***
Когда она умолкла, было далеко за полночь, и теплый ветерок из окна нес приятную прохладу. Слез пролилось много, так много, сколько не набралось бы за всю ее жизнь. Но в ответ Рей получила столько добрых слов утешения от этих двоих — что только сейчас осознала, как сильно в них нуждалась. Конечно, и Финн, и По ясно выражали смешанные чувства от некоторых подробностей ее рассказа, но ни словом не осудили ее. — Что же, Рей… — выдохнув, подытожил По. — Мне сказать нечего, кроме того, что мы не выдадим тебя. Будь что будет, — вдруг добавил он со своей любимой плутовской ухмылкой, как если бы ему объявили о невыполнимом задании. Рей благодарно улыбнулась в ответ, но тут их внимание привлек Финн, поднявший руку. — У меня вопрос, — напряженным голосом произнес он и нахмурился. Рей настороженно посмотрела на него. — Почему здесь столько криффовых растений?***
Прошлому было суждено повторяться снова и снова. Рен, преследующий ее на Такодане, под лиственным покровом леса, сквозь который едва пробивались солнечные лучи. Рен, отбросивший маску, чернильным пятном посреди ледяного ландшафта преградивший им путь. Рен, настигавший ее среди горящих развалин рынка на Каридефе. Рен, надвигающийся на нее в зловещей тюрьме Морабанда. Неспешные шаги хищника, взгляд одержимого и голос, говорящий ей о том, чего он хочет. И вот сегодня… он снова приближался к ней, застав в столь неловком положении во время завтрака. Сколько бы Рей ни пыталась избежать этого, история решительно была настроена повторяться. Но теперь вдобавок вероломная судьба перекрыла ей все пути к отступлению. Рен практически навис над ней, прежде чем схватить ее руку с зажатым кусочком фрукта. Его глаза пристально уставились на ее испачканный соком подбородок, и мужчина медленно облизнул губы, словно пробуя его на вкус. — Я пришел сообщить, что мальчик с сопровождением скоро навестит тебя, — он не отрывал взгляда от нижней половины ее лица, — и проведет с тобой день, а вечером отчитается передо мной насчет боевой подготовки. — Хорошо, — ответила Рей, с опаской глядя на него. Он находился слишком близко и держал ее, но когда она попыталась забрать руку, его хватка стала жестче. — У нас пятнадцать минут, — вдруг сказал Рен странно напряженным голосом. — Пятнадцать минут. Лад… — Он дернул ее на себя и без предупреждения приник к ее лицу, проводя языком по заляпанному подбородку и влажным губам. Рей не шевелилась, не зная, как реагировать на неожиданное нападение, но когда он проник в ее рот, захватывая его в голодном жадном поцелуе, едва не выронила фрукт. Выронила бы — если бы не пальцы Рена, стиснувшие ее с неожиданной силой. Свободной рукой он зарылся в ее распущенные волосы, продолжая сцеловывать с губ липкий сладкий сок. — Подожди… — с трудом дыша, она попыталась остановить его, но невольно задрожала, увидев, как он облизнул губы, оторвавшись от нее. Рен качнул головой — его почти черные глаза горели решимостью. — У нас нет времени ждать. Потянув ее за запястье, он потащил ее за собой в направлении одной из неисследованных дверей. — Как я уже сказал, — бросил он через плечо, нажимая несколько кнопок, — у нас всего пятнадцать минут. Но вместо расходящейся остроконечными лепестками двери, перед ними в сторону заскользила вся стена, открывая свету из зала затемненную нишу. Ошарашенная Рей поняла, что та была просторнее, чем казалась с виду. Но не эта деталь захватила все ее внимание. Вид открывался… бесподобный. Три огромные панели из дюрастекла составляли оболочку маленькой ниши, практически сливаясь с мерцающим звездным простором. Дюрастекло изгибалось, образуя прозрачные стены, соединяясь посередине, словно закрывшийся цветок. Наверное, если бы Рей сделала еще шаг, то создалась бы иллюзия полета в невесомости. Прямо перед ними находился небольшой диван, достаточно широкий, чтобы на нем сидели двое — колено к колену… И даже вчерашний обзорный иллюминатор в кабинете Рена выглядел дешевой пародией по сравнению с этим великолепием. Рен перевел ее через порог и ткнул еще в одну кнопку на консоли у входа, закрывая дверь изнутри. По-прежнему зачарованная видом за его спиной, Рей вздрогнула, когда ее внезапно развернули и заставили попятиться, придерживая за предплечье. Приглушенный звук у ног дал понять, что она все-таки выронила часть припасенных фруктовых кусочков из руки. Рей попыталась не паниковать, но сердце громко стучало при виде дикого взгляда Рена. Он словно с трудом контролировал себя, направляя ее вокруг дивана и грубо толкая к центральной дюростеклянной панели. Пальцы беспомощно сжимали оставшийся фрукт, и сок щедро потек по локтю, когда Рен поднял ее руку над головой. Не было времени проверять теорию об иллюзии полета в космосе, когда ее тюремщик практически раздевал ее взглядом. Его глаза разглядывали ее лицо, потом опустились на тренировочный топ, наскоро надетый за пару минут до его прихода. Мужчина, казалось, обдумывал что-то, прослеживая, как упругая ткань облегала ее стройную фигуру — от груди до ног. Рей с возмущением вдохнула. Он же не… Он же не собирался срывать с нее одежду, как вчера поступил, содрав тунику?.. Или собирался?.. Чувство самосохранения, наконец, ожило, и Рей прикрыла грудь свободной рукой, пресекая его очевидное намерение. — Рен, только попробуй… Но она успела забыть, как отпор разжигает огонь в новом Верховном лидере объединенной галактики. Для Рена это был вызов, а не предостережение, особенно теперь, когда она согласилась подчиняться ему. Темная бровь взлетела вверх, губы скривились в усмешке, и он отпустил ее руки, собирая в кулаке ворот топа. Резкий вздох застрял у нее в горле, когда Рен с силой дернул ткань вверх, задирая несчастный предмет одежды, который тут же зацепился за Силовой ошейник и укутал ее с головой. Рей отчаянно забилась, поняв, что ее руки оказались зажаты внутри плотного кокона. Ей не хватило терпения порыться в дареном гардеробе, поискав белье — да и зачем оно ей, учитывая, какой упругой была ткань. Но сейчас она искренне сожалела об этом, оказавшись голой и уязвимой перед Реном — а он действительно заявлял об этом на полном серьезе — и совершенно беззащитной. Рей попыталась опустить руки, но ее отвлекло прикосновение Рена, потянувшего ткань, чтобы высвободить ей голову. Она моргнула, наблюдая, как он осторожно вытащил ее волосы и сосредоточенно распределил их по ее плечам, словно не в силах удержаться от этого. Их взгляды встретились на мгновение, когда он отвлекся. И Рен быстрым движением поправил топ, надежно стягивая ее локти вместе и по-прежнему оставляя ее с заломанными над головой руками. Почему ему вечно хотелось видеть ее такой?.. Рей попыталась выбраться, но из-за неудобного положения плечи неприятно свело. — Рен… — предупреждающе начала она, но он больше не смотрел на ее лицо. Его взгляд не отрывался от ее грудей с напрягшимися коричневыми сосками, приглашающе выставленных напоказ. Ее грудь, как и прежде, была небольшой, но налилась со времени голодных лет на Джакку. Глаза Рена ласкали ее округлившиеся формы, заново пробуждая смущение после прошлой ночи. — Они такие хорошенькие, Рей, — донесся до нее его шепот. — Они созданы для поцелуев. — Он поймал ее взгляд. — Созданы, чтобы ими наслаждаться. — Ее щеки залились краской от таких слов, сказанных вслух. Лицо Рена мягко освещал звездный свет, и она снова заметила то самое его благоговейное выражение. Взглянув выше, он слегка прищурился. Рей с тревогой сглотнула, наблюдая, как он поднес свободную руку ко рту, сжал зубами палец перчатки, стянул ее и небрежно бросил на пол. А затем перехватил ее руки и вытащил помятый плод из ее пальцев. Ее замешательство длилось недолго. Она вздрогнула всем телом, ощутив прохладную мякоть, коснувшуюся соска — сначала одного, а потом другого. Рен издевательски медленно водил фруктом по ее коже, обильно покрывая нежную кожу липким сладким соком. У нее перехватило дыхание, когда он закончил это занятие и замер, с восхищением оглядывая свою работу. И под его голодным взглядом Рей была не в состоянии справиться с инстинктивно напрягшимися бедрами, со стремительно повлажневшим естеством. Ее неловкое ерзание отвлекло Рена от прочих размышлений. Он поднес фрукт к ее рту. — Открой, — велел он строгим тоном, будто ожидая возражений с ее стороны. И, поколебавшись секунду, Рей разжала губы, но протестующее замычала, когда он втиснул его между зубами. Сахарный вкус заполнил рот, и она поняла, что млеет от сладости, несмотря на задетое столь властным обращением самолюбие. Широкая ладонь легла ей на грудь, оценивающе приподнимая податливую плоть. Рен наклонился, и взгляд Рей застыл. Его язык многообещающе пробежался по губам, и она затрепетала, когда он завершающим жестом выжал по капельке сока на навершие каждого из сосков. А потом, прикрыв глаза, приник к ней влажным теплым ртом. Рей приглушенно вскрикнула, почувствовав резкое изменение температуры, но Рен не остановился, продолжая обсасывать затвердевший кончик соска. Горячее дыхание щекотало кожу, заставляя корчиться от ощущений, но его напор лишь усилился в ответ. Внутри все превратилось в одно плавкое сплетение нервов — словно невидимая нить перетягивала ее изнутри, отдаваясь жаром между бедер, пока ее мучитель неумолимо доводил ее до исступления умелым языком. Рен шумно оторвался от покрасневшего соска и переключился на другую грудь, собирая оставшийся сок. Закрыв глаза, Рей не заметила, как впилась зубами в свой импровизированный кляп, отчаянно заводясь и понимая, что не в состоянии совладать с собой. Сводящий с ума вкус божественный еды и жадные звуки, которые издавал Рен, не оставили ей иного выхода. Этот бой она проиграла. Здравомыслие безвозвратно уплывало от нее, вместе с тем, как он осыпал ее ласками — рукой и языком, как заставлял выгибаться, бесстыдно выставляя перед ним груди. Вожделение затмевало рассудок, накаляя их ментальные узы до предела, так что, несмотря на ошейник, Рей ощущала себя переполненным сосудом. Давно забытое удовольствие и тягучая тоска смыли былые возражения, умоляя — нет, требуя, — чтобы это не прекращалось! Рен знал, как свести ее с ума, вне зависимости от обещания ограничить свои посещения вечерами. И она… она в общем-то добровольно плыла к нему в руки. Как и прежде, он пытался сбить ее с пути, заставить утонуть в своих желаниях, превратить в ведомое похотью существо, которое было бы ему целиком и полностью подвластно. Ей необходимо было сопротивляться. Это оставалось единственным способом сохранить рассудок. Если все повторится, она никогда не сможет избавиться от его общества. И не сбежит с сыном, если визиты Рена нельзя будет предсказать. Если он будет приходить и брать ее, когда ему вздумается. Рику. Она забилась в руках Рена, безмолвно протестуя. Ее малыша могут привести в любой момент, и она не позволит Рену эти… эти возмутительные — дурманящие ей голову — вольности. Он хотел смутить ее, использовать ее влечение к нему против нее. Но она скорее бы отсекла свою правую руку, чем позволила себе забыть о том, что действительно важно. И сейчас самым важным был ее маленький невинный ребенок. Видимо, тюремщик принял издаваемые ею звуки за стоны наслаждения — и перестал терзать ее соски. Выхватив помятый кусок фрукта у нее из зубов, он окинул ее страстным взглядом и пылко прижался к губам, не дав произнести ни слова. В душе Рей вспыхнуло раздражение из-за его наглой уверенности, пусть даже чувственное прикосновение превращало ее в сплошной костер вожделения. Если не удастся отвлечь его — совсем скоро она точно не найдет в себе сил выйти из этой золотой клетки. Кроме того, не мешало бы напомнить Рену, что она не кукла, с которой он вправе делать все, что заблагорассудится! Терпеливо выждав, пока мужчина придвинется к ней, углубляя поцелуй, она воспользовалась предоставленной возможностью и укусила его за язык, испытав ни с чем не сравнимое удовольствие. Рен вздрогнул, резко втянул воздух и, отшатнувшись от нее, с потрясенным взглядом поднес руку ко рту. Он коротко коснулся пальцами языка, но она была относительно уверена, что не прокусила его до крови. — Ты только что укусила меня? — спросил он недоверчиво. — Да, — свернула глазами Рей, все еще не совладав с дыханием. Глаза Рена блуждали по ее лицу — его явно неприятно задел внезапный поворот событий, но он не ослабил хватку на ее многострадальном топе. — Позволь узнать почему? — У нас была договоренность, Рен. Ты обещал, что днем я буду предоставлена самой себе и смогу проводить время с Рику. Ты не соблюдаешь правил. — Правил? — тихо повторил Рен и нахмурился. Должно быть, он еще не до конца отошел от их бурного досуга. — Да. Правил. Причин, по которым я разрешаю тебе прикасаться ко мне… — Его замешательство постепенно превращалось в неприкрытое раздражение. Она знала, что дерзость возымеет желанный эффект и в достаточной мере остудит его пыл. Если Рен и ощутил привкус лжи, то не подал виду. Хотя, в принципе, правда была на ее стороне. Разум восставал против его близости, даже если тело мечтало о том, чтобы позволить ему сделать все, что он хочет. Рен поднялся, возвышаясь над ней во весь свой немаленький рост в очевидной демонстрации превосходства и силы. — Верно. Как безответственно с моей стороны, — прохладно посетовал он. Нехотя отпуская ткань, стягивающую ее руки, он отступил, дав ей возможность поправить одежду. Однако его взгляд не отрывался от ее обнаженной кожи до тех пор, пока ту надежно не скрыла черная облегающая ткань. Рей потерлась подбородком о предплечье, надеясь избавиться от липкого сока, но затея не увенчалась успехом. Благодаря Рену, решившему превратить ее в персональный завтрак, она испачкалась сильнее, чем прежде. Неловкую паузу прервал раздавший мелодичный сигнал. Рен, ни говоря ни слова, оглянулся в сторону консоли. Судя по лицу, мысли у него были двойственные, но в конце концов он решил подойти к панели и нажать одну из кнопок. — Дай нам минутку, Фазма, — бросил он, и Рей поняла, что происходит. Наконец-то привели Рику! Рен открыл дверь, и яркий свет заполнил укромную комнатку. Не дожидаясь разрешения, Рей прошествовала прочь, вновь охваченная материнской тревогой и беспокойством. Она не видела сына с тех самых пор, как они расстались у хижины, и ее нервы давно были на пределе. Рен сказал, что Рику прибудет с сопровождением, и беспощадное воображение нарисовало ей образ маленького мальчика, потерянно бредущего под конвоем вооруженных солдат в белых доспехах. Несмотря на заверения Рена, что он не причинит сыну вреда, ей было жизненно необходимо увидеть ребенка и лично убедиться, что малыш здоров и невредим. Вспомнив про Рена, она оглянулась, выискивая его, но он уже выходил из освежителя с двумя влажными полотенцами, одно из которых тут же сунул ей в руки. Мягкое квадратное полотенце вроде тех, что лежали, аккуратно сложенные стопками, только гораздо меньше. Рен принялся вытирать руки и лицо. И пусть ей не особо хотелось принимать что-либо из его рук, отказываться было глупо и по-детски, учитывая, что в противном случае пришлось бы объяснять сыну, почему она вся вымазана фруктами. Быстро убрав с лица следы непотребства, Рей положила полотенце на ближайший столик. — Ладно, — обратилась она к Рену, вставшему за ее спиной. — А теперь поторапливайся и открывай дверь. Я готова встретиться с сыном. — Тон был резковат, и она заметила выражение недовольства на лице Рена, прежде чем он небрежно взмахнул рукой. Дверь плавно открылась. И Рей тут же увидела одетого в темное сына, который оживленно беседовал с высокой блондинкой — уже знакомой генералом Фазмой. Его глаза светились энтузиазмом, и генерал даже чуть улыбалась, терпеливо слушая то, что с таким удовольствием описывал мальчик. За ними свободным полукругом расположилась группа штурмовиков, но едва заметив, что дверь распахнулась, солдаты вытянулись по стойке смирно. Вдруг Рику резко замолчал и, повернув голову, увидел Рей. Что-то сжалось в сердце при виде того, как улыбка сползла с его бледного личика. И внезапно он показался таким испуганным, что она на миг потешила себя надеждой, что причиной тому была возвышающаяся за ней темная фигура. Но мальчик смотрел не на отца, и Рей не удалось обмануть себя тем, что страх вызвал кем-то другим. Генерал Фазма выступила вперед и, опустив руку на плечо Рику, наклонилась, шепча ему на ухо что-то ободряющее. Медленно, нерешительным шагами мальчик переступил порог роскошных апартаментов с таким видом, будто боялся, что мама может выгнать его в любой момент. Рей почувствовала подступившие к глазам слезы, грозившие ей полной потерей самообладания, но сдержалась и опустилась на колено, чтобы сгладить разницу в росте. — Рику, — позвала она, изо всех сил стараясь не дать воли рвущимся из узды эмоциям. — Я так скучала по тебе!.. — Голос дрогнул, вопреки всем усилиям. — Очень-очень сильно. Она раскрыла объятия, несмотря ни на что, надеясь, что ее милый малыш не сильно пострадал от свалившихся на него страшных испытаний. Но в уголках его глаз блеснули слезы, и когда она уже собралась подняться и сама подойти к нему, Рику метнулся и неуклюже зарылся ей в руки. Глубоко потрясенная, Рей, тем не менее, облегченно выдохнула, крепко прижимая его к себе, и опустила подбородок на мягкие кудри. Он уткнулся ей в плечо, но она все равно расслышала его слова — еле слышное бормотание, хриплое, сквозь с трудом сдерживаемые рыдания: — Прости меня, мам!.. Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что ты меня не ненавидишь!..