Вспомнить и повторить

Антон просыпается от того, что ебучий солнечный свет насквозь прожигает занавеску и впивается в плотно сомкнутые веки. Пить. Пить хочется немного больше чем спать, и Шастун, с адскими муками приподняв буйную головушку с провонявшей перегаром подушки, озирается в поисках воды, дергается, чтобы достать желанную бутылочку минералки… Не получилось. Запястье левой руки с помощью незамысловатых безвкусных наручников приковано к спинке кровати: -Бляяяять. Что это за хуйня? -Антон нервно и резко дергает рукой (как будто это тебе поможет, дебил), разъяснить, что это за хуйня ему никто не может, так как в номере никого больше не наблюдается. К слову о номере, Шаст видел его впервые. И не то, что он вчера нажрался до такой степени, что забыл как выглядит его комната в отеле (хотя и это конечно тоже). Просто в такой номер его ни Стас, ни Оксана в здравом уме заселять бы не стали. Антону казалось, что он проснулся в каком-то дешевом притоне и с минуты на минуту в дверь войдет проститутка азиатского происхождения и вырежет ему почку, или печень, или что они там вырезают в американских боевиках? Единственным шансом на спасение был блядский телефон, который Антон судорожно начал искать свободной рукой на кровати или в кармане. В кармане чего интересно он собирался его найти? Спустя две секунды вялого пьяного анализа происходящего, Шаст осознает, что ни штанов, ни трусов на нем не обнаружено. А значит, у кого-то вчера был секс. -Ну, или меня просто приковали к кровати и спиздили все вещи, -ворчит Шастун, отпихивая от себя ногами грязное одеяло в приступе похмельного гнева, -и что блять делать теперь??? Антон так злится, что у него сейчас кажется лопнут белки глаз. Потому что все происходящее - это какой-то абсолютный пиздец, нового, всеобъемлющего масштаба. Он не знает где он, с кем он был этой ночью и как вообще отсюда выбираться. Плюс сегодня вечером выступление, на которое он уже возможно опоздал, и теперь отхватит таких пиздюлей от Шеминова, что ему даже сравнить не с чем степень грядущей кары. Но ответ на один из терзающих юную бестолковую душеньку вопросов Шастун находит, когда замечает на полу у окна черную кепку с буквой «А». -Нееет, только не это, -Антон бьет себя рукой по лицу и отрицательно мотает головой, -не может быть… Дверь хлопает с таким звуком, что Антон аж взвывает от боли, пронзившей башку. На пороге комнаты стоит он. Улыбка во все белые до искр из глаз тридцать два зуба, задорно горящие голубые глаза и два стаканчика на одном из котором написано «Шаст». -Я кофе принес! -Арсений, отмороженный ублюдок, Попов радостно протягивает Шастуну напиток, -карамельный латте без сахара! Твой любимый! Антон лежит в кровати. Злой и голый. Со смятым одеялом, намотанным на огромные стертые ступни. Лежит и испепеляющим взглядом смотрит на появившегося так внезапно Арсения. -ТЫ ЧЕГО СОВСЕМ БЛЯТЬ АХУЕЛ? АРС, ТЫ ВООБЩЕ ЧТО ЛИ КОНЧЕННЫЙ? Арсений то ли реально беспросветный идиот, то ли в Омске таких ахуенных актеров из театрального выпускают. Он непонимающе хлопает глазами, и потупив взгляд, отхлебывает кофе: -Чего ты разорался? Я как лучше хотел. -МЫ ВООБЩЕ ГДЕ??? ГДЕ МОИ ВЕЩИ? КАКОГО ХУЯ ТЫ ПРИКОВАЛ МЕНЯ НАРУЧНИКАМИ И УШЕЛ КАК СУКА ПОСЛЕДНЯЯ? Арсений хихикает и Шастун жалеет, что у него нет в руках ничего тяжелого, чтобы запустить этому пидору гребанному в его чокнутую башку: -Я просто за кофе ходил, меня пять минут буквально не было. -Ключи, -чеканит Антон с максимально серьезным выражением лица. -Сейчас, кофе допью. -КЛЮЧИ, АРС, МУДИЛА, ГДЕ КЛЮЧИ? БЫСТРО СНИМИ ЭТУ ХУЙНЮ С МОЕЙ РУКИ. Арсений продолжает улыбаться хитро и сладенько. Наигранно неторопливо садится на обшарпанный стул рядом с окном, поднимает кепку, аккуратно отряхивает её, с недоумевающим видом констатирует: -Странно, ночью ты наоборот хотел, чтоб я тебя понадежнее пристегнул -ПОПОВ! -И вообще, будешь обзываться, так и останешься лежать. Ты меня понял? Антон закатывает глаза и тяжело вздыхает. Надо было вчера забухать с этим придурком? Как его угораздило-то? Арс не спешит вставать, он задумчиво смотрит в окно, театрально делает второй глоток, хлопает себя по острой коленке: -Ты вообще ничего не помнишь? Короткий лукавый взгляд в сторону Шастуна, Антон слегка краснеет, когда после наводящего вопроса в память врезаются короткие отрывки вчерашнего вечера. -Почти ничего, -честно отвечает Шаст. Арсений нагленько ухмыляется, достает из кармана косухи какую-то тряпку. Подносит ее к лицу, принюхивается, жадно втягивая воздух, не отрывая пристальный взгляд от возмущенного и прихуевшего Антона, сквозь подступающий к горлу истерических смех, выдыхает: -Ты искал свои трусы? -и ловко кидает на кровать Шастуну. -Твою мать. Как? Как это вообще произошло? -Жопой об косяк, -мерзко хихикает Арс, приподнимаясь со стула. -ВСЕ, МОЖЕШЬ ДАЖЕ НЕ ПОДХОДИТЬ КО МНЕ-повизгивает Шастун, начиная брыкаться на кровати, -и не смотри на меня, я голый!! -Я не смогу тебя отстегнуть, если закрою глаза, Антон, -щебечет томным голос, Арсений, -какой ты у меня глупенький. -Я тебя уебу. Арс уже просто ржет в голос. Антон с нескрываемой ненавистью пялится на него, пока тот, стоя у изголовья кровати, без стеснения похотливо разглядывает двухметрового голого коллегу. -Я, если что, не жалею о том, что произошло ночью, -шепчет он в ухо Антону, а потом звонко целует в щеку, не обращая внимания на возмущенные вопли, -фу, от тебя воняет, как от алкаша в метро. -Воды дай. Не беси меня. -Ладно, держи, -Арс протягивает стакан с водой, -Кофе пока не будешь? -В жопу себе свой кофе засунь, -бормочет Антон, с наслаждением поглощая прозрачную жидкость, -отстегивай давай, хули встал там? Арсений бережно берет Антона за руку, перебирая длинные пальцы и осматривая их с обожанием и трепетом. Шастун представляет, как вцепится в его довольный ебальник своими короткими ногтями, как только его отстегнут. Ключ, не спеша, проворачивается в замке на наручниках, и Антон облегченно вздыхает. Вскакивает с кровати, и удивительно резким и точным, для бухавшего всю ночь двадцатишестилетнего пиздюка, впечатывает Арса в ближайшую стену, приподнимая того за глотку над землей. А тот, мудила, светится от счастья, не скрывая распирающего его жилистое тело смеха, -Трусы надень хотя бы, придурок недоделанный. Антон отпускает Арсения, шумно и гневно вздыхает, хватает с кровати смятые трусы и быстрыми шагами направляется в ванную, демонстрируя бьющемуся в припадках другу, нецензурный жест. Шастун натягивает трусы и поворачивается к зеркалу, видимо, чтобы посмотреть в своё бесстыдное лицо конченного алкаша: -Господи, за что, -обессиленно стонет из ванны Шастун, слыша в ответ наглое и самодовольное: -Можно просто Арсений. У Антона вся шея покрыта засосами, от кадыка до ключиц вообще нет живого места, как будто его жестко пиздили. Вокруг сосков пятна непонятного происхождения, которые Шастуна, прямо скажем, напрягали. Синяки на запястьях, на сгибе локтей, засосы на животе, укусы у тазобедренных костей, бесконечные царапины вдоль позвоночника и на ребрах, -Ты что блять вчера делал со мной? -А что? -максимально невинным тоном вопрошает Арс. -Сюда иди, садист гребанный, я как сегодня выступать должен? Арсений заходит в ванную продолжая неугомонно угорать над Антоном, -Ну, замажем как-нибудь, -глубокомысленно излагает он, впялившись в отражение практически обнаженного Шаста, на котором кроваво-красным и местами синим цветом расцветали памятные метки веселой ночки, -ну… или не замажем. Шастун пиздит Арсения по спине своей, найденной на полу ванной комнаты, футболкой, беспрестанно обкладывая того последними матюками: -Эй, ты бы помягче был, -бурчит Арс, отпрыгивая от взбесившегося Антона, -больно вообще-то. Арсений задирает футболку и Антон видит трудно описуемый полный пиздец на его спине. -Это я тебя так? -Нет, блин, жена, -Арсений снова начинает смеяться, а Антон снова начинает думать, что Арсению надо постоянно давать пизды для профилактики и для того, чтобы он научился нормально блять шутить. Спина Арса от шеи и до игривых ямочек на бледной заднице располосована длинными алеющими линиями, когда Антон слегка дотрагивается пальцем до одной из них, мужчина недовольно шипит и бьет его по руке. -Наигрался уже, не трогай больше. -Это ты меня не трогай больше! -злится Шастун, -пошел нахрен из ванны и телефон мой верни. -Нужен мне твой телефон, он у тебя в кармане куртки, чмо бестолковое, -безразлично отвечает Арсений, -мог бы нормально себя вести после всего, что было. -Жена твоя будет нормально вести после всего, что было! -Тебе пять лет? -А тебе скоро тридцать пять лет, а ты по дешевым мотелям набухиваешь и трахаешь молоденьких мальчиков. -Я тебе не какой-нибудь там престарелый придурочный пидор, чтобы так делать, -максимально серьезно говорит Арс, а потом его снова сводит судорогой от смеха. Антон думает, что Арсений-идиот. Если быть точнее, он абсолютно в этом уверен и не раз в этом убеждался. Антон знает, что Арса вся эта история пиздец как прикалывает, что ему ничего не стоит схватить Антона за жопу в присутствии Кузнецовой и Позова, незаметно (на самом деле пиздец как заметно), облапать его в красной комнате, да хоть отсосать ему в туалете какого-нибудь засранного ночного клуба в любимом Питере (чтобы у обоих остались приятные воспоминания, конечно же) и при этом не испытывать ни чувства стыда, ни сомнений в своей неоспоримой и железной гетеросексуальности. Только потом он будет бегать, как оголтелый, размахивая айфоном и крича что, «какие-то суки малолетние опять про артон ТАКОГО понаписали», и бесконечно долго ебать Антону мозг, а Антон будет притворно возмущаться, всплескивать худенькими ручками, а в душе думать, как сильно похуй ему на артон, малолетних фанаток и все эти идиотские загоны Арсения. -Смешно ему, -бурчит Антон, умывая свое серое, слегка опухшее лицо, -мешки под глазами половым путем что ли передаются? -Ладно, молоденький двадцатишестилетний мальчик, не обижайся, -Арс лениво устривает свою ладонь на бедре Антона, пристально глядя на их отражение, -твой папочка больше не будет себя так вести. -Руку свою блять убери, -голос Шаста слегка дрожит, потому что… Потому что ну не может он сука спокойно себя вести, когда чувствует на себе похотливый, уверенный взгляд Попова, когда видит в зеркале его острые скулы и слегка заросший черной щетиной подбородок, когда моментально тонет в этих нежно-голубых, будь они прокляты, почти прозрачных глазах, когда рядом с ним находится эта квинтэссенция с ума сводящей харизмы и строгой готической красоты, облаченной в якобы модный шмот, выбранный в Пензенском шоу-руме лично молодым дизайнером. Потому что Арсений рядом с Антоном перестаёт и волноваться, и высыпаться, а также не может видеть его одетым, потому что, ну просто не получается, и Антон прекрасно это знает. Увитая венами горячая ладонь уже скользит по внутренней стороне бедра. Шастун вонзается пальцами в раковину, издает непонятного происхождения звук и в никуда вопрошает: -Ну зачем? -Тебе не нра.? -договорить Арсений не успевает, Антон резко разворачивается в его руках и устраиваясь тощей задницей на раковине впивается в его рот, как умалишенный. Арс бормочет в поцелуй недовольное: -Потом будешь говорить, что я тебя насилую -Рот закрой, пока я тебя не изнасиловал. Арсений улыбается, но эмоция тут же меняется, когда Шастун подбирается руками к остро торчащим лопаткам и многострадальной спине: -Не трогай! -Уверен, я тебе вчера про многое то же самое говорил, -мстительно ухмыляется Шастун. Арсений злобно рычит, охватывая ладонью оба запястья Шастуна, прижимая их к поверхности зеркала и вонзаясь зубами в уже посиневшую шею: -Нравится так? -Нахуй иди, -отпинывается ногами Шаст, -и зачем я только трусы надевал. -А ты вечно время просто так тратишь. Антон стаскивает жопу с раковины и опускается на колени, подбираясь к ширинке Арсения, тот издевательски спрашивает: -Ой, Шаст, а это не слишком по гейски? -Не выебывайся, а то я расскажу фанатам артона много нового про тебя. -Не говори при мне это слово. -Я вообще разговаривать не собираюсь сейчас. Да господи, у тебя что, постоянно на меня стоит? -Это плохо разве? Антон не отвечает, просто вбирает член в рот до основания и хватит тут рассусоливать, блевать ему все равно нечем, так что можно продемонстрировать навыки глубокого минета в лучшем виде. В голову закрадывается мысль, которая воронежских натуралов посещать вообще-то не должна. Мысль о том, что ему вообще-то нравится этот дерзкий, припизднутый Арсений почти также сильно, как и его член. Мысль о том, что этот самовлюбленный мудила вообще-то дохуя всего для него делает, что он отбирает у него тяжелые сумки, чтобы «тощее чмо быстрее шевелило своими булками», что придумывает для него самые милые хэштеги, разрешает называть Сережу Матвиенко скотиной в Громком разговоре и всегда зовет с ними бухать, что он ждет Антона, как бы долго он не собирался, не тревожит его, когда он спит пятые сутки, что он терпит Иру Кузнецову, хотя и упорно не подписывается на нее в инстаграмме и много чего еще… -Ты заснул там? -Арсений легонько хлопает Антона ладонью по щеке и тот недовольно фыркает. -Я не настолько соня, чтобы засыпать во рту с твоим членом. -Ооо, поверь настолько. Антон хихикает, поднимается с колен и лезет к Арсению целоваться. -Боже, что это на тебя нашло! Отстань, у тебя во рту только что был мой член! -Он классный тебе понравится! -Господи, Шастун, -Арсений целует его в ответ, оглаживая языком небо, внутреннюю поверхность щек, маленькие ровные зубы. -Если бы не привкус моего члена, подумал бы, что с пепельницей сосусь. Шаст бьет его ладонью по заднице и он коротко взвизгивает, разрывая поцелуй. -Так все, меня утомила прелюдия, мне же не двадцать шесть лет, чтобы по три часа сексом заниматься. Снимай уже свои трусы. -Ты вообще не романтик… -Ахуел, я тебе кофе в постель принес? -Вообще не напоминай про свое утреннее поведение пока я тебе не прописал между глаз и не отказался с тобой трахаться. -Шааст, -томно шепчет Арс, прижимаясь ребром ладони к его гладкой щеке, ты не можешь отказаться со мной трахаться, просто потому, что не можешь. Антон был красивым, не красивее Арсения конечно (во всяком случае так считал сам Арсений), а вот тринадцатилетние девочки так не считали, пачками вешаясь на Шастуна и поголовно ставя его ублюдскую фамилию в вк. Арсения эта ситуация бесила в квадрате, потому что во-первых нечего вешаться на Шастуна, а во-вторых это был мощнейший удар по самолюбию. Потому что тут он, кажется, был не круче всех. А сейчас этот клевый, отвязный и на хую все вертевший Шаст, стаскивает с себя трусы и раздвигает перед ним свои безумно длинные и безумно стройные ноги, при этом слегка смущаясь, но не в силах противиться напору Арсения. Ну и как? Как после этого не любить себя, если даже любимец девочек, Макара и Иришки Кузнецовой Шастун Антон Андреевич, преданно смотрит огромными зелеными глазищами и поджимает тонкие шелковые губы, потому что готов отдаться тебе, потому что готов довериться. Антон Шастун-это блядское произведение искусства, иначе не скажешь. А Арсений эстет, Арсений актер, да еще и живет в Питере, поэтому он эстет трижды. А худенькие мальчики с расцветающими засосами на ровной бледной коже, это прямо удар в самое сердце. Арсений знает, что Антон сильный. Что Антон гораздо сильнее его, что Антон точно знает, что ему нужно, что Антон может нахуй послать кого угодно и ни разу не сомневаться, оттого возможность обладать его телом, бесстыдно целовать упругие, карамельные ягодицы, ласкать пальцами длинный, слегка изогнутый член, кажется еще слаще. Арс в этой возможности растворяется, и дышит ей словно воздухом, пропитанным перегаром и никотином правда, но именно так пахнут воронежские натуралы. Арсений оглаживает края анального сфинктера кончиком языка и Антон выгибается в спине, как будто его током шибануло. «Такой грациозный блять, а вчера когда нажрался три раза ногу подвернул»-, проносится в голове у Арса, но долго думать о том, какой Шастун неуклюжий ему сейчас некогда. Пальцев Антону становится бесконечно мало, и Арсений, крайне неумело скрывая чувство собственного превосходства и всепоглощающей эйфории, насаживает его на член. Антон во время секса -это не Антон, которого все знают и над которым все бесконечно угорают, потому что ШАСТУН ТАКАЯ ЛОШАРА, ВЫ БЫ ЗНАЛИ. Нет. Шастун сейчас-это безумная похотливая бестия, это уверенный в себе и в своей привлекательности молодой и горячий парень, который может трахаться с тобой, пока ты не сдохнешь нахуй. Арс конечно не бессмертный, но порох в пороховницах еще есть, так что пока Шастун не устанет кончать, пока не сорвет голос и не осыпется безвольной массой мышц и костей ему на грудь, он будет стойко держаться. Антон ведь в кои-то веки не ужрат в ебеня и сам проявил инициативу. Арсению нравится, что Антон не приторно красив, что он не вылепленная из мрамора куколка с уложенными волосами, и не манерный пидорок из московского клуба. Арсению нравится огромный шрам на левой коленке, потому что «ну блять, упал с забора, пиздили сливы, так получилось», непропорционально высокий рост и телосложение узника концлагеря, ему даже нравятся эти браслеты, которые сейчас так звенят при каждом движении рук Шастуна, будто они под бубны ебутся, ей-богу. Шаст наконец-то устает. Сваливается с бедер Арсения, обессиленно плюхается на пол. -Я бы тебе в таком номере на пол ложиться на советовал. -Ты же лежишь, -фыркает Шастун. -Недоволен чем-то? Антон даже дышит с трудом, так что скорее всего всем доволен. -Сиги где? Арсений достает пачку из кармана лежащих рядом с ними синих джинсов, протягивает Антону и просто молится, чтобы у него опять не встал, потому что курящий Шастун то еще зрелище. Арсений и тринадцатилетние пезды твердо в этом убеждены. Когда Антон аккуратно извлекает своими изящными музыкальными пальцами одну сигарету, Арсений искренне не понимает, почему эти пальцы не могут играть ни на гитаре, ни на фортепьяно, а только на его расшатанных нервах. Шаст смачно затягивается. Выпускает облачко дыма. -Здесь нельзя курить. -В рот я ебал, что тут нельзя курить. Арс ухмыляется, пялится в потолок. Они молчат, ванная комната пропахла сигаретами. -Я люблю тебя. -Я тебя тоже.