***
Девушка уже потеряла счет дней, когда на бесконечно сером горизонте показалось темное пятно. По мере их приближения к нему пятно превратилось в широкую полосу, а потом и во вполне различимую сплошную стену. Теперь привалы небольшого отряда заметно участились, и Анджелина начинала с беспокойством прислушиваться к позывам желудка. Пока он молчал, но каждое утро она боязливо ощупывала живот, ожидая требовательного бурчания и рези. Ее спутники вели себя гораздо спокойней, оставаясь все такими же беспристрастными, какими они были в начале пути. С их стороны не звучало ни единого комментария к происходящему, и это пугало девушку куда больше ожидаемой боли. Последний их привал случился под самой стеной. Этот вечер Анджелина провела за изучением камней, из которых та была сложена. Кое-где их покрывал мох, и отчего-то они были постоянно влажными. Что самое главное, пройдя на несколько метров в обе стороны, девушка убедилась — здесь не было ни намека на ворота или хотя бы маленькую дверь. — И как мы собираемся пройти внутрь? — поинтересовалась она, вернувшись к своим спутникам и сев рядом с ними на землю. — Утром мы войдем. На ночь вход закрывается, но с рассветом его снова откроют, — ответил ей художник, чертивший что-то веточкой на сухой земле. — Главное, чтобы у охраны не возникло к нам вопросов. В любом случае, нам нужно хорошо отдохнуть, ибо шанс, что в городе нам придется бежать, используя всю силу своих ног, довольно велик. — Ага, во всю силу ног и девственно пустых желудков, — мрачно подал голос Николас. — У нас будет около часа, прежде чем город снова сделает нас своей частью, и лучше бы нам в этот момент уже быть под надежной крышей. Только где мы теперь такую найдем? Вряд ли нам будут рады… — Ты преувеличиваешь, — фыркнул Леонардо. — Может, тебе крыши не гарантировано, а я точно знаю, где проведу следующую ночь. — У моей сестрицы под боком? Не смеши. Тебе теперь к ней путь заказан, голову она тебе оторвет как пить дать. Идеальный выход, да? Мертвые не голодают… — Рыжий хрипло расхохотался. Вскоре разговоры среди них утихли. Укладываясь на землю, в этот раз показавшуюся ей холодной и жесткой, Анджелина прикидывала в уме их шансы на выживание. Час, чтобы найти укрытие, добраться до него, расположиться и набить чем-нибудь живот, прежде чем он осознал бы пустоту внутри себя. Картина складывалась не слишком утешительная. Проворочавшись некоторое время, девушка сумела найти более-менее удобное положение и уснула. Но и во сне она не переставала вздрагивать и хмуриться.***
Утром Анджелину разбудил Николас. В отличие от своего товарища, он предпочитал более жесткие методы, и, когда слова не возымели эффекта, начал трясти ее и тыкать кулаком, пока глаза девушки не открылись. — Вставай. Времени мало, надо спешить, — бросил он ей, выпрямляясь. — Нет смысла тянуть. Послушно поднявшись, растирая ушибленные и затекшие места, девушка бросила взгляд на стену и… замерла, ошарашенная. Там, где раньше был сплошной камень, теперь красовались распахнутые массивные ворота, открывавшие путь в широкий закругленный сверху проем. Возле них не заметно было ни охранников, ни вообще кого бы то ни было живого, однако, что Николас, что Леонардо — оба заметно нервничали, бросая на вход беспокойные взгляды. — Проснулась? Тогда идем, — художник развернулся и направился прямиком к злополучному входу. За ним последовал Уайт и под конец, кое-как размяв ноги, Анджелина. Вот они приблизились к створкам. Вот уже идущий впереди парень шагнул за границу города и пошел по мостовой, потом рядом с ним оказался и рыжий, а с ним девушка. С тяжелым грохотом захлопнулись ворота за их спинами, заставив всех троих подскочить на месте и обернуться. — Рви когти! — не своим голосом заорал Николас и прямо с места рванул прямо по улице. Остальные последовали его примеру. Уже на бегу Анджелина бросила взгляд себе за спину. Там, возле запертых ворот, грудились какие-то неясные тени, стремительно сбивавшиеся в одно облако. Больше она ничего толком рассмотреть не успела — пришлось отвернуться, чтобы не влететь на бегу в первый же фонарный столб. В спину ей прилетел чей-то неразборчивый злобный крик. Земля под ногами мелко задрожала… или ей просто так казалось из-за бешеной скорости бега? Поворот. Еще один. Темный проулок. Под ногами громко хлюпают лужи, ботинки разъезжаются на скользкой брусчатке. Холодный воздух начинает неприятно царапать горло и легкие. В голове бьется одна мысль: они не успеют. Свалятся бездыханными посреди этой безумной гонки, скорчившись от невыносимой боли. И нет плана, нет спасения… — Нашел! Радостный возглас вернул Анджелину к реальности. Леонардо, все это время дергавший ручки дверей у каждого попавшегося дома, стоял теперь возле одного из них, а перед ним чернел дверной проем. Подбежав к нему, девушка увидела, что путь ее спутнику преграждает мальчик лет десяти, одетый в какие-то обноски. Маленький жилец не задавал вопросов. Он молча окинул взглядом незваных гостей и отошел в сторону. Как раз вовремя — отставший от товарищей Николас тормозить не стал и, врезавшись в их спины, вместе с ними пролетел внутрь дома. Дверь за ними закрылась. Некоторое время троица лежала на полу в попытках отдышаться. Постепенно они расползлись в разные стороны. Мальчик апатично наблюдал за этой картиной. Наконец, приподнявшись на руках, Николас выдал: — Еда есть? — На кухне что-то осталось, — отвечал хозяин дома, указывая рукой направление. Кивнув, рыжий пополз в комнату. За ним, по мере продвижения поднимаясь на ноги, Леонардо. Анджелина, немного придя в себя, принялась осматривать помещение. То была сравнительно небольшая комнатка с парой грязных окон и драным диваном у стены. На него и опустилась уставшая девушка, после повернув голову к мальчику. — Как тебя зовут? — спросила она сипловатым голосом. — Тим, — отвечал он. — Тим… тебя не смущает, что трое людей ворвались к тебе в дом посреди утра, да еще и потребовали их накормить? — Нет. — А где твои родители? — Нет. — Они умерли? — Нет. — Тогда почему их нет? — Их никогда не было. Я — второстепенный. — Я уже слышала это слово. Что оно значит? — Я существую, пока нужен. Потом меня нет. Девушка с недоверием окинула взглядом собеседника. Он выглядел вполне реально: худенький, светловолосый, бледнокожий. Синие глаза, одет в серую рубашку и штаны. Все ему велико и явно изношено. Хотя вид у него был заморенный, не похоже было, что он собирается исчезать. — Ты пропадешь, когда мы уйдем? — Нет. Я открыл вам дверь. Впустил вас сюда. И дам вам ночлег. А потом я уже буду не нужен. — И тебя это совсем не беспокоит? Ведь по сути ты умрешь. — Я родился незадолго до вашего прихода. И просуществую недолго. В этом мире у меня ничего нет, даже характера, личных качеств. Это не жизнь. Я выполняю функцию. Выполню — и исчезну. Мне ничего не жалко. — И что, все второстепенные таковы? — Некоторым дается чуть больше. Такие существуют дольше. Для некоторых случаев есть шаблоны характеров. Избавляют от лишней мороки. — Откуда ты столько знаешь? — Это знают все. Она хотела спросить что-то еще, но ее отвлек шум с кухни. Поднявшись с дивана, она отправилась выяснять причину. На пороге она столкнулась с Лео. Тот без лишних слов впихнул ей в приоткрытый рот бутерброд с сыром. — Жуй, — отвечал он на ее озадаченный взгляд. — Жуй, пока желудок сводить не начало. Анджелина послушно откусила от угощения кусок. Еда оказалась почти безвкусной, только ломтик суховатого сыра был слегка солоноватым. Едва она покончила с этим, парень утянул ее за руку вглубь кухни. Места здесь было немного, как и мебели: холодильник, стол, три стула. Раковина и крошечная полка над ней. Все серое и явно не новое. Николас уже сидел за столом, положив голову на руки. Перед ним стояла тарелка, на которой еще оставалось несколько кусков хлеба, сыра и какого-то не слишком аппетитного вида мяса. Рядом — кувшин с водой и стаканы. — Думаю, ты сама разберешься, — бросил художник, усаживая девушку на стул и уходя из комнаты. Та в нерешительности смотрела на сидящего напротив Уайта, однако, прислушавшись, убедилась: рыжий великан крепко спал. Помявшись еще немного, она приступила к поеданию своего скромного ужина. Быстро покончив с бутербродами, она устало положила голову на сложенные руки. Скорее всего, ночевать они будут в этом же доме, и она искренне надеялась, что тот диван, на котором она сидела, не единственное здесь место для сна. Бороться за него с двумя мужчинами у нее не было сил. В таких мрачных раздумьях она провела минут пять, прежде чем заметила, что на кухне подозрительно тихо. Прислушавшись она поняла, что именно тревожного было в этой тишине: храп прекратился. Встав из-за стола, девушка подошла к Николасу. Он все еще не поднял головы от рук. Она осторожно тыкнула его пальцем в плечо — никакой реакции. Поколебавшись, по-прежнему с опаской легонько потрясла его. Тяжелое на вид тело подалось странно легко. Без особых усилий Анджелине удалось поднять рыжего от столешницы. Тот никак не сопротивлялся, голова его болталась, как у манекена. Теперь стало видно, что его руки и край стола залиты чем-то красным. Осмотрев безвольное тело, девушка с визгом отскочила, разжав пальцы. Глаза Уайта были широко распахнуты, а во лбу зияла дыра. Потеряв опору, мужчина повалился с табуретки на пол. Тяжело и часто дыша, Анджелина смотрела на распростертый на полу труп. Как это случилось? Давно ли? Почему она этого не заметила? И что ей теперь делать? Смириться. Это неизбежно. Это будет происходить всегда. Раз за разом, снова и снова, во всех ипостасях, всеми способами, под всеми ракурсами, в каждом доме, с каждым сердцем… — Эй! Она моргнула. Постепенно тьма перед глазами рассеялась, спазм отпустил мышцы, и она обнаружила себя сидящей за столом на кухне. Николас по-прежнему храпел на своей половине. Леонардо стоял рядом с ней, и вид у него был озабоченный. — Да ты спишь сидя, — сказал он, задумчиво скребя пальцами в затылке. — Еще и неспокойно, как я вижу. Отправляйся в гостиную на диван. Я тюфяк на втором этаже нашел. За этого не волнуйся, — он кивнул головой на рыжего, — он и здесь славно отоспится, у него опыт богатый. Не без труда встав — ноги у нее вдруг сделались словно деревянные — Анджелина прохромала обратно в комнату. Ее «кровать» уже была кое-как вычищена, на ней лежали две подушки и какой-то пледик. Тим все еще стоял рядом с одним из подлокотников, глядя в пространство. Постояв несколько секунд на пороге, она прошла к дивану и, разувшись, аккуратно легла на него, не сводя глаз с мальчика. Он молчал. Сняв очки и положив их на пол рядом с обувью — девушка понадеялась, что никто на них не наступит — она кое-как удобно устроилась и закрыла глаза. — Доброй ночи, Тим, — сказала она через какое-то время, не открывая глаз. Он не ответил.