***
- Ты никогда меня не понимала! – громко выкрикнул светловолосый мальчишка, выбегая в слезах из квартиры в подъезд, где ему эхом повторили фразу, кинутую сгоряча самому любимому человеку на свете. Пятилетний мальчишка, не дожидаясь, когда за ним вслед побежит мама и начнет его утешать и оправдывать себя, бросился бегом спускаться по каменным степеням, а стены продолжали эхом вторить фразу. Дождь, как и обещали синоптики, зарядил на сутки, опускаясь на город грозовыми тучами и навесом из льющейся с неба водой. Немногие в этот день осмелились бы покинуть теплые и уютные дома, да и осознания выходного, заставило людей просто понежиться подольше в объятиях Морфея на мягких одеялах, или в кругу семьи за общим завтраком. Но предупреждение прогноза погоды на воскресенье поздним субботним вечером осталось без внимания Юркой Плисецким. С силой толкнув тяжелую металлическую дверь, Юра со злостью бросился под холодные капли проливного дождя, убегая подальше от ненавистного дома. Тапочки, которые он в спешке забыл сменить на прогулочную обувь, быстро впитали в себя грязную воду и отяжелели, затрудняя быстрый побег. Легкая светло-красная толстовка, под которой была всего лишь майка, тоже вряд ли смогла бы спасти от сильного дождя, капли которого были огромного размера и больно бились о светловолосую макушку и плечи. Плисецкий бежал куда глядят глаза, не особо обращая внимание на свой незапланированный путь, петляя между домов и новых построек, которые то образовывали тупик, то открывали вид на двор. Задыхаясь от изнуряющего бега, мальчишка остановился, осмотрелся и понял, что совсем потерял ориентировку в пространстве. Он просто заблудился в этих ветвистых, точно лабиринты Минотавра, улицах и теперь совсем не имел понятия о своем местонахождении. Не зная, что делать и куда идти, он скосил глаза влево, где между двумя домами оказался небольшой тупик, в котором стояли ящики и что-то возле них шевелилось. Детское любопытство совсем недетского ума взяло вверх, страх о своей потере отошел на второй план. Осмотревшись, Юра медленно двинулся к деревянным коробкам, укрытым мешками и какими-то старыми покрывалами.***
Виктор подошел достаточно близко, чтобы его взору открылась умиляющая картина. Между ящиками, укутавшись в старое порванное во многих местах и с дырками от зубов мышей покрывало, сидел, обнявшись и нежно-заботливо поглаживая что-то пушистое и серое, маленький мальчик. Он робко и любя чесал за грязным ушком со слипшейся от пыли шерстью милого котенка, который тянулся и поддавался давно забытым ласкам, громко мурча и мяукая на каждое слово ребенка. Никифоров остался незамеченным - так сильно мальчишка был увлечен представителем семейства кошачьих. Но это продолжалось до тех пор, пока Виктор не присел на корточки напротив и не поддержал над ними обоими зонт. И только когда ребенок почувствовал, что по голове перестали бить капли, а рядом находились совсем новые и почти чистые (даже в такую погоду) кроссовки, Юра с испугом вскинул голову и резко прижал к себе кошку, которая удивленно мяукнула, но вырываться не стала, только начала забираться под теплое покрывало. - Вы кто? – пытаясь выровнять дрожащий голос, Плисецкий первый разрушил тишину. - Я – никто. Просто проходивший мимо человек, который очень спешит на тренировку, но и очень хочет утешить свое любопытство, - пожал плечами Виктор, осматривая мальчика. Одежда была новая, да и сам он выглядел довольно ухоженным и чистым для беспризорника, сбежавшего в очередной раз из детского дома. Часы тикали, до автобуса оставалось меньше пяти минут, но Никифоров силой не мог себя заставить просто оставить ребенка, легко одетого для ранней весны, под проливным дождем без зонта и одного в такое опасное время. К тому же этот мальчик не только уважительная причина для опоздания, но еще и отличная отмазка для прогула тренировки, на которую жуть как не хотелось идти воскресным дождливым утром. Подло. Низко. Эгоистично. Использовать ребенка, попавшего в беду, в своих корыстных целях. Это так или иначе характеризует Виктора Никифорова. А кто в теперешнее время помогает без выгоды для себя? - Утешили? – резко вопросил мальчуган, кутаясь в покрывало, тем самым пряча прижавшегося к боку котенка. - Теперь можете спешить, куда вы там торопитесь?! - Слишком грубо для твоего возраста, не считаешь?! – вскинул бровь фигурист, явно не ожидая такую реакцию маленького ребенка. Да, речь у него хорошо поставлена, без дефекта. Сверстникам не его не догнать. Да и в наглости и невоспитанности не перерасти. - Нет! А вам какое дело?! Даже представится не удосужились! - Ах, вот оно что, не разрешают разговаривать с незнакомыми дяденьками?! – хохотнул парень под хмурый детский взгляд. - Хорошо, хорошо, - примирительно продолжил Витя, подняв свободную руку напротив груди. – Величать меня Виктором Никифоровым, 16 годков от роду. - Никифоров? – удивление выразилось в тоне и расширившихся зеленых глазах, он даже слегка наклонился вперед. – Не тот ли ты самый Виктор Никифоров, победитель множества юниорский соревнований по одиночному мужскому фигурному катанию, который в прошлом году взял свое первое золото в финале Гран-При во взрослой категории? - мальчик не мог поверить своим глазам. Поначалу он его даже не узнал - фигурист всегда выступал с гримом, - поэтому трудно узнать человека без макияжа. А в интернете родители ему еще не разрешали сидеть. - Ха-ха, а я вижу, ты хорошо осведомлен о моих успехах, да и о спорте в целом, - глаза сверкнули синим огоньком. - Или ты мой очередной преданный фанат? - Почему очередной? Да я и вовсе не твой фанат, - фыркнул Юра, надувшись. Тот, с кем он хотел встретиться, когда в первый раз увидел его завораживающее выступление, из-за кого загорелся желанием посвятить себя фигурному катанию, заразился страстью ко льду, и мечтой стоять на одном катке или даже пьедестале с Принцем, просто насмехается над ним. Ведь он привык к славе, известности и огромным количествам поклонников по всему миру. Юра Плисецкий действительно еще один обычный фанат, восхищающийся своим кумиром и не пропускающий ни одной программы с его участием. - Жаль, а я уже хотел пригласить тебя к себе на чай с печеньем и конфетами и подарить коллекционный диск со всеми моими выступлениями, - наигранно-огорченно выдохнул парень с длинными собранными в высокий хвост платиновыми волосами, вставая с корточек и выпрямляясь. Ноги неприятно стали покалывать, кровь хлынула к ступням. Мальчик шокировано вскинул вверх голову (ведь Виктор уже был слишком высоким для своего возраста и фигуриста), а губы зашевелились в немом вопросе. Он просто не мог осознать, что звезда спорта, гений фигурного катания, решил пригласить его к себе домой. - Ну, раз ты не мой фанат, то я, пожалуй, пойду, а то опаздываю. Что хотел, я почти узнал, - и Никифоров, разыграв небольшую комедию, уже развернулся и собирался шагнуть, как в его штанину вцепилась детская ручка, сминая ткань тонкими пальчиками. - Постой, - нерешительность читалась в тихом голосе и опущенной голове. Витя едва смог расслышать мальчика. – Я хочу пойти с тобой. Фигурист молча ожидал продолжения, но ребенок неожиданно сжался, а плечи его задрожали в беззвучном плаче. Виктор расширил глаза, возвращаясь в исходное положение, которое позволяло быть с мальчиком на одном уровне. Рука несмело потянулась к светловолосой макушке и неуверенно легла на голову, начиная нежно поглаживать и успокаивать. Плисецкий резко поднял голову и встретился с теплым взглядом когда-то льдинисто-синих глаз. Мягкая улыбка вверяла надежду и доверие. По пухлым щекам продолжали скатываться слезы, которые спортсмен неожиданно стал ловить и стирать платком, выуженном из кармана. - Ты, я вижу, серьезно замерз?! – скорее утвердил Никифоров, прикасаясь теплой рукой к холодной коже мальчика. – Пойдем, а то заболеешь, я живу здесь недалеко. Небось, ты еще и голодный. - Чуть-чуть - смущенно ответил Юра, осознавая, что живот сводит от неполученной утром еды. - Тогда тем более поспешим! – и фигурист быстро вскочил и также неожиданно протянул руку. Плисецкий заколебался, но все-таки вложил свою крошечную ладошку в огромную мужскую. - Только я ее не оставлю! – вцепившись в руку и в покрывало, под которым уже успел заснуть серый комочек, Юра потянул парня немножко на себя, тем самым вставая. - В принципе мне без разницы, но у меня дома пес, точнее щенок, - предупредил Виктор, вопросительно взглянув на мальчика сверху вниз. В зеленых глазах плескалась просьба, которой не в силах был отказать Никифоров, - но я могу закрыть, на время твоего пребывания в моей квартире, его в одной из комнат. Улыбка, расцветшая на бледном лице, красноречивее всех слов. Губы спортсмена растянулись в ответ, и он шагнул в сторону выхода из тупика, потянув мальчика за собой, который скинул грязное покрывало, передернув плечами, и крепче прижал к груди котенка. - Меня, кстати, Юрой зовут. Юра Плисецкий, - подал голос мальчик, смешно пробурчав. - Приятно познакомиться, Юрка! – усмехнулся Витя, даже забыв, что его новый маленький знакомый не представился. Так они и шли к многоэтажке Никифорова, державшись за руки. Дождь умерил свой пыл, уже не выглядя устрашающим, и теперь просто моросил, мягко опускаясь на черный купол огромного зонта, под которым укрывались молодой парень и маленький мальчик, увлеченно рассказывающий Виктору о себе и своей мечте стать фигуристом.***
Квартира была небольшой, но очень уютной, в стиле минимализм и светлых тонах. Везде висели напоминания о соблюдении диеты, расписания тренировок и будущих соревнований, а также плакаты с зарубежными рок-группами и других фигуристов, и даже нашлись несколько плакатов с Виктором. Юра с замиранием сердца рассматривал дом своего кумира, пока ее хозяин ходил на кухню, где поставил чайник, и ловил Маккачина, радостно бросившегося на гостя с порога, начав дружелюбно вылизывать, не обращая внимание на запах кошки, которую ребенок спрятал под толстовку, вспомнив о собаке в последний момент на лестничной площадке перед железной дверью с номером двадцать девять. - Проходи, чего в прихожей застыл, - закрыв дверь в свою спальню, куда обманом зазвал шоколадного щенка, доверчивого бросившегося на глас любимого хозяина, но, поняв на что купился, жалобно завыл, Виктор прошел на кухню. – Ванная слева. Котенка можешь оставить в зале на диване, я там постелил полотенце и приготовил блюдечко с молоком, - объяснил Никифоров, бегая из комнаты в другую, на ходу переодеваясь из уличной в домашнюю: черную футболку и серые штаны. Когда Юра вышел из ванной комнаты, умывшийся и чистый, его тут же подхватили на руки, укутав в огромное полотенце, начиная вытирать. Тапки мальчик оставил еще в прихожей, чтобы не испачкать пол. - Ты весь до нитки промок, - оправдал свой поступок парень, проходя в зал. На диване, возле опустевшей тарелочки, довольно умываясь, сидел котенок на удивление чистый, лишь слегка влажной шерсткой, - пока ты умывался, я успел его вымыть. Виктор подошел к одному из шкафов, продолжая держать Плисецкого на руках, который не выдергивался и молча повиновался каждому слову и движению фигуриста, и стал рыться в многочисленных вещах. Когда искомое было найдено, он подошел к другому дивану и посадил на него мальчика. Распутав полотенце, он снял с Юры мокрую одежду и переодел в шорты и майку, которые были хоть немного меньше того размера, что сейчас на Викторе. - А это я пойду кину в машинку, - и Никифоров скрылся в коридоре. Плисецкий, оценивающе и удовлетворенно осмотрев себя и комнату, подошел к котенку, свернувшемуся клубочком и начавшего мурлыкать, когда его пушистой шерстки коснулись пальчики. – Ну что, пошли кушать? – Виктор вернулся быстро, застав мальчика, сидевшего на коленях перед диваном и гладящего котенка. - Хорошо, - согласно кивнул Юра, подрываясь и подбегая к Никифорову, который пропустил его в коридор, успевая взлохматить пшеничные локоны. – Эй! - Про-сти, - по слогам и примирительно ответил за свои действия Витя.***
На кухне за горячим сладким чаем, крошащимся печеньем и вкусными конфетами, разговор снова оживился и продолжился, прерванный перед подъездом. Теперь настала очередь Никифорова рассказывать о себе. - Значит, сегодня ты из-за меня прогулял тренировку? – уточнил мальчик, расширив глаза, а потом виновато опустив голову. – Извини. - Ничего особенного, я часто по воскресениям прогуливаю, ты тут не причем, - отмахнулся Виктор, сделав глоток ароматной жидкости. - Да как ты можешь, так пренебрежительно относиться к тренировкам?! – кружку напротив резко поставили, а Юра вскочил, облокотившись двумя руками о стол, нависнув над сидящим фигуристом. Виктор удивленно поднял взгляд, встретившись с сердитым и неодобряюще-укоряющим. – У тебя есть все: возможность, талант, тренер – то, что у других никогда не будет! У меня не будет! - Юра, я … - Вы все взрослые одинаковые, не умеете ценить то, что имеете. А когда потеряете, будете с горечью осознавать, что тратили все в пустую, а возможность вернуть назад давно упустили! - Юрка, я не то имел ввиду, - пытался оправдаться Виктор. - Я, когда в первый раз тебя увидел, сразу загорелся мечтой выступать с тобой на одном катке, но, чтобы она исполнилась, нужно стараться и тратить огромные деньги на костюмы и тренеров, но у моей семьи такой возможности нет. Да и мама не разделяет моих желаний, поэтому я сегодня поссорился с ней и сбежал из дома в таком виде и в ужасную погоду, - голос утих, и Юра в бессилии опустился на стул. - Юр, хочешь завтра прийти посмотреть, как я тренируюсь? – спустя несколько минут давящей тишины, разбавляемой жалобным воем Маккачина, предложил Витя, не зная, как лучше загладить свою вину. - А можно? – в глубине изумрудно-зеленых глаз снова вспыхнули искорки, откинув в тень все негативные мысли и чувства. - Конечно! А если будет мало тренирующихся, в преддверии наступающих праздников, то я тебя еще и на коньки поставлю! Там ничего сложного! – с энтузиазмом расписал Никифоров, активно жестикулируя. Плисецкий завороженно слушал нового знакомого и не мог поверить в происходящее. - А давай, пока есть время, пока твоя одежда не высохла и дождь окончательно не прекратился, посмотрим мультики?! – загорелся идеей фигурист, хватая допивавшего чай Юрия за руку и потащил в зал, где на стене висела огромная плазма. - А можно выступления? - Как пожелаешь!***
День пролетел достаточно быстро и так незаметно, что Виктор слегка опечалился, когда Юра стал переодеваться в свою одежду и прощаться. - Давай я тебя хоть провожу, а то сумерки уже сгущаются, - Никифоров скинул тапки, меняя на кроссовки, и накинул на плечи кожаную куртку, - да и мои родители вернуться только через два часа. - Да я сам дойду! – отмахнулся мальчик и так смущенный такой отеческой заботой своего кумира. - А не ты ли мне рассказал, что заблудился?! – изогнул белесую бровь Никифоров, наблюдая, как мальчик старательно шнурует кроссовки, которые парень откапал в глубинах кладовки. - По твоим словам, я понял, что ты живешь в соседнем районе, а мой – достаточно криминальный. Опасно одному. Мне и Маккачина выгулять надо, - из комнаты утвердительно гавкнули. – Вот слышишь. - Уговорили! – сдался, под напором просящих синих глаз и жалобного поскуливая, Плисецкий, забирая из рук спортсмена своего котенка.***
Из подъезда первый выбежал шоколадный пудель, радостно-громко лая и весело виляя хвостом, успев при этом найти за чем побегать. Юра со смехом выскочил следом, а их колонну замыкал Виктор с поводком, обмотанным вокруг запястья, и котенком на руках. - Юрка, не убегай далеко! – крикнул Никифоров, наблюдая за тем, как Маккачин наворачивает круги вокруг бегающего мальчика. Путь до дома оказался на удивление коротким и увлекательно-оживленным для обоих. Виктор назначил время, когда зайдет за Юрой утром, подходя с ним к нужному подъезду. Маккачина, наносившегося и уставшего, прицепили к поводку. Теперь щенок сидел возле ног, вывалив язык, и едва мог шевелить хвостом, слушая разговор хозяина и нового знакомого. - Хорошо, я буду готов к этому времени! – закивал Юра, когда Виктор наглядно по своим часам показал, когда именно ему нужно выйти из дома во двор. - И маму не забудь предупредить, иначе… - Юрочка! – звонко воскликнули за спиной Никифорова, заставив их с мальчиком вздрогнуть и синхронно обернуться. К ним, спотыкаясь и смахивая белесую челку со лба, бежала молодая женщина, укутанная в длинную вязаную кофту. – Сынок! В плотную приблизившись к Юре, женщина упала на колени, оказавшись на одном уровне с мальчиком, и сжала его в нежных, но сильных объятиях. Послышались тихие всхлипы и вторящие им «прости», «я была не права», «я так испугалась», «я сделаю все, чтобы исполнить твою мечту». Плисецкий недолго стоял в ступоре. Детские ручки обвили женскую шею, а ребенок уткнулся в шелковистые волосы матери, начиная навзрыд рыдать. - Мама, прости меня! Я больше так не буду. Я не хотел тебя напугать! – через всхлипы, приглушенно бормотал Плисецкий. - Юрочка! Как хорошо, что ты нашелся! Я весь район на уши подняла, но тебя никто не видел! Я так испугалась, так испугалась! Виктор, стоя молча в стороне и приказав Маккачину не издавать ни звука, наблюдал умиляющую сцену воссоединения семьи. Подумав, что про него забыли, да и не мешать как-то не культурно, Никифоров тихо развернулся и хотел было шагнуть, как его снова схватили за штанину. Маккачин, оживившись, звонко и радостно залаял. По-видимому, силы вернулись. - Виктор, подожди! – парень обернулся и увидел, как Юра, держа за руку маму, которая свободной прижимала к груди котенка, умоляюще смотрел на него. – Зайдешь к нам на чай? Мама не против, да? – и мальчик перевел взгляд на женщину. - Конечно, не против! – улыбнулась блондинка, а шоколадные глаза после слез засияли даже ярче, чем когда-либо. Они все выяснили. Поняли друг друга. Сын простил маму. Мама приняла мечту сына и пообещала ему помочь в ее исполнении. - Я же как-то должна поблагодарить спасителя моего сына! Если бы не вы, - глаза снова наполнились слезами. – Ой, я же даже не представилась. Елена Владимировна, - и женщина протянула руку, которую незамедлительно поднесли к губам и кротко поцеловали. - Приятно познакомиться, а меня… - Знаю, знаю, - шустро перебила женщина, махнув рукой. - Вы – Виктор Никифоров! Сын все уши про вас прожужжал, - улыбнулась Елена, потрепав волосы Юры, - да и личность вы теперь знаменитая. Поздравляю с первым золотом. - Огромное спасибо, - улыбнулся Витя, присмирив Маккачина, намеревавшегося все время прыгнуть на Плисецкую. – Но от чая я, к сожалению, откажусь. Еще домой возвращаться. - Очень жаль, может тогда в следующий раз? Мне нужно кое-что с вами обсудить, - знакомо замявшись (понятно в кого Юра), попросила Елена Владимировна. - Конечно, в любое время. Юре я дал свой мобильный. - Мама, а можно я завтра пойду с Виктором на его тренировку?! Пожа~луйста! – мальчик в молитвенном жесте сложил ладошки. - Вот как ему можно отказать? – указав на сына, засмеялась Елена. - Никак! – покачал головой Виктор, а Маккачин удовлетворительно гавкнул. Вечер опустился на город зажигающимися фонарями и появляющимися на очистившемся небе звездами. Виктор отходил от пятиэтажки, постоянно оборачиваясь и прощально махая, а пудель, шагая в ногу с хозяином, вилял хвостом. Юра, обняв маму за талию, стоял под загоревшимся мягким светом фонарем и смотрел вслед уходящим. Каждый, теряя или отпуская, всегда приобретает что-то взамен. Так, потеряв надежду, Юрий Плисецкий получил возможность… Может совсем скоро, когда Юра заплачет в последний раз на могиле матери, переедет в Москву, где уйдет с головой в тренировки, он исполнит свой мечту. И, получив первую золотую медаль в финале Гран-При в свои неполные шестнадцать лет, придет на кладбище и поблагодарит маму за все, вспомнив, как однажды ранней весной, одним воскресным дождливым утром, поссорившись с ней, познакомился с Виктором Никифором, изменивший даже их отношения…