can you wash me, can you drown me, please?

Машина с красным крестом и мигалками подъехала через шесть минут сорок восемь секунд, которые казались вечностью. Дан, конечно, мог довезти Джозефа в больницу своим ходом, сэкономив несколько минут, но санитары могли сделать многое по пути туда. На носилки поспешно загрузили двоих: Тайлера и того белобрысого мудака, чье имя Дану так и не удалось узнать. Джош уже собирался залезть в кузов вместе с санитарами, как кто-то остановил его. — Простите, сэр, но вы поедете с нами, — этим кем-то оказался мужчина в полицейской форме. — Что? — опешил Дан. — Вы являетесь подозреваемым в умышленном нападении на двух человек. — Я не виновен! Этот мудак умышленно, — последнее слово Дан выделил голосом, — напал на Джозефа, а я просто оборонялся. Здесь, если не ошибаюсь, висела камера, уверен, она все записала. — Вы избили его до полусмерти! — Читайте по губам. С. А. М. О. О. О. Б. О. Р. О. Н. А. Дан сунул в руки офицеру несколько купюр, снятых заранее с кредитки и вскочил в автомобиль скорой помощи. — Потеряно слишком много крови. Джош стоял у окна операционной, пока врачи пытались принять меры, дабы помочь Тайлеру. Медсестра быстро выбежала из палаты, едва не столкнувшись с Даном. — Я донор. Сестра окинула его критикующим взглядом, немного задержась на волосах, будто их цвет может быть индикатором СПИДа. — Группа крови? — холодно спросила она. — Первая положительная, — отчеканил парень. — Заходи. К вене на его предплечье подсоединили пару трубок, которые сразу же из прозрачных превратились в кроваво-красные. Откачав нужное количество крови, медсестра перевязала его руку и отпустила Дана с богом, дав пару таблеток, чтобы тот не грохнулся в обморок прямо в вестибюле. Его руку жгло, а голова жутко кружилась, но не это сейчас было самым важным. Сейчас он спасет жизнь своему другу этим. А если нет?

***

Джош стоит на холодной улице. Сейчас было холодно даже для осени: ледяные порывы ветра пронизывали его насквозь, казалось, что они даже достигали его души. От этого было еще противнее внутри. Он потерял его. Он не успел спасти своего Тайлера. Дан положил букет цветов на свежую могилу. Как он мог? Почему он его не остановил тогда? Это все из-за него. Он заслужил этого больше. Слезы, которые Джош сдерживал все это время, вышли наружу и стекали по его щекам, оставляя немного теплые соленые дорожки после себя. Парень никак не мог выкинуть из головы своего Тайлера. Он постоянно думал, что бы сказал Джозефу, если бы увидел его снова. Если бы он только успел тогда… Он опустился на померзшую траву рядом с самым дорогим человеком в своей жизни, который стал для него таковым всего лишь за несколько часов. Их разделяла лишь пара метров земли, но на самом деле эта пара метров — бесконечность, которую уже никогда не преодолеть. — Я скучаю. Ответа не последовало. — Знаешь, — он поднял глаза вверх, чтобы не дать слезам вылиться еще больше, — ты стал самым дорогим человеком для меня. Не знаю, как я буду жить без тебя теперь. Понятия не имею… Он прерывисто вздохнул. Он на грани. Это все из-за него. Такой прекрасный человек ушел из-за него. Джош сам перестал дышать вместе с Тайлером. Все вокруг сразу же потеряло цвет, становясь больше похожим не на реальную жизнь, а на кадры старого фильма. Он хотел закончить свои страдания, но подумал, что его Тайлеру это бы не понравилось. Дан мог думать только о нем и ни о чем более. Он не обращал внимания ни на что вокруг, ведь теперь смысл его жизни потерян безвозвратно. Как он мог?.. Как он мог влюбиться в него так быстро? — Эй! — послышался посторонний голос. — Тай? — Дан приоткрыл веки. — Что? Я бы советовала Вам пойти домой. Вы пугаете пациентов. Джош посмотрел на медсестру. Он метнул взгляд на окно палаты, где лежал его Тайлер. Это был всего лишь сон. — Что с ним? — проигнорировав просьбу, спросил он. Сестра совершенно не хотела говорить что-либо. — Говорите! — Он в коме. — Что? — тихо сказал Дан. — Вам нужно успокоиться… — пролепетала она. Джош глубоко вздохнул. — Когда он… Выйдет оттуда? — Не знаю, — пожала плечами девушка, — Это может произойти хоть сегодня, хоть через три года. — Я могу зайти? Получив в ответ кивок, он сорвался с места и зашел в палату. Тихое пиканье аппаратов капало на нервы, хотя, казалось, что их уже нет. Такое чувство, что он сидит здесь не одни сутки, хотя на самом деле лишь пару часов. Это больно. Это действительно больно видеть своего единственного друга в таком состоянии. Дан сел на стул рядом с кроватью. — Эй. Ответа не было. По крайней мере, еще есть шанс услышать его чуть позже. — Надеюсь, услышу тебя еще когда-нибудь. Он переплел свои пальцы с его и ужаснулся, насколько они холодные. В сознании он был бледным, но сейчас его кожа была белой, словно полотно. Сейчас Джош снова почувствовал себя одиноким. Конечно, у него все еще есть сестры и нелюбящая мать, да и Тайлер может выкарабкаться, но все же. Он еще никогда не чувствовал себя так одиноко. У них так мало времени. Они не успеют. Хотя разве это сейчас важно? Главное, чтобы Тайлер вообще очнулся. Дан чувствует себя покинутым. Наверное, так же он себя чувствовал, когда дверь в последний раз захлопнулась за его отцом. Тогда они скандалили с матерью несколько дней подряд, после чего он ушел. Теперь ей было не на кого орать, поэтому она частенько срывалась на своих детей. Это так ужасно. Так ужасно вспоминать это. Так ужасно перерывать всю память вверх дном и доставать оттуда самые ужасные воспоминания, которые только могут быть. Они накрывали Дана каждый день. Вся его жизнь в основном и состояла только из самокопания депрессий. Но он никому не показывал этого. Он никогда не открывался даже близким людям, не то что какому-то незнакомому суициднику. Но этот… Он смог перевернуть весь его маленький мирок с ног на голову. Ведь он не сказал Джозефу, что той ночью он тоже собирался покончить с этим всем. Он не смог справиться с собой и запустил руку в мягкие темные волосы и слегка потрепал их. Также он когда-то делал своей сестре Эшли, когда пытался успокоить ее из-за пьяной в стельку матери, ломящейся к ним в дверь. Каждый раз он клялся увезти ее из этого дурдома, но сначала ему самому нужно было сбежать. Но если Тай проснется, то что он скажет? Последнее их расставание было не из ряда лучших. Хотя, можно сказать, что сейчас они здесь из-за этого. Зачем он поцеловал его тогда? Кажется, теперь их взаимоотношениям конец. Скорее всего, Джозеф прогонит его, как только придет в себя. — Знаешь, я наверное даже рад, что ты меня не слышишь, — тихо начал Дан, — ведь услышь бы ты меня сейчас, я б умер со стыда, ага, — он грустно усмехнулся. — Я… Это были не эмоции. Я, наверное, впервые влюбился. Но когда ты сможешь нормально воспринимать то, что я говорю, — он с трудом пропустил слово «если», — я не скажу тебе этого. Не думаю, что ты испытываешь ко мне то же самое. Даже если он должен идти — он не уйдет. Он будет охранять его покой, пока это будет нужно. Никто не может обидеть его Тайлера. Он всей душой пытается верить, что у Джозефа получится выйти из комы, но где-то глубоко внутри он мыслит, как реалист: ему не выбраться. Казалось, эти мысли только разрастались, вплетались в его разум и убивали собой остатки надежды. Невыносимо. Джош уже почти смирился. Он вглядывался в любимые черты лица, будто в последний раз, пытаясь запомнить каждую мелочь. — Хей, Джишва. Выглядишь паршиво. Куда ж паршивее? Мешки под глазами настолько огромны, что можно нелегально провезти оружие в левом и труп Ленина, украденный из российского мавзолея, в правом через границу, так, чтобы никто не заметил, волосы свалялись в розовое нечто, а вся одежда, которую можно или нельзя помять, была, вплоть до шнурков, помята. Погодите. На розововолосого таращилась пара усталых, но таких любимых светло-карих глаз.