«Бабочки царапают крыльями стенки живота, когда ты касаешься меня. Голос дрожит, когда я разговариваю с тобой. Разум туманится, когда ты целуешь меня. Сердце разрывается, когда я с тобой»
«Хаюшки. Как ты поживаешь без меня? Дышится свободно без моей заботы? Я шучу,… ты же меня знаешь. Чем в свободное время занимаешься? Когда я уезжал, вроде на танцы ходил. Помнишь, как я просил тебя станцевать для меня? Я просто в восторге от твоих движений! Как у тебя это вообще получается? Как ты знаешь, я у тебя дубовое бревно. Помню, как мы с тобой пытались заняться йогой, так после этого ты час вытаскивал мою ногу, которая удобно устроилась за головой… я скучаю по тем временам. Кстати, как учеба-то у тебя? Ты вроде должен был физику исправить, тебе всего лишь несколько тем оставалось вызубрить. Небось, опять в тренажёрном зале пропадаешь. Знай, этой добром не кончится. Перекачаешь себе мышцы и будешь как виноград ходить, а я таких не люблю. Не потому что худой, как спичка, а просто не люблю. На подработку устроился? Я вот, просто не понимаю, на что ты живешь. Раньше я у тебя был, а сейчас что? Чимин, я давно хотел тебе сказать кое-что очень важное для меня и для тебя (скорее всего). Вспомни, как мы сидели у камина в гостях твоих родителей. Меня прервал твой отец. И тут я тебя заинтригую, булка ты моя, чтобы ты взял свои ноги в руки и примчался ко мне на своем старом и стремном мопеде. Я тебя жду». «Даровки. Это снова я твой любимый и неповторимый _____ (здесь ты должен меня назвать, ответ напиши в своем письме). Я живу как обычно. Ничего не меняется. Жизнь без тебя стала скучной, серой, мрачной… Мне, как-будто, рассказали, что деда Мороза не существует. Ну а мы-то знаем с тобой правду! Я бы задал все те же вопросы, которые были в предыдущем письме, но мне лень писать. Так что все еще жду на них ответы. Жду тебя» «Эмм… как начать то? Привет что ли? Сегодня мне приснился ужасный сон. Как будто мы с тобой попали в аварию. Ты прикинь! Нет, лучше не прикидывай. Мне страшно. Я скучаю по тебе. Сейчас бы ты спросил: „Юнги-хён, что ты за ванильная сопля такая? Где же твой угрюмый старпер?“ А я бы ответил: „Да ладно тебе, ты единственный, кто это знает, так что наслаждайся“. Так бы я ответил раньше… до встречи» «Все стало еще хуже. Я не помню, какое это письмо… задолбался считать после 45-го. Чимин, прошу, перестань меня игнорировать. Страшные сны участились. Я начал отключаться среди белого дня! Мать твою СРЕДИ БЕЛОГО ДНЯ, ЧИМИН! Я не понимаю что со мной, а хотя… без тебя я начал сходить с ума. Мне иногда кажется, что ты испытываешь меня, и в один прекрасный день (о да, он будет самым лучшим) ты скажешь: „Юнги-хен? Привет, я тоже очень сильно скучал, но был у родаков некоторое время, и написать ответ времени не было. Извини, скоро приеду“ и подобных диалогов с тобой у меня куча…» « Пак, чертов, Чимин! Это реально не смешно! Я точно с ума сошел! Я в этом уверен на 99%, но 1% надеюсь, что все не так уж плохо… оптимизмом я от тебя нахватался! Знаешь, как я с ума схожу? Не знаешь, так как ты не приезжаешь ко мне? А ты знаешь, куда хотя бы надо приезжать? До этого момента я думал, что ко мне в квартиру или же на работу, но хуй там был! По ходу дела, я в психбольнице… я пока писал это письмо, отключился пять гребаных раз, ПЯТЬ. У меня были связаны руки, и мне что-то вкалывали. Не ужели ты всего лишь сказка? Нет! Не может быть! Ведь мы с тобой друзья детства, правда?! ПРАВДА?! Шестой раз… я жду, когда ты меня спасешь» « Я тебя видел! Знаешь где? Не поверишь! В дурке, где я лежу! Ты приходил ко мне… наверное. Честно, я даже не знаю где правда, а где мой "вымышленный" мир. Но…» — незаконченное письмо.***
— Эти письма нашли под кроватью больного Юнги, — пожилой мужчина протягивает полупустую коробку с оставшимися вещами умершего. — А, спасибо. — Можно поинтересоваться, это вы Чимин? — спросил мужчина с неким огоньком в глазах. — Нет, я… я… я его брат. — Жаль, хотелось бы мне спросить этого Чимина, за что он поступил так с бедным человеком. — Как поступил? — Прочитайте все письма, все до единого, и узнаете… — Не буду. Это личное брата. А вы залезли в его единственное сокровенное место. — Ишь, как заговорил! Лучше бы брата навещал хотя бы раз в полгода. Возможно, он бы вышел из псевдо-комы… Ваше дело, а теперь идите. Я вам дал то, что вы хотели. — Подождите, а можно в его палату? — Это еще зачем? — Хочу посмотреть, где жил Юнги пять лет… — Хорошо, но только не долго. Проследуйте за мной. В больнице много коридоров и все они, как будто бесконечные, белые стены, люминесцентные лампы и это все сильно давило на глаза. — Вот его «место жительство» — мужчина поднял две руки и показал кавычки. — Спасибо. Я побуду здесь немного? Один, если можно… — Как скажите, только побыстрее. Палата такая же белая, как и коридоры и вообще как вся больница… от нее веет холодом. Не понятно, как здесь можно вылечиться, скорее усугубить ситуацию. Если бы Чимин только знал, где находился Юнги все это время, … он бы помог, вылечил любыми способами, но он не знал. Пак аккуратно скользит пальцами по холодной и заправленной постели, потом по тумбочке. Пыль еще не вытерли. Он рассматривает кровать, ну не мог Юнги ничего здесь не оставить, потому что Мин до последнего (по словам мужчины) ждал его. Он тихо, чтобы никто не услышал скрип, поднимает матрац. В нем была небольшая щель. Чимин дотягивается и начинает что-то усердно искать и с восторгом на газах достает из нее скомканную бумажку, в которой, размашистым почерком написано следующее: « Я верю, что ты меня не бросишь и заберешь отсюда. Скоро я „умру“, но не верь им. Ты должен найти меня любыми способами, понимаешь? Наше место всегда останется нашим? Верно?». На обратной стороне были нарисованы: дом, елка и костер.