***
Барри сидел на рабочем месте Лена, в то время как сам Лен устроился на противоположной стороне стола. Барри радовало то, что стол был достаточно большим для них двоих. С его стороны стояли три емкости с мечеными купюрами в воде разнообразных оттенков голубого и еще одна — с томатным супом. Рядом он пристроил тарелку с сэндвичем, бутылку содовой и огромную стопку бумаги с заметками и расчетами. Пока его мозг плавал в пространстве формул и вычислений, Барри вытянул чистый листок и нацарапал на нем несколько чисел. Другой рукой он обмакнул сэндвич с сыром в суп, откусил кусок, не отрывая взгляда от своих записей, и рассеянно прожевал, даже не почувствовав толком потрясающий вкус, потому что был целиком и полностью погружен в свои размышления. Лен на другом конце стола занимался… Барри не знал, чем точно. Он действительно не обратил на это внимания. Лен над чем-то работал, и этого было достаточно. Как правило, погружаясь в собственные дела, Барри переставал реагировать на окружающий его мир. Он понятия не имел, как долго сидит, с головой закопавшись в свои расчеты. Даже когда к ним заглянул Мик, который принес поесть, Барри лишь кивнул ему в знак благодарности. Барри поднял глаза и немного виновато посмотрел на Лена, который, как оказалось, тоже пристально его разглядывал. В его глазах снова читалось легкое беспокойство. — Что такое? — спросил Барри. — Я вот думаю, успею ли я предотвратить катастрофу вовремя, если ты промахнешься мимо тарелки с супом и угодишь сэндвичем прямо в емкость с деньгами, — ответил Лен, по-хитрому сузив глаза. Барри уставился на емкости, которые, мало того, что стояли слишком близко друг к другу, так еще и выглядели идентичными, ну, кроме содержимого. Как бы ни хотелось ему признаваться, он и правда был на грани совершения глупости. — Да будет тебе известно, я экспериментировал с химическими реакциями с тех пор, как мне исполнилось восемь, и ни разу ничем не отравился! — возмутился Барри, не собираясь так просто сдаваться. — Ну, ничем опасным… Я кое-что смешивал специально, чтобы это можно было выпить, так что это даже не считается. И этой штукой я не отравлюсь, меня разве что немножко стошнит. Лена его пламенная оправдательная речь совсем не впечатлила. Барри вздохнул и перевернул листок с заметками на чистую сторону, потому что больше не мог смотреть на свои каракули. Это был единственный способ перестать мучить глаза. — Было бы преступлением так переводить кулинарные шедевры Мика. Так что я лучше прервусь, пока не поем, — сообщил он. — Спасибо, — Лен тихо вздохнул. — Прости, я… я просто слишком сосредоточен на работе, — признался Барри. — Не думай, что я тебя игнорирую, и попусту не беспокойся. — Все хорошо, Барри. Но я три дня не мог отмыть руки, и я не допущу, чтобы твой рот посинел. — Тогда мы оба сделаем перерыв, и никто из нас внезапно не обретет новые синие части тела, — предложил Барри. Они улыбнулись друг другу. Проблему с мечеными деньгами было невероятно сложно решить, и Барри был рад, что теперь помогает найти выход. Он понял, что ему очень не хватало подобной работы, и он твердо решил продолжить поиски вакансии, когда все это закончится.***
— Итак, Сантини использовали особый вид частиц медного купороса в волокнах фальшивых купюр. Барри вернулся к началу, и Лен внимательно его слушал, хотя сам и рассказал ему об этом, когда они только начинали работу. Но Барри нужно было проговорить это вслух, чтобы начать двигаться дальше, убедившись, что он ничего не пропустил. Лен вполне мирно воспринял его разглагольствования. — Если положить эти деньги в воду, она реагирует на волокна и в течение нескольких минут окрашивается в синий. Чуть-чуть меди при каждом погружении растворяется, но этот сорт настолько плотен, что потребуются годы, чтобы вывести краску таким образом, чтобы вода перестала окрашиваться в синий. Использование разных реактивов дало изменение цвета воды на оттенки синего, но цвет все равно виден. Он все еще такой же синий. Это довольно простое объяснение и было корнем проблемы. Барри продвинулся не дальше Леонарда, что было довольно неприятно. Он так хотел быть тем, кто решит эту проблему для Лена! — Ты работал несколько часов. Иди домой, выспись. Попробуем завтра. Барри покачал головой. Он понимал, что Лен прав, но как же не хотелось уходить… Но свежая голова после сна может помочь продвинуться дальше, да и других идей, как привести мысли в порядок, у Барри не было. — Я заскочу в магазин по дороге домой. Прогуляюсь между стеллажами с бытовой химией, поищу вдохновение там, может, придумается пара комбинаций, которые окажутся полезными. Лен сначала кивнул, а потом вдруг замер с таким видом, будто его осенило. — Барри… ты же ограничиваешь свои реактивы тем, что можно купить в магазинах? — Да, еще онлайн… У меня же нет доступа в лабораторию. — А если бы у тебя был доступ к лаборатории, это помогло бы? — Ну да, наверное. Зависит от того, что будет в лаборатории. Если бы я был в С.Т.А.Р. Лабс… тогда у меня было бы все, что нужно. У меня там точно были разные экспериментальные химические вещества, я бы смешал достаточно раствора, чтобы очистить все деньги. И мне бы очень пригодилась центрифуга. — Так… ты уже знаешь, как отмыть деньги? И тебе просто нужны реактивы и аппаратура? — Лен провел рукой по лицу, будто не верил своим ушам. — Ну да, но разве это имеет значение? У нас нет доступа ко всем этим вещам. И ты не можешь их украсть, потому что за тобой следит мафия, да и перетащить такое количество вещей сложно! Да и невозможно в принципе, учитывая ситуацию! Центрифуга слишком огромная для одного человека, да даже для трех или четырех! Да и если в лаборатории и есть все нужное, она уже давно закрыта. — Зачем все куда-то тащить, ведь можно просто получить доступ, — возразил Лен. — И С.Т.А.Р. Лабс это круто, на самом деле. После взрыва ее полностью закрыли, но оборудование никто не вывозил. Нам нужно сделать копию документов о последней инвентаризации, чтобы понять, что там еще осталось, и есть ли то, что тебе нужно. Барри моргнул. Его душило чувство вины за то, что он не сказал Лену об этом раньше. Но он ведь даже не считал это возможным! — Но… мафия все еще следит за тобой, — осторожно напомнил он Лену. — Да, но они следят, чтобы увидеть, что я делаю, чтобы заработать денег. Если мы вломимся в заброшенную лабораторию и ничего оттуда не вынесем, это никакого отношения иметь к деньгам не будет. — А еще они следят, будешь ли ты отмывать деньги, забыл? — Да, но я не думаю, что они верят, будто у меня получится, как и я не верил, когда только начал. Это риск, Барри, да, но это намного менее опасно, чем настоящий грабеж. Есть способы сделать так, чтобы они даже не узнали о моей причастности. — Ладно, — Барри вздохнул, надеясь, что Лен знал, о чем говорит, и это непросто мимолетное внезапное решение, основанное на их болтовне. — Сколько времени это займет? Сделать раствор и пропустить все деньги через центрифугу? — спросил Лен. — Хватит ночи? Или нужно несколько? — Одной ночи будет достаточно, если мы достанем все, что мне понадобится, — быстро подсчитал Барри. — Так, напиши мне список и подробную инструкцию, что и как я должен делать, чтобы я смог это запомнить. Барри от удивления заморгал, не совсем понимая, о чем говорит Лен. Но потом у него будто щелкнуло в голове. — Что? Нет! Я пойду с тобой! — протестующе воскликнул он. — Нет, не пойдешь, — решение Лена явно было окончательным. — Нет, Лен, тебе нужен я! Я знаю, ты умный, очень умный, но это очень далеко от базовых основ химии. Я не смогу обучить тебя за какие-то пару дней! Это делается с помощью вещи, которую я помогал создавать! Я один из немногих, кто понимает, как работают эти химикаты в лаборатории! — Нет, Барри. Я не позволю тебе в это вляпаться. — Ладно, послушай. Я знаю, как это должно сработать, но только в теории. Мне нужно быть там, чтобы сделать расчеты и увидеть реакцию. А что, если все то, что нам нужно, находится где-то в другом месте? Что, если придется импровизировать? Я нужен тебе там! Лен сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что сдаваться он не собирается. — Барри, ты думаешь, что говоришь? Это преступление! Если тебя поймают, у тебя будет судимость. Я знаю, как трудно двигаться вперед, если у тебя есть срок. Тебе и так трудно найти работу, а будет в три раза сложнее! Твоя жизнь изменится навсегда. Да даже если ты избежишь тюрьмы, потому что это первое твое преступление, все равно работу будет практически невозможно найти! А как ты вообще собираешься выжить в тюрьме, при самом худшем раскладе? — Но нас не поймают! — Барри сделал шаг назад. — Ты сказал, что есть способы. — Безопаснее, чем кража, когда мы воруем деньги! — сорвался Лен. — Барри, это серьезное преступление! Есть и другие риски! О которых ты вообще не должен знать! Риски, которым я тебя подвергать не собираюсь! — Так вот в чем дело! — Барри как-то размяк после этих слов. — Ты чувствуешь ответственность. Думаешь, что все это твоя вина. Поэтому ты хочешь сделать все сам. — Это моя вина, Барри! — Я не согласен. Да даже если и так, что с того? Я забочусь о тебе, Леонард. Я могу помочь. Если что-то пойдет не так, и меня там не будет, я никогда себе этого не прощу, ведь я мог помочь. Быть пойманным — риск, и я готов на это пойти. Да, ради тебя! Если мы собираемся строить долгие отношения, тебе придется смириться с тем, что я буду тебе помогать. Так работает партнерство. Мы оба должны помогать друг другу. Независимо от того, кто несет ответственность за проблемы, началась эта проблема до нашей встречи или после. Теперь мы вместе. Ты боишься за меня, я понимаю. А я боюсь за тебя. Так и бывает с теми, кто заботится друг о друге. Так и должно быть. Поэтому пожалуйста, Лен, позволь помочь. Леонард не дал утвердительного ответа сразу после его длинного пассажа, как Барри рассчитывал. Для этого Лен был слишком упрямым, не в меру заботливым и склонным к самопожертвованию. Как и сам Барри. Но Лен слушал его и наконец услышал. Барри продолжал повторять все свои утверждения до тех пор, пока Лен не согласился. Барри так обрадовался, что на мгновение забыл о том, что должен будет сделать. Ему придется вернуться в С.Т.А.Р. Лабс, в которой он не был с ночи взрыва ускорителя. С той ночи, когда все изменилось. Придется вернуться в лабораторию, ту, где упавшие на него химические реактивы сожгли и навсегда изуродовали его лицо.