Запах гнили

Вдалеке раздается грозное, по-своему пьяное и булькающее рычание, но ты стараешься не обращаешь на него внимание. Сейчас ты полностью сосредоточен на двери перед собой: постепенно загнивающая и покрытая бесконечными трещинами в деревянной поверхности — все это указывало на ее хлипкое состояние, но тебя это не волновало. Это было достаточно для того, чтобы человек, находящийся за этой дверью, не покидал пределов дома. Не человек. Зомби. Ты вечно забываешь об этом (или, что правильнее, специально стараешься забыть). В конце концов, для тебя он все тот же человек. Старый знакомый. Лучший друг. Любимый. Ты тихо выдыхаешь, словно боясь того, что он может услышать тебя, и осторожно открываешь дверь. Твое лицо морщится, когда раздается неприятный режущий слух звук, и в следующее мгновение ты просто захлопываешь дверь за собой и неуверенно поднимаешь взгляд вверх по полу. Джейк сидит. Ничего не делает, просто сидит, опустив голову, и ты не можешь увидеть, закрыты ли у него сейчас глаза. Ты не понимаешь, почему он не отреагировал на издаваемый дверью скрип, поэтому привлекаешь к себе внимание своим голосом. — Джейк. Я вернулся, — говоришь ты достаточно громко, и он дергается, похоже, действительно реагируя на свое имя (или на тебя). Он поворачивает голову, и ты видишь... нет, не безумный взгляд, присущий всем остальным зомби, а вполне ясные, теперь уже чуть блеклые глаза. На потемневшем от гнили лице ты подмечаешь радостную улыбку и где-то в глубине души облегченно выдыхаешь. Он все еще в себе. — Хех, дружище, прости, не признал, — ты не слышишь рычащих звуков, но все равно с неудовольствием отмечаешь хрипотцу и то, с каким трудом приходится ему говорить. Процесс гниения приостановился, но многое в его организме было повреждено. Ты бросаешь мимолетный взгляд на отсутствующую руку и неуклюже завязанную на этом месте рубашку. Тебе не хочется думать о том, что кровь на ней уже давно высохла, и потому одежда приносит своему хозяину неудобства. Возможно, стоит принести ему новую. — Ходил недавно на разведку. Смотри, что мне удалось найти, — ты достаешь из своей походной сумки, что теперь является неотъемлемой твоей частью в зомби-апокалипсис, диск с "Аватаром", что раньше так любил пересматривать Джейк, а после поднимаешь глаза на него, чтобы оценить реакцию. И она тебя не разочаровывает: зомби смотрит на тебя с неподдельным восторгом, и если раньше это смотрелось мило, то теперь, вкупе со впалыми щеками и неприятной зеленоватостью лица, это смотрится как минимум странно. Или даже жутко. Но ты не обращаешь на это внимание, действительно любуясь этим блеском в его глазах, что подтверждает тебе каждый раз — он все еще ЖИВ. — Дирк, ты.. о боже... Дирк, спасибо! — он вскакивает с места и тянется к тебе, чтобы, по-видимому, обнять, но в следующее мгновение ошейник на его шее оттягивает его назад, и он послушно останавливается, как только кожу начинает неприятно стягивать. Ну, ты думаешь, что ему неприятно: скорее всего он даже не чувствует теперь боли. Ты стыдливо отводишь глаза, но их все еще не видно за твоими темными очками. Ты просто ненавидишь этот ошейник, и что Инглиша приходится держать здесь, словно он какой-то бешеный пёс. Но на этом настояли Рокси и Джейн. Да и сам Джейк тоже. Ты вынужден согласиться с этими принятыми мерами предосторожности, но каждый раз, когда ты видишь, как он мешается ранее смуглокожему парню, как противно гремят его цепи, ты просто хочешь разорвать его ко всем чертям. Это не то, чего он заслуживает. Вскоре вы сидите вместе на изорванном диване — результат прошлого безумия Джейка — и смотрите вместе фильм так, словно никакого апокалипсиса не происходило. Звук вы предусмотрительно сделали потише, чтобы другие зомби не долбились к вам в дверь, но никому из вас от этого хуже не стало: Джейк, кажется, прокачал свой слух после превращения в зомби, а ты просто не настолько сильно любишь этот тысячный раз просмотренный фильм, чтобы вслушиваться в каждое слово. Тебя больше занимает то, что происходит за пределами экрана. Джейк, совершенно забыв о своем положении, преспокойно опустил голову тебе на плечо, и ты просто радуешься возможности ощутить уют рядом с ним. Тебе нравится чувстовать его дыхание у себя рядом с шеей, и тебе совершенно плевать на то, что он все еще зомби и что он, на секундочку, находится настолько близко к твоему телу. Но тебя не волнует ни собственный комфорт, ни собственная жизнь. Лишь бы Джейк вновь чувствовал себя живым. Ты уже давно не следишь за событиями на экране. Ты пытаешься прочувствовать человека рядом с собой так, словно вы видитесь в последний раз. Словно каждая секунда для тебя последняя. Джейк пахнет гнилью. Не то, чтобы это удивительно, но запах явно не сравнится с французскими духами. Джейк пахнет кровью. Не чужой, слава богу, но своей. Джейк пахнет грязью. Весь этот аромат в итоге настолько отвратителен, что к нему невозможно привыкнуть, но ты привыкаешь. Не потому что так надо, а потому что ты так хочешь. Джейк потерял все свои привлекательные черты. Тебя привлекал его сильный южный загар — жизнь на острове явно пошла ему на пользу. Сейчас же невозможно представить его с этим загаром: бледная посеревшая кожа будто стала его неотъемлемой частью, а черные вены, не переносящие кровь по организму, слишком четко проступают по всему его телу, что выглядит жутко и нисколько не привлекательно. Ранее яркие, красивые зеленые глаза уступили цвет более тусклому белому, и тебе кажется, что ты уже ненавидишь белый цвет. Волосы его все так же торчат, но они перестали быть мягкими и приятными на ощупь. Он растерял все от своей красоты, своей привлекательности. Но ты все равно его любишь. И тебе кажется это чертовски тупым, ибо раньше ты думал, что твоя любовь к нему возникла из-за того, что он был единственным парнем в вашей небольшой команде. Похоже, навязывание чувств действительно работает, ну или же ты конченный извращенец с фетишем на мертвечину. — Слушай, а где Рокси и Джейн? — неожиданно спрашивает он, и ты чуть вздрагиваешь, ибо этот полушепот-полухрип звучит довольно жутко. — Мы решили разделиться. Не лучший вариант в апокалипсис, но я не мог отправиться с ними: они хотели пойти на север, надеясь найти там помощь. Да и к тому же отыскать мелких. Они обещали нам прислать кого-то, если все пройдет удачно, — ты пожимаешь плечами и говоришь это все как давно заученный доклад. — ТЕБЕ, не нам, — твердо произнес Джейк, а после грустно усмехнулся, поднимая голову с твоего плеча. — Признайся, Страйдер, ты остался здесь ради меня. — Я остался здесь ради тебя, — ты не собираешься оправдываться. Ты слишком долго ждал того, что он наконец придет в себя, сможет побороть свое безумие. И ты не собираешься терять его сейчас, когда он наконец может нормально говорить с тобой, все так же смеяться, все так же бояться, все так же улыбаться. Ты НЕ МОЖЕШЬ. — Дирк, ты придурок. Осознаешь ли ты, чем я ныне являюсь? А вдруг... — ты не даешь ему договорить и демонстративно встаешь с дивана. — Плевать. Джейк, не думай только о себе и обо мне. Пойми, что ты первый зомби с пробудившимся сознанием. Если мы поймем, как такое возможно, как такое произошло, то остальные тоже смогут вернуть своих близких. Не будь эгоистом, Джей, — вот ты опять врешь. Прикрываешь себя более важными целями. Демонстрируешь ему свою холодную сторону. Такие разговоры напоминает тебе чересчур драматичный спектакль, и тебя от этого откровенно воротит, но ты ничего не можешь с собой поделать. Раз он любит драматизировать, то ты будешь играть по его правилам. — Ох, то бишь.. ох, — похоже, он действительно повелся на твои слова. Не то чтобы ты не задумывался о них: это явление действительно может служить первой ступенью к концу всего того ужаса, что происходит в США. Но сейчас тебе искренне насрать на человечество. С огромной такой многоэтажной высотки насрать. — Что ж. Думаю, мне пора уходить. Я постараюсь вернуться через несколько часов. Фильм я тебе оставлю, — говоришь как трус, но тебе надо бежать. Все становится слишком неловким, и в определенный момент он может понять, что ты врешь. Он мертвый, а не тупой (хотя ты допускаешь мысль о том, что какие-то отделы его мозга могли отмереть). Ты уже поворачиваешься в сторону выхода, как чувствуешь на своем плече чужую настойчивую хватку. Довольно сильно для мертвеца. Ты успеваешь притупить свои инстинкты прежде, чем бьешь друга сзади, и просто поворачиваешься к нему лицом, вопросительно изгибая бровь. — Поцелуй меня, — неожиданно настойчиво произносит парень, и, судя по его веселой ухмылке, твои брови только что забавно подскочили вверх от удивления. Это... было действительно неожиданно. И очень не в духе Инглиша. Но в следующее мгновение он отводит взгляд и явно стесняется своих слов. Вот теперь все встает на места. — Я... хочу убедиться в том, что действительно все еще жив. Он не жив. Мертвец. Ходячий труп. Мертв. И вы оба это прекрасно понимаете. Но ты не хочешь говорить ему эти слова, поэтому просто молча притягиваешь его за шею к себе и касаешься своими губами его. Вкус... отвратительный. Соленый, и у тебя ощущение, что ты целуешь сырую землю. Вы не углубляете поцелуй, так как оба понимаете, что ничем хорошим это не заканчивается, а через некоторое время отстраняетесь друг от друга. Несмотря на то, что опыт для тебя прошел неудачно, ты все равно выглядишь довольным. Джейк, кажется, тоже удовлетворен результатом. — Надеялся, что я воскрешу тебя поцелуем? — В некоторых историях это срабатывало, — ты усмехаешься на его слова, а после хлопаешь по плечу. Вряд ли он действительно почувствовал себя живым, но нужным и реальным — уж точно. И ты весьма доволен собой из-за этого. — В таком случае дождись своего принца, спящая красавица, — ты тихо смеешься, когда он несильно пихает тебя в плечо, но после смеется вместе с тобой. Вы прощаетесь, как старые добрые друзья, и ты не обращаешь ни малейшего внимания на звуки рычания прямо под вашей дверью. Цепь вновь неприятно звякает, как только Джейк подходит максимально близко к двери, и ты, кивая ему на прощание, достаешь торчащую из сумки катану. В конце концов тебе все еще нельзя расслабляться. Джейк улыбается на прощание. Улыбается на прощание и где-то глубоко внутри не может сдержать слез, так как чувствует завлекающий запах человеческого мяса и безумие, что пока покоится у него внутри, но грозит вот-вот пробудиться. Дверь закрывается, и цепь опять издает противные звуки. Джейк подходит к дивану и достает из-под его подушек пистолет, заряженный одной пулей. Ему ПРИДЕТСЯ принять решение, если он хочет, чтобы его друг оставался в живых.