Однажды не сможем

      Яркое южное солнце садилось так быстро, что не успеваешь этого заметить. Казалось, только что было посреди неба — и вот уже лизнуло нижним боком горизонт. Небо было тёплого красноватого цвета, и это выглядело успокаивающе, не то что ярко-красные зловещие закаты сквозь туман в Лондоне.       Когда автобусы подъехали к базе, солнце скрылось уже больше, чем на половину. Юэн, сопящий под носом у Себастьяна, успевший уснуть даже за такую короткую поездку, не очнулся даже от окрика майора. Себастьян начал толкать его в бок, но мальчишка от этого только проворчал что-то и подтянул к груди руки, закрываясь. Тогда Себастьян схватил его за локоть и начал безжалостно трясти. Только после этого Юэн приоткрыл глаза и непонимающе посмотрел на Себастьяна.       — Вставай, приехали, — пояснил Себастьян.       Юэн, осмысливая его слова, потянулся, чуть не убив при этом Себастьяна раскинутыми в сторону руками. Широко зевнув и не подумав даже при этом прикрыть рот рукой, он пробормотал, едва разнимая губы:       — М, ну почему так быстро приехали?..       Себастьян, не обращая внимания да и не особо понимания его полусонное нытьё, пробирался к выходу из автобуса. На улице он увидел Алана и махнул ему рукой. Алан приподнял брови и неторопливо подошёл к Себастьяну, будто делая огромное одолжение. Став рядом, Алан огляделся по сторонам и, перекинув сумку из одной руки в другую, небрежно спросил:       — А где же наш мальчик потерялся?       Сразу же после его слов у Себастьяна из-за спины вынырнул Юэн, который, находясь в шумной атмосфере улицы и на свежем воздухе, уже успел достаточно проснуться. Спотыкаясь о путающуюся под длинными ногами сумку, он чуть не сбил Себастьяна с ног, но резво выпрямился и, лучезарно улыбнувшись, как способен улыбаться только что проснувшийся человек, у которого сегодня не произошло ещё ничего плохого, ответил Алану:       — А я здесь уже.       Алан, всё это время с улыбкой наблюдавший за его появлением, прищурился и со смехом сказал:       — Не теряйся больше, а то мало ли что.       После того, как все собрались и вышли из автобусов, новобранцев повели в казарму. Себастьян торопливо направился в самый дальний угол, в то время как Алан и Юэн плелись где-то у него за спиной. Когда до самой крайней койки Себастьяну оставалось буквально несколько шагов, его обогнал Юэн и с беспечным видом плюхнулся на облюбованное Себастьяном место. Себастьян мысленно чертыхнулся, но решил не срываться вслух на мальчишку. Вместо этого он забросил вещи на соседнюю койку. Алан сел рядом с ним.       В помещении было довольно темно. Это была узкая продолговатая комната, по всей длине потолка которой были на равных промежутках расположены тусклые лампочки, светящие грязно-жёлтым цветом. Из-за этого люди, стоящие уже в нескольких шагах, казались просто размытыми силуэтами.       Напротив Юэна остановился невысокий парень, и Себастьян узнал в нем того бритоголового, который в самолёте сидел на параллельном ряду. Все вокруг, включая и самого Себастьяна, сейчас устало лежали или просто сидели без дела, а этот парень не только не присел, чтобы хоть немного отдохнуть, но и начал методично раскладывать вещи.       Умом Себастьян понимал, что этот парень был прав: устать им за сегодня было не от чего. Весь день новобранцы сидели сначала в самолёте, а потом в автобусе. Но всем хотелось посидеть ещё немного, усталость разливалась по телу сама собой. Отсиженные в автобусе задницы уже успели отойти и теперь были готовы сидеть и дальше.       Вскоре была дана команда переодеваться, и каждый новобранец получил набор одежды, которая будет составлять теперь весь его гардероб. Себастьян лениво стянул с себя свою одежду, с неохотой бросая её на кровать, и остановился на пару секунд. Своего тела он стеснялся не настолько сильно, чтобы бояться остаться без одежды на какое-то время, поэтому он сознательно позволил себе повременить, прежде чем взяться за форму. У Себастьяна она не вызывала восторга, как у многих его соседей по казарме, да и как у практически любого парня. В детстве он, как и все мальчишки, играл в войнушку, но тогда никто из них не задумывался о форме. Потом, позже, пришло осознание того, что она была неотъемлемой составляющей любого солдата. Парни понимали, что девчонкам нравилась форма, да и сама по себе она внушала трепет и уважение. Только не у Себастьяна. Он никак не мог понять, в чём было дело, но в душе что-то свербило и подсознательно отталкивало. И только совсем недавно Себастьян понял, в чём дело: солдатская форма обезличивала. Делала всех не просто одинаковыми, а именно безликими.       И сейчас Себастьян должен был надеть её. Какая-то его часть продолжала бороться с такой перспективой, но выбора у него уже давно не было, ведь он давно согласился не только на форму, но и на всё остальное, к ней прилагающееся.       Себастьян взял в руки камуфляжные брюки песочно-серого цвета, исследуя на ощупь материал, из которого они были сделаны. Не почувствовав никакого особо сильного отвращения, Себастьян со вздохом натянул брюки и критично осмотрел себя, насколько это было возможно. В целом, смотрелось довольно неплохо, тем более светло-коричневый камуфляж смотрелся более необычным, чем приевшийся зелёный.       Рядом с Себастьяном с горящими глазами одевался Юэн. Вот кого не обошла мальчишеская любовь к камуфляжу. У Юэна была абсолютно белая, не способная к загару кожа. Такие люди, как Юэн, под солнцем вместо тепло-коричневых с золотистым или рыжеватым отливом, становились розовыми поросятами. Особенно страдало лицо. И этот импровизированный загар у таких людей сходил очень быстро. Поэтому сложно было представить, что станет с Юэном здесь, в жарком климате. Без одежды мальчишка казался ещё более худым и от того более беззащитным. Юэн, повернувшись лицом к Себастьяну и невольно демонстрируя тем самым ему да и всем остальным в казарме впалый живот и просто созданные для пересчёта выпирающие рёбра, торопливо откинул в сторону только что снятую яркую футболку и рывком натянул заранее подготовленную серую майку. Подняв глаза, он встретился взглядом с Себастьяном, который последние несколько секунд рассеянно смотрел на него. Себастьян, заметив, что его спалили за его пусть и бессознательным занятием, хмыкнул и, перегнувшись через свою кровать настолько, насколько это было возможно, чтобы больше никто не услышал, негромко сказал Юэну:       — Не парься, я не рассматривал тебя!       После этой шуточной попытки Себастьяна оправдаться Юэн смутился ещё больше и даже слегка покраснел. Ну совсем же мальчишка, раз не утратил способность краснеть.       — Да я не это… — забормотал он себе под нос.       — Я не смотрел, — перебил его Себастьян, выразительно приподняв брови, — но кто-то другой вполне мог.       Юэн не стал отвечать, только кивнул и скрылся за койкой, опустившись на колено и принявшись расшнуровывать кроссовки. Сквозь тонкую однотонную ткань майки были отчётливо видны ходящие ходуном лопатки. Юэн поднял руку и потёр покрасневший в ходе короткого разговора кончик уха. Браслеты, висевшие на руке, тяжёлым грузом свалились вниз, к локтю, и их металлические части негромко звякнули.       — Прошу прощения, — раздался рядом тихий приятный голос, принадлежащий невысокому парню, который расположился напротив Юэна. — Вы, наверное, не осведомлены, но ваши браслеты, — он степенно кивнул в сторону Юэна, — здесь не только неуместны, но и вообще запрещены уставом.       Юэн, как только понял, что обращались к нему, подскочил на ноги. От такой поспешности он не рассчитал свои силы, поэтому задел коленом ножку койки. Выругавшись сквозь зубы, он поднял голову и виновато посмотрел на говорившего.       — Я… Простите, — начал он бормотать, стараясь одновременно срывать с рук цепи и кожаные ремни, которые никак не хотели расставаться с хозяином, как он ни старался это сделать.       Себастьян, услышавший новый голос, обернулся и враждебно посмотрел на этого знатока устава. Себастьян вдруг понял, что этот парень не понравился ему ещё в самолете: сидел там такой весь одинокий. Не то чтобы Себастьяну очень хотелось защищать Юэна — нет, конечно, и это тоже, — но этот парень явно возомнил себя неизвестно кем и просто напрашивался на ссору. Поэтому Себастьян, обойдя койки, стал между Юэном и парнем, мысленно улыбаясь контрасту в росте между этими двумя. Хотя по сравнению с Юэном любой бы казался коротышкой, даже самому Себастьяну, который был довольно высоким, приходилось смотреть чуть вверх, чтобы заглянуть мальчишке в глаза. Несильно стукнув Юэна по трясущимся рукам и останавливая эти тщетные попытки снять браслеты, Себастьян бросил с вызовом:       — А ты прямо так уверен, что запрещены?       Парень, явно не ожидавший, что кто-то усомнится в его знаниях, на секунду запнулся и потёр указательным пальцем переносицу. Несколько мгновений Себастьян наслаждался его замешательством, пока тот наконец, нахмурившись и выдохнув, невозмутимо ответил:       — Безусловно. Пункт тридцать второй устава говорит о том, что военнослужащий обязан носить воинскую форму.       Юэн, услышав эти слова, с ещё большим усердием принялся освобождать запястья, но Себастьян снова остановил его:       — Но ведь ничего не сказано о браслетах.       — Браслеты не входят в воинскую форму, — терпеливо, никак не выказывая своего превосходства, не кичась своими знаниями, объяснял парень. — Уставом определено, что солдат должен носить форму. Вместе с тем, устав регламентирует, что в неё входит. Смею вас уверить, браслетов там нет.       Себастьян обдумывал всё сказанное. Можно было, конечно, заставить этого умника притащить устав и лично убедиться в том, что браслеты действительно не входили в форму. Но это было бы чистым ребячеством, потому что Себастьян да и любой другой понимал, что солдаты не носят браслеты. К тому же желание спорить пропало.       — Да пошёл ты, — беззлобно кинул Себастьян, понимая своё поражение. Повернувшись к Юэну, он равнодушно добавил: — Ладно, снимай свои цепи, раз уж господин-знаток-правил сказал, что нельзя.       Юэн, так и не переставший за время разговора нервно улыбаться, наконец справился с браслетами и запихнул их в сумку. На лице у мальчишки на мгновение мелькнуло сожаление, но только на мгновение. Себастьян, вглядываясь ему в лицо, вспомнил все слышанные когда-то истории о подростках, режущих себе запястья, а потом скрывающих это под длинными рукавами и украшениями. Бросив быстрый взгляд на запястья Юэна, Себастьян, к своему облегчению, ничего не обнаружил. Себастьян никак не хотел себе в этом признаваться, но он уже привязался к мальчишке и начал за него переживать.       Юэн, не замечающий ничего, постояв ещё немного неподвижно, снова опустился на корточки, расшнуровывая второй кроссовок. Его пальцы двигались нетерпеливо, грозя вот-вот разорвать непослушные шнурки. Он будто торопился сделать это побыстрее, но от этого процесс тормозился ещё больше.       Себастьян, убедившись, что здесь ловить больше было нечего, хотел вернуться к себе, вспомнив вдруг, что до сих пор щеголял голым торсом, но его вдруг окликнули:       — Вы назвали меня «господин-знаток-правил»… Меня Виктор зовут.       — Себастьян, — бросил в ответ, уже утратив интерес к парню.       — Приятно познакомиться, — сказал Виктор уже в спину Себастьяну, не теряя надежды на ответную благосклонность или просто по привычке проявляя вежливость.       Себастьян вернулся на своё место и снова отвлёкся от одевания. На этот раз причиной стал Алан, который устроил из раздевания целое представление. Заметив внимание Себастьяна, Алан, развратно улыбаясь, поиграл мышцами.       — Ты случайно не стриптизёром работаешь здесь? — ухмыльнулся Себастьян. — А то смотри, тебе бы пошло.       Вид Алана впечатлил его, но только с эстетической точки зрения. У того было действительно красивое тело, и Алан это понимал и прекрасно пользовался.       Алан закусил губу и прищурился, продолжая свою игру. Потом он медленно, покачивая бёдрами, подошёл к Себастьяну и только на этом моменте рассмеялся. Решив не отвечать на вопрос Себастьяна, он задал свой:       — А ты там новые знакомства заводишь?       Себастьян обернулся назад, на Виктора и Юэна.       — Да, — протянул он. — Вместе с Юэном познакомились с его соседом. И Юэн, кажется, впечатлен его познаниями устава.       Алан приподнял брови и пожевал губу, потом бросил враждебный взгляд на Виктора. Себастьян, заметив, что своими словами разжёг искру для новой Троянской войны, хотел убедить Алана в том, что пока что на задницу мальчишки никто, кроме него, не претендовал, потому что задница Юэна явно была последним, что интересовало этого зануду Виктора. В тот момент, когда Себастьян уже собирался объяснить всё это Алану, за спиной того он увидел торопливо приближающегося к ним светловолосого парня.       — Расслабься, — кинул Себастьян Алану, мимолётно хлопая его по плечу. — Юэн не в его вкусе.       Оставив Алана переваривать всю эту информацию в одиночестве, Себастьян огляделся по сторонам и убедился в том, что в их углу была одна-единственная свободная койка — напротив него самого. Значит, парню не останется ничего другого, как расположиться именно там. Себастьян почувствовал, что это открытие порадовало его. Ему как будто хотелось, чтобы парень был рядом с ним, чтобы была возможность познакомиться. Себастьян не мог понять, откуда у него такое желание завести знакомство, ведь этот парень ничем не отличался от других, только тем, что именно его брат привлёк внимание Себастьяна в аэропорту.       Парень действительно остановился напротив Себастьяна и начал со злостью рваными движениями бросать вещи и раздеваться. Себастьян, сначала настороженно следивший за его слишком агрессивными движениями, быстро отвёл глаза. Несколько минут назад для него не было ничего неправильного в разглядывании полуголого Юэна, а вот на этого парня смотреть так же не получалось. У парня была тёмная кожа сероватого оттенка, и освещение здесь было ни при чём.       Себастьян наконец вспомнил о том, что ему тоже нужно было одеться, и быстро натянул майку и китель. Из-за того, что кто-то напутал со временем посадки самолёта, автобусы были присланы намного позже, и на базу новобранцев привезли слишком поздно, чтобы начинать что-то делать. Поэтому было принято решение оставить вновь прибывшим свободное время, а уже завтра начать тренировки и занятия.       Кто-то воспринял эту инициативу с радостью, потому что многие устали и хотели отдохнуть, да и просто не были готовы к новому распорядку жизни, изо всех сил откладывая необходимость смириться с тем, что всё уже изменилось. Кто-то был раздражён, потому что хотел начать тренировки, ради которых и приехал сюда, или просто не знал, чем заняться.       Виктор, лёжа на кровати, читал, уткнувшись носом в книгу в чёрной обложке без каких-либо опознавательных знаков. Раз в минуту он поднимал руку и чесал нос.       Алан и Юэн, откинувшись на подушки, разговаривали через лежащего между ними Себастьяна. Тот каждые пять минут порывался встать или предложить поменяться местами, чтобы не мешать, потому что чувствовал себя неловко из-за того, что мешал им, но каждый раз лениво останавливал себя, потому что видел, что парни будто и не замечали его вовсе, спокойно продолжая разговор.       — Отец всю жизнь хотел сделать из меня экономиста в своей фирме, — задумчиво рассказывал Алан внимательно слушающему Юэну.       — Сложно представить тебя в костюме и с месячным отчетом в руках.       — Да, а на практике это ещё сложнее. Я ведь даже начал учиться на экономическом из-за давления отца, но потом, после скандала с ним ушёл оттуда, так и не доучившись, — на этих словах Алан улыбнулся, вспоминая разговор на повышенных тонах с отцом, после которого они так больше и не общались нормально. Сам Алан не считал это большой потерей, хотя мать постоянно уговаривала помириться с отцом. — Ну, а ты кем хотел быть? Ни за что не поверю, что ты мог мечтать об армии.       Юэн залился смехом, а Алан, не отрываясь, наблюдал за ним с мягкой улыбкой.       — Почему? У меня просто, ну, все вокруг: знакомые, друзья — все связаны с этой военной темой. Я вот и подумал: а чем я хуже? Теперь я даже круче всех остальных: я-то в действующей армии! — восторженно и немного самодовольно объяснял Юэн.       Парень, сидевший напротив Себастьяна, свесил ноги в проход и, сцепив на коленях руки в замок, невидящим взглядом смотрел в пол. Себастьян тоже сел поближе к проходу и подтолкнул парня ногой, чтобы привлечь его внимание. Тот медленно поднял голову и недовольно уставился на Себастьяна. Даже не сказал ничего: ни «Отвали», ни «Чего тебе?» Себастьян постарался вложить в свою улыбку всё имеющееся у него в запасе дружелюбие и сказал:       — Я Себастьян.       Парень, просканировав его взглядом, чуть отвернулся и недовольно сказал хриплым от молчания от голосом:       — Общество твоих друзей тебе чем не нравится?       Себастьян, несмотря на отсутствие энтузиазма со стороны собеседника, решил продолжить в шутливой манере:       — Мне кажется, или я слышу нотки недовольства в твоём тоне? Прости, если отвлёк тебя от чего-то важного, — парень в ответ на это только поджал губы и ещё крепче сцепил пальцы. — Сейчас я не горю желанием вступать в разговор с теми своими друзьями. Захотелось вот познакомиться с тобой, раз уж мы все равно соседи. Не находишь это логичным?       За те несколько секунд последовавшего молчания Себастьян успел в красках представить себе, какими ругательствами осыплет его сосед, потому что с таким выражением лица от того было трудно ожидать чего-то другого. Но парень наконец бросил только:       — Дессел.       — Я видел тебя на вокзале, — начал Себастьян, полагая, что это было достойное объяснение тому, что он решил познакомиться именно с ним, и неплохой способ начать разговор в принципе. — Ты там с парнем стоял…       — Это мой брат, — перебил его Дессел.       — Эй, я же ничего не спрашивал, — поднял руки Себастьян, оправдываясь. Ему показалось, что Дессел решил, что Себастьян подозревал его в чём-то, и поэтому так резко отрезал эту тему.       Спустя несколько минут молчания Дессел нарушил тишину:       — Я тоже видел тебя на вокзале, — Себастьян удивлённо поднял голову: он и не заметил, когда Дессел успел увидеть его в зале ожидания. — Ты был с девушкой, — продолжил Дессел, пародируя вопрос Себастьяна, и добавил: — Она плакала.       Себастьян не находил, что ответить. Сейчас он пытался понять, как Дессел мог быть таким наблюдательным, что из всей толпы запомнил не только абсолютно случайного человека, но и плачущую девушку. Сначала Себастьян, решив польстить своему самолюбию, предположил, что он чем-то заинтересовал Дессела. Но следующая же мысль разбила его иллюзии: «Слишком много чести для тебя, Себастьян. Просто Алисия истерила так, что это запомнили все вокруг».       Себастьян мысленно вернулся к недавним событиям и захотел узнать, чем было вызвано то, что Дессел, когда пришёл в казарму, швырялся вещами:       — А ты чего такой… раздражённый? — он долго пытался подобрать слово, чтобы не обидеть собеседника, выставив его истеричкой, но всё равно в итоге решил, что вышло это неважно. Когда он начинал говорить, ему казалось, что вопрос звучал идеально выверенно, но, как только дело дошло до последнего слова, он запнулся и выдал чуть ли на самое первое пришедшее в голову.       Дессел поднял взгляд и несколько мгновений с серьёзным выражением лица изучал Себастьяна, а потом, ухмыльнувшись, спокойно ответил:       — С командиром поцапался.       — По поводу?       Себастьяну казалось странным, что, находясь здесь от силы полчаса, можно было уже затеять конфликт с начальником. Себя в такой ситуации Себастьян не представлял.       — Без повода, — отрезал Дессел, давая понять, мол, тут и обсуждать нечего.       Себастьян только пожал плечами: не хочет говорить — не надо.       Взгляд Себастьяна наткнулся на обнажённое предплечье Дессела. Сейчас, находясь совсем рядом с ним, Себастьян смог наконец разглядеть, что там было набито. Правда толку от этого не было никакого: надпись, украшенная рваными росчерками и разноцветными закорючками, была на незнакомом Себастьяну языке. Впрочем, ни один язык, кроме родного английского, не был ему знаком, за исключением нескольких слов на немецком, уроки которого ему ещё в детстве давал дедушка, родившийся в Германии. Поэтому Себастьян, желая удовлетворить любопытство, спросил:       — Тут какой-то глубинный смысл?       Себастьян был почти уверен, что смысла набивать татуировку, которая ничего не значила, не было. Татуировка, если уж появляется на теле, должна была что-то означать, напоминать владельцу о чём-то важном для него.       Дессел, который за время повисшего молчания успел уйти в свои мысли, не сразу отреагировал на вопрос, а когда понял, что Себастьян обращался к нему, повернулся и удивлённо приподнял брови, не уловив смысла вопроса. Себастьян кивнул головой в сторону его руки, но потом, решив, что этого недостаточно, потянулся к Десселу и неловко коснулся его кожи. За короткую секунду прикосновения Себастьян успел почувствовать исходящий от Дессела жар и быстро одёрнул руку, смутившись от своего нелепого порыва. Дессел посмотрел на своё предплечье так, словно сам не знал, что же там находилось, и хотел узнать это вместе с Себастьяном. Подняв наконец равнодушный взгляд, он произнёс:       — «Maledizione». Испанский, — заметив, что Себастьяну от этого понятнее не стало, он пояснил: — «Проклятие». Набил по глупости несколько лет назад. Смысла никакого. Просто пришло в пьяную голову.       — А почему на испанском?       — Не знаю, — усмехнулся Дессел, обнажая идеально ровные, но слегка желтоватые зубы. — Может, мастер так решил. А может, я сам захотел.       Себастьян бросил ещё один взгляд на татуировку. Она выглядела так, словно набивающий её мастер был настолько пьян, что у него не только руки тряслись, но и на ногах он стоял не очень-то твёрдо.       Не зная, о чём ещё можно было поговорить, Себастьян снова мысленно вернулся на вокзал и поинтересовался:       — Почему ты с братом приехал? — не дождавшись ответа, Себастьян озвучил мысль, которая молнией промелькнула у него в голове: — Или он тоже где-то здесь?       Эта внезапная догадка показалась Себастьяну настолько логичной, что он усиленно завертел головой, надеясь найти брата Дессела здесь. Но Дессел оборвал его поиски:       — Он захотел проводить.       Дессел совершенно точно не выглядел как человек, который хотел говорить на эту тему. На его лице появилось то самое выражение недовольства, которое было на вокзале, когда он отталкивал брата: раздражение от самой ситуации и от того, что собеседник никак не желал понять это раздражение. Себастьян понял чувства Дессела и уже собирался сменить тему, хотя в голову ничего и не шло, но он был готов сморозить любую глупость, лишь бы замять этот разговор. И когда он наконец решил ляпнуть, как совсем недавно чуть не пересчитал головой ступеньки в торговом центре — эта история всплыла в голове путём бессознательных и хаотично возникающих с частотой в миллисекунду ассоциаций, — Дессел негромко и неторопливо начал говорить сам:       — Рори всю жизнь за мной бегает, — будто бы поясняя присутствие брата в аэропорту, — никак не отвяжется. Хватается, как ребёнок за мамкину юбку. Выглядит, как пацанёнок, и живёт так же, а ведь всего на два года младше, — Дессел замолчал на несколько секунд, задумавшись, а потом продолжил: — Не хотел, чтобы я уезжал. Один же останется. Раньше ж всё я да я, сам жить совсем не умеет. Вляпается во что-нибудь… — Дессел снова замолчал.       Он крепко обхватил пальцами запястье левой руки так, что вена на кисти вздулась. Несмотря на это, она почти не выделялась на фоне тёмной, будто покрытой копотью коже. Несколько раз покачнувшись вперёд-назад, Дессел рывком рассоединил руки и сжал кулаки. Подняв глаза на Себастьяна, он с шипением выплюнул:       — Чёрт, на разговоры пробило, — Дессел уже успел пожалеть о своей несдержанности, но казалось, что ему просто нужно было выговориться, рассказать кому-то о том, что его волновало, хоть он и не признавал этого. — Послушай, а ты? Рассказывай про девушку свою.       Взгляд Себастьяна как был так и застыл в одной точке — на ножке койки Виктора, которая почему-то казалась невероятно интересным объектом для изучения именно сейчас. Оторвав наконец от неё взгляд, Себастьян неуверенно произнёс:       — Это уже не важно.       Задумавшись о том, что он только что сказал, Себастьян вдруг понял, что его действительно не трогал этот вопрос. Что сделано, то сделано. Алисия осталась там, в Лондоне, а здесь всё было по-другому.       — Да, — махнул Себастьян рукой и уже увереннее повторил: — Это уже не важно.       Дессел хитро улыбнулся:       — Быстро же ты свою подругу забыл. Ты смотри, здесь ты вряд ли кого найдёшь взамен.       — Да не в этом дело. Она меня тоже недолго вспоминать будет.       Себастьян искренне хотел верить, что, думая так, он желал Алисии добра, потому что не хотел, чтобы она провела годы в ожидании его. И, возможно, он был прав. Но Дессел не так понял смысл его слов, решив, что Себастьяна это угнетало, поэтому он ответил:       — Иди размазывай сопли на плече своих друзей, мне это всё не надо.       Дессел и не думал о том, что его слова могли показаться грубыми. Ему действительно не хотелось выслушивать жалобы едва знакомого человека.       Себастьян на его слова и не думал обижаться, тем более он вовсе и не собирался рассказывать Десселу о своих проблемах. Поэтому он, искренне засмеявшись, подпихнул ногу Дессела:       — Ну, я же выслушал историю про Рори. Она, может, и не такая сопливая, как моя, но всё же тоже не подарок.       Дессел до слов Себастьяна даже и не думал о том, что пару минут назад сделал именно то, чего не хотел видеть от Себастьяна. Странное чувство заставило его немного грубее, чем задумывалось, сказать:       — Надеюсь, ты умеешь держать язык за зубами.       — Тайна за тайну? Про Алисию тоже никто не должен знать.       — Алисия, значит? — переспросил Дессел с лёгкой улыбкой, мысленно делая отметку на этом имени, чтобы не забыть. — Замётано.