Хочешь мира — готовься к войне

На розу Громозека пялился очень неодобрительно. Гипнотизировал, сидя в кресле, но стоило Юрке окликнуть его - мгновенно делал вид, что ему вовсе не интересно втыкать в какой-то там странно пахнущий цветок. Лучше поймать лапами руку Юрки и легонько прикусить пальцы. Зубы чешутся. Цветок Юрка избавил от капсулы и поставил в самую настоящую узкую высокую вазу. Получилось красиво. Главное, чтоб кот не свалил. А он может, факт. Пришлось сходить в кладовку в поисках двустороннего скотча. Когда он вернулся в комнату, Громозека коварно подкатывал к цветку с явным намерением похрустеть зеленым стеблем. За что получил щелчок по носу и обиженно скатился на пол, возмущенно мявкнув. За пару часов роза раскрылась еще сильнее и теперь нежный аромат цветка заполнял комнату невидимым, но вполне ощутимым флером. За книги садиться не хотелось, так что Юрка, помаявшись несколько минут в “планке”, поотжимавшись и поприседав приличия ради, все-таки врубил ноут и растянулся на постели. Забавно, но в кое-то веки не хотелось смотреть ни фильмы, ни прокаты Ханю. Зато слова Бека жгли просто невыносимо. Так что в какой-то момент он поймал себя на том, что лихорадочно гуглит информацию о сексе между мужиками. По большей части - полнейшее фу. Довольно мерзкая штука все эти подготовки, да и вообще… Теории он начитался уже через час. Что надо, как лучше, чего бояться, и всенепременно чтоб литры смазки, презервативы пачками и осторожность. Ну пиздец прям. Еще через час он залип на видяшке. Залип так плотно, что в просторных спортивках стало очень неуютно. Вот прикол: предыдущие несколько часов серфинга в сети - не вставал дружочек. А стоило на экране монитора появиться парню, так похожему на Юри, и привет, милый, доообрый вечер! Он сбегал в душ. Промерз до посиневших губ, но… выполнил кое-какие нехитрые манипуляции. Чисто по приколу. Ничего сложного, просто немного стыдно, только и всего. Так перед операциями рекомендуют делать, чтоб типа в случае чего не произошла какая-нить неприятность типа ас-пи-ра-ции. Ему вот тоже делали. Когда вырезали аппендицит. Громозека заинтриговано наблюдал за его манипуляциями, но на розу больше не покушался. Собственно, напрыгнуть на его руку, двигающуюся меж разведенных бедер, он не пытался тоже. Больно? Нет, не больно. Скорее неприятно. Пальцы распирают тело изнутри, и это кажется странным. Может, потому что это он сам? Потому что прислушивается к собственному телу и замирает, стоит только ощущениям стать чуть более неприятными? Не больно. А если в нем будет ходить член, толщиной с его собственный? Каково будет? Вот так же, сильно и почти яростно? Пальцы на ногах поджались. Как-то само собой получилось. И стонать он вообще-то не собирался. Просто получилось задеть что-то внутри, отчего под веками рассыпались искры. - Еееоообтвоюмааааать… Он заелозил по постели, задергался, всхлипнул, жмурясь и кусая губы, и почувствовал, как обожгло живот липким и теплым. Гребанный стыд. Просто гребанный стыд… Какое-то время он еще лежал, распластанный на постели, не в силах собрать себя из тех кусочков-осколков, на которые разбился Юрочка Плисецкий. Юри. Юри Кацуки ломал его одним фактом своего существования, превращая в непонятно кого, корчащегося от накатывающего оргазма. Кто бы сказал, что он будет удовлетворять себя так - в рожу получил бы. Пиздец. Он все-таки сгреб остатки воли и сил в кулак и вернулся в душ. Ополоснулся, вернулся в комнату, распахнул окно. Запах спермы и розы не конфликтовали, скорее усиливали друг друга и у него тупо кружилась голова. Как это Бек с Витькой переносят? Гребанный стыд!!! Громозека игрался со шнурком на капюшоне толстовки. Надо одеться и выйти пройтись. Хоть бы и до комнаты Бека. Или Витькиной. Бек в последнее время зависал там. Самому оставаться категорически не хотелось. Стремно. До какого днища Юрка Плисецкий докатится дальше?

***

Почти финал. Через час после разговора с Милой отзвонился Гоша, отправленный «на разведку боем». Колумбийцы ярились, но выслушать согласились. Отабек разговор в долгий ящик откладывать не стал, хотя отдавал себе отчет, что шансов его пережить у него немного. С другой стороны, он не Витя и не Юра, среди «коллег» он был известен только как помощник, хотя награда за него и была обещана. Но он исходил из того, что наркоторговцы прежде всего дельцы, и деньги для них важнее. Разговор был тяжелым, и Витя свернул бы ему шею, если бы узнал, на какие условия согласился Бек. Но, в любом случае, это было меньше того, что они могли потерять, упусти он контроль или позволь Миле полностью командовать парадом. По-хорошему, взятые обязательства стоило предъявить истинному виновнику, но Отабек справедливо полагал, что это не то, с чем стоит идти к наркоторговцам. Покупателю все равно, что за форс-мажор случился у перевозчика. Аванс уплачен, он должен быть либо возвращен, либо отработан. Но это был далеко не конец, даже если с этой стороны он обезопасил и себя, и Юрку с Виктором. Но этой ночью он почти не спал. Устроившись в комнате Вити, на кровати, которая совсем недолго была общей, он то вспоминал часы, проведенные здесь, то заново перебирал детали плана, ища неучтенные слабые звенья. Осталась последняя точка, а таких звеньев было много. Весь его план в целом был на грани фола, и это привыкшего к контролю Отабека дергало, даже если основная его часть прошла почти идеально. Немного спокойствия придавало только присутствие Юрки здесь, рядом и в поле зрения. Жаль, что с Виктором не поговоришь: еще слишком опасно. Но как хочется хотя бы голос услышать. Юрка появился как чертик из табакерки. Скользнул в комнату, прикрыл за собой дверь, а потом, поколебавшись, вовсе запер на замок. Он был в любимом спортивном - леопардовом с черными вставками, и в обнимку с урчащим котенком. - Сорян, уснуть не могу, подумал, что ты сильно не против будешь, если я с тобой тут чутка затушу, а? Отабек повернулся к нему, натянул одеяло на бедра повыше, поколебался, а потом все-таки сдвинулся в сторону, давая место Юрке и себе время справиться с эмоциями. Возможно, это было странным. Возможно, непристойным. Но Отабек был по-настоящему рад. Так одиноко он не чувствовал себя давно. - Ложись. Надеюсь, твой блохастик лужу в постели Витьки не наделает. А то хана ему придет. За это время твой любимый дядя наверняка соскучился по любимой кроватке. - Он не блохастик. Мы ему ошейник купили, прививки сделали, и он приличный кот, - возразил Юрка и отпустил Громозеку на пол. Котеище тут же поднял хвост трубой и величественно прошествовал к человеческому лежбищу. Не без усилий взобрался на постель, мягко прокрался поближе к Беку и возлег рядом, точно разделяя кровать пополам. - У тебя все норм? Меня уже тошнит от дома, если честно. - Что так? – Отабек поколебался, но все-таки лег, закидывая руку за голову. Странное было чувство. Очень. Словно… словно он Витьке изменяет. Бред, конечно, но избавиться от него не получалось. - Скучно. Уныло. В зале я конечно тренируюсь, танцую там, растяжку делаю, но не то. Это не на льду, понимаешь? - Юрка вытянулся на постели ниже, притянул себе под грудь подушку и принялся почесывать кошачье пузико. - И по нему скучаю тоже. - Так тебе не дом надоел на самом деле? – Отабек улыбнулся и перевернулся на бок, к нему лицом. Их отношения изменились слишком сильно. Еще каких-то пару месяцев назад шутка о «Юре в его постели» казалась смешной. А сейчас и постель чужая, и Юрка рядом. – Ты так с ним и не разговаривал с того дня? Когда это было? Когда он тебя привез? - Нет, - тот покачал головой и вздохнул. - Он мне просто в ледовом всякие прикольчики оставляет. Типа фотка с видом в сад из комнаты, там чашка с чаем и вкусняхи японские. Роза эта. Он, в общем… я сказал ему… тогда, в машине, но короче не склеилось. А я просто законченное лошидло. Отабек только глаза закатил. - Слушай, как Витька тебя в детстве понимал? Ты и сейчас изъясняешься на эльфийском, - он помолчал, почесал довольного котенка за ушком и вытянулся с коротким выдохом. – На самом деле херово это, Юрка. Когда жизнь вдруг с ног на голову становится. Мы с Витькой даже не поняли сразу, что случилось. Знаешь, какой у нас с ним первый поцелуй был? – темные глаза словно засветились от воспоминаний, а на губы сама собой вползла улыбка. Совсем другая. Не привычная ухмылка. А теплая. Почти нежная. – Как в кино. Никогда не думал, что в жизни так тоже может быть. Он споткнулся, я его еле успел поймать. Схватил и держал, как придурок. И отпускать не хочу, и что делать дальше – не знаю. А у него глаза светились. Помню, что на ресницы засмотрелся, а он меня поцеловал. Сам. По-детски. Смутился. Парень же вроде, друзья. Выбраться попытался. А я за ним потянулся. Носами столкнулись, зубы чуть не повышибали. Помню, дождь начался, мы промокли до нитки, а мы стоим как идиоты под ливнем и целуемся. Смешно. - А меня Юри спросил… можно или нет. В смысле разрешу я ему или не разрешу, - раньше Юрка заорал бы что-то типа «Фу, Бека, что за хрень ты городишь, заглохни». А сейчас отчего-то представлялся Витька. Такой, какой он был, когда патлы длинные носил. Красивые. Хвост собирал. - Это тогда вас с ним… попалили? - Позже, - Отабек поскучнел. - Через полгода где-то. Мы от первых поцелуев уже далеко ушли, но не настолько. В раздевалке. Витька как раз свою тренировку закончил, а я его ждал. После смерти Светки херово ему было, я поддерживал его как мог. Он словно за ночь тогда повзрослел. С мальчишки до молодого человека. Хотя на самом деле он им и был. Он же старше. Просто светлый, улыбчивый. А тогда потемнел. Только и держался за меня. Сам смерти боялся, за отца, за меня, а больше всего - за тебя. Его же к такой жизни не готовили. Но крестный с первого дня твердил, что должен и не должен делать глава семьи. От Витьки это тогда, как горох от стены отскакивало. Крестный злился, а тут еще и это… Поломал он Витьку. Во всех смыслах поломал. Ты еще совсем маленьким был, дед тебя на воспитание взял, а Витьку услали. - А потом? В смысле ты же вернулся, и вы в общем, и у вас как-то все очень стремно было и странно… я это помню. Он на тебя как-то очень злился. Или не на тебя, а в принципе, но вы ходили и друг на друга волком смотрели, - Юрка закусил губу, когда Громозека коварно скогтил его пальцы передними лапами. Отабек помолчал. То ли вспоминая, то ли собираясь с мыслями. То ли решая, стоит ли говорить об этом. - Мы долго не виделись. За это время много всего случилось. Крестный Витьке мозг промывал регулярно, девок ему подсовывал. С одной тот даже роман настоящий закрутил. А когда решили, что он от своей «болезни» вылечился, вернули обратно. Тут ты подрос, а отец стал совсем плох. Я в семью попал почти случайно. Когда мы с Витькой только встретились, я не знал кто он и чем его фамилия знаменита, просто мальчик с катка. Он, конечно, рассказывал понемногу, что знал сам, но из этого картинку не сложишь. Да и не интересовали нас тогда взрослые дела. У меня у самого семья та еще… Поменьше, попроще, но с хорошими деньгами и связями. У меня старший брат есть и сестра. Вот старшего и готовили наследником, а я так был, на побегушках. Не знаю, как наши семьи пересеклись, но появился общий интерес. Я к тому времени стал совсем дурным. Без Витьки, с тем, что считал себя больным… бешеный в общем. И сладить со мной никто не мог. Ну, отец и пожаловался на младшего непутевого сына партнеру – деду твоему. А тому как раз такие дурные нужны были. Без тормозов и принципов. Чтобы вопросов не задавали, смерти не боялись и на адреналине жили. Я как раз таким был. Пока Витька домой не вернулся. И тут нас обоих перемкнуло. Мы же оба изменились. Он таким холодным стал. Вроде улыбается мило, светится, а внутри не сердце, а комок льда. А я из восторженного замкнутого мальчишки стал монстром. Ох, как мы друг друга ненавидели. За то, что вело, за то, что разойтись и забыть так и не вышло. За то, что он был единственным, кто умудрялся до самой печенки одним только взглядом достать. Ломало, корежило. А уж как хотелось… то ли шею свернуть, то ли трахнуть. Крестный тогда нас больными ублюдками назвал. Прав был старик, ох прав. - Я не представляю себе, что тебя нет рядом, - Юрка вдруг поднял на него взгляд и как-то вымученно улыбнулся. - Ты всегда есть рядом. И нихера ты не больной ублюдок. Меня всегда бесит что люди к другим в постель забраться стараются и обязательно кости перемыть. Херня это все. Ты надежный, как стена. Ты что угодно разрулить можешь. Ты крут невъебенно. И ты офигенный друг. Вот правда, ты мой друг. Наверное, только тебя я и могу другом назвать. А все остальные пусть нахуй наденутся… Отабек молчал долго. Вглядывался в его лицо, глаза, чуть нервно покусывая губы. А потом потянулся вперед и коснулся губами лба. Наверное, это было неправильно, но они и так в одной постели лежат, а Бек рассказывает такие вещи, которые никто знать не должен, так что… какая уже разница? - Ты вырос, - немного усталого удивления в голосе. Удовлетворения. Гордости. И хорошо, что Юрка в одежде. Его тогда можно обнять, притянув к себе. Милые семейные обнимашки. В детстве, да и постарше Юрка от любых прикосновений шарахался, как дикий кот. А потом сам ластился, то под руку Витьки подлезая, то просто стараясь сесть поближе. – Когда вся эта херня закончится – съездим в бар. Оторвемся. На пилоне висеть, за пультом стоять. И Витьку возьмем. Чтобы снова собой стал. - Ну типа да. - Громозека между ними завозился, уперся лапами, недовольно мявкнул. - Врослые детки, большие проблемки. Хорошо, что ты не похож на… него. Целоваться хочу что пиздец… - Со мной – разве что если захочешь от меня избавиться, - Отабек рассмеялся. – Витька даже спрашивать не будет. - Гм… да я как бы и не собирался, - даже в темноте было видно, как Юрка покраснел. - Херовая идея будет нагрянуть, да? - Не знаю, Юрк. Вот честно – не знаю. В отношениях, как ты понимаешь, я не особый спец. А тебе еще и особенно повезло нарваться на самурая. Он странный. Холодный. Спокойный что твой удав. Могу представить, как он любуется этой самой розой или втыкает ее кому-нибудь в грудь, но… Словно два разных человека. Но красивый, вкус у тебя явно есть. - Гм... Бека, можно я тебя кое-о-чем попрошу? Просто мне эту херь не продадут, а если и продадут, то следом полиция приедет, типа меня тут растлевать будут и все дела, - Юрка поерзал, а потом выпалил: - Можешь мне заказать или купить в секс-шопе эту вот лабуду, чтоб ну в общем… блядь… ну ты понял, да? - Нет, - Отабек приподнялся на локте. – Я не шучу и не издеваюсь. Просто реально не понял. А ход твоих мыслей предугадать иногда невозможно. Ну и не помню, чтоб тебе интернет отключали. Любой цвет, размер и форма. - И доставку заказать до дома, пиздец, гребанный стыд, - Юрка сполз еще ниже и накрыл голову подушкой. Что-то приглушенно пробубнил, засопел, а когда подушку вернул на место буркнул: - Мне нужен искусственный член. Не гигантских размеров. Просто обычный такой… - Адрес доставки можешь любой заказать. И отправить кого-нибудь из парней ее забрать, - Отабек покачал головой, кусая губы, чтобы не рассмеяться. Юрке и без того хреново. Удивительно, что он вообще решился о таком попросить. – Но если мне ты больше доверяешь… то ладно, найду тебе «не гигантских размеров». Но я бы на твоем месте с пальцев начал. - Ну… Бека… бля, начал, но ты этого не слышал, и я у тебя нихера не спрашивал и вообще, ты мне друг или где? - Громозека вывернулся из-под него, резво ускакал на другой конец кровати и там принялся увлеченно вылизываться. - Совет нужен? – почти осторожно спросил Отабек, боясь спугнуть доверие или обидеть только-только начавшего раскрываться Юрку. – Или вопросы есть? - Нормально все, - тот мялся, пунцовел физиономией, ушами, шеей. В общем весь. - Правда. Ничего страшного. Я это… справляюсь как могу. - О боже… - Отабек придвинулся ближе и выволок его из-под одеяла. – Это не обязательная программа, Юрка. Это должно удовольствие приносить, понимаешь? Без этого никакого смысла. - Эммм… давай обойдемся без мастер-класса, - тот сгруппировался, сжался, будто его кто волочь куда дальше собирался. Или будто Бек его в зале на маты зашвырнул. - В свой с Витькой первый раз я бы полжизни отдал за мастер-класс, - Отабек отпустил его, отстранился. - Что угодно, лишь бы ему так больно не было. Юра замер. - Мне все равно если будет больно. Я спортсмен. Я привык к боли. Любой. И мне не страшно. Я знаю, что ты мне точно не навредишь. Но я хочу, чтоб это был он. Хочу с ним. И похуй если мне будет больно. Бек застыл. - Ты… Ты что, решил, что я… - он спрятал лицо в ладонях, заливаясь нервным смехом. - Боже, Юрка… ну ты и фантазер… Я, конечно, мудак, но не до такой степени. Мне никто не нужен, кроме Витьки, а ты… Нет, если припрет… - он перестал смеяться, но все еще пофыркивал совсем как Громозека, выползший из-под дивана. - Юрка, я твой друг, в любовники я тебе не напрашиваюсь совершенно точно. И мастер-класс предлагал исключительно на словах. Юра сдержанно и очень серьезно кивнул. - Лады… но пока правда не надо. Мне нужен средних габаритов м-м-м… искусственный хрен. А там разберусь. Вот. Отабек отнял руки от лица и повалился назад, на подушку. - Договорились. Только если Витька тебя за этим застукает - сам отвечать будешь. - Не застукает. Я ж не собираюсь перед ним репетиции устраивать, - пропыхтел господин Плисецкий. - И уж точно не для него. Так что вот. - Он сполз с постели, поймал котенка, почесал пушистый подбородочек и побрел к выходу. - Будут вопросы - приду. Честно. - Ладно, поверю на слово, - Отабек зевнул, с удивлением чувствуя, как отпустило напряжение и что спать все-таки хочется. - Спасибо. Мне важно знать, что ты меня больше не ненавидишь. - Придурок ты, узкоглазый, - неожиданно весело ухмыльнулся Юра. - Ты всегда был частью моей семьи. На старших братьев, наверное, можно злиться. Но их всегда любят. - Тогда ты просто отлично маскировался, - отразил его усмешку Отабек. - Вали, Юрка. Спокойной ночи. - Хороших снов, Бека, - Юрка щелкнул замком и выскользнул за дверь. Только что был здесь, и уже нет.