До нуля

— Какого черта, Верг? — как заезженную пластинку повторил в очередной раз Данте. Среди серой обреченности все ярче звучали пробивающиеся ростки ярости. — Ты же уверял, что местоположение убежища невозможно найти. Вергилий молчал. Он был бледен, сосредоточил все свое внимание на дороге и поминутно бросал быстрые взгляды в зеркало заднего вида, убеждаясь, что за ними нет погони. Они покинули тоннели через неприметную железную дверь с облупившейся зеленой краской и внушительного вида навесным замком, в ближайшем переулке Вергилий ловко и без лишнего шума вскрыл машину. Глядя на то, как брат вскрывает дверь грязно-серого неприметного седана отмычкой, извлеченной откуда-то из недр его неизменного тренча, Данте пришел к выводу, что скорее все же удивлен наличием у Вергилия подобных навыков. Почему-то в его голове Верг ассоциировался скорее с гениальным стратегом, чем с вором-домушником. Но ехидные комментарии Данте все же предпочёл оставить при себе — он сам все еще был на взводе, а у Вергилия едва заметно подрагивали руки. Сейчас они уже отъехали достаточно далеко, чтобы можно было не опасаться погони, хотя Данте сильно сомневался, что после недавней сводки новостей есть еще хоть кто-то в этом городе, кто не знает их в лицо. Сейчас уже можно было вплотную заняться поиском ответов и вытрясти из братца правду, какого Мундуса лысого там все же произошло. Адреналин в крови уже схлынул и на место ему пришло бешенство. Нет, его совершенно не волновали так называемые «невинные» люди, которые по собственной глупости ввязались в делишки Вергилия, куда больше Данте беспокоила судьба Кэт. Несмотря на недолгое знакомство и некоторые разногласия, девушка успела стать для него верным другом и, в некотором роде, окружить почти материнской — ей явно стоило подумать о собственных детях — заботой. Да и то, что Вергилий так откровенно глупо подставился, спасая данные и рискуя схлопотать пулю или попасть в загребущие ручки Мундуса, тоже не добавляло душевного равновесия. — Я спрашиваю еще раз. Какого. Черта. Это. Было?! — медленно и раздельно переспросил он. — Неучтенный фактор, — голос Вергилия прозвучал резче обычного. — Не пояснишь? Старший сын Спарды бросил короткий нечитаемый взгляд в его сторону, и снова перевел глаза на дорогу. — Они нашли способ воздействовать на одного из наших людей. — Твоих людей, — с кривой усмешкой поправил его Данте, почти сразу снова становясь серьезным. — Как? — У него оказалось две дочери. Ему пообещали отдать их взамен на информацию. — Они хоть живы? Ответом ему послужил красноречивый взгляд. — Понятно, — протянул Данте, с силой цепляясь пальцами за дверцу на очередном резком повороте и мысленно удивляясь, как его брат вообще получил права. — Значит, нас сдал какой-то идиот ради призрачной надежды на счастливый конец. — Эгоизм — основа природы всех живых существ, но людям он свойственен в большей степени. — Вергилий резко крутанул руль, паркуясь, и разомкнул оголенные провода, глуша мотор. — Приехали. Открыв дверь склада, он почти сразу же оставил брата в одиночестве, ссылаясь на необходимость проверить работу внешних камер. Данте несколько раз обошел помещения, от нечего делать меряя шагами расстояние от одной стены до другой. Без особого интереса проверил содержимое нескольких верхних коробок и плюхнулся на диван, раскидывая руки в стороны. В голове крутились всякие мысли, от прочитанных где-то цитат до строчек песен. Но постепенно все они сводились к одному — неужели его брат готов так легко жертвовать другими ради своих целей. И если это так, то что помешает ему, Данте, стать такой же разменной монетой в большой игре. Они знакомы всего несколько недель, почти не знают друг друга, так что его остановит? Мифическая сила братских чувств? Услышав приближающиеся шаги брата, он решительно тряхнул головой. Нет, не стоило устраивать трагедию на пустом месте. Верг не он, так что не стоит приписывать другим своих тараканов. Вергилий остановился около расположенного на столе ноутбука и одним слитным движением стер с крышки пыль. При неровном искусственном свете всегда бледная кожа казалась мелово-белой, а губы синими. Его пальцы привычно запорхали над кнопками, вдыхая жизнь в груду металлолома. Глядя на обтянутую черной кашемировой тканью спину, Данте решил не мешать, однако Вергилий позвал его сам. Не оборачиваясь, он ногой пододвинул себе стул и поднял руку: — Я думаю, тебе стоит это увидеть. Монолог Мундуса они смотрели в полном молчании, и Данте ощущал, как медленно закипает. Кэт не Вергилий, но она тоже успела стать важным для него человеком, а Данте был эгоистом. — Интересно… — Интересно? — не понимая причину радости брата, переспросил Данте, бросив быстрый взгляд в его сторону. — Мундусу известно меньше, чем я думал. Ему известно мое имя и только. Он не знает, что я твой брат и тоже нефилим, — Вергилий явно был в восторге. А Данте не мог оторвать взгляд от изображения на мониторе. Он не мог знать точно, но что-то подсказывало ему, что Кэт явно не пирожными кормили. — Чтобы выдержать, ей пришлось быть сильной… — Да, она хорошо постаралась, — явно пребывая в своих мыслях, согласился с ним Вергилий, а потом, словно поняв, куда он клонит, поспешил добавить. — Но мы не можем ее спасти. — Что ты имеешь в виду? — Данте показалось, что он ослышался. Он даже оторвался от сжавшейся в кресле фигурки и обернулся к брату. — Ты серьезно считаешь, что я обменяю твою жизнь на ее? — Вергилий смотрел на него с таким изумлением, словно Данте внезапно признался, что он внебрачный сын Люцифера. — Я не говорю, что мы оба будем спасать… — Кроме того факта, что ты мой брат, ты еще и ключ к уничтожению Мундуса, — то, что обычно спокойный Вергилий позволил себе повысить голос, явно говорило о многом. Жаль только, что нельзя было выяснить, какая из двух причин была для него весомее. — Я говорю не о том, чтобы обменять меня на нее. Я говорю о том, что мы предложим другой обмен — Кэт на любовницу Мундуса, Лилит. — С чего бы это Мундусу заботиться об одной из своих шлюх? — Вергилий скептически поднял бровь. — Потому что она носит его ребенка, — отмахнулся Данте. В голове он уже пытался построить план, однако приходилось признать, что без помощи брата и его знаний это было почти невыполнимо. — Что? — Вергилий, казалось, и вовсе перестал дышать. — Откуда ты это знаешь? — Когда я был в башне, я встретил демона по имени Финеас, он рассказал мне, — Данте продолжал нервно мерить шагами комнату от стола до дивана. Чтобы чем-то занять руки, он схватил с полки подаренный братом обрез и принялся вертеть в руках. — Да, я слышал это имя. Но… это поразительно… у нас есть доступ к нерожденному ребенку Мундуса? — он повернулся спиной к Данте, опираясь обеими руками о коробку. — Это именно то, что нужно, чтобы выманить его из логова! — Нет, мы используем это, чтобы спасти Кэт! — вспылил Данте, делая несколько шагов по направлению к брату. — Данте, это безумие! — Вергилий обернулся к нему, всем своим видом показывая глубокое разочарование умственными способностями брата. Он тоже начал заводиться, повышая голос и жестикулируя. — Ты готов рискнуть будущим всего человечества ради девчонки? — Кэт прошла девять кругов ада, чтобы защитить нас! Мы найдем другой способ добраться до Мундуса, — Данте уже почти кричал, хотя и не мог не согласиться с разумностью доводов. Но… это же Кэт. В голове заевшей пластинкой крутится вопрос — окажись на месте девочки он, Данте… Кажется проблема Кэт для него перешла в разряд личных вопросов. Вергилий, однако, видимо, не терял надежды воззвать к его благоразумию: — Данте! Смерив брата тяжелым взглядом, Данте медленно подошел к нему вплотную, вынудив отступить на шаг назад и упереться в коробку. — Я не собираюсь бросать ее, — медленно и раздельно произнес он, ставя жирную точку в споре. Поморщившись — Данте уже давно заметил, что его брат терпеть не может признавать поражения — Вергилий поднял руки перед собой в защитном жесте, словно пытался загородиться от Данте: — Я вижу. Хорошо, сделаем по-твоему, брат. Между ними повисла напряженная тишина. Вергилий всматривался в его лицо, пытаясь найти выход, а Данте… Остатки гуляющего в крови адреналина требовали выхода, и глядя на все еще напряженного, тяжело дышащего Вергилия, Данте с трудом сдерживался, чтобы не толкнуть его спиной на коробку и не прижаться губами к бледной коже шеи под челюстью. Его почти трясло от сдерживаемого желания полностью подчинить себе. Он подался вперед, вынуждая близнеца отклониться сильнее. Ноздри снова защекотал запах парфюма, на этот раз немного разбавленный запахом пота и крови. По лицу Вергилия всего на секунду пробежала тень, а металлические нотки усилились. Данте нахмурился. — Что это? — он надеялся, что взгляд вышел довольно красноречивым, чтобы отбить у брата желание солгать. — Рана открылась, — пояснил Вергилий и снова поморщился. — И вместо того, чтобы сказать об этом мне, ты сел за руль, — Данте вскинул брови. Он был раздосадован собственной невнимательностью — не сосредоточь он все внимание на Кэт, смог бы заметить неладное еще в машине. Где-то глубоко внутри заворочалось давно и с концами похороненное чувство вины. — Удивлен, что мы все еще живы, — и, сделав несколько шагов назад, добавил. — Раздевайся. В одной из коробок он недавно видел небольшой чемоданчик с характерным крестом. Было ли дело в общей усталости и потере крови или в настроении Данте, но спорить с ним Вергилий не стал, с видимым трудом стаскивая водолазку через голову. Еще сильнее побелев, он пошатнулся, тяжело опираясь на вовремя оказавшегося рядом брата. Данте обхватил его за пояс, принимая на себя половину веса и чувствуя, как промокает прижатый к чужой спине рукав плаща. Ругнувшись под нос, он оттащил Вергилия к дивану, для удобства устраивая его лицом к спинке и небрежно бросая на сидение рядом аптечку. Следом полетел и плащ. Выглядело все достаточно печально — пересекающие спину небрежно наложенные бинты насквозь пропитались кровью. Достав из аптечки ножницы, он присел на корточки и подцепил пальцами нижний край. Вергилий вздрогнул, когда спины коснулся холодный металл, но промолчал. Мышцы заметно напряглись, выдавая попытки хозяина удержаться в вертикальном положении. Данте осторожно срезал бинты, стараясь как можно меньше потревожить рану и бросил окровавленную материю на пол рядом. Пока сложно было что-то понять — половина спины была испачкана кровью, поэтому ему пришлось вскрывать зубами упаковку марлевых повязок и, смочив несколько водой из найденной там же бутылки, использовать вместо влажных салфеток, стирая кровь. Сама рана выглядела неплохо — просто недлинный, но довольно глубокий порез, для таких, как они, ничего смертельного — но обильно кровоточила, и Данте сделал пометку в памяти, вытрясти из брата причины этой странности. А пока он быстро и максимально осторожно обработал спину и наложил сверху тугую повязку. Отложив в сторону оставшийся бинт, Данте на мгновение прикрыл глаза, а потом не удержался и подался вперед, обнимая и прижимаясь к спине лбом. Кожа Вергилия была холодной, а сам он ощутимо вздрогнул, окончательно закаменев. — Почему ты не сказал? — негромко спросил Данте, обдавая кожу горячим дыханием. Он был все еще зол и напряжен, однако, сейчас, немного поразмыслив, вынужден был согласиться с братом. Действовать поспешно было бы в самом деле глупо. Однако это не уменьшало раздражения от опрометчивого поступка. — Это не важно, — слабо отозвался Вергилий. Он не попытался отстраниться вероятнее всего из-за слабости, но Данте воспринял это как разрешение, осторожно прикасаясь губами к выступающему позвонку. — Ты такой придурок, Верг, — он приподнялся, оставляя несколько невесомых поцелуев у края повязки. — И что, по-твоему, ты делаешь? — с непонятной интонацией спросил Вергилий. — Извиняюсь за свое поведение, — Данте поднялся на ноги и склонился над ним, упираясь руками в спинку по обе стороны. — Весьма… необычный способ для брата. — Тогда оттолкни, — и, коснувшись губами основания шеи, добавил. — Ну или скажи нет. Это-то ты сделать можешь. Однако возражений не последовало, и Данте продолжил, покрывая поцелуями и укусами шею и плечи, слизывая капельки выступающей крови. Одной рукой он обнял покачнувшегося Вергилия поперек груди, удерживая, а другой с силой вцепился в обивку. Оставив у основания шеи ярко-алый засос, Данте прижался лбом к ткани бинта между лопатками, где находилась метка. По телу словно пропустили разряд высоковольтного тока. Он стоял, закрыв глаза и слушая быстрое громкое дыхание и чужое всполошенно колотящееся сердце. В голове было восхитительно пусто, а сковывающее тело напряжение отступало. Отстранившись, он помог Вергилию улечься и накрыл его обоими плащами. Данте не испытывал вины или неловкости за свое поведение, но и заострять внимание на произошедшем или устраивать разборки, требуя от Вергилия немедленного ответа, не собирался. Ему было вполне достаточно понимать, что даже если Вергилий все еще не догадался о сложной подоплеке их взаимоотношений, то явно не был против подобного их развития.