Актёр

На дорогу, медленно кружась в замысловатых танцах, падают крупные хлопья снега, превращаясь под ногами в воздушное покрывало. С карнизов и заборов свисают большие прозрачные сосульки. Ветви деревья, кое-где еще с не опавшими листьями, а где-то и вовсе с молодыми зелеными почками, покоятся в прекрасных чехлах из льда, похожих на стекло. Тонкие деревца под тяжестью собственных обледенелых веток гнутся к земле и от легкого, но в то же время холодного ветра тихо трещат. Темно. Холодно. Людей на улицах почти нет. Все сидят дома в тепле за чашечкой горячего чая и любуются, несмотря на календарный месяц, зимним пейзажем. Ну, а что вы хотели? Россия. По дороге идет парнишка. Теплая куртка, черный теплый шарф, за которым спрятан нос и такого же цвета шапка, надвинутая до бровей. Парень шаркал ногами, зачерпывая носами ботинок снег и раскидывая его в стороны. На душе было паршиво. В голове роились сбитые, спутанные мысли. Но во внешнем виде это отражалось лишь сурово нахмуренными бровями и периодическими щелчками языка, когда в памяти всплывали неприятные картины. «Этот тупой мужик! Он же обещал… Решил кинуть меня? Ну и пожалуйста! А как он смотрел на своего распрекрасного Юри. Глаз оторвать не мог от этой свинины! Скотина! Козел! Идиот! Ненавижу его! Я все равно обойду… их! Всех обойду и тогда ты просто не сможешь меня игнорировать, чертов кретин!» Погруженные в свои мысли парень зашел домой. Темно. Пусто. Юра уже около года живет один. У родителей свои семьи, а дедушка, подаривший внуку единственное сейчас спасение — фигурное катание, живет в Москве. Подросток сам отказался от навязчивой заботы, но все же иногда в квартире было слишком пусто, особенно в такие моменты, как этот. Из комнаты неспешной гордой походкой прошествовал длинношерстный кот и промяукал что-то на своем языке. — Привет, толстяк. — голос был спокойным и даже немного счастливым. — Давно не виделись… Юра сел на корточки и потрепал комок шерсти по голове. — Я не смог вернуть его… — обреченно прошептал парнишка, продолжая диалог с котом. — Этот идиот все уже решил, и, видимо, я ему больше не нужен… Но я заставлю его вспомнить. Вспомнить все. Я снова стану тем, кого он с таким интересом рассматривает на льду. Хах… Этот японец для него, как новая игрушка, заставляющая испытывать новые яркие эмоции! А я видимо слишком предсказуем, слишком приелся, если хочу вернуть его — должен удивить…» — Юра уже сидел на полу и держал питомца на руках, плавно поглаживая мягкую шерстку. — Пойду я проветрюсь, Пух, пока не разнес всю квартиру… Буду поздно. — кинул Юра и, схватив сумку, вышел из дома, поглубже зарываясь в шарф. Разговоры с любимцем стали уже неотъемлемой частью жизни. Говорить было больше не с кем. Точнее Юра никого не подпускал близко. Маленький затравленный котенок, который просто боится довериться кому-либо. Но он все же доверился… Виктору… и что в итоге? Очередное разочарование в этой проклятой жизни. Подросток сейчас направлялся в тренировочный зал. Яков давно уже отдал ему ключи, чтобы, если что случится, Плисецкий мог пойти на лед, побыть наедине со своими мыслями, выплеснуть эмоции, а не шататься, черт знает где и с кем. А что? Парень и энергию выплескивает, и тренируется к тому же. Юра зашел в зал. Огромный, темный, успокаивающий… Щелчок выключателем и помещение озарилось ярким светом. Тихо. Пусто. Невысокий, стройный силуэт плавно, точно кошка, проскользнул на середину катка. Остановился. Надев наушники, включил музыку погромче. Сердце пропустило пару ударов. Глубокий вдох и выдох. Красивая нежная мелодия полилась из динамиков. И парень начал свое выступление. То самое, с которым проиграл этому японцу. Утонченные, нежные, элегантные движения. Прыжок, еще один. Красивые, как крыльями, взмахи руками. А что в голове? Виктор. Веселый и безразличный, принадлежащий только Юре… нет, уже тому японцу, такой родной, но так отдалившийся. Последнее движение. Точка. Тишина. Глаза наполнены слезами, грозящимися вот-вот покатится горячими тонкими ручейками по щекам. В горле ком, не дающий ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сердце щемит, режет, разрывает на куски. От переполняющих чувств жить не хочется. Парень бессильно рухнул на лед. Он знал, что как бы не выступили они с Юри, Виктор все равно остался бы в Японии. Просто он так уже решил. Так ему интереснее. Знал, что не сможет сократить такую очевидную разницу в возрасте и опыте с Юри. Чистая и жертвенная любовь? Да как он мог думать о ней, после того, что сделал Никифоров? Юра нашел эту любовь в дедушке, подарившем ему мечту. Но мысли о Викторе, о том, что надо идеально откатать программу, чтобы вернуть этого блудного котяру домой, не дали хоть немного пробиться чувствам. Юра знал, что больше не нравится Виктору, но боялся спросить у него об этом. Боялся даже думать, но не мог игнорировать. Тогда в Японии перед соревнованием он хотел спросить, но осекся на полуслове. Витя же все понял? Так почему ничего не сказал, лишь прожигал взглядом? Губы предательски дрожали, но Юра не плакал. Нельзя. Не положено. — Да пошел ты… Я все равно выиграю… И ты вернешься. — парень медленно встал и продолжил тренироваться. Больше. Выше. Эмоциональнее. Лучше. Превзойти Юри. Вернуть Виктора. Поговорить. Выяснить все раз и навсегда. Не сожалеть больше. Не отвлекаться на ненужные мысли. Если Виктор больше не хочет отношений, вычеркнуть… забыть… Прыжок заканчивается падением. Юра с силой ударяет руками о лед. Наверняка будет синяк. Но сейчас не это важно. С самого начала еще раз. И еще. Пока выступление не будет идеальным.

***

Суббота. Четыре утра. В огромном зале на середине катка стоит запыхавшийся молодой парень. Собранные волосы выбиваются из-под резинки, кожа покрыта солеными капельками пота, мышцы слегка трясутся от тренировки затянувшейся на несколько часов. Тело уже устало, а душа так и не смогла освободиться от оков. — Будь ты проклят… — отчаянно шепчет юноша и, прикрыв глаза, медленно выдыхает. Надо остыть, немного отдохнуть и домой — отсыпаться, а после обратно на тренировку, но перед этим еще разок. Юрий начинает скользить по льду. Первый прыжок… Идеально! Второй… Превосходно! Дорожка плавных движений, как будто Юра не разрезает коньками лед, а летит, парит в воздухе. Еще прыжок… — Черт! — Плисецкий приземляется, но кажется неудачно. Ушибленная нога жутко болит, но парень не останавливается, докатывая программу до конца. Тишина. Острая боль снова пронзает правую ногу. Теперь точно пора домой, а вечером на тренировку.

***

Дом, милый дом. Кот разлегся на середине кровати. Юра насыпал питомцу в миску немного еды, а сам есть не стал, не захотел. Парнишка наскоро обработал руку, на которой красовался не ожидаемый синяк, а небольшая ранка и нога, которая жутко болела всю дорогу до дома. Ну и ладно. Это сейчас не важно. Плисецкий укутался в одеяло, как в кокон и прикрыл глаза. Пучина забытья. Проснулся подросток поздно вечером. Оделся и бегом на каток, забыв обо всем: о еде, о больной ноге, о ненавистном Кацуки, о предателе — Викторе. Тренировка была изматывающая. Новая тренерша по балету — прима большого театра. Вот это по-настоящему здорово. Плисецкий не может упустить такую возможность усовершенствовать свое мастерство. Но не все так сразу, к сожалению. Все еще не достаточно хорошо. Еще заход, еще, еще! — Юр, заканчивай уже, иди домой. — упрекает юношу Яков. — Отвали! Я же могу еще потренироваться, зал то все равно пустует. — огрызается парень успешно завершая миллионный прыжок за сегодня. — Ты же всю ночь тренировался. Мне охранник сказал. Прекрати себя истязать. Иди домой, поешь и ложись спать. — раздраженно приказывает Яков, но в голосе слышно какое-то волнение. — Разберусь, старик. — не отступает парнишка. — Да делайте вы все, что хотите! — не выдерживает тренер и уходит из зала. Сердце Плисецкого пропускает удар. «Вы»… Он и Виктор… Виктор… Три часа ночи. Парень ели стоит, а нога все громче напоминает о себе. Вернувшись домой Плисецкий, обработав раны, сразу завалился в кровать. Еда лишняя. Спать не получается из-за мыслей о Викторе. Парень просматривает все его страницы в соц сетях. В груди что-то ужасно болит. Юра чувствует себя мазохистом. Он все знает, но продолжает надеяться и разочароваться. Один день не отличается от другого. Тренировки до изнеможения. Задержаться на пол ночи на катке становится нормой. Яков постоянно читает лекции, но не может ничего добиться. Есть Юра, почти перестал, не хочется. Начинаются отборочные. Глубокий вдох. Музыка. Все идеально. Второе место… Юра взбешенный уходит от, заинтересовавшейся юным дарованием, прессы. Плевать что и кто о нем подумает, если это не Витя. — Юр, поговорить надо. — серьезным тоном оповещает Яков без злости, без упрека. — Хорошо… — выдавливает Юра, понимая что на этот раз не отделается. Парочка отходит подальше от толпы, прессы и любопытных ушей. Парень поворачивается к тренеру, но вдруг перед глазами темнеет и он теряет равновесие. Мужчина ловит легкого, как пух, Юру, как будто ожидал этого. Тот сразу приходит в сознание и отшатывается от Якова. — Ты когда в последний раз нормально ел и спал? Тренировки это хорошо, но ты себя слишком изматываешь. Так только хуже сделаешь… — мужчина не кричит, говорит спокойно, но с такой печалью в голосе. — Яков… — так по детски, как уже давно не говорил, прерывает подросток. — Я не смогу догнать его, если не буду тренироваться на пределе возможностей… Семь лет… Как мне их сократить? Как вернуть Его?! — Юра не выдерживает и срывается на крик. — Юр… Оставь его… Он сделал выбор… Не в твою пользу — слова, как тупой нож в сердце. — Я докажу ему… — выдавливает подросток и уходит от тренера подальше. Нет смысла продолжать дискуссию. Юра все понимает, но не хочет это принять.

***

Яков видит Виктора. Сегодня он с Георгием приехал на отборочные в Китае. Не удивительно, что и Витя здесь со своим протеже. Как же его раздражает наивная улыбка русого фигуриста. Они проходят мимо, но Никифоров окликает их. Яков зол, не только из-за того, что Витя в самоволку уехал в другую страну, чтобы тренировать какого-то японца, прервал свою карьеру, но и из-за Плисецкого, который на глазах уничтожает себя из-за такого идиота. — Меня тошнит от твоих попыток строить из себя тренера. Поговоришь со мной, когда соберешься вернуться. Понял? — Яков специально говорил не однозначно. Витя должен был понять, что «вернуться» значило не только вернуться в катание, но и к Юре, но, видимо, проигнорировал. Яков смутно представлял что происходило между этими двоими раньше, но теперь… Никто не знал, может только кроме самого Виктора. Тем временем Юра в России смотрел все выступления Юри, все интервью и фото Виктора. Он, кажется, и правда стал мазохистом. Каждое объятие и прикосновение Кацуки и Никифорова на фото или видео приносили ужасную боль. Но Плисецкий продолжал рассматривать их. Произвольная программа стала последней каплей. Юри действительно хорошо откатал и даже вставил в конце фирменное движение своего тренера, хоть и не совсем удачно. Юра наблюдал внимательно, не отрывая взгляд, но лучше бы он отвлекся. Объятия. Поцелуй… Внутри все оборвалось. *Меня бы он никогда не поцеловал… Никогда…* — думал парень, прокручивая в голове то время, когда Виктор был еще с ним в России и все было хорошо. Лицо Юры помрачнело, теперь он решил наверняка: «Убью этого придурка, как только он приедет».

***

Отношения между этими двумя всегда были непонятными. Кумир и фанат? Нет. Плисецкий был слишком горд и хорош собой для какого-то фаната. Учитель и ученик? Снова нет. Никифоров никогда не учил Юру, хотя частенько указывал на недочеты вовремя тренировок и после выступлений. Соперники? Мимо. Они же до недавнего времени были в разных возрастных группах. Друзья? Юра любил Витю, да и с такой разницей в возрасте тяжело быть друзьями. Так что опять нет. Любовники? К юриному сожалению, нет. Никифоров частенько обнимал парня и тискал, иногда мог даже чмокнуть в щеку или лоб, но не более того. А Юра каждую подобную выходку воспринимал очень остро. Сердце пропускало удар за ударом, перехватывало дыханье, сердце падало в живот, а кровь в висках бешено пульсировала. И однажды не выдержав давления Юра признался. -Ты мне нравишься. — на выдохе произнес парень. -Ты мне тоже! -все с той же извечной улыбкой воскликнул Виктор и обнял подопечного. Глаза Плисецкого широко распахнулись и все тело затрепетало. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Но вдруг пришло осознание, а может… — Вить, мне кажется ты меня не допонял… — Юр, ты ошибся… Я просто всегда рядом и ты надумал себе всякого… Ты ошибся. — тон резко изменился. — Я не ошибаюсь! Я люблю тебя и хочу…- говоря последнее слово парень густо покраснел. — Юра! Прекрати! Ты хоть понимаешь что говоришь?! Тебе 15 лет! — Я!.. — Юр! Это не шутки… Прекращай… — Хоть поцелуй меня… Пожалуйста… — Я ушел. До завтра. Остуди пока голову. Плисецкий громко цыкнул. Подошел ближе к собеседнику и сам выполнил свою просьбу. Получилось смазано, неуверенно, по-детски. — Плисецкий! — крикнул Витя, оттолкнув от себя подростка. Юра только обиженно поднял глаза и убежал. Испугался? Конечно. Но выяснить все спокойно так и не удалось. Витя пропал уже на следующий день. Уехал на другой конец света. К Юри Кацуки.

***

Юра проснулся в очень плохом настроении. А что вы еще хотели, когда каждая твоя попытка спокойно поспать превращается из-за глупых воспоминаний в сущий кошмар. Сегодня парень ехал в Москву на кубок Ростелекома. Ехал за победой, ведь там будут и Виктор с Кацудоном и этот JJ, который оставил Юру на втором месте на прошлом состязании. Энергия лилась через край, в висках пульсировало, глаза застилало белой пеленой. Когда Юра встретился с тренером в назначенном месте, Яков обомлел. На «русской феи» не было лица. — Юра… Что же ты, дурак, творишь с собой? Ответа не последовало. — Если, когда мы сядем в поезд, ты откажешься есть и спать и по приезду не отдохнешь, я сниму тебя с Гран-при по состоянию здоровья! Парень встал, как вкопанный, еще ни разу Яков не был таким серьезным и рассерженным. — Ты так не сделаешь! Не поступишь так со мной! — Еще как поступлю. Ты уж поверь. — Не держите меня за ребенка! Я сам о себе могу позаботиться! И я знаю, когда хочу есть или спать! Это не твое дело! Сердце пропустило удар, а сказать было нечего. Юра понял, что последние слова были лишними, но просто стоял молча, не зная, как извиниться. — Я все сказал и свое обещание выполню. Мила, которая все это время стояла рядом последовала за тренером, но проходя мимо Юры остановилась и похлопала его по плечу. — Все о тебе беспокоятся… Жизнь не заканчивается на Викторе… Ты его не вернешь даже победив… И ты сам это понимаешь… Отпусти его, начни жить и радоваться. А вдруг получится и понравится! Мила улыбнулась тепло и нежно. И схватив парнишку за руку, потащила его за собой. Поездка прошла удачно. Юру хоть и немного, но заставили поесть. Потом парню позвонил дедушка и его, как подменили. На лице засияла улыбка, настроение улучшилось, глаза заблестели. Теперь все проблемы и переживания как-то поблекли. Дедушка - настоящий волшебник. Одна мысль о встрече с ним привела Юру в чувства.