Сломанный цветок

На шее неподвижно лежащей девушки — уродливый шрам от клыков оборотня. Скабиор хорошо знает «почерк» своего главаря и уверен — это сделал Фенрир и никто другой. Запах свежей крови, перемежающийся с нежным цветочным ароматом ее духов — волнующее сочетание. Она пахнет не столь пьяняще, как та грязнокровка, встреченная им в лесу, она не так красива, не так желанна, но в ней есть свое очарование, свойственное невинным созданиям, которых растили как прекрасный цветок в теплице. Цветок, который обречен увянуть, едва раскрыв лепестки. У цветка сломан стебель — он не выживет. У девушки разорвано горло. Кровью забрызганы стены и ближайшая колонна, алая лужа растекается возле ее тела: оборотень перебил своей жертве артерию, и шансов у девушки никаких. Она умрет, угаснет, если только не… Скабиор осторожно приподнимает бессильно раскинувшую руки светловолосую незнакомку, крепко зажимает ее в объятиях и, вновь с наслаждением втянув в себя ее запах, который с каждым мгновением становится все слабее по мере того, как из юного тела уходит жизнь, касается зубами укушенного места на ее шее, прислушиваясь к ритму ее сердца. Жизнь еще бьется в ней — едва ощутимо, но бьется. Она и не умрет — он подарит ей вечность: он успеет сделать это, пока ее кровь не станет ядовитой кровью мертвеца. В его горло льется струя теплой крови, а внешний облик девушки меняется на глазах. Меняется цвет ее кожи, становясь из бледно-розового белым словно молоко, приобретают густоту и пышность ее светлые волосы. И главное — исчезает отвратительный шрам. Из нее получится красивая вампирша, очень красивая — будучи человеком, она никогда не стала бы такой: скромному полевому цветку не суждено превратиться в розу. Только если этот цветок сменит сущность. Скабиор уносит ее прочь из рушащегося на его глазах замка — в Запретный лес, где никому нет дело до двух ставших неживыми существ — и бережно опустив девушку на траву, ждет. Ждет, когда она придет в себя, и когда он сможет дать ей свою кровь. Кровь, которая вольет в нее силы и поможет ей привыкнуть к новой сущности. Вечной. Сегодня не ночь полной луны, и оборотнем она никогда бы не стала, даже если бы укус Фенрира не оказался смертельным. Она станет одной из них — вечно юных, прекрасных существ. Очнувшись, она долго смотрит ему в глаза — ошеломленно, испуганно и в то же время заинтересованно, с трудом осознавая, что же с ней произошло. Скабиор легко приобнимает ее за плечи, касаясь губами шеи — того самого места, которое только что рвали клыки Фенрира. — Твоей раны больше нет, — Скабиор легким поцелуем касается бледной кожи. Обращенная в ужасе смотрит на свои руки, не узнавая их, затем, едва не падая от бессилия — она еще ни разу не пробовала живой крови — бежит к ближайшему ручью, пытаясь поймать свое отражение. — Ты ничего не увидишь, прелестная, — смеется Скабиор. — У таких, как мы, нет отражения. — Что со мной? — Она едва не кричит. — Кто ты? Он не отвечает, только, широко улыбнувшись, пристально смотрит на нее, в расчете, что, увидев вампирские клыки, она сама поймет это. — Как тебя зовут? — Была Лавандой Браун — раньше, в прежней жизни. Сейчас… сама не знаю. — Лаванда, — Скабиор словно пробует на вкус ее имя. — Девушка-цветок. Цветок, который сломали, едва он успел раскрыться... Пей, Лаванда, — он протягивает ей свою руку, но она не решается прикоснуться к ней клыками. Тогда Скабиор достает из-за пояса кинжал и делает надрез, соблазняя Лаванду запахом крови — самым желанным запахом, какой только может быть. В ее глазах вспыхивает хорошо знакомое ему желание — первозданный голод, и когда она припадает к надрезу на его руке, он чувствует, как бешено пульсирует кровь в его жилах, как, насыщаясь, она начинает наслаждаться своим новым существованием, вечным и неодолимо прекрасным, сливаясь в единое целое со своим создателем. Она станет — уже стала — очень красивой вампиршей.