Жертва напильника

Сето распластался по дверям душевой, как томная бабочка. Голая, мокрая и бесконечно утомленная монотонным жужжанием Фурухаши. Сето пытался от него отмахнуться, но Фурухаши его скорбным видом не проникался, и продолжал на чем-то настаивать. ─ Что тут у вас? ─ Ямазаки пытался вытряхнуть воду из ушей. На выходных они ездили на пляж, и где-то половину он унес с собой: в волосах и всяких труднодоступных местах песок скопился в количествах, близких к промышленным, и даже сейчас, в третий раз вымывая голову, он чувствовал под пальцами песчинки. Сето посмотрел на него так, будто умолял о булавке, на которую можно было бы насадиться всем весом и избавить свои ноги от невыносимых страданий. ─ Ты чего к двери прилип? Пропусти. ─ Нет. Фурухаши поежился: ─ Ноженьки мерзнут, а у меня слабое здоровье. Я подхвачу двустороннее воспаление легких и умру, ─ в его взгляде ясно читалось: "Но ты этого не увидишь, потому что умрешь раньше". ─ Отойди от двери. ─ Не могу, ─ вздохнул Сето. ─ Почему это? Ты в нее врос? У вас симбиотический союз? ─ спросил подошедший Хара. ─ Симбиотический психоз, ─ сказал Фурухаши, и стало заметно, что он начинает злиться. ─ Скоро разовьется. У меня. Сето, свали. ─ Тише, незачем так орать, ─ он потерся спиной о дверь и зевнул, будто не загораживал выход в раздевалку, а дремал, и они потревожили его сон. ─ Хара тебя согреет. Тот бросил Фурухаши полотенечко шириной с две ладони, мокрое настолько, что с него каплями стекала вода, и задал встречный вопрос: ─ А кто согреет Хару? ─ и тут же, не дожидаясь ответа, обнял Ямазаки за плечи. Ситуация была на редкость дурацкая: четверо парней застряли в душевой, потому что у одного из них что-то переклинило в башке. И патовая. Силой оттаскивать в сторону голого Сето… что-то в этом было неправильное. Лучше подождать. По крайней мере, холодно не было. ─ Потерпите еще немного, в раздевалке сейчас Ханамия, ─ сказал Сето с таким видом, будто это все объясняло. ─ И что? Почему нам туда нельзя? Он там дрочит, что ли? ─ Ах, если бы… ─ Сето обратил огорченный взор на Хару. ─ Ругается с Киеши. ─ Снова? Да сколько можно?! ─ воскликнул Ямазаки, и одновременно Хара выдохнул: ─ Ой, все… ─ и окончательно повис у него на плечах. ─ Надо начинать обустраиваться, потому что нам придется остаться здесь жить. ─ Можете свить гнездо, ─ сказал Сето и осмотрелся по сторонам так, будто искал подходящее место. ─ Курлы, ─ откликнулся Хара. Фурухаши снова встал под душ, чтобы согреться. ─ Сильно не увлекайся, ─ посоветовал Хара. ─ Когда горячая кончается, из лейки сразу жидкий лед шпарит. Если на спину или… еще какое чувствительное место, приятного мало. Хотя бывает и хуже, вот я как-то… Зная, что сейчас снова начнется бесконечно интересный рассказ о ментоловом шампуне и его нестандартном влиянии на нежную психику Хары, Ямазаки закрыл ему рот ладонью и не удержался, прыснул со смеху, потому что теперь наружу торчал только нос. ─ Рад, что хотя бы кому-то здесь весело, ─ замогильным голосом отметил Фурухаши и тут же тихо ахнул, в мгновение ока вымевшись из-под душа. ─ Все, поигрались ─ и хватит. Сето, выпускай нас. ─ Ханамия не одобрит… ─ Если выпустишь только меня, Ханамия даже не заметит. Ты слышишь? Они больше не орут, значит… ─ Время прятать труп! ─ оживился Хара. ─ Чур, в этот раз я выбираю место! Нам понадобится большой мешок, растворитель и пищевая пленка, мно-о-ого пленки! ─ и он заерзал, вызвав снисходительную усмешку Сето: ─ Смотри не перевозбудись, а то следом закапывать придется. Ханамия не делится, как кварк. ─ Лептон, ─ безапелляционно заявил Фурухаши. Ямазаки подозревал, что ему просто нравится бросаться всякими заумными словами. Даже несмотря на теплого Хару, который разве что с ногами на него не забрался, Ямазаки начинал подмерзать, да и тяжело было держать на весу такого лося. К тому же, нужно было во что бы то ни стало освободить завтрашний вечер ─ Мацукава наконец согласилась с ним погулять, поэтому сегодня Ямазаки предстояло пэвэпэшиться с физикой. ─ Сето, ну правда, выпусти. Мне домой очень надо. ─ Правильный мальчик-зайчик обещал помочь мамочке? Или это как-то связано с той милой девчушечкой, на которую ты пускаешь слюни? ─ Что еще за девчушечка? ─ поинтересовался Хара. ─ Почему я не знаю? Ямазаки пихнул его в бок, потому что Хара наступил ему на ногу: ─ Это Мацукава Юко, мы ее после пейнтбола как-то встретили с подружками. Помнишь, та, с хвостиком? Я ее сегодня на свидание пригласил, ─ похвастался он, опустив, как мучительно стыдно было отзывать ее в сторону под смешки остальных девчонок. ─ А мне почему не сказал? ─ Да блин… не успел просто! Ханамия так пригрузил с подсечками своими, тупо забыл, ─ губы Хары оставались крепко сжатыми, хоть Ямазаки и говорил чистую правду. Всерьез обиделся. ─ И зачем рассказывать, если тебе не надо ничего делать? Она не такая, как прошлые, тихенькая, скромная… ─ Кажется, это любовь, ─ зевнул Сето. Хара расцепил руки, шагнул к нему, без труда отодвинул в сторону и толкнул дверь в раздевалку. Она оказалась пуста, что вызвало у Фурухаши новый поток брюзжания. Он даже пошел за Сето под сушку, лишь бы тот не упустил ни слова из коротких, но многочисленных жалоб. Ямазаки фыркал от смеха, потому что Фурухаши говорил, трагически понижая голос, будто у него садились батарейки, и украдкой поглядывал на Хару. Тот пытался запихнуть вещи в сумку, матерясь сквозь зубы, потому что одежный ком постоянно рассыпался. На пол в очередной раз упали шорты, Ямазаки быстро поднял их и протянул Харе, всем собой выражая раскаяние. Извиняться он не умел, а помириться очень хотелось. Хара оскалился, собираясь что-то сказать, и Ямазаки уже втянул голову в плечи, но в этот момент грохнула дверь и в раздевалку ворвался Ханамия. Сверкнув бешеным взглядом, он молча подхватил со скамейки пачку распечаток, в полете поймав последний лист, и вылетел в коридор, снова шарахнув дверью с такой силой, что та чуть не слетела с петель. ─ Э-э… ─ выразил общее мнение Ямазаки. Кирисаки отмерли. Хара закрыл рот, так и не сказав ничего обидного, и заметно расслабился. Ямазаки ткнул Сето в бок: ─ Что это с капитаном, а? Он в последнее время такой дерганый, и на тренировках в два раза злее стал… Сето сделал движение, как будто собирался погладить его по голове, но передумал в последний момент. И правильно, Ямазаки такое не одобрял. От снисходительного взгляда поднялась привычная злость, но Сето все-таки ответил, медленно, как будто иностранцу, плохо знающему язык: ─ У Ханамии лучшая в мире первая ненависть. Он счастлив. ─ Он не выглядит счастливым, ─ то, что остальные на слова Сето согласно хмыкнули, тоже раздражало. Иногда Ямазаки чувствовал себя в команде совершенно чужим, может, потому, что вступил в клуб последним, когда у остальных уже сложился какой-то уникальный стиль общения на грани телепатии. В половине случаев они просто перебрасывались ухмылками и понимающими кивками, отчего Ямазаки чувствовал себя идиотом. Конечно, звезд с неба он не хватал, но информацию усваивал сносно, если ее озвучивали через рот, а не парой жестов и щелчком. Если бы не Хара, он уже давно ушел бы в футбол. Хара был личным счастьем Ямазаки, его подарком на все дни рождения сразу, лучшим другом, обаятельным мудаком и самым понимающим человеком в мире. Ему можно было рассказать все, и он всегда реагировал правильно, кроме первого раза, когда Ямазаки только-только пришел в клуб. Тогда тот с порога стал его задирать, хотя Ямазаки совершенно не улыбалось ссориться на новом месте и он, как мог, старался избежать конфликта, то есть надулся и молчал, сколько было сил. Но избытком выдержки он никогда не страдал, поэтому молчания хватило ненадолго. Ямазаки уже с тоской думал об очередной выволочке от отца за затеянную драку, когда Хара вдруг бросился на него. Это было так неожиданно, что Ямазаки пропустил удар ─ он ведь еще не успел придумать ничего такого, что могло бы серьезно задеть, но, как вскоре выяснилось, иногда Харе было необходимо помахать кулаками, и что угодно могло послужить предлогом для драки. Отметелили они друг друга знатно, а растащил их Ханамия ─ самый маленький и щуплый из всего клуба, включая второй состав. Просто окатил их ведром грязной воды, а потом схватил за шкирку Хару, швырнул в образовавшуюся лужу и ровным тоном сказал, что это его последняя выходка в клубе. И добавил, что в своей команде такого не потерпит, а со следующим нарушителем разберется сам. Ямазаки, баюкая поврежденную левую руку, втихомолку изумлялся, почему все молчат, и гадал, кем же были родители этого пацана с личиком и повадками отличника, раз у него такое влияние в самой Кирисаки Дайичи, где каждый второй был отпрыском богатой и влиятельной семьи. Ведь ему никто и слова поперек не сказал, даже третьегодки. Их отволокли в медпункт, а потом ─ выяснять, кто же был зачинщиком. Хару он сдавать не стал, потому что хотел сам с ним разобраться, как только заживет рука, но не сложилось. Почему-то Хара впечатлился его поступком и пропустил мимо ушей все угрозы, которые Ямазаки прошипел ему после в коридоре, морщась от боли, потому что запястье болело все сильнее. Еще и провожать навязался, хотя ему и самому крепко досталось, а потом отмазал от родителей, наврав, что Ямазаки его спас от хулиганов. Правда все равно бы выплыла наружу, но тогда ему было так плохо, что он был благодарен даже за небольшую отсрочку. Вечером Хара постучался в микси и сказал, чтоб он не вздумал признаваться, как все было на самом деле, а положился на Ханамию. «Капитан все устроит», ─ написал Хара. И капитан все устроил. Наверное, можно было сказать, что они подружились тем вечером, когда Ямазаки отбивал сообщения одной рукой, кривясь от боли, но не прекращая разговор. Хара оказался совсем не таким ублюдком, каким себя выставлял. А еще он играл сразу в двух группах, и не каких-то сладко-сопливеньких, а настоящих: Ямазаки послушал то, что ему сбросили, звучало круто. Он и опомниться не успел, как его затянуло на орбиту бешено вращавшейся планеты по имени Хара, которому нужно было успеть все, сразу и желательно за один день. Увлечения у них не совпадали ни в чем, кроме баскетбола, но от этого было только интереснее. Единственное, что неизменно нагоняло тоску ─ литературные диспуты с Фурухаши, на которые Хара притаскивал его волоком, толкая вдохновенные речи о просвещении и размахивая свободной рукой в подкрепление своих слов. Ямазаки отчаянно цеплялся за свое невежество и вскоре приспособился засыпать почти сразу, подложив под голову сумку или откинувшись на жесткое колено Хары. Тот иногда прикрывал ему ухо ладонью, и тогда становилось почти хорошо. А все остальное ─ особенно репетиции и ночные вылазки в город ─ ему очень нравилось, и если бы не одна проблема, Ямазаки был бы абсолютно счастлив. Девушки. Имя им вероломство ─ и это еще было мягко сказано! Девушки умели подставлять так, что Ханамии впору было бы у них поучиться разнообразию методов, но чаще всего они просто западали на Хару, раскованного и обаятельного Хару, который даже грубость умел превратить в комплимент. Ямазаки понимал, что сравнение тут не в его пользу, но все равно было очень обидно, что каждой приглянувшейся ему девушке Хара нравился намного больше, даже если они только что познакомились. К счастью, Хара был настоящим другом и никогда не гулял с теми, кто нравился Ямазаки, даже с самыми хорошенькими. Вместо этого он гулял с самим Ямазаки, и была в этом некая вселенская справедливость. Он так и не понял, из-за чего Хара взбрыкнул, но тот никогда не обижался подолгу, и домой они шли уже вместе, хотя Ямазаки на всякий случай избегал упоминаний о грядущем свидании. Вместо этого он сокрушенно вспоминал случай, как они на пару довели Ханамию до белого каления, и тот, взбесившись, за три с небольшим часа объяснил Ямазаки половину школьной программы. Объяснял бы и дальше, но под конец совсем осип от шипения. Хара, чьи дела с физикой были не столь плачевны, вызвался помочь, и хотя надо было отказаться, ─ они оба знали, что совместная учеба, скорее всего, закончится где-нибудь на картинге, ─ Ямазаки принял дружескую руку помощи. Теперь он хотя бы не заснет, продираясь сквозь идиотские формулы. Но он все-таки задремал, потому что Хара вел себя на удивление тихо, угнездившись с учебником у него на кровати. Ямазаки не мог учиться лежа, поэтому сел за стол и некоторое время мужественно сражался, но постепенно физика загоняла его в угол, непонятного становилось все больше, глаза слипались… и очнулся он, только когда Хара повис у него на плечах. ─ Ты снова спишь, ─ насмешливо пробормотал он в самое ухо, и Ямазаки поежился от щекотки, потягиваясь и прогибаясь под тяжестью его тела. ─ Это безнадежно. Придется снова подкупать Сето. Я скоро, ─ он зевнул, ─ попаду к нему в рабство. ─ Балбес… Хочешь, я завтра пойду с тобой? Для моральной поддержки… приведу свою девушку, устроим парное свидание… ─ Хара говорил медленно, наверное, тоже хотел спать. Ямазаки попытался повернуться, но тот съехал ниже, упираясь носом ему в затылок: ─ Пойдем вместе? Вдруг она снова не та? Ямазаки тоже этого боялся. Иногда казалось, что «той» и вовсе не существует. Поначалу утешения Хары успокаивали, когда он в очередной раз говорил «она просто не та, которая тебе нужна», становилось легче, но что, если он так и не найдет правильную? Девушкам нравился Хара, потому что Хара был классным; Сето, потому что вел себя как взрослый; даже от Ханамии некоторые пищали, хотя Ямазаки на их месте пищал бы от ужаса, но никому, никому не нужен был он сам: рыжий, резкий, неловкий, багровеющий от любой смущающей ситуации. Ямазаки и сам бы себя не выбрал, наверное. Вот и Мацукава посмотрит на него, сравнит с Харой, и тоже поймет, кто лучше. ─ Не вздыхай так тяжело. Не хочешь ─ так и скажи, не буду тебя напрягать своим присутствием. ─ Нет-нет, пойдем, ─ вскинулся Ямазаки, испуганный его тоном. В конце концов, девушек вокруг много, а лучший друг у него только один. ─ Зови свою Кики… ─ Мими. ─ И ее зови тоже, вместе веселее, ─ краем глаза он заметил, что Хара улыбнулся. ─ Тогда до завтра. Не провожай, учись усердно, ─ тот подхватил сумку, взъерошил ему волосы и ушел, а Ямазаки вздохнул, глядя на хитросплетение формул. Усердствуй ─ не усердствуй, а результат был один: придется снова обращаться к Сето. Стало обидно, ведь Хара прикололся, прекрасно зная, что он скоро сдастся. Физика ему не давалась с самого начала, если б не Ханамия, он так бы и плавал в основах. Почему, когда программу объяснял Ханамия, все выглядело проще и понятнее? Он был таким же учеником, как Ямазаки. Ну ладно, умным, одаренным и вообще гениальным, но не педагогом же! Как у него получалось разложить все по полочкам? А ведь Хара тоже так умел… Как-то он учил Ямазаки играть на бас-гитаре, приговаривая, что раз уж не получается завести себе девушку, то ему прямая дорога в басисты. Конечно, делал он это шутки ради, но Ямазаки успел освоить пару переборов, прежде чем в подвал влетел разъяренный Йошимуне и отобрал свой драгоценный инструмент. И тогда Хара посадил его за свою установку. До этого Ямазаки считал, что быть ударником не так уж сложно. Надо просто попадать в ритм, так ведь? Но выяснилось, что важна и сила удара, и хват, и нотную грамоту надо знать. Силы у него хватало, стучал Ямазаки с душой, но никак не мог ухватить палочки так, чтоб они после удара не выскальзывали из рук, пока Хара не уселся сзади, показывая, как правильно. ─ Ты стискиваешь кулак, ─ он потряс правое запястье Ямазаки, побуждая расслабить руку, ─ не надо. Не пережимай ее, дай свободу… в разумных пределах. ─ Он подвигал палочкой, и она заскользила в ладони. ─ Вот так, видишь? Пусть считает, что движется сама, а ты… направляй. Нежно, но непреклонно. Не давай ей гулять, как вздумается. Ямазаки засмеялся: ─ Ты так говоришь, как будто она может тебя понять. Это же просто палочка. ─ Не просто. Это, Ямазаки, музыка, ─ ответил Хара и выбил какую-то замысловатую дробь одной левой рукой. ─ И если бы она понимала, что ей управляют, то точно попыталась бы сопротивляться, деревяшка бесчувственная, а так мы оба довольны. Хара отобрал вторую палочку, уткнулся лбом ему в затылок и застучал что-то быстрое, но странное, с рваным ритмом. Пришлось сложить руки на груди, но он все равно мешал и соскальзывал с низкого стульчика, не предназначенного для двоих, и в конце все-таки съехал на пол. Хара обхватил его поперек груди и выдохнул в макушку: ─ Не воюй с инструментом, Ямазаки, он тебе не враг. Занимайся музыкой, а не войной, ─ и стукнул по лбу палочкой. Может, с физикой это тоже сработает? Ханамия ведь и сам говорил, что Ямазаки упирается рогом и пытается продавить себя сквозь материал, вместо того чтобы вникнуть. Если не рассматривать каждую формулу как личного врага, у него получится? Дело пошло только в начале первого. Отец дважды заглядывал, проверяя, не играет ли он, но Ямазаки было не до шутанов. Завтра ─ точнее, уже сегодня ─ предстояло сражение с финальным боссом локации ─ объемным тестом. Он так и не лег, но за одну ночь разобрался в физике больше, чем за все предыдущие годы, и победно оскалился в сторону Сето, привычно протянувшего руку за подношением: ─ Обойдешься. Я готов. Сето недоуменно на него посмотрел, но комментировать не стал, только хмыкнул с сомнением. На какое-то время Ямазаки и сам занервничал, но волнение тут же ушло, стоило взглянуть на вопросы теста: он знал! он понимал! он сдаст! К Харе он даже не подошел ─ подбежал. Голова была восхитительно пустая и легкая, казалось, если как следует оттолкнуться, раскинув руки, то можно взлететь. ─ Как же ты сияешь, ─ тот сгреб его в охапку и взъерошил волосы. ─ Что, настолько не терпится? Еще бы! Ямазаки так хотелось поделиться своими успехами, что он дважды перебивал Хару, что-то там начинавшего говорить о девушках и сегодняшних планах на вечер, и рассказывал о своем. Под конец Хара тоже проникся его настроением и улыбался во весь рот, хотя до этого выглядел каким-то дерганым. Хара искренне радовался его успехам, и хоть стебал, но никогда не высмеивал, если видел, что для него это действительно важно. Ямазаки очень ценил их дружбу. На свидании усталость наконец-то его догнала, перебив и эйфорию от удачной сдачи теста, и нервозность перед встречей с загадочными и потенциально коварными девушками. Ямазаки чувствовал себя настолько опустошенным после ночного мозгового штурма и учебного дня, что у него не осталось сил волноваться, краснеть и нести глупости, все уходило на то, чтобы держать глаза открытыми. К счастью, Мими оказалась милой и общительной, они с Мацукавой быстро нашли общий язык и шушукались о чем-то своем, периодически постреливая глазами в их сторону. Время от времени Ямазаки пытался улыбаться в ответ и надеялся, что выглядит не слишком глупо. За ужином он прикорнул на плече у Хары и сам не заметил, как задремал, очнулся, только когда тот стал его расталкивать. Они посадили девушек до метро, те со смешками отказались от проводов до дома, и Ямазаки был за это очень благодарен, потому что зверски хотел спать. ─ Пройдемся? ─ предложил Хара. ─ Если ты в тепле отключишься, я тебя от станции не дотащу. Ямазаки прикинул варианты. Мысли текли медленно и тягуче, как войлочный мед. ─ Давай, только автопилот включу, ─ промямлил он. Срезали через парк. В темное время суток там можно было встретить многих интересных личностей, и как-то они с Харой здорово повеселились. Вдвоем на четверых. С трудом, но справились, а потом Хара ржал, как ненормальный, вытирая футболкой кровь из разбитого рта. Пятна так и не отстирались, но в общей дикой цветовой гамме не выделялись, и Хара продолжал ее носить, а Ямазаки всякий раз ухмылялся, когда видел напоминание об их общей победе. Впрочем, сегодня к ним никто не пристал, дошли без приключений. ─ Переночуешь у меня? ─ зевая, предложил Ямазаки. ─ У отца завтра выходной, с утра что-то вкусненькое сварганит. ─ Давай, ─ и Хара тоже зевнул. С отцом он ладил замечательно: тот раньше тоже играл в группе, только на клавишах, где и встретил маму, и писал для нее серенады, а слуха у него не было, и маме он сначала не нравился, а нравился ей гитарист, и ля-ля-ля-ля… Ох, Ямазаки слышал это сотни раз. Суть сводилась к тому, что не стоит привлекать в мужские джаз-бэнды симпатичных девушек, если вы хотите, чтобы в коллективе все шло гладко. При первой беседе Хара, выслушав эту увлекательнейшую историю, пренебрежительно отозвался о гитаристах, которые больше думают о том, как круто выглядят с гитарой, чем, собственно, о музыке, отец его слова горячо поддержал и с тех пор проникся к Харе самыми теплыми чувствами. Он даже поправлял мамин «тихий ужас» на «самовыражение», когда Ямазаки стал понемногу перенимать стиль Хары в одежде, хотя до этого разделял ее мнение о молодежных вкусах. Ямазаки цапнул с кухни пару банок «правильной» газировки, понадеявшись, что в спальне осталась пачка чипсов, но его ждало разочарование, а спускаться вниз было лень. Он плюхнулся на кровать, а Хара примостился рядом, на полу, и уткнулся в телефон. Ямазаки подтолкнул к нему газировку, но Хара просто опустил на нее голову, задрав нос к потолку. Это было досадно, потому что пить хотелось, а свою банку он куда-то задевал. Можно было ограбить Хару, но тот так блаженно вздыхал, ерзая по прохладному металлу затылком, что у Ямазаки не поднималась рука. Он уже почти задремал, когда Хара наконец-то издал одобрительный возглас, найдя то, что искал. Он тут же позвонил Йошимуне и стал с ним горячо спорить о каких-то чайках. По крайней мере, ему слышалось именно это. Видимо, с этими птицами было что-то серьезно не так, потому что разговор проходил на повышенных тонах, и на очередном ругательстве Ямазаки окончательно проснулся. Хара закрыл лицо руками, а трубка приглушенно что-то бубнила на полу. Вскоре вызов прервался. Ямазаки усмехнулся: ─ Проблемы? Что у вас снова? ─ Йоши такой нубас… ─ дежурно пожаловался Хара. ─ И зануда. Целый день меня доставал. Фурухаши Коджиро, издание второе, исправленное и дополненное. ─ Из-за чего? ─ Ямазаки пытался выцепить закатившуюся под кровать банку, но та каждый раз выскальзывала из рук. ─ А я репу отменил, вот он и бесится. Нубас! ─ невпопад, но смачно припечатал Хара и подал ему газировку. ─ А почему отменил? Моно все еще болеет? ─ Нет, оклемался уже. Но у нас же было свидание, ─ со значением произнес Хара. Ямазаки фыркнул, а потом осознание настигло его, и он со стоном уткнулся в подушку: ─ Наверное, Мацукава решила, что я какой-нибудь аутист. Вообще не помню, говорил ли я ей что-нибудь. ─ Про свою эпическую подготовку к тесту точно рассказал, я слышал. Дважды. ─ Отлично, теперь она думает, что я аутист, поехавший на физике! ─ он стукнул кулаком по подушке. ─ Зашибись на свидание сходил! Я же еле ее пригласил. Во второй раз она может и не согласиться. ─ Если эта Мацукава такая пустоголовая, что откажет, может, она тебе и не нужна? ─ Нужна! ─ Зачем? ─ спросил Хара и потянул его за руку, разворачивая к себе. ─ Зачем она тебе, Ямазаки? Ты же сегодня на нее практически не смотрел. ─ Да я вымотался просто! ─ он вскрыл банку и тут же с чертыханьем вскочил, потому что облился. ─ И потом, девушка ─ это круто! Он зарылся в шкаф, ища чистую футболку. Хара тем временем перебрался на кровать. ─ Только поэтому? Для имиджа крутого парня? ─ Нет, конечно, ─ Ямазаки нахмурился, пытаясь понять, зачем взял еще и пижамные штаны. ─ Но у тебя же есть. И у Сето. ─ Ты хочешь завести себе девушку, потому что она есть у меня? ─ Хара хмыкнул с тем самым выражением лица, которое они постоянно использовали с Сето, заставляя Ямазаки чувствовать себя дураком. «Я знаю, он знает, а тебе мы не скажем». Бесит! ─ Но у меня много чего есть, не только девушка. Ты все это хочешь себе? Он явно ожидал ответа, но Ямазаки переутомился и не мог понять, что можно сказать, поэтому просто стащил мокрую футболку и натянул сухую, которую все это время держал в руке. ─ Иметь девушку классно само по себе, ─ сказал он, одергивая завернувшийся край и чувствуя себя так, будто оправдывается. ─ С ними можно гулять… ─ С собакой тоже можно гулять. ─ Собака не умеет разговаривать! ─ огрызнулся он. ─ Я зато умею. И мы постоянно гуляем. Ямазаки закатил глаза. ─ Твои преимущества перед собаками налицо, ─ сказал он, а Хара гавкнул и высунул язык. ─ Ладно. Дальше. ─ Что дальше? ─ Для чего тебе нужна девушка? ─ спросил Хара и подвинулся только для вида, хотя Ямазаки основательно пихнул его в бок, чтоб отвоевать себе половину кровати. ─ Чтобы пекла вкусненькое. А я бы ел, ─ с тоской протянул Ямазаки. Ужин он проспал, и жрать хотелось зверски. ─ Фурухаши печет лучше всех, кого я знаю. ─ Но она бы пекла именно для меня… ─ Если хорошо попросишь, он выведет на печеньках твои инициалы… Кровью, ─ зубасто ухмыльнулся Хара. ─ Ладно, понял, ты любишь пожрать на халяву. Что еще? Он чувствовал себя так, словно должен подыскать правильный ответ. Как при изучении новой темы, когда задачу можно было решить разными способами, однако требовался именно тот, какой они проходили в данный момент. Но на сегодня ему было достаточно тестов. ─ Почему ты спрашиваешь у меня?! Ты же встречался с десятками девушек, Хара, у тебя каждую неделю новая! ─ Для чего девушки мне ─ я в курсе, ─ ровно ответил тот, не обратив внимания на вспышку гнева. Хара вообще выглядел неестественно спокойным. Обычно, когда они лежали рядом, он все время ерзал, а сейчас сидел, обняв колено, и выпытывал неизвестно что. ─ Я хочу знать, зачем они тебе. У тебя ведь от них одни проблемы. Где же плюсы? Ради чего ты столько страдаешь? ─ Ну спасибо, что напомнил, какой я лузер… Усталость накатила с новой силой. Ямазаки закрыл глаза, но Хара не отставал: ─ Так зачем тебе девушка? ─ Как будто сам не знаешь! ─ ему надоело придумывать отговорки. ─ За тем самым! ─ Думаешь, Мацукава тебе даст? ─ хохотнул Хара. ─ Она выглядит невинной овечкой, а ты ее в койку? А ты, оказывается, оптимист! ─ С другими у меня ничего не получается, ─ буркнул Ямазаки. ─ Им всем хочется встречаться с кем-то крутым, а не со мной. Это ты им нравишься, а я нет. ─ Тебя это бесит? ─ спросил Хара тихо. Они ни разу об этом не говорили, но постоянно получалось, что он уводил у Ямазаки девушек, пусть и не специально. ─ Нет, ты классный, ─ он пожал плечами, и Хара улегся рядом, расслабившись. ─ Но я тоже хочу с кем-то встречаться. Не обязательно же сразу спать. Можно и целоваться. ─ А ты умеешь? Что это за вопросы такие?! ─ Что там уметь? Это же просто поцелуи. ─ Но Мияно сказала… ─ Да помню я, что она сказала! ─ Ямазаки резко повернулся и съехал на пол, не удержавшись на краю. Кто бы мог подумать, что Мияно окажется такой подлой? С ним притворялась, что ей все нравится, а потом взяла и растрезвонила подружкам, будто он ужасно целуется. Девушка Хары передала Харе, а тот рассказал ему. ─ Нормально я целуюсь, она все наврала! ─ А если нет? Откуда ты знаешь? Ты же с собой не целовался. Вдруг тебя девушки бросают, потому что им не нравится? ─ Я с половиной даже до поцелуев не доходил, ─ краснея, отозвался Ямазаки. ─ Вряд ли дело в этом. ─ Но с некоторыми доходил же? Вдруг причина именно в этом? Ямазаки порылся в памяти. При всей абсурдности этих слов, в них был определенный смысл. До секса у него не доходило ни разу, а те, кто все-таки разрешал себя поцеловать, вскоре переключались на Хару или просто бросали ни с того ни с сего. ─ Надо проверить, ─ тот азартно подполз к краю кровати. ─ Тогда мы точно будем знать. ─ Спасибо, что хочешь сделать из моей личной жизни эксперимент. Ты настоящий друг, Хара. И как мы выясним? Если Мацукава после поцелуя сбежит с воплями, то я лажаю даже в самом простом? Хара задумался. Почесал в затылке, постучал себя по губам. ─ Нет, до Мацукавы ждать долго. Но ты можешь поцеловать… «…Мими», ─ подумал Ямазаки, но Хара закончил гораздо изобретательнее: ─ …меня.