Мандарины

      Кое-как пёс нагрёб из карманов джинсов монет на автобус. Сначала, правда, протянул купюру, но та от дождя до такой степени размокла, что водитель презрительно-жалостливо махнул рукой и даже простил псу незначительный недостаток средств оплаты. Боуди всю дорогу беспристрастно смотрел в окно на непроглядную стену дождя, сопроводившего его до самого конца пути.       Кампа не стал ничего лишнего спрашивать. Даже удивления, на которое пёс рассчитывал, так и не удалось узреть. Его отец самым первым понял, что всё так и должно закончиться, по другому быть и не могло. Хотя Боуди было не по себе смотреть в полные какой-то холодной победоносной уверенности глаза отца, он был рад его видеть, как никого другого. Был бы рад, если бы его чувства сейчас не представляли собой серое месиво, напоминавшее груду режущих изнутри осколков.       Несколько дней Боуди пролежал в своей комнате с наглухо запертой дверью и зашторенными окнами, превратив её в обитель бесконечных сумерек, позволив себе потерять счёт времени, попытавшись хотя бы отчасти обрести покой. На кровати было слишком душно, пришлось сползти на пол и так там и остаться, мучаясь от боли, не отпускавшей даже во время коротких моментов беспокойного сна.       Всё это не исправило ситуации, но слегка помогло. Когда голод всё же одержал верх над парнем, он, шатаясь, вышел на свет, своим видом напоминая восставшего из могилы.       В самые краткие сроки отец усадил за стол и заботливо накормил Боуди. Кампа сказал, что овцы как-то узнали о приезде парня и часто наведывались, но он их не пускал и выгонял каждый раз. Очередная вещь, за которую пёс был благодарен отцу. — Я ухожу.       Кампа поперхнулся рисом и закашлялся. Наверное, даже сам вид парня никак не подразумевал любых синонимов к слову "идти", либо что-то делать. — Боуди, ты что, ты дурак? Извини, конечно, но это уже ни в какие рамки...       Боуди набрал побольше воздуха в лёгкие для ответа. — Я хочу найти маму.       Отец вытаращил глаза на Боуди, будто не сразу понял то, что услышал. — И брата, — тихо добавил пёс.       Мастиф ещё некоторое время рассматривал, как в первый раз, сына, затем отпил глоток чая из кружки и устремил взгляд в сторону окна. — Делай, как знаешь, — медленно проговорил Кампа, — я считаю эту затею бессмысленной, но если оно тебе действительно нужно — я вовсе не буду препятствовать. Вдруг ты сможешь-таки обрести себя и расставить в своей жизни, наконец, всё по своим местам.       Пёс тускло улыбнулся и благодарно кивнул. Всё же долгое отсутсвие Боуди изменило не только его самого, но и отца научило терпимости: Кампа понял, что его сына никакими усилиями не сдержишь, если он что-то задумал.       Доля риса Боуди, даже больше, была съедена, вещи для похода собраны. Солнце лишь слегка тронуло лучами холодную землю, это было только на руку — не нужно ждать, можно кинуться в путь уже сегодня. Но оставалось одно. Нельзя было вот так пойти, куда глаза глядят, тогда это путешествие действительно обрело бы бессмысленный характер. А чтобы узнать направление, нужно было обратиться к самому умному, почти всезнающему жителю деревни.       Боуди взял самое необходимое и направился к дому Флитвуда.

***

— Ох, посмотрите, кто это тут у нас!       Як широченно улыбнулся и сжал вошедшего парня в крепкие объятия. — Я тоже рад тебя видеть, Флитвуд, — прохрипел в щекочущую нос бороду Боуди.       Лишь тогда старик освободил парня, не переставая лучезарно улыбаться. Сложно с такими людьми сохранять серьёзный настрой духа, даже в таком сложном состоянии мастиф не стал сдерживаться и на его лице проявились первые признаки радости. — Ну что встал, как неродной? Садись, хочешь чаю? Я для тебя своего фирменного не пожалею, улетаешь с первого глотка, грех отказываться!       Боуди сел, но от чая отказался. Нельзя было терять ни минуты, а то если разговорчивый як затянет беседу, то уже через четверть часа пёс не захочет вообще никуда уходить. Он и так делал это с щемящим сердцем, в силу старого обещания, данного самим собой. — Я по делу. Ты знаешь, куда ушли все мастифы шестнадцать лет назад? Мне нужно знать всё.       Як пожал плечами. Почему действия и слова Боуди всегда выходили такими предсказуемыми, что никто ничему с его стороны никогда не удивлялся? Или это только як и отец такие проницательные?.. — Сложно вспомнить всё, но я уверен, что сперва они держали путь на северо-запад, как можно дальше от гор, в лес. Мне жаль это говорить, но я хочу тебя уберечь от разочарований: не жди большой удачи, — Флитвуд положил свою огромную ладонь на плечо парня и успокаивающе похлопал по нему. — Чудом будет даже то, если ты сумеешь найти хотя бы одного мастифа. Они все были слишком гордые для того, чтобы долго существовать стаей, я уверен, что все они разбрелись кто куда.       Боуди кивнул. Северо-запад — практически противоположная городу сторона. — Тогда я найду того единственного мастифа. Но я бы хотел ещё кое-что... Ты можешь одолжить мне карту окрестностей?       Як снова улыбнулся. Ну конечно, самая большая библиотека деревни была именно у него, там можно было найти всё, что угодно, а к картам у него было особое пристрастие. Он закупал их с города часто, древние и современные, всех уголков мира. «Возможно, —подумал парень, — Флитвуд тоже когда-то искал их. Но не нашёл. Либо скрыл эту информацию, чтобы не ранить Кампу». — Тогда тебе придётся подождать. Но ты точно не будешь разочарован.       И Боуди подождал. Но когда старик всё же появился, не удержал облегчённого вздоха.       Флитвуд снабдил его двумя картами: старой, ей было лет 20 на вид, но вполне читаемой и совершенно новой. Обе охватывали примерно одинаковые по размерам территории — город и окрестности. И кучи деревень, обозначенных лишь маленькими круглыми точками и названиями совсем маленькими буквами. — Спасибо. Мне правда никто бы так не помог, как ты, друг.

***

      Первой целью пса стало селение в тридцати километрах от его дома. Хотя автобусы ходили туда, но очень редко, а две недели ждать возможности туда попасть не сильно и хотелось, так что пришлось одолжить у одной из овец какой-то древний мопед и добираться на нём по ухабистым, совсем не предназначенным для езды дорогам.       Боуди изрядно попотел и потерял уйму времени на то, чтобы доехать туда. Только часов через пять парень всё же добрался до цивилизации. Во время пути он пытался обдумать некоторые вещи, но каждый раз, когда он начинал это делать, либо отклонялся от правильного направления и лишь чудесным образом не терялся в бесконечных соснах, либо "спотыкался" на нескончаемых кочках, заставляя подпрыгивать на опасную высоту своё средство передвижения.       Но, не смотря на измотанность от дороги, Боуди всё же смог поговорить с несколькими жителями, представляющими большей своей частью зайцев, сделав вывод о том, что его поиски не закончились. Мало кто слышал о мастифах вообще, но парню удалось найти старушку, которая дала ему следующую наводку. Пару лет назад она видела одного, зашедшего в их деревню и примерно знала, куда он пошёл. Карты уже оказались бесполезными, потому что заячья деревня и так наладилась на самом их крае, и мир этих разрисованных листках ей ограничивался.       Псу предлагали остаться на ночь добрые люди, но он был вынужден отказаться.       Уже холодало, пёс успел поблагодарить свою осмотрительность за оказавшийся в рюкзаке серый свитер из мягкой овечьей шерсти.       Солнце давно клонилось к горизонту, вообще было бы светло, если бы не длинные тени от сосен. Ямы становились ещё менее заметными в сумраке, так что и без того далеко не стремительную скорость мопеда пришлось снизить, чтобы не оказаться в особо приятный момент в одной из двух канав по бокам от насыпной дороги.       Поэтому Боуди был безмерно счастлив, когда с горем пополам доехал до места, указанного зайчихой. Боуди бы назвал эту деревню милой, если бы не валился с ног от усталости.       Людей на улице почти не оказалось. Хотя нет, их там не было вообще, учитывая то, что через несколько минут должна наступить глухая ночь. Но, как выразился Флитвуд, псу в этот раз повезло. — Ты что здесь шарахаешься? Все спят уже, тебя за вора легко сочтут.       Боуди оглянулся. Какой-то лис среднего возраста с нескрываемым интересом пялился на него, дёргая ушами от восторга, найдя себе хоть какое-нибудь развлечение. — Вы не знаете, где я могу найти мастифа? — А, такого же, как ты? Я сразу понял, что ты его ищешь...       Лис рассказал, как дойти до его дома, Боуди поблагодарил и почти бегом бросился туда. Неужели, это тот момент, которого он столько времени ждал?       Дом был совсем небольшой. Да и вообще не подавал никаких признаков того, что в нем кто-то обитает. «Обманул, а я, как дурак, поверил», — мысленно обругал незнакомца Боуди, но всё же решил постучаться. Первая попытка не обвенчалась успехом, вторая тоже. Пёс вздохнул и уже развернулся, чтобы уйти восвояси, когда из дома послышался недовольный "да кого там черти носят", и дверь открылась. Боуди оглянулся и как будто проглотил язык, когда встреться взглядом со своим собственным отражением, стоящим в проёме напротив. Отражение само глядело на парня с широко раскрытыми глазами и только через минуту смогло выговорить то, что хотел спросить сам Боуди: — Брат?..

***

      Боуди сидел на холодной траве и сквозь темноту ночи завороженно рассматривал огни города за лесом. Он изо всех сил пытался почувствовать умиротворение и чувство выполненного долга, но вместо этого находил лишь зияющую пустую дыру с опалёнными краями внутри себя. Половину ночи парня мучило это чувство, не дав ему уснуть, поэтому он решил выйти подышать воздухом и, если ему хватит настроя и терпения, увидеть рассвет.       Боуди привёз брата к отцу уже на следующий день после их встречи. Его звали Артуро, и, не смотря на первое обманчивое впечатление, он во многом отличался от Боуди. Арти был немного выше, но намного жилистей, шире в плечах, гораздо сильней и не только физически. Особым был его внутренний огонь, в этом новоиспеченный брат обогнал не то, что Боуди, даже отца. Хотя они оба могли друг у друга научиться много новому.       Артуро рассказал всё брату, когда они тряслись в грузовике друга мастифа, который великодушно согласился довезти их до овечьей деревни и которому хватило такта ни разу не вмешаться в обоюдный разговор объединившийся семьи, не считая уточнений по поводу дороги. Про своё детство Арти почти ничего не сказал, но Боуди узнал, что Лора погибла два года назад, не сдержав своего огня, фактически изнутри спалив себя в одной из многочисленных передряг с волками, с которыми мастифы не переставали воевать. К этому времени большая часть их самовольно ушедшей с родных мест группы распустилась, остались только самые верные, но и тех набралось всего шестеро. После гибели матери Арти признал для себя утопичность идеи автономного существования, которое не могло принести с собой ничего, кроме горя. Поэтому он сбежал от оставшихся земляков и, найдя более менее приличную деревню, стал жить там, уже давно забыв путь к родным краям. Появление Боуди для него стало лучом света в непроглядной мгле, освобождением от мук одиночества и скорби.       Отец принял второго сына максимально радушно, Боуди сам чувствовал безмерное счастье объединения, но уже через несколько дней оно начало тускнеть, пока не пропало вовсе к прошлому вечеру, когда парень почувствовал себя... лишним. Не из-за того, что Кампа стал уделять второму сыну больше внимания, вовсе забыв о том, кто всю жизнь провёл рядом с ним, или Арти с отцом казался идеалом семьи, не нуждающейся в ком-либо третьем, вовсе нет. Просто в них обоих чувствовалась некая цельность личности, вдруг обретенный смысл и тихая радость, пугающая своей холодной решимостью. Что ни в какое сравнение не шло с шатким состоянием Боуди. Сейчас, смотря в сторону города, принёсшего ему столько радости и столько же горя, парень понял, что места ему нет нигде. Душа не лежала к деревне, но и сияющий городище отверг его под обличьем великого и всемогущего Ангуса Скеттергуда.       «Зря я его вообще встретил, — с горечью признал про себя пёс, — пусть я так и не сыграл бы ни разу на большой сцене, но это не сможет мне причинить столько боли, как он». Боуди подтянул колени к подбородку и продолжил смотреть на светлеющую полоску горизонта.       Ангус уже почти постучался в дверь дома, когда заметил сидящего Боуди на зелёном холме, чуть поодаль от здания. Парень сидел к нему спиной, так что Скеттергуда он тоже заметить не мог, но тут у кота первый раз сердце по-настоящему ушло в пятки, и он приложил огромные усилия, чтобы заставить себя идти к Боуди. — Чёрт...       Вроде расстояние было приличное, но Ангус дошёл ужасно быстро, ему показалось, что и секунды не прошло перед тем, как он остановился в метре от друга. Бывшего ещё неделю назад друга. — Боуди... — парень вздрогнул, но не обернулся на голос. — Я просто... Наверное, я хотел извиниться за... Ну...       Всё былое красноречие и подготовленную речь как рукой сняло. Кот проглотил комок, застрявший в горле, чтобы продолжить, но парень ему этого не дал сделать. — За то, что вел себя, как последняя мразь?       Более утвердительно, чем вопросительно. Но не слишком зло. Скеттергуд усмехнулся с некоторой долей облегчения. — Да. Именно за это. Прости, я дурак...       Кот сделал пару шагов и опустился на колени рядом с Боуди, оставаясь чуть позади. Невесомо дотронулся пальцами до его плеча, потом осторожно обнял, уткнувшись носом втершую шею. Боуди развернулся к нему, но ожидающе уставился в цветные глаза Ангуса. Кот всё понял без слов и, улыбнувшись, поцеловал парня, продолжая обнимать его шею, сцепив пальцы ниже затылка, и крайне удивился чувственности дру... Нет, теперь уж скорее своего парня.       Не отстраняясь, Скеттергуд сел на пса, обхватив его бёдра своими, обтянутыми чёрной тканью джинс, коленями и надавил на плечи Боуди, стремясь уложить его на землю. Но, догадавшись об его замысле, парень сам толкнул Ангуса, повалив звезду рока на траву, нависнув сверху. У того от такой резкой смены ролей в животе запорхали бабочки. Неожиданно всё вокруг стало намного светлей; началась утренняя заря. — Подожди, — сказал кот, когда Боуди покрывал поцелуями его ключицы над широким вырезом чёрного свитера. — Я же тебе подарок приготовил. Кое-что задолжал.       Боуди оторвался и сел, когда Скеттергуд выбрался из-под него. Вытянув руку, Ангус подтащил к себе что-то, что до этого всё время находилось за спинами обоих. — Вот. Тебе.       Боуди сначала непонимающе смотрел на протянутую ему упаковку мандаринов, а затем затрясся в беззвучном смехе. Скеттергуд, наблюдая за ним, приподнялся на локтях и сам не удержал смех, но Боуди нежно приложил свой палец к его губам, наклонился и прошептал: — Тш... Ты же не хочешь, чтобы нас услышали?       Кот замолчал, извиняюще улыбнулся и опять привлёк пса к себе, не желая отрывать от себя самое ценное ни на минуту.

***

      Днём овцы, обнаружив горки оранжевых мандариновых корок и сильно помятую рядом с ними полянку травы, непонимающе переглянулись, но уже скоро забыли о своей находке, найдя дела поинтересней.