Мандарины

      Кого—кого, а огромного, шикороплечего, в два метра ростом, медведя в полицейской синей форме, Боуди увидеть здесь не ожидал. Само появление Ангуса стало сюрпризом, медведь был приятным дополнением. Происходящее и дракой назвать было сложно, незнакомый громила с невозмутимым видом будто разнимал расшалившихся детей. Медлить он не стал и быстро разметал по разным углам «жуков», далматинцу влетело намного меньше, чем его другу, ибо возражать пятнистый особо не стал, после недолгих раздумий и пары ударов под рёбра его и след простыл. А вот Артура разъярённый медведь отодрал от Боуди и лёгким движением одной левой прижал к полу, уж было замахнулся, норовя нос сломать, но Скеттергуд его остановил, возвысившись над обидчиком пса. У оленя, исходя из его не совсем удобного положения, гримаса боли и ярости иногда сменялась удивлением. — Ну и что ты опять мне глаза мозолишь? — кот присел на корточки, пристально вглядываясь в лицо оленя. — Я же ясно дал понять, что с вами общаться не намерен, но ты, видимо, не особо понятливый. — Да ты сам, идиот, виноват!!! Адель и подумать не могла, что ты такой мудак!... — Артур почти слюной бешенства брызгал, когда медведь заехал ему кулаком по левой щеке. Боуди ехидно усмехнулся, ведь сам Артур ему оставил на память синяк на скуле, но кто же знал, что карма прилетит так скоро. — Поосторожней с выражениями, юнец, ты сейчас не в том положении, чтобы ругательствами разбрасываться.       Скеттергуд благодарно кивнул своему "помощнику" и продолжил: — Не будем прерывать нашу беседу, надеюсь, теперь ты будешь повежливей и не станешь перебивать. Итак, ты и все остальные отморозки Адель, если будут досаждать своим присутствием, то пусть запомнят — у меня связей гора-а-аздо больше, чем у вас. Так что воплощать месть я своими руками не стану, все будет намного опасней. Делай выводы.       Повиновавшись короткому кивку Ангуса, медведь наконец-то прекратил давить на Артура своим внушительным весом и поднялся на ноги. Почти сразу же за ним вскочил олень и, плюнув под ноги, быстро скрылся из виду, потонув во тьме.       Ангус как-будто только сейчас вспомнил о друге и помог ему встать на ноги: — Спа... — Не стоит, — можно было бы обидеться на такое холодную сдержанность, но сил у пса на это уже не осталось, — ты как? Он тебя бил? — Да ну, царапины, ничего серьезного...       Ангус немного помолчал, видимо, пытаясь найти взглядом на теле пса эти таинственные "царапины", непонятно только было, ответил ли Боуди честнее, чем его реальные синяки. — Ты... — наверное, Скеттергуд сейчас горел желанием отругать друга, но почему-то вовремя остановился. Либо он правда понял, что Боуди ни в коей мере не виновен в этой странной ситуации, либо он просто приберёг этот разговор на следущий раз.       Сейчас же он только помог псу подняться. — Кто это?       Наконец-то главный герой этой "чудесной" истории оказался замеченным. Когда Ангус обернулся на медведя, тот аж приосанился, даже покраснел, как смущенная школьница. — Джон, — с улыбкой произнёс кот, — мой давний друг, он великодушно согласился оказать тебе помощь. Джон, я правда тебе премного благодарен, без тебя бы...       Медведь понимающе кивнул. Боуди уже хотел подойти к нему и пожать руку, но болезненно зажмурился при первом же шаге. Джон понимающе на него посмотрел, даже с примесью трогательной материнской заботы во взгляде, и сам подошёл к Боуди, пожал ему ладонь. Так, что все пальцы чуть не переломал. Наверняка он был добрым малым под грозной внешностью. — Джон. Я вообще полицейский, но не бойся, этот неприятный случай останется только между нами.       Пёс хотел ответить, но Ангус его перебил, толкнув медведя в бок: — Вот именно, поэтому я позвал именно тебя! Ладно, оставь пацана, он сегодня многого натерпелся. Не будет ли с моей стороны наглостью попросить тебя ещё кое о чём? — Да, конечно! Спрашиваешь, валяй уже. — Подвезёшь до дома?.. А то сам я этого не дотащу.       Джон опять расплылся в улыбке, сказал, что он бы ни за что их одних в этом захолустье на ночь глядя не бросил бы. Предложил ещё пса до машины донести, Скеттергуд зачем-то сказал, что сам справится. "Справится? Да я вешу в два раза больше него, о чем он?" — Ангус по взгляду друга понял, о чем подумал пёс, но лишь скорчил ему кислую гримасу. — Ладно, я внизу подожду. Только попытайтесь на новые неприятности не нарваться, хорошо?       Джон нехотя покосолапил по лестнице вниз. Когда он скрылся из виду, Ангус без лишних вопросов перебросил лапу пса себе на плечи, другой рукой обхватил его за талию и потащил его со страдальческим выражением лица. Боуди хотел сначала вырваться, но потом понял, что сам не дойдёт. — А как ты узнал? — Дарма позвонила, — на этом и закончили, больше ни одного слова.       Вышло не так медленно, как пёс себе ожидал, так что через пять минут друзья уже сидели в полицейской машине. На то, чтобы перевести дух, Скеттергуду потребовалось минут десять. Ещё через треть часа Джон с ними распрощался, и вот — Боуди дома. — Сам до комнаты дойдёшь?       Боуди кивнул. Сейчас нога болела намного меньше. Тем более слишком много неприятностей он сегодня учинил Ангусу и без этого. — Тогда иди к себе, я немного позже к тебе поднимусь...       Боуди кивнул снова и посеменил к себе. Маленьких комнатушек в этом доме было ну очень мало, а целый зал псу никто отдавать не собирался. Единственный выход — гардеробная. На то, чтобы перетаскивать все вещи оттуда, Скеттергуду наверняка понадобилось не меньше недели. А вот дизайнер из него вышел так себе. Кровать, шкаф, тумбочка с лампой, зеркала, и это всё. Видно было, что всё простецкое и ужасно дешёвое. Но Боуди не хотелось думать "купил для меня в первом попавшемся магазине", нет, ему нравилось считать, что Ангус таким образом хотел сделать так, чтобы пёс чувствовал себя как дома.       Комната была достигнута с трудом, хотелось тут же повалиться на кровать, и, выкинув этот денёк из головы, забыться сладкими снами. Но вместо этого пришлось аккуратнейшим образом, чтобы не потревожить синяки, присесть на её уголок. Царапина от забора находилась достаточно низко на ноге, можно было просто закатать штанину и посмотреть. Сделав это, пёс поморщился: картина не из самых приятных. Разодранная голень, запекшаяся багровая кровь и всё, что полагается в подобных случаях. Боуди решил себя не мучать этой картиной, вспомнил про синяки, хотя как о них позабудешь, решил их посмотреть. Минуты две он просто кривлялся у зеркала, силясь приподнять футболку так, чтобы можно было их увидеть, потом смекнул и просто снял с себя одежду. На плече и на боку — из-за того, что упал, на пояснице — когда его со всей силы прижали к стенке, на скуле — из-за удара Артура, соответственно. Было стыдно, что его вот так просто в три счёта уделали, даже не напрягаясь. Аккуратно Боуди провёл пальцами по синяку на лице, тут приоткрытая дверь растворилась, впустила в комнату Ангуса с аптечкой в руках: — Я не понял, ты ногой ударился или головой? Зачем разделся?       Пёс замялся, но кот не дал ему ответить, видимо, разглядел всё же синие пятна на его теле: — Ладно, садись, залечим всё.       Парень молча повиновался, вытянул ногу и затих. Ангус присел на колени на полу, достал из белой коробки бутылочку йода, неумело вылил его на кусок ваты, часть пролил на пол, тихо выругался. "Зачем ему вообще лекарства и всё такое? — подумал пёс, — с его-то образом жизни шанс получить хоть какую-нибудь травму — нулевой. Если только в какой-то момент струна на гитаре порвётся и отлетит в него. Или если он тапочки домашние слишком скользкие наденет и растянется на полу. Или..." — ААА!!! — Ты чего? — Больно же! Очень!       Ангус оторвался, посмотрел на него испытывающе. — Терпи, не в первый и не в последний раз ведь, — ну да, лучше совета от него быть и не может.       Вата с йодом (по ощущениям с серной кислотой) опять прикоснулась к краю раны.       Боуди сжал в кулаках простынь и откинул голову назад. — Ммм... — Не стони так пошло, ты меня отвлекаешь. — Да ты сам бы попробовал такое вытерпеть!.. — Сказал же, заткнись.       На этом пришлось затихнуть. А Скеттергуд и вправду очень старался, ещё бы чуть-чуть и вспотел. — А бинт хотя бы? — поинтересовался пёс через минуту, когда Ангус закончил. — Не надо никакого бинта пока, а то долго заживать будет. Завтра утром лучше замотаем, если надо будет, чтобы ты меня своим видом не пугал. Кстати, я лёд принёс, показывай свои синяки.       Показывать ничего не пришлось, кот и так всё прекрасно видел. Первым он заметил пятно на лице пса, встал, протянул к нему руку с пакетом льда к его щеке, уж было сделал шаг, чтобы было подручней, но подскользнулся на йодовой лужице, о которой уже все успели забыть и упал. Неуклюже приземлившись прямо на грудь Боуди. Пёс не был готов к такому событию, Скеттергуд опрокинул его на кровать своим весом и рефлекторно вцепился ногтями в кожу на его плечах.       Тёплый свет настольной лампы озарял лицо Боуди, мягкими тенями очерчивал его контуры. Лицо мальчика, продолжавшего верить в чудеса и добрые сказки с хорошим концом. Лицо простого паренька из смешной деревушки, доверившего свою судьбу незнакомцу. Лицо человека, ворвавшегося в его скоротечную серую жизнь, обрушегося на Скеттергуда ответственностью и долгом. Но Боуди задолжал ему нечто большее. Ангус привязался к нему.       Сегодня, когда этому дураку грозила опасность, кот испугался. Тот кот, который не умел чувствовать? Тот кот, которому было плевать на весь мир и которому было дело только до славы и денег? Этому самому коту стало страшно из-за пустяка за другого?..       Пёс держал лежащего на нём Ангуса за талию, одновременно отталкивая и притягивая к себе. Карие глаза Боуди лучились какой-то наивной добротой и спокойствием, в этом свете коту хотелось просто утонуть, никогда не отводя взгляда от него. Он когда-то замечал это прежде? Нет?       Слишком мало времени было на всё это, но разум Скеттергуда всегда его сердце держал в крошечной каменной коробке, задумываться, что бы он сделал, если бы чувства над ним сейчас взяли верх — себе хуже. "Нет, этого бы никогда не случилось. Никогда, никому это не надо, нет, не думай об этом, никогда—никогда—никогда...", — Ангус повторял про себя это, когда, опёршись ладонями и коленями о кровать, поднялся так быстро, как только позволяла его ловкость. Он повторял это, когда виновато поправил одежду, отведя глаза в сторону от приподнявшегося на локтях пса. Повторял, когда повернулся к тому спиной, чтобы уйти. Повторял до тех пор, пока не вышел из этой странной комнаты, кинув за спину пожелание хорошей ночи и обещание, что через несколько минут Оззи приедет и уберёт все.       Только закрыв дверь и прислонившись к ней спиной, Скеттергуд повторил в памяти все то, что осмыслить пару мгновений назад не представлялось возможности. Скеттергуда чуть ли не трясло от переживаний, в попытке найти спокойствие, он закрыл глаза. Сразу нагло выступили на внутренней стороне век мягкие черты его лица. Лучезарность глаз, мягкость губ, матовость кожи, даже синева этого глупого синяка странным образом гармонировала с этой невообразимо нежной картиной. Он не вписывался в неё, но был необходим, потому что бы если этого страшного пятна не было, то Ангус мог попросту... "Влюбиться?! — кот пришёл в ярость от своих собственных мыслей, от своей неуместной сентиментальности, — ты совсем с ума сошёл! Что этот несчастный Боуди тебе плохого сделал, чтобы ты о нём такое думал!".       Почти что бегом Скеттергуд бросился от злосчастной двери, по дороге чуть не споткнувшись об невесть откуда взявшегося Оззи. Выругался, помчался дальше.       Робот, кому несправедливо досталось больше всех, лишь повернул голову в сторону удалявшегося хозяина, пару раз мигнул синими лампочками-глазами на своём экране, но потом плюнул на это и потащился дальше по коридору, куда ехал по своим важным робототическим делам.