Everything is not what it seems.

      —Чонгук, почему все горит? Тихий и осипший голос, который произносится в глубине сознания Чонгука, кажется. Но Чон открывает глаза и всматривается в размытый силуэт парня, что сидел напротив у стены в пустой комнате, глядя куда-то в потолок и держа в руке небольшой шприц. Тэ точно потерял сейчас связь с миром, точно не понимает ничего ровным счетом. А все и правда все горит. Но не здесь. Но только перед глазами Тэхена, что сейчас находился под действием наркотиков. Перед оленьими мутными глазами Тэхена, который не мог даже двинуть кончиками пальцев из-за тяжести во всем теле, что будто превратилось камень. Перед темными, как ночь, глазами Тэхена, на чьей руке все еще красовался жгут чуть выше сгиба локтя. Чонгук что-то неясно произносит и снова прикрывает глаза, ведя обмякшей рукой по полу, пытаясь найти бутылку алкоголя, но натыкается только на осколки. Осколки своей души, кажется.       —Чонгук, помоги… — тихо шепчет одурманенный Ким и проводит кончиком языка по пересохшим дрожащим губам, а потом в комнате раздается громкий всхлип, который отскакивает от пустых стен, на которых желтые от табачного дыма обои отслоились в некоторых местах и свисали практически до пола. Темноволосый вновь мычит что-то понятное только ему и немного подползает к Тэхену, справляясь с онемевшими конечностями после небольшого передоза героином. Младший кладет голову на плечо Кима и прикрывает глаза, осторожно ведя ослабевшей ладонью по голому бедру любовника и задирая край его растянутой футболки.       —Не трогай… — мычит Тэ и чуть хмурится, сводя брови к переносице и дернув рукой, но Чонгук все еще трогает и не собирается убирать руку. Чонгук трезвее. Он сильнее и он знает, что Тэхен не откажется. Просто выпендривается для приличия. Гук облизывает свои губы и чуть сжимает бедро своего хена, проведя кончиком языка по обнаженной выступающей ключице, а затем чувствует судорожный вдох и слышит сдавленный стон, который срывается с алых губ Тэхена. Младший довольно улыбается и заваливает Кима на пол, по которому были рассыпаны осколки бутылок и бычки от сигарет. Тэ что-то бормочет себе под нос, подняв трясущиеся руки и попытавшись упереться ими в грудь Чона, но тело плохо слушалось, а перед глазами все также мелькали разноцветные картинки. Все также вместо лица Чонгука мерещилось что-то странное и непонятное. Что-то манящее и притягивающее, что-то, что восхищало и заставляло сердце в груди Тэхена биться сильнее. Ким моргнул несколько раз, вглядываясь в лицо младшего сквозь белесую пелену.       —Красивый… — шепчет Гук в приоткрытые губы хена и касается их своими, прикрывая глаза и нависая сверху. Он размещает колено между согнутых ног Тэхена и ведет им вверх, надавив на пах старшего и вновь проведя ладонью по бедру обессиленного Кима, что только мелко дрожит и поддается любому движению любовника. Старший прикрывает глаза и вяло отвечает на поцелуй, вновь тихо простонав в него. Тэхен раздвигает ноги и перемещает ладони на шею Чонгука, зарываясь тонкими холодными пальцами одной руки в выжженные краской волосы Гука.       —Хочу, — тихо проговаривает Тэ, чуть отстранившись, и прерывисто хватает воздух губами, глядя на младшего сквозь длинные подрагивающие ресницы, а потом снова плотно закрывает глаза, когда Чонгук жадно впивается в губы Тэхена настойчивым поцелуем. Юноша проталкивает язык в рот старшего и проводит им по ровным зубам Тэ, задирая его футболку, да и вовсе снимая ее. Ким ерзает и царапает свою спину и ягодицы об осколки. Какой это раз за сегодняшний день? Они оба не помнят. Единственное, что точно известно — наркотики усиливают желание. В разбитое заколоченное окно пробивается тусклый лунный свет, едва освещая небольшую захламленную комнатку и накачанную спину Чонгука, мышцы на которой сильно напрягались, а ткань футболки была вся измята. Чон проводит кончиком языка по языку Тэхена и расстегивает замок на своих штанах, спуская их вместе с мешающими боксерами, член в которых уже болезненно пульсировал. Тэ вновь стонет, отвечая на каждое движение чонгуковского тела и сжимая ткань его футболки в тонких пальцах. Гук не тянет долго и сразу понимает, чего хочет старший, и поэтому, быстро скидывает свою футболку. Хен подается бедрами вперед и потирается своим возбуждением о возбуждение Чонгука, за что сразу получает звонкий шлепок по ягодице. Гук облизывается и спускается губами ниже, оставляя багровые засосы поверх прежних и поглаживая бедра Тэхена.       —Еще, — срывается жалобный стон с губ старшего и он сильнее втягивает впалый живот, сжимая волосы на затылке Чонгука, а затем откидывает голову, сильнее открывая шею. Темноволосый вновь ударяет ладонью по бедру любовника и обхватывает губами затвердевшую темную бусинку соска, вслушиваясь в очередной громкий стон старшего, который нетерпеливо кусает губы и снова ерзает, не обращая внимания на врезающиеся в спину мелкие осколки. Чонгук тихо рычит и резко переворачивает Тэхен, ставя его в коленно-локтевую и стряхивая осколки стекла с израненной спины хена. Он наклоняется и касается губами плеча Тэ, спускаясь губами ниже и зацеловывая каждую царапинку, а Ким тихо стонет и тяжело дышит, будто вместо губ Чонгука, по его нежной коже проводят раскаленным железом. Гук отстраняется и проводит ладонью по ягодице Тэхена, разглядывая тело старшего с такого ракурса. Опьяненный наркотиками и возбужденный, Тэ притягивает Чона, как костер ночного мотылька. Наверно, такое сравнение и пришло бы в голову трезвого Чонгука, но сейчас он просто решает для себя, что его хен всегда слишком красивый. Слишком прекрасен для этого мира и, должно быть, он, правда, с другой планеты, ведь быть таким — просто нереально. Юноша закусывает губы и наклоняется, обводя кончиком языка розовое сжатое колечко мышц, из-за чего Тэхен крупно вздрагивает, стонет и краснеет.       —Не надо там, — жалобно просит Тэ, потому что неловко. Потому что слишком хорошо и слишком возбуждает. А Чонгук только хрипло смеется и продолжает гладить языком дырочку, прикрыв глаза, ведь смазки нет, а любимому хену будет неприятно. Отстранившись, он проводит кончиками холодных пальцев по дырочке и проталкивает один внутрь, чувствуя, как содрогается тело Тэ, и, слыша громкий стон, который эхом разносится по комнате. Парень облизывается и начинает медленно двигать рукой, практически сразу добавив второй палец, а следом и третий. Тэхен громко стонет, выгибаясь, оттопыривая зад и вытягивая руки вперед.       —Еще, Чонгук-а, — пассив протяжно стонет и кусает покрасневшие и пересохшие губы, подвиливая бедрами и насаживаясь. Чонгук кивает и достает пальцы, проводя членом между упругими ягодицами Тэ и поглаживая линию тонкой и даже практически женской талии. Он кусает губы и наклоняется вперед, надавив головкой члена растянутую дырочку.       —Я люблю тебя, — хрипло проговаривает Чон, обведя кончиком языка несколько сережек в ухе Тэхена, и одним толчком проникает до основания в подрагивающее тело хена, рвано выдохнув и откинув голову.       —И я люблю, — быстро и прерывисто проговаривает Тэ перед тем, как громко вскрикнуть и зажмуриться. Парень тяжело дышит и хмурится, практически до крови закусывая губу и привыкая к ощущению наполненности. Темноволосый довольно улыбается и начинает медленно двигаться, прижимаясь бедрами к ягодицам Кима и сжимая ладони у него на талии. Тэхен вновь сильно выгибается в спине и протяжно стонет, начав подаваться бедрами навстречу движениям Гука и жадно хватая воздух губами, но чужие пальцы хватают его за волосы и оттягивают голову на себя, заставив Тэ сильнее откинуть голову и издать очередной громкий стон. Движения становятся более резкими и четкими, стоны более частыми и громкими. Пассив буквально вскрикивал каждый раз, когда головка члена младшего проезжалась по чувствительному комочку нервов. Тэхен вновь прижался щекой к холодному полу и обхватил собственный половой орган ладонью, быстро двигая по всей длине в такт чонгуковским толчкам. Еще несколько минут и оба кончают, заполнив комнату новой порцией стонов. Оба обессиленно падают на пол и жмутся к друг другу, выравнивая дыхание. Тэ все еще мелко дрожит после бурного оргазма и все еще сжимает ладошки в кулачки. Через пару минут Чонгук поднимается на ноги и натягивает нижнее белье с черными джинсами, подходя к неоткрытым бутылкам и взяв одну. Он вновь садится у стены, укладывая голову слабого Тэхена на свои бедра и перебирая непослушные каштановые прядки волос. Чон открывает бутылку пива и делает несколько глубоких глотков, прикрыв глаза и прислонившись головой к стене.       —Ты так и не ответил, Чонгук, — тихо шепчет Тэ и смотрит в глаза любовника своими влажными оленьими глазами с длинными подрагивающими ресницами.       —Что? — переспрашивает Гук, немного непонимающе глядя на Тэхена, и сделал еще несколько глотков из стеклянной бутылки с крепким пивом, проведя ладонью по щеке старшего.       —Почему все горит? — тихо произносит старший и вновь прикрывает глаза, крепко обнимая Чона и зажмурившись.       —Все уже давно сгорело напрочь. Все давно разлетелось пеплом по земле. Мы уже давно никому не нужны, — ответ немного груб, но Тэхен понимает и молча кивает. Такой ответ он и ожидал. Они и правда давно никому не нужны. Если посмотреть со стороны, можно увидеть двух прожженных жизнью наркоманов. Двух падших людей, которые растеряли свою жизнь и продали свои души за наркотики. А если приглядеться получше, можно понять, что перед вами два парня, которые убить готовы друг за друга. Два парня, которые утонули в безграничной любви друг к другу. Два парня, за душами которых слишком много боли от пережитого. Чонгук потерял свою семью, потерял все, что когда-либо было. Тэхен никогда и не знал своих настоящих родителей, а приемные всегда избивали, насиловали, лишали еды. Они оба пережили неудачные попытки суицида, а потом встретились на крыше высотки, когда планировали навсегда покончить со своими жизнями. Они потеряли все, но нашли еще большее. Они вместе пережили все самое страшное. Они стали друг для друга целым миром и целой вселенной. И кажется, что если разделить их, никто из них не выживет, ведь у каждого заберут его воздух. Пока что их обоих устраивает то, как они живут. Но и Тэхен, и Чонгук понимают, что ничем хорошим это никогда не закончится.