"Time, time, time, see what's become of me While I looked around For my possibilities..."
***
12 лет назад После трех недель беспрерывных дождей, от которых не спасали даже многовековые стены замка, в Ирландию пришла весна. Неожиданно. Стремительно. Долгожданные солнечные лучи запутались в волосах цвета раскаленного железа. Кудри настойчиво лезли девочке в рот, отчего казалось, что она наелась соломы. Самодельный венок из луннилиста некрасиво сполз набок. Малышка насупилась и в который раз за утро поправила непокорное украшение. Она, со всей присущей детям тяге к свободе, ненавидела, когда её наряжали, как куклу. Да она и не считала себя красавицей. Передний зуб выбит после охоты за сокровищами, волосы никак не желают лежать прямо, платья пачкаются чересчур быстро и топорщатся на животе. У маленькой принцессы был плохой аппетит, и лишь после многочасовых игр на свежем воздухе, голод посещал девочку. То ли дело Гильда с её фарфоровой кожей и светлыми локонами. На поляне под высоким полотном неба сидела женщина: горделивая осанка, ухоженные кисти рук, меховая отделка подола и воротника сапфирового платья выдавали благородное происхождение и высокое положение в обществе. - Мамочка, смотри, я нашла для тебя подарок. Королева с мягкой, чуть лукавой улыбкой потянулась к дочери. - Что же ты там нашла, Авилина? - женщина мгновенно включилась в любимую игру девочки, обхватив крошечные ладошки своими. Нежность пронзила грудь, как стрела, выпущенная искусным лучником. Рунильда до сих пор не научилась справляться с этим. Любовь к детям пришла к ней не сразу, ещё не успели затянуться родовые шрамы. Но когда Ави сделала первые шаги и крепко обняла её за шею, так доверчиво и естественно прижимаясь к родному телу, что-то сломалось в молодой королеве. Что-то не дававшее вздохнуть. Что-то черствое, сухое, как дерево, в которое ударила молния. Оно рассыпалось и обратилось в пыль. - Угадай, - потребовала принцесса, демонстрируя весь свой характер одним лишь словом. В дубовой роще чёрным облаком взметнулась стая птиц. Их сердитые, полные ярости голоса заставили женщину содрогнуться. В лесу стало подозрительно тихо. Стараясь ничем не выдать волнения и унять дрожь, Рунильда улыбнулась и придвинула дочку поближе. Нос к носу. Так, что изумруды детских глаз утонули в бушующем море других. - Мы сыграем в игру, хорошо, милая? Девочка нетерпеливо подпрыгнула на месте. Она обожала прятки, искренне полагая, что делает это лучше всех. Но тревога в обыкновенно умиротворённых глазах мамы насторожила Ави. Внутри заворочалось липкое, словно дёготь, чувство страха. Послышался звон стали. Небо затянуло серой завесой. - Не бойся, любовь моя, это твой папа, - доверительно сообщила королева, целуя малышку в лоб. Если бы она могла превратить свою любовь в щит, который защитит её дитя от жестокости этого мира. Она вспомнила о Гильде, старшой сестре Авилины. Всегда послушная, тёплая, как летнее утро, доверчивая и уступчивая. - Он просил не говорить тебе, бельчонок, это сюрприз. Мы ведь не хотим его расстраивать, да? Слёзы защипали в уголках глаз, но она не сдастся без боя. - Нет, мамочка. - Я люблю тебя, - прощальные поцелуи отдавали холодом, как первые заморозки в ноябре. - Как океан? - спросила Ави, всматриваясь в знакомое лицо. Будто знала, что это последняя встреча. - Гораздо сильнее, - Рунильда повесила серебристый медальон на тонкую шею. - Талисман на удачу. Он защитит тебя. Никому не показывай, это наш секрет, хорошо? Девочка отрывисто кивнула, и убежала в пропахшие дождём и свежестью рощи. Она неслась, как никогда прежде, будто за ней гналась целая стая голодных волков. Ветер врывался в лёгкие прохладными струями, обжигал щёки, забирался за шиворот, прятался в складках одежды. Чувство свободы опьяняло. И с каждым шагом, с каждым удаляющемся деревом, это ощущение вытесняло страх. Словно она превратилась в маленький ялик, который отплывает в своё первое самостоятельное путешествие. По ночам она мечтала о дальних горизонтах, смотрела на звёзды и завидовала их привольной жизни. Наконец, Ави добралась до нужного камня, помеченного соком ежевики, что она припрятала в рукаве. Место было идеальным: раскидистый многовековой тис*, словно сошедший с полотен легенд, в котором зияло дупло, окаймлённое вечно багряной листвой. Забравшись внутрь, принцесса укуталась в тёмно-зелёный плащ и, незаметно для себя, уснула, утомлённая насыщенным началом дня. Проснулась девочка на закате, когда уносящиеся в завтра нежно-розовые лучи упали на веснушчатое лицо. Где же мама? Почему она до сих пор не нашла меня? Авилина уже приготовилась вылезти из укрытия, но какая-то сила не дала ей пошевелить ногами. Она вскрикнула от внезапной вспышки боли и пустоты. Голоса, много незнакомых ей голосов зашептали разом. Из носа хлынула кровь. Мир покачнулся и отошёл на задний план. В тумане неясными очертаниями вырисовывалась статная женская фигура. Голос её зазвучал как раскаты грома: "Одна жертва сегодня. Одна - на потом. Твой друг легко обратится врагом. Две башки - два кровавых пути. Рассвет настигнет, беги - не беги". И спасительная тьма завернула хрупкое тельце в свои шелка.***
А в королевских покоях Камелота мужчина резко вздохнул и проснулся. Давненько его не посещали кошмары. По спине бегали нестройным легионом мурашки. Шея была липкой от пота. Артур опустил ступни на пол, наслаждаясь прохладой и спокойствием камня. Завтра горы дел, впрочем, как и всегда. Водоворот суеты не отпускал ни на секунду. Ладно хоть под кроватью пока никто не прячется с очередной просьбой или мечом в руках. Маленькая плачущая девочка, старый тис, "беги". Бессмыслица какая-то, решил бы прежний прагматичный Арт. Но он больше не может им быть, как бы ему не хотелось. Короли не принадлежат себе. Любимое напутствие Бедивера. Он и рад бы отмахнуться от непонятного сна, как от ленивой мошкары, но недоброе предчувствие уже пустило корни сомнений. Похоже его кратковременная передышка подошла к концу. __________________________________________________________________________ Тис* (здесь) - один из пяти священных деревьев Ирландии. По легенде скоре после того, как отхлынули с земель Эрин воды всемирного потопа, вечером Бельтейна, день нового начала, вышел из моря великан по имени Трефуйлнгид Треохайр, и ступил с западной стороны на земли Ирландии. Ростом он был по макушки деревьев, и нес он в руках огромную ветвь от волшебного дерева, на которой были листья разных деревьев, и разные плоды, и все они в тот майский день были еще незрелыми. Треохайр дал несколько плодов от этой ветви Финтану мак Бохре, Белому старцу, – единственному, кто пережил потоп на землях Ирландии, и Финтан посадил их, и выросли из тех плодов пять священных деревьев Ирландии – Биле Тортан, Эо Росса, Эо Мугна, Крэб Дейти и Биле Ушнег. «Биле» тут означает одиноко стоящее древнее почитаемое дерево, «крэб» - ветвистое дерево, а «Эо» может переводиться и как «огромное священное дерево», и как «тис».