше, не делая передышек... - Видение стало настолько осязаемым, что спящий Борис заворочался в кровати, поймал себя на постыдной мысли и, не подымая век, потянул руки вверх. Как ни странно, кисти скользнули по наружной, шелковой стороне одеяла. Значит, голод страсти уже является во снах. Сон звал к себе вновь. И Борис бы повторно потерял связь с реальностью, если бы не легкий стук со стороны входной двери в коридоре. Сначала он думал, что ему почудилось. Зачем кому-то стучаться в его дверь средь ночи? Во-первых, ни одна здравомыслящая особа не будет мешать так поздно, а во-вторых, пусть даже была очень важная причина вроде пожара или начала войны, то обычный звонок гораздо действенней осторожного постукивания. «Тук-тук-тук» - повторилось снова. Тихо, но настойчиво. Борис понял, что проще встать и проверить, кого там принесла нелегкая, нежели дальше валяться, притворяясь глухим и расшатывая себе нервы. Наконец, дождавшись новой серии звуков, парень выскочил из-под одеяла, торопливо надел штаны и побежал к двери. Его кулаки сжались, а в голосе лязгнула сталь: - Кто там?!? - Спокойно, свои. Услышав знакомый тенор, Борис выдохнул с облегчением. Он открыл дверь. В полутьме дверного проема вырисовалась личность среднего роста. Светлая черточка указательного пальца приблизилась к пятну лица со словами: - Т-с-с. Не ори ты так. Соседей разбудишь. - А как бы ты реагировал, будь я на твоем месте? Пришел, не оповестив, и давай настукивать дятлом до посинения. - Что? А как бы ты реагировал, если бы тебе друг детства писал бы замогильные смс и потом бы выключал телефон? Мне вообще показалось, что ты на свадьбу не придешь из-за того, что с собою нечто сотворить собираешься... - Прости за отключенную мобилу. Просто я нуждался в уединении. - И что, так и будешь меня в проходе держать? - Сказал бы я, в каком проходе... Да ладно. Заваливай. Кофе будешь? Чаю даже не предлагаю. - Водка есть? Борис удивленно обвел гостя взглядом. Матвей испытующе посмотрел на него. Обычно про алкоголь он говорил в шутку, так как почти не пил. В данный момент приятель выглядел не менее опустошенным, чем хозяин квартиры. Борис не задавал больше вопросов, он поплелся на кухню, скрипнул дверцей шкафа и торжественно огласил: - Водки нет, зато есть штуковина повкуснее. Сливовица. - Что это? - Равнодушно спросил Матвей. - Разновидность ракии, что-то вроде сливового бренди... Словаки знают толк в извращениях. Она покрепче водки будет, однако, пьется отлично. - Давай свою сливовку. - Малопьющий друг расположился на табуретке, закинув ногу на ногу и оперевшись спиной о стенку. - Сливовицу... - Янтарная жидкость из крупного сосуда неторопливо наполнила две рюмки. В качестве закуски возникли ломтики «Докторской» колбасы на разделочной доске. Натюрморт дополнился пачкой недорогих сигарет и «пепельницей» - стаканом с водой. Они знали друг друга так давно, что могли сидеть подолгу рядом в безмолвии, и каждый при этом чувствовал себя участником разговора. Первый тост ограничился лишь словом «старт». Матвей сморщился после пробы, но вскоре кивнул с одобрением и допил до дна: - А хороша гадость. Спиртом не отдает. - Я ж говорил. Идет мягко, тут ведь во вкусе есть... - Слушай, - перебил его Матвей, - я не уверен, правильно ли поступаю. Словно вляпался... И это давит все сильнее. - Теперь он разливал золотой напиток по рюмкам. Довольно неловко - несколько капель упало на скатерть. - Ты о чем? - Борис сделал вид, что не понимает подвыпившего гостя. - У тебя-то что могло стрястись? - Я не готов... Парень влил в себя содержимое рюмки и снова скривился. - Давать клятву эту. В беде и радости. Вся жизнь как клетка на двух птиц, а прутья - обязательства. Да, она еще о детях заговорила. Раньше, казалось бы, этой идеей не горела... Не готов я. - А рассуждаешь как «готовый», ха. Видно, что пить так и не научился. То есть, получается, я страдаю от того, что лишился девушки, а ты оттого, что обретаешь жену? Вот считается, мол, у баб каша в голове. - Борис затянулся сигаретой и выпустил дым к лампе. - Полагаю, для них мы еще хуже. Подумать только, на какие уступки и сделки человеки идут ради совокупления. Тьфу. - Точно подчеркивая негодование парня, в воде зашипели частички сброшенного пепла. Матвей не курил. Он уставился на тонущие в «пепельнице» крупицы и думал о чем-то своем. - Ты знаешь, когда я первый год служил в армии, - вдруг опомнился Матвей, - старослужащие глумились над нами. Видимо, от скуки... Они придумывали для нас различные испытания на выносливость. Испытания были те еще. Например, залезть на брусья, сесть задницей на одну жердь, зацепиться ногами за вторую и отогнуть спину как можно сильнее назад. Недалеко от тебя размещался твой одногодка, ну а «дедушки» стояли и ждали, кто первый завоет от боли. Как только кто-то начинал выть, то есть, проигрывал, этих двоих тут же снимали с брусьев. На ужин старожилы заставляли проигравшего отдать свою порцию еды победителю... - Ты который раз мне про это рассказываешь? - Рюмки вновь блестели золотом. - Ну выпьем за твоих армейских «дедов». Вижу, ценнейший опыт оставили. - Не за них. За выносливость. - Кажется, бывший солдат-срочник хотел еще что-то добавить, но не решался. Борис заметил странный блеск в его глазах. Впрочем, это могло быть связано с опьянением друга. Они в очередной раз опустошили рюмки. - Ты будто не договорил тост. Мне интересно, к чему была помянута выносливость. - Матвей тотчас отвел глаза и кашлянул. - Это как выносливость дружбы... Наша дружба выдержала многое и я мечтаю, чтобы ничто не могло ее сломать в будущем. Я хочу испытать тебя... И себя тоже. Одной игрой, которую придумал давно. Прежде, чем поделюсь условиями, и прежде, чем ты поспешишь отказаться, задумайся, что само по себе предложение сей невинной забавы в сложные для нас дни, также является испытанием. - Их глаза встретились. Две пары расширившихся от алкоголя зрачков. Атмосфера напряженности, пропитанная табачным дымом, постепенно рассеивалась. Борис потянулся за следующей сигаретой. Он понимал - друг подготовился к его вероятному отказу. А, следовательно, можно хотя бы узнать о подробностях столь деликатной задумки. И затем последует его «нет». Искреннее. Никто не останется в обиде. Тем временем гость встал из-за стола и со словами «душновато» открыл форточку. В помещение потянуло лесным запахом... - Гляди-ка, светает. К счастью, сегодня суббота. Сорвал бы ты мне так отдых среди будней, убил бы, ей-богу. Правда, и так бессонница мучила долго. - Как давно у тебя никого не было? - Ты к чему? - Борис изобразил удивление. Вот он, момент вежливо втолковать опьяневшему товарищу, что разговоры на интимные темы он выслушивает без инициативы. - Идиот! - Неожиданно вспылил Матвей. - Ты решил, что я клоню к нашему с тобой сексу? У меня есть невеста, хоть я сомневаюсь в необходимости свадьбы, но мне есть, с кем трахаться. Ты тоже натурал, эй! Речь не шла о гомо-отношениях. Я собирался предложить эксперимент, где мы будем на равных. Расценивай это как сражение. Тренировку. Исследование. Поединок. Игру. Чертовы правила очень простые. Победить способен тот, чья выносливость лучше. - Ты прав... Я так устал, что путаюсь даже в собственных мыслях. Мы оба устали. И бутылка пуста. Хочешь, можешь остаться у меня на день. Отоспишься. Душ есть, еда в холодильнике - тоже. Не злись, старина. Я плохого и не думал. - Спасибо. Мне надо ехать. Метро уже работает, а дома дел невпроворот. Как говорят, начать и кончить, хе-хе. И родители Кристины просили помочь с покраской на даче. - Держись, удачи. Приятели обнялись на прощание. Сквозняк из окна навевал запах ржаного поля. Он рядом, шелест колосьев... Теплая рябь из сна. Нет ничего прекрасней дирижирования оркестром чувств и эмоций столь близкого человека, находящегося в плену изнывающей плоти. Доверие, избавленное от каких-либо ограничений. Достаточно искры, упавшей в океан бензина - и пожар не остановить. Ладонь гостя нащупала растущий бугор под чужой одеждой. Борис громко выдохнул и попробовал отвести его кисть от нижней части своего живота, но услышал шепот: «Просто расслабься...» Высвобожденные сознанием электрические разряды пронзили мышцы и вскипятили кровь объекта ласк. - Нет, прошу тебя, прекрати. - лепетал Борис, осознавая, что его мольба звучит скорее как принятие и зов к продолжению. Орган Бориса отвердел до такой степени, что даже не позволял стянуть с него штаны. Тогда Матвей прибегнул к хитрости: он проворно расстегнул ширинку у друга, и, оттянув чуть намокшую в одном месте от предсеменной жидкости ткань трусов, освободил подрагивающий орган. - Удивительно! - мелькнуло в его сознании. - ведь я никогда не видел его инструмент в таком состоянии. И это после совместных походов в бассейн, после мытья в общественных душах... - Борис учащенно и сбивчиво дышал. Парень не знал как себя вести и потому лишь крепче сжал в объятиях приятеля, словно опасаясь, что тот прервет сладостный массаж и уйдет прочь. Настала пора посвятить его в условия игры. Матвей улыбнулся, хватая Бориса за правое запястье, - рука покорно уступила, - и поднося к собственному холму ниже ремня. Все тем же шепотом поведал: «Мы должны делать это одновременно друг другу. Пока кто-то не кончит первым. Кончивший будет считаться проигравшим. Хотя никакого штрафа у нас пока не предусмотрено, ограничимся правилами: не надо халтурить, набирать скорость или же, напротив, специально медлить. Все должно быть честно. Важно воспринимать чужой член как свой, делать с ним то, что хотел бы делать со своим. Ты не представляешь, сколько лет я мечтал об этом. Ибо ты мой самый ценный друг. А лучшему другу можно предоставить все, даже самое главное... Пойдем в комнату, где удобней?» Удерживая друга за член, Матвей повел его в кухню, но, спустя мгновение, ощутил усилившиеся пульсации в сжимаемом теле. С обрывистым возгласом ведомый затрясся и облил густой белой влагой бедро соблазнителя. - Первый раз не считается - ласково отметил Матвей. - У тебя фора из-за отсутствия личной жизни. Сделаем перерыв. М-м-м... После того как доведешь меня до равенства условий. Они сидели на сдвинутых табуретках склонившись головами, без одежды. Локоть левой руки каждого обхватывал шею напарника. Подшучивали над происходящим, о чем-то вспоминали, однако, их правые руки продолжали двигаться, скрестившись. Борис поглядывал то на своего подопечного, то на крепкую хватку друга у себя между ног и опять мир превращался в салют разноцветных звездочек. - Он опять выиграет. - маячило лоскутом рассудка. - Мой друг, я не думал, что даже проигрывать бывает так приятно. - неслось в мыслях. Буквально миг... Накал и стон. Влажный толчок в область скулы. До Бориса успело дойти, что это сперма Матвея, и тут же он закрыл глаза, с мычанием забрызгивая торс сидящего напротив. - Ты выиграл - констатировал Матвей, придя в себя. - Скажи... На правах победителя, какую оплату от проигравшего ты предложил бы назначить? Знаю, что можно и без этого... а тем не менее... Хочу знать. - Ты пообещаешь мне, что между нами останется связь. В том числе и такая. На уровне игр, на уровне совместного времяпровождения. Даже если я тоже женюсь. - А ты хочешь жениться? Не советую. - Пошел ты... - Что еще? - Проигравший будет доводить выигравшего ртом. Пожалуй, пока все. Правила можно расширять. Как и условия игры. - Я с тобой согласен. И рад, что ты не придешь на мою свадьбу. Теперь же, черт возьми, идем мыться. Мы оба в конче. - Мыться? Вдвоем? - Ну а что? Боишься? Мы ж не гомосеки. - Н-н... нет, конечно!