The Chain

Питер выбежал на улицу закрыв глаза, которые жгли, словно отвратительная и едкая кислота, нагревающие тонкую кожу век и проливающиеся из-под пушистых ресниц радиоактивным дождем, слезы. Мальчишке было так больно, как еще никогда в жизни не было и единственное, чего сейчас хотел юный Квилл — это бежать так далеко, как только сможет — от этого ужасного здания, где приборы, показывающие состояние пациента, резко запищали и жизнь его мамы, самого дорогого для него человека, оборвалась; от непонимающего его деда и собственной трусости — и кричать, так громко, чтобы горло заболело, а голос стал похож на полупридушенный хрип, который могло бы издать раненое животное, но никак не совсем щуплый восьмилетний мальчуган с фингалом под глазом. Маленький Питер думает, что если он будет бежать достаточно быстро, то боль испарится, исчезнет, словно ее и не было — нужно всего лишь не останавливаться. Квилл, всхлипывая и часто-часто моргая, бежал что есть мочи, стараясь оказаться как можно дальше от всего, что произошло буквально пару минут назад, от всех горестей и бед, от резкого и оглушающего чувства одиночества, которое ему, ребенку росшему без отца, ранее все же не было известно, но споткнулся, цепляясь ногой за ногу и падая на прохладную землю, хранящую в себе запах солнца, что еще совсем недавно светило и согревало ее, и густой аромат молодой травы. Мальчишка сжался в позу эмбриона и, обхватив колени руками, зарыдал. Он никогда не был слабаком и размазней, не бежал от драк и защищал слабых — маленьких лягушат, которых одноклассники били палками или девчонок, которых хулиганы тягали за косы и обзывали, но сейчас он не мог сдержать подступающие к горлу рыдания и никак не мог заглушить боль в маленькой впалой груди. Однако, стоило Квиллу пару раз всхлипнуть, как сквозь закрытые глаза пробился ослепляющий свет, словно Луна засияла так же ярко как Солнце — свет мешает разглядеть хоть что-то, а резкие порывы ветра ерошат непослушные волосы. Не успел он понять что к чему, как все его крошечное существо оказалось в воздухе, а огромная непонятная машина притянула его к себе. Еще одна вспышка и на том месте, где пару секунд назад лежал Квилл, осталась только примятая трава.

***

Зрение все еще мутное, а глаза никак не фокусируются на лицах стоявших перед ним и поэтому Питер, стараясь не дрожать — он совсем не понимает куда он попал и чувствует себя неуютно — трет глаза и спрашивает: — Где я? Вокруг него раздается писк, все помещение наполняется свистящими и булькающими звуками, но ни слова не раздается. Когда глаза привыкают к освещению, мальчик думает, что спит и ему снится кошмар — вокруг него разношерстная толпа, гигикающая и посвистывающая, словно змеи; от них пахнет металлом и соленым потом, на всех висят бластеры как в фильмах про пришельцев, которые Квилл любил смотреть со своей мамой… Мама… Парнишка хлюпает носом, но тут же придает своему лицу самое грозное выражение на которое способен, чем вызывает еще больше шума и бульканья. Однако стоит за спинами разномастной шайки раздаться уверенным шагам, как все стихает. В помещение — Питер так и не понял, где именно он находится — входит синекожий мужчина, а все остальные почтительно жмутся к стенкам. Его кожа покрыта рубцами, они покрывают даже его лицо, но мальчуган почему-то думает, что без них бы вошедший не выглядел так внушительно; он не очень высок, крепкого телосложения и лучится уверенностью в себе — терранец сразу понимает, что он главный на этом корабле. Одет в те же цвета, что и все остальные, выделяется лишь длинный плащ, доходящий до поношенных сапог. Синекожий оглядывает Квилла с ног до головы своими большими озорными красными глазами и ловко ухватывает того за предплечье. Мальчишка соврал бы, если бы сказал, что не испугался, а потому начал вырываться из крепкой хватки, словно крошечная птичка попавшая в тиски — мужчина же быстрым движением ухватил пацана свободной рукой за подбородок — огромные глаза испугано уставились на него — и зафиксировал за ухом того крошечный приборчик. Все бульканье и сипение, которое Питер слышал пару минут назад начало сливаться в один гул, а потом, мальчишка опешил, начало складываться в слова и вот он уже понимает все, о чем они говорят. Синекожий щелкнул пальцами перед лицом удивленного Квилла и тот вздрогнул, чем вызвал улыбку, больше похожую на оскал, на лице пришельца. — Порядок, пацан? Понимаешь меня? Мальчишка робко кивнул, сжимая руки в кулачки от волнения. — Как тебя зовут? — Питер, — тихо ответил мальчик. — Питер Квилл, — уже увереннее и громче повторил тот, глядя прямо в красные глаза. — Отлично, Квилл, — тот протягивает мальчонке ладонь для рукопожатия, — Йонду. Ребенок уверенно сжимает теплую мозолистую ладонь и энергично пожимает, вызывая улыбку у нового знакомого. Окружающие их все так же жмутся по стенам, когда Йонду быстрым шагом покидает отсек и, не оборачиваясь, командует: — Шкет, за мной. Питер прилагает максимум усилий, чтобы поспевать за синекожим с его уверенными широкими шагами, но все равно держится чуть позади. Они останавливаются возле металлической двери, которая похожа на все те двери, мимо которых они шли, как две капли воды и Йонду открывает ее, пропуская внутрь Квилла, который неуверенно замер за его спиной. Мальчишка оглядывается и его внимание тут же привлекает окно, где виднеется крошечная — не больше мячика для пинг-понга — Земля. — Я смогу вернуться домой? — спрашивает он у Йонду, но тот лишь хмурится. — Ты больше не вернешься на Терру, можешь забыть об этом, — отрезает синекожий, подходя к ребенку, который широко раскрытыми глазами, полными непролитых слез, смотрел на голубо-зеленый шарик в космическом пространстве. — Теперь этот корабль твой дом — советую привыкнуть к этому и не разводить сырость, не хватало чтобы мы еще заржавели из-за тебя. Я не терплю тряпок на моем корабле. Понял, парень? — Понял, — Квилл шмыгнул носом и потер глаза. — Громче давай, я тебя не слышу, пищишь как крыса какая-нибудь — прикрикнул Йонду. — Понял, — громко ответил землянин, сжимая в руках рюкзак с плеером и наушниками. — Так-то лучше, — теплая рука взлохматила волосы мальчика, — пока что это твоя каюта, пацан, так что без выкрутасов, а то отправишься спать на палубу или в челнок. Усек? Дождавшись кивка, капитан прошел к двери. — Сиди тихо, я зайду позже — в твоих интересах быть здесь, потому что я не ручаюсь, что мои ребята не захотят тебя сожрать. Дверь захлопывается, а Питер падает на кровать и утирает слезы так быстро, словно Йонду караулит его за дверью и только ждет, чтобы отвесить ему подзатыльник и назвать тряпкой. Он вынимает из рюкзака плеер, включая любимые мамины песни и забывается тревожным сном под Come And Get Your Love.